Результаты поиска по запросу «
равенство в ссср
»
Первый канал Телеканал пиздец эпического масштаба Вторжение в Украину 2022 длинопост the insider творчество душевнобольных политика
«Первый канал» занял всю эфирную сетку пропагандистским фильмом «Как устроен мир» о «Евросоюзе Гитлера» и русофобе Жюле Верне
«Первый канал» в воскресенье занял всю сетку вещания пропагандистским «документальным фильмом» о «русофобии» и врагах России из нескольких частей, следует из программы передач на 24 июля на сайте канала. Практически весь день россиянам показывали фильм «Краткое пособие по тому, как устроен мир», части которого назывались «Русофобия», «Пропаганда», «Враг» и «Война» («война», впрочем, не имеет отношения к полномасштабному вторжению в Украину, так как фильм был снят еще в 2021 году).Авторы фильма утверждают, что Россия и Восточная Европа — это «Срединные Земли». Это отсылка не к Срередиземью Толкина, а неловкий перевод термина «Хартленд», который придумал английский географ Маккиндер в начале XX века и который до сих пор любят использовать российские пропагандисты. Иногда, впрочем, в фильме «Срединные Земли» скромно заменяется словами «Сердце Земли». По мнению авторов фильма, кто управляет Срединными Землями — тот правит всем миром, поэтому все претенденты на мировое господство «всегда приходили на Русь».
В серии о «русофобии» авторы фильма укоряют россиян в низкопоклонстве перед Западом и утверждают, что после «Великой войны, столкнувшей Евросоюз Гитлера с Советским Союзом, процесс интеграции с Западом шел в Сердце Земли непрерывно». По мнению авторов, возникло потому, что в Советском Союзе миллионными тиражами публиковали таких «русофобов» как Редьярд Киплинг, Даниэль Дефо, Виктор Гюго и Жюль Верн.
После того как в первой части зрителям полтора часа под самое неожиданную музыку рассказывают о русофобии и западной пропаганде в современном мире, во второй части авторы переживают некоторую шизофреничную метаморфозу и заявляют ровно обратное: «Новый коммуникационный уклад сделал пропаганду, равно как и всякую ложь, невозможной. Вместе с пропагандой канула в лету и порожденная ей русофобия. В истории человечества пропаганда сохранилась лишь как ментальный артефакт».
Все эти экзотические утверждения в фильме призваны подкрепить своим авторитетным мнением «эксперты», большая часть которых для убедительности иностранцы - иногда настоящие, а иногда с российским паспортом, как, например, швейцарец Ги Меттан - по мотивам его книги и был снят этот фильм. The Insider уже писал о том, что Меттан еще в 1990-х годах получил российское гражданство, а в 2017 году был награжден российским орденом Дружбы. В том же году «Репортеры без границ» после организованной им конференции по поводу деятельности «Белых касок» в Сирии объявили Меттана ретранслятором российской пропаганды. В этом фильме Ги Меттан играет роль иностранца и винит в «агрессии Запада» католиков, которые «изменили символ веры и спровоцировали раскол». Он же заявляет, что при Иване Грозном Россия снова стала крупным игроком и именно он вернул России былое влияние. Легенду об убийстве царем собственного сына придумали «западные партнеры», продолжают мысль Меттана авторы фильма.
Экспертами в фильме выступают очень странные люди в странном антураже, некоторые из них, например, почему-то дают комментарий, сидя в кустах посреди поля:
В фильме появился и актер Жерар Депардье, получивший российское гражданство в 2013 году, а вместе с ним и две квартиры - в Чечне и в Мордовии (правда, жить почему-то остался во Франции). Он заявил, что отношения России и Запада испортились сравнительно недавно и все дело «в отсутствии культуры» — так звучат его слова в переводе авторов фильма. У кого именно отсутствует культура, он не уточнил. Также актер посетовал на то, что в Европе забыли как ее от нацизма спаси Иосиф Сталин. Депардье рассказал, как французские журналисты спрашивали его, почему он восхищается президентом России.
«Я дал им возможность перечислить все претензии (к Путину): преследования журналистов, убитого у стен Кремля политика (Бориса Немцова), но когда они иссякли, ответил спокойно: «Да, Путин, по мне, замечательный человек, лично я себе не представляю, чтобы он отдавал приказ кого-либо убить».
