стикс жириновского

Когда журналисты «Ведомостей» перестанут смотреть в стол, они мне ответят на этот вопрос

Сегодня утром я выделил полтора часа и прочитал всё, что написано в соцсетях на тему «Навальный vs Ведомости». Ну всё, что смог найти по крайней мере. Ужасно интересно и поучительно.

Саша Плющев назвал это «Навальный снова против СМИ». Я с этим не согласен категорически. По мне так это всё: «Навальный за СМИ и против тех, кто СМИ портит, ломает и развращает».

Краткое содержание для тех, кто хочет эти полтора часа сэкономить.

1. Мы выпустили расследование о квартире 82-летней мамы спикера Госдумы Володина. Старушка обладает апартаментами за 230 миллионов рублей. Приложили выписку из росреестра.

Любой нормальный человек понимает, что факт этот имеет большую общественную значимость, говорит нам много и о Думе, и о Володине, и о власти вообще. Конечно, ФБК бы хотел, чтобы СМИ осветили это дело и задали вопросы Володину.

2. Как обычно, довольно небольшое количество изданий рискнуло написать об этом. Тут ничего нового, в общем. Спустя более суток я обратил внимание на подзамочный твит одной из журналисток, она написала, что даже и «деловые издания» — Ведомости, Коммерсант и РБК — тему проигнорировали.

3. Меня удивило, ведь «Ведомости» как минимум обращались к нам за заявлениями в прокуратуру. Почему ж не написали? Не поленился и пошёл проверять. Пока проверял, пришлось искать «Володин» на странице «Ведомостей», чтобы получить ответ: может быть, они нашу тему находят слишком мелкой? Получилось такое:

Я разозлился, ну и написал пост гораздо менее вежливый, чем у той журналистки: https://www.facebook.com/navalny/posts/2072334716118934

Это была моя ошибка. Безусловно, мурзилок надо называть мурзилками, но иерархия важна. Я ещё далеко не всех журналистов (заслуживающих того) обозвал и заклеймил, чтобы сразу к «Ведомостям» переходить.

В своё оправдание могу сказать, что это всё от того, что затянувшуюся драму захвата «Ведомостей» жуликами я рассматриваю как кражу чего-то очень ценного лично у меня. «Ведомости» были моей главной газетой 18 лет, и не думаю, что смогу когда-нибудь спокойно смотреть на их деградацию.

Но так или иначе градус дискуссии поднял я сам всеми этими «проституирующими мурзилоидами». Сожалею об этом и принесу извинения журналистам «Ведомостей» за такую лексику, если они ответят мне на вопрос, который будет ниже.

Про РБК и Коммерсант всё было сказано верно. Там уже клейма негде ставить.

4. Спустя два с половиной часа после моего наезда «Ведомости» опубликовали заметку, заявив, что не делали этого раньше, потому что «нужно было сделать фактчек». (Интересно, что изданию The Times поста и выписки из реестра для статьи было достаточно)

Ложь эта очевидна и смешна — найдите в этом материале «фактчек». Обычное «как написал навальный». Пересказ поста и нашего заявления в прокуратуру. Стандартная заметка составляющая 95% всех журналистских материалов. У нас на «Навальный LIVE» такое 98%. «Один чувак сказал такое и мы вам это пересказываем».

Ничем не отличается от «Минюст выплатит компенсацию Навальному», написанному по моего посту. Без фактчека в виде моей банковской выписки или платёжки Минюста.

5. Ну а дальше понеслась. Журналисты «Ведомостей» начали бегать по фейсбуку с криками «фактчек, мы не обязаны верить на слово», игнорируя тот факт, что никакого фактчека не было и заметку опубликовали только после моего наезда. Журналисты «Коммерсанта» вылезли из-под кровати и начали всё это лайкать в надежде обрести каких-то моральных союзников. И тд.

6. Два самых главных и интересных материала:
Навальный vs. Ведомости — кто прав. Объясняю на пальцах

Это как бы «со стороны журналистов». Хорошая статья, перечисляющая все символы веры современной журналистики, которой учат на журфаке. Их все произносят, никогда не выполняют, но очень гордятся, что они есть.

И большой пост в ФБ Валерия Аджиева, написавший с позиции обычного человека, которому важен общественный интерес, а не декларативные заявления. https://www.facebook.com/Valchess/posts/10217443935958946

Пост этот не только имеет большое развлекательное значение, но и (я без иронии сейчас) показывает всю драму некоторой части современной российской журналистики.

Это классическая психологическая компенсация. Некогда легендарная Татьяна Лысова (можете погуглить, что я писал о ней раньше, иначе как «легендарная» и не называл) сейчас пошла служить шеф-редактором службы политической информации «Интерфакса».