Еще одним экспертом выступает некий почетный консул Бельгии в Дамаске по имени Eliyah Atiye, однако в открытых источниках нет никаких данных о человеке с таким именем. Помимо этого, непонятно, почему консул в Дамаске стал экспертом по России в фильме Первого канала. Консул утверждает, что Европа не любит Россию, потому что «стране присуще чувство собственного достоинства», а в «Европе такие вещи «не приветствуются».
От лица российских экспертов в фильме представлен московский ресторатор Андрей Деллос, основатель ресторана «Пушкинъ», которое любят посещать российские чиновники. Говоря о русофобии, заявил, что сталкивается с ней лбом каждый день и «никакими Пушкиными это не исправить».
Другим экспертом в фильме фильма выступает не много ни мало сам Д’Артаньян, а точнее Амери Д’Артаньян, председатель ассоциации мушкетеров, он герцог де Монтескью. Он заявил, что плохой имидж России создали США, которые выставили Россию как продолжение СССР, хотя, на самом деле, мол, это совсем разные вещи. Сразу после этого «герцог», несколько противореча себе, заявляет, что «связывают эти вещи только само население и культура». Напомним, ранее мушкетер приезжал в Россию наблюдать за выборами и пришел к выводу, что Россия с о своей системой голосования «впереди многих государств». Авторы фильма явно не определились с единым мнением о русофобии: если Андрей Деллос (основатель кафе «Пушкинъ») рассказывал, что на русских в Европе бросаются прямо на улице, то Д'Артаньян утверждает, что русских, наоборот, в Европе любят, просто у страны нет хороших пиарщиков.
Еще один эксперт, бывший французский сенатор Ив Поццо ди Борго, известный тем, что после аннексии Крыма позировал на полуострове в футболке с надписью «Обама — чмо», заявляет в фильме, что когда был сенатором, «вызвал к себе министра иностранных дел и главу МВД, чтобы те дали ему отчет по вопросам иммиграции из России». Он утверждает, что предложил им отменить визы с Россией, и оба сразу согласились. Комичность этой ситуации в том, что французский сенатор не может вызывать себе для отчета министров.
Другой эксперт, финансист Серж де Пален, которого в фильме почему-то называют графом (видимо, потому что в одном фильме с герцогом простолюдину не место), объясняет зрителю, что настоящая коррупция — это не когда чиновники воруют, а когда банки поднимают процентную ставку. Поэтому, по его словам, настоящая коррупция не в России, а на Западе. Он также отметил, что Путина на Западе не любят за его христианские ценности: «Запад в своем стремлении развивать мир в сторону постмодернизма развивает веками существовавшие устои и рождает протест в собственном населении. Путин зачаровывает огромное число людей Запада благодаря тому, что он воплощает старые христианские ценности, такие, как семья, родина. Об этом западная пресса не говорит совсем». Почему разведенный Путин, дарящий яхты своим любовницам, олицетворяет семейные ценности «граф» не пояснил.
Заканчивается фильм загадочными словами, судя по всему сгенерированными нейросетью: «Настоящая война - это война идей. В новой коммуникационной среде (?) человечество осознало масштаб конфликта между этикой и прагматикой, и реальность тоже предстала такой, какая она есть, вот тогда и наступила новая эра».
Отличный комментарий!
Это полнейший ужас. Катастрофа заключается в том что это не просто вранье - это намеренное создание секты в рамках целого государства. Мне страшно что в таких условиях если даже путин уйдет то у людей будет настолько извращенное видение мира что жить нормально все равно не смогут.
НАТО политика
НАТО готовится к новой холодной войне
Доклад заказал генсек НАТО Йенс Столтенберг, которому лидеры стран-членов на встрече в Лондоне в 2019 году поручили разработать реформу Альянса. Документ станет фундаментом стратегической концепции НАТО-2030, которая может быть принята уже ближайшей весной на саммите Альянса.
Россия - основная военная угроза.
"Хотя по экономическим и социальным показателям Россия находится в упадке, она доказала свою способность к территориальной агрессии и, по всей вероятности, останется главной угрозой, с которой столкнется НАТО в ближайшее десятилетие."
Попытки НАТО нарастить надежное партнерство и привлечь Россию к формированию архитектуры евроатлантической безопасности в период после холодной войны, были отметены. В 2014 году Россия незаконно и неоправданно аннексировала Крым, вторглась и оккупировала часть Восточной Украины. Российская власть стремится к гегемонии над бывшими советскими странами, и подрывает их суверенитет и территориальную целостность, блокирует путь этих государств в продвижении к НАТО», — говорится в докладе.
В документе также говорится, что параллельно Россия пытается создавать сателлитные или зависимые государства вблизи территории стран НАТО, а также нарушает режимы контроля над вооружением, что уже привело к разрушению ДРМСД.
Кроме того, Россия разворачивает широкий гибридный набор инструментов, включая технологические угрозы, отравления с использованием химического оружия, политическое принуждение и тому подобное.
Исследователи приходят к выводу, что Россия имеет целью ослабить и разделить союзников по НАТО изнутри путем подрыва социального равенства и самого образа жизни.
Представители НАТО считают, что альянсу следует сохранить двусторонний подход по отношению к России, который заключается в «сдерживании» и диалоге. Речь в том числе идет об ужесточении санкций и разоблачении «российской тайной деятельности» на территории других стран.
Одновременно с этим констатируется: мирное сосуществование возможно. Нужно позитивно реагировать на конструктивные изменения в поведении России, если они будут (возврат к соблюдению международного права и договорных обязательств). Однако для этого Москва должна отказаться от оккупации Крыма и вывести армию с Донбасса.Источник: https://www.nato.int/cps/en/natohq/176155.htm
Мадуро капитализм социализм Венесуэла политика
Опять неправильный социализм
"New York Times заявляет, что Венесуэла была разрушена "жестоким капитализмом."
идеалогия философия много букв политика
Майнинг конфликта и катастрофы. Чем путинский человек отличается от советского
http://carnegie.ru/commentary/75408
Как социалистический проект заставил демократию стать более гибкой, социально ориентированной, так и нынешняя российская пропаганда заставила Запад вспомнить о собственных базовых принципах – не экономических уже, а этических. Попытка довести мир до предела, до гипотетической катастрофы, искусственно размыть онтологическую границу между добром и злом обернулась, напротив, восстановлением этих границ
В авторитарном обществе возникает специфический феномен – слияние человека с личностью вождя. Восемнадцать лет Владимира Путина у власти – достаточный срок, чтобы сформировалась новая идентичность: как был человек сталинский или брежневский, так же теперь мы имеем основания говорить и о путинском типе человека.
Нужно ли этот тип рассматривать в широких рамках советского или постсоветского проекта?
Понятие «постсоветский» – как маникюр или завивка, оно не отражает сущностных изменений. Принципиальное разграничение по-прежнему проходит по границе советский/несоветский. В недавнем письме министру культуры члены Общественного совета при том же министерстве недаром пишут, что фильм «Смерть Сталина» унижает «достоинство советского человека» – это определение, как мы видим, не потеряло актуальности для нынешней власти.
Уникальность человека путинской эпохи в том, что во многих своих проявлениях он сегодня выглядит как бы более советским, чем при советской власти (при этом его экономическое поведение по факту скорее несоветское). Как такое возможно?
Как пуля в полете раскрывает свои качества, – пусть бы она и пролежала до этого на складе много лет, – так и советский человек раскрылся полностью лишь в постсоветское время. Причем именно тогда, когда стало казаться, что «все закончилось» – спустя десятилетия. Речь, конечно, не о внешних атрибутах лояльности, вроде веры в победу коммунизма, – они осыпались. Зато советское проявилось в глубинных установках, привычках, реакциях, моделях поведения. Это глубинно советское вне советского проекта предстало сегодня словно бы в экспериментальной чистоте, в стерильном, выпаренном виде. Будем называть эту советскую сущность, чтобы избежать путаницы, советскостью.
Советскость проявила себя прежде всего в языке, в особой манере высказывания. Это своеобразный феномен – язык-насилие, он словно бы стремится лишить вас достоинства, индивидуальности, осадить или, выражаясь по-шукшински, «срезать». При этом он, в отличие от советских времен, экспрессивен, ситуативен, реактивен – он не ищет опоры на авторитеты, а складывается по ходу высказывания, подзаряжается от собственных слов – в своем роде это автономный источник энергии.
По форме это советская риторика, но обогащенная более древними конструктами – вариант советско-имперского или советско-клерикального языка. Подобные лингво-смысловые гибриды зарождались еще в 1980-е, накануне краха идеологии. Тогда советский человек в поисках опоры примерял все имеющиеся в распоряжении маски политического. Однако никакого реального альтернативного опыта, кроме мистической, спиритической связи с досоветским прошлым, у него быть не могло, это в любом случае были лишь проекции. Обожествление царского времени, национального или религиозного чувства было лишь оболочкой, но советский генеральный принцип насилия при этом сохранялся в виде неприятия конкурентов, выбора, полемики, вообще Другого.
Важно понять: не путинский проект создал эти гибриды, но он их концептуализировал.
Ноу-хау путинского режима в том, что он ничего не создавал заново – ни идеологии, ни речи, ни принципов. Он лишь дал этой советскости проявиться в полную силу. Дал ей выход, дал раскрыться подлинному, подпольному, если угодно, советскому человеку Достоевского.
Именно этой энергией «излета советской пули» до сих пор и пользуется Кремль, но любой полет конечен. В новелле, в народе называемой «Мартин Алексеевич», из романа «Норма» – дебютного произведения Владимира Сорокина, написанного на излете советской власти, в 1983 году, – описана, как только сейчас стало понятно, эта самая советскость, ее зарождение и распад. Советский человек закончится вместе с речью; но прежде он должен выговориться до конца – до буквы, до звука. Что, собственно, сегодня мы и наблюдаем: тотальный процесс выговаривания из себя советского. Этот «мартин алексеевич» и есть сама советскость, язык насилия, который направлен на других, но уничтожает в итоге самого себя.
Советская идеология апеллировала к универсальным концептам: свобода, равенство, дружба народов. Путинский человек – как бы локальный, камерный в отличие от рассчитанного на большие залы советского человека. Он перестал «жить миром», оказался оторван от универсалистских корней, связывающих его с человечеством. Парадокс – это произошло тогда, когда, казалось бы, связей с миром стало в тысячи раз больше.
Кухня и двор
«Представитель российской власти высмеял такого-то» (оппонента) – теперь частое клише в российских СМИ. Язык пропаганды более всего напоминает язык кухни, причем коммунальной. На коммунальной кухне, выражаясь языком Негри и Харта, нет истории, а есть только событие – оно теперь и определяет мировоззрение. Язык коммунальной кухни – это способ с помощью языка, превентивно оградить себя от возможного посягательства; он не доверяет никому и во всяком видит угрозу, поэтому он всегда на взводе. Отсюда эта странная смесь сарказма и злорадства, которые также играют роль своеобразной защиты от Другого.
Другое важное в этой вселенной слово – «двор». Константин Гаазе ввел его в широкий политологический оборот, имея в виду двор царский. Но слово универсальное, тут речь идет о принципах советской дворовой культуры.
Кухня и двор – точки сборки советскости.
Ведущий научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН Дмитрий Громов отмечал, что мощный социально-возрастной слой дворовых подростков сложился в СССР в 1950–1980-е годы. В середине 1970-х в СССР фиксируют возникновение нового феномена, отчасти напоминавшего дореволюционный: появление крупных хулиганских банд, поделивших советские города на районы, враждующие между собой. Враг обычно назначается по простому территориальному принципу – например, заводские против городских. Но и это – условность; смертельно враждовать могут два района, которые ничем не отличаются друг от друга. Эта схема воспроизводится один в один почти во всех советских республиках, краях и областях.
Почему пик низовой агрессии пришелся на времена относительно вегетарианские, на 1970-е? Это можно объяснить парадоксальной компенсацией: по мере ослабления внешней тоталитарной системы снизу возникает доморощенная, собственная квазитоталитарная система. Своими силами создается еще одна несвобода – внутри уже имеющейся общей. Парадокс, но советский двор и «район», несмотря на их «незаконность», ничуть не противоречат советской системе – они как бы подтверждают ее в радикальном виде или передразнивают.
Двор – микромодель советского мира. Это прежде всего неприятие мира модерна, мира открытого. Открытость – враг двора. Его закрытость – сакральная ценность. «Сходство (дворовых подростков по всему СССР. – А.А.) обнаруживается в социальном составе, распределении ролей, выборе мест для тусовок и драк, мотивации проведения драк, закономерностей раскручивания конфликтов…» — пишет Дмитрий Громов.
Двор враждует не потому, что существует кто-то чужой. Двор сам производит чужого, перефразируя Сартра. Это и есть его важнейшая функция. Советский двор производит Чужесть. Жить в ситуации неизбежного конфликта и создавать конфликт самому – это разные вещи.
Прославляемый сегодня как «школа мужества» советский двор – это пространство архаизации, тупиковых коммуникаций и уничтожения смысла. Он создает конфликт из любого подручного материала (национальность, имущественное неравенство, месторасположение). Но это всегда – средство; единственная цель – производство конфликта буквально из ничего, на пустом месте. Это простейший способ подростковой отрицательной самоидентификации, но впоследствии он становится единственным способом обретения идентичности. И соответственно – комфортным состоянием.
Советские кухня и двор – это места добычи, выработки, производства конфликта.
Можно сказать, что нынешняя российская пропаганда занимается тем же – она производит конфликт, часто уже ради него самого. Это и есть философия кухни и двора, перенесенная сегодня в публичное пространство с помощью пропаганды: важно не то, что говорится, – важно как. Она в первую очередь безвозмездно делится с вами насилием, ненавистью и презрением к любым универсалиям.
Мир к началу 1990-х уже был виртуальным и вовсю производил символический продукт – вместо чугуна и стали. Россия поздно влилась в эту символическую экономику, и ей приходилось искать собственный эксклюзив. В качестве такого эксклюзива ситуативно сложилась торговля конфликтом – сначала, в «лихие девяностые», буквально физически, на внутреннем рынке; затем в 2000–2010-е насилие перешло на символический уровень, преобразовавшись в специфический язык ненависти, язык пропаганды. Это и есть наш вклад в мировой аматериальный труд, по Негри и Харту. Затем советский человек попытался это ноу-хау – умение производить конфликт – капитализировать, поставляя его на мировой рынок.
Советская жизнь приучила людей бескорыстно ненавидеть, компенсировать несвободу внешнюю внутренним насилием по отношению друг к другу. У нас хорошо получается ссориться, ругаться, ненавидеть; мы не умеем договариваться и даже презираем это как проявление слабости; мы умеем производить конфликт буквально из воздуха, из ничего. Накоплены неограниченные запасы насилия, а также навыки его производства. Мы производим то, чему нас научила советская власть, – недоверие и агрессию. Мы майним конфликт, выражаясь современным языком.
Радио- и телепропагандисты, фабрика троллей или пранкеры, спикеры министерств – это все производители конфликта, и надо признать, в большинстве своем они производят его бескорыстно, потому что только этим умением и обладают. Фабрика троллей майнит конфликт уже в мировом масштабе. Тролли работают не столько в пользу одного из кандидатов, сколько ради желания«подпитать атмосферу враждебности и хаоса».
Человек катастрофы
Другим ноу-хау советского человека 2.0 является производство катастрофы.
Короткий пост певицы Елены Ваенги в связи с акцией Pussy Riot в 2012 году обессмертил ее: формула «попробовали бы они это…» за последующие годы превратилась в универсальную. Недавний пример – реакция в сети на выступление школьника Николая Десятниченко в Бундестаге: «Попробовал бы он это в Кнессете» (имеется в виду – выступить с той же речью).
Братом-близнецом этой фразы является знаменитое «можем повторить».
Оба этих выражения помогают понять суть того, что называется катастрофическим мышлением – психологической особенностью путинского человека.
Пытаясь понять, где корни этих выражений, вспоминается и другая загадочная фраза: «Сталина на вас нет», – сохраняющая популярность вот уже лет шестьдесят. Это угроза насилием, хотя и неосуществимым. Таким образом обозначается крайняя точка, худшее, что может случиться. Эта угроза амбивалентна, поскольку несет опасность в том числе и для самого говорящего. Другое дело, что он не всегда это осознает.
Российский сумрачный гений в последнее десятилетие вывел формулу «символического краха»: довести ситуацию до предела, поставить мир в тупик, обессмыслить любое начинание. При этом угрозу в принципе реализовать невозможно, и говорящему это прекрасно известно. Это всегда угроза словом – гипотетическая, мысленное доведение ситуации до катастрофы, до крайности; любую плохую ситуацию превратить в абсолютно плохую, из которой нет выхода, заглянуть за край.
Говорящий одновременно как бы и желает этого, и ужасается возможным последствиям – сам себя пугает? – нельзя никогда понять, какова его цель на самом деле. Получается, что он вольно или невольно желает катастрофы, в том числе и самому себе, видя в этом своеобразную сатисфакцию.
Одновременно катастрофа стала синонимом настоящего, искренности и душевного комфорта. И даже синонимом своеобразной веры.
В сущности, пропаганда является сегодня таким постоянным заглядыванием за край. Заглядыванием в ад. Конечно же, чтобы спасти «настоящие ценности» и компенсировать потерю смысла.
Откуда в советском человеке 2.0 скрытая тяга к катастрофе? Это болезненная компенсация за крах советского проекта. Человеку советскому обещали, что крах капитализма и победа коммунизма неизбежны. Вместо этого крах постиг сам коммунизм. Катастрофа – это как бы обратная сторона обещанного коммунизма. Его изнанка. Раз катастрофа случилось с нами, пускай она случится и со всеми остальными, иначе несправедливо. Советское мышление оперировало десубъективизированными категориями (массы, буржуазия, классы); нынешнее мыслит в похожих категориях неназванных «темных сил», «мирового правительства», «Запада».
Советский человек продолжает инстинктивно, в качестве самозащиты искать все те же обещанные Марксом «закономерности развития истории», которые как раз и предполагали катастрофу капитализма. Тут мы наблюдаем удивительный синтез коммунистической идеи и эсхатологии: обе живут ожиданием Конца, и вера в его приближение парадоксальным образом становится последней Надеждой. Недавний конфликт в Каталонии, например, оценивался кремлевскими комментаторами как «аналог распада СССР» и ставший уже штампом «крах Евросоюза». По форме похоже, но по сути нет: Евросоюз не тоталитарная империя, а экономический союз; даже с выходом каких-то стран (Британии, например) конструкция не обвалится.
Мышление в рамках катастрофы искажает картину мира, лишает доверия, способности к диалогу и в конечном счете лишает веры в человека. Советское сознание не может привыкнуть к тому, что решает всегда индивидуум, а не массы. Что у мира нет «заокеанского хозяина» и решения принимает свобода в лице человека.
Итак, путинский человек умеет производить конфликты и катастрофу – и пытается сегодня продать это умение на мировом рынке. Как это повлияло на мир?
Спасение смысла
В прошлом году исполнилось десять лет со дня смерти философа Жана Бодрийяра. В российской коллективной памяти от него осталось, пожалуй, только слово «симулякр». Между тем важнейшая идея Бодрийяра – своеобразное манихейство, к которому он пришел еще в 1980-х. Мир стал слишком стерильным, из мира изгнано зло, но без него добро исчезает тоже, наступает онтологический хаос, нарушается привычный бытийный баланс.
Бодрийяр писал об этом, конечно, с целью теоретической деконструкции, но в России эту идею поняли (как всегда) догматически, как буквальное руководство к действию. То есть стали деконструировать мир буквально – напоминая, что «человек неизменно плох», с помощью цинизма подрывая основы человеколюбия, коммуникации и мировой политики.
Когда говорят, что у путинской идеологии нет философской базы, это не так: покопавшись, там можно найти и отголоски идей Хайдеггера (слияние вождя и народа в единое тело), и Карла Шмитта (режим чрезвычайного положения как подтверждение суверенитета). Но главный источник – Бодрийяр (видимо, в силу его публицистичности и популярности в 1990–2000-е). У него почерпнута и творчески переработана идея о возвращении «достаточного зла» для баланса.
Первым эту идею неосознанно артикулировал бывший замглавы администрации президента Вячеслав Сурков. Собственно, ту же идею он излагает в завуалированной форме в недавней статье«Кризис лицемерия»: не надо придумывать новое, мир был и останется плох, давайте вернемся к «старому доброму злу» – государству, за которым нужно оставить право на насилие. Делается это, разумеется, чтобы избежать худшего зла – хтонического, неконвенционального, такого, как мировой терроризм. «Мириться лучше со знакомым злом, чем бегством к незнакомому стремиться». Иначе – ад.
Но ад все не наступает вопреки пророчествам. Мир постмодерна оказался сложнее, чем предполагал Бодрийяр. В открытом обществе всегда находятся скрытые резервы, противоядие, новые эффективные решения. Они возникают не сверху, не директивно; они вырабатываются самим обществом. «Миллионы одномоментно принимаемых людьми решений на местах», по Фридриху Хайеку, являются главным преимуществом свободного рынка по сравнению с плановой экономикой. Теперь мы можем применить формулу Хайека и к выработке моральных решений.
Свободное общество, как и свободный рынок, эффективнее вырабатывает моральные нормы, нормы сосуществования – чем государство, которое спускает их сверху, директивно. Как и плановая экономика, плановая мораль – как сейчас в России – не успевает за изменениями внизу, которые происходят каждодневно. В свободном обществе решение принимают люди, а не вожди или концепции.
Это можно назвать новой философией коммуникации. Дело даже не в соцсетях, не в технологиях, а в умении и готовности людей договариваться самостоятельно. Это и является сегодня главным противоядием конфликту и катастрофе. Антидвором и антикухней. Именно способность людей договариваться и помогает каждый раз избегать политического и социального ада. И для того чтобы обрести смысл, не обязательно заглядывать за край пропасти.
Другой тезис Бодрийяра – что мир постмодерна есть сплошная подделка – также был понят российскими политтехнологами впрямую, как данность. Раз мир стал подделкой, раз все позволено и границ между добром и злом больше нет – об этом тоже писал Бодрийяр, значит можно без всякого зазрения самим создать в России симулякр, имитацию демократии.
Но одно дело – десубъективация, виртуализация, «измельчание личности», сложившиеся в Европе и Америке в результате естественного развития экономики, раскрепощения, прозрачности, глобальных сетей – как побочный эффект демократии. А другое дело – сознательное превращение демократических принципов и институтов в имитацию, в глобальный аттракцион; попытка подделать не только принципы, но и эмоции самих людей.
И тут случилась парадоксальная вещь. Если западный мир прежде и ощущал себя подделкой, то на фоне нашей подделки он как бы обрел свою новую сущность. Можно сказать, обрел настоящесть. Россия сыграла роль кривого зеркала, посмотревшись в которое Запад вдруг опять обнаружил себя в качестве субъекта. Тем самым путинский проект вернул Западу его собственный смысл, который был утерян в 1990–2000-е. За это Запад может быть благодарен Путину.
Как социалистический проект заставил демократию стать более гибкой, социально ориентированной, так и нынешняя российская пропаганда заставила Запад вспомнить о собственных базовых принципах – не экономических уже, а этических. Попытка довести мир до предела, до гипотетической катастрофы, искусственно размыть онтологическую границу между добром и злом обернулась, напротив, восстановлением этих границ.
Россия опять тут послужила отрицательным примером, увы. Столкнувшись с грубой подделкой, пародией на себя, Запад нащупал точку опоры. Сработал обратный эффект: реакцией на пропаганду стало возвращение к обсуждению базовых понятий свободы, принципов демократии, прав человека.
Особенно это проявилось в реакции на миграционный кризис и последовавший за ним правый реванш, который рассматривается уже в рамках психологии – как глобальный «реванш насилия», который на самом деле есть попытка общества защититься от стремительной модернизации. Кое-где этот «правый марш» достиг тактического успеха, но в целом правая идея пока не смогла взять верх в Европе.
Так, советский человек вне советского проекта выступил невольным спасителем смысла эпохи постмодерна. В наше время трудно надеяться на восстановление «настоящего», но оно возникло от обратного, «благодаря» во многом действиям России. Тут поневоле задумаешься о промысле или, по крайней мере, о том, что в истории ничто не пропадает без следа, все для чего-то нужно – просто мы не всегда догадываемся для чего.
Отличный комментарий!