То есть отвечает за создание такой картины мира, где нет не то, что мамы Володина с её 400-метровой квартирой, там даже и объявленных нашим штабом митингов против повышения пенсионного возраста нет. Попробуйте найти их на сайте «Интерфакса».

В России, описанной Татьяной Лысовой, ни я, ни 44 наших штаба по стране ничего такого не объявляли. (Возможно, до сих пор не сделан «фактчек»).

И человеку очень тяжело. Её новая профессия называется «врёт за деньги». Как с этим жить? Мозг помогает. Он компенсирует и перенаправляет агрессию. Лысова не хочет ругать и клеймить тех, кто выжил её из «Ведомостей», тех кто уничтожает СМИ, тех кто вынуждает её врать на работе. Она не напишет такого поста ни про Сечина, ни про Володина, ни про Путина.

Прекрасно работает классическое: да, много у нас в стране недостатков, но эти — они ещё хуже. Негодяи. Они оскорбили меня и учат журналистской работе. Меня! Шеф-редактора службы политической информации «Интерфакса»!

Ну и тд. Миллион раз такое видели. Именно психологическая компенсация привела «когда-то приличных» членов партии «Яблоко» Ирину Яровую и Елену Мизулину на передовую борьбы с пятой колонной.

А Андрей Норкин совсем недавно был супероппозиционный, но у него ипотека.

И даже Дмитрий Киселёв когда-то был приличный. Вечная история.

К нашему огромному сожалению, это именно так и работает. Каждый раз, когда Лысова будет переделывать заметку «Володин не может объяснить, где взял деньги» в заметку «Москвичи облюбовали широкие и удобные велодорожки», она будет рассказывать нам о журналистской этике и проклинать мерзких оппозиционеров. Маргиналов без конструктивной повестки.

Каждый раз, когда журналист трусит задать нормальный вопрос Путину на пресс-конференции, он обязательно напишет что-то в ФБ о том, что, глядя на тех, кто против Путина, становишься немножко за Путина.

Се ля ви.

Ну так это было долгое предисловие, а пишу вот я зачем.

Дальнейшая увлекательная дискуссия о «старых и новых медия», об этике, о «догме Ведомостей» и всё остальном для меня (и уверен, что для всех) будет гораздо более интересна, если каждый журналист газеты «Ведомости» даст мне ответ на один вопрос.

Он имеет для меня принципиальное значение, так как всё происходящее в «Ведомостях» я воспринимаю через контекст этого. Не было причины для вопроса — не стал бы даже наезжать на них из-за Володина.

Я его задаю постоянно, но как будто какая-то выборочная слепота/глухота наступает, когда его слышат собеседники.

Как будто невидимыми чернилами я пишу этот вопрос во всех постах — его игнорируют.

Вот и сейчас. В исходной претензии я об этом написал. В комментариях упомянул. И вижу, что вокруг суетятся журналисты и лайкают всё вокруг, комментируют, говорят что-то, а мой вопрос снова не видят. https://www.facebook.com/alamzin/posts/10157476896869918?comment_id=10157477162669918

Смотрят в стол.

Поэтому я разобью мой вопрос на части и задам прямо в этом огромном посте. Прошу всех бывших и нынешних читателей «Ведомостей» меня поддержать и предложить каждому из участников бурной дискуссии ответить на него. И дальнейшую платную подписку на «Ведомости» обусловить наличием вменяемого ответа.

Вопросы:

1. Недавно были президентские выборы. И каждый человек, имеющий хоть какое-то отношение к политике и журналистике, отлично знает, что начальником штаба одного из кандидатов — Ксении Собчак — был собственник газеты «Ведомости» Демьян Кудрявцев, а вовсе не Игорь Малашенко, как декларировалось.

У Кудрявцева был кабинет в штабе Собчак. Он занимался и деньгами, и всяким политическим мухлежом. Он работал там со множеством людей, большинство из которых ужасно болтливы.

Как же так получилось, что об этом знали решительно все, а вот у журналистов «Ведомостей» случилось коллективная слепота?

Знали все, но молчали.

2. Знаменитая «догма газеты Ведомости» — свод строгих правил и принципов журналистики — как она там в этот момент? Не горела, словно неопалимый куст? Не завывала? Не кричала на всю редакцию о конфликте интересов, о долге журналиста?

3. Когда вас поймали на том, что вы якобы «под эмбарго» держали заявление Собчак о выдвижении на выборах полтора месяца, почему вы продолжали врать?

Вот, Волков прекрасно формулирует эту часть вопроса:

4. Когда перед Новым Годом «Ведомости» внезапно ввели в своем постоянном голосовании «Люди года» специальную категорию «Загадка года», где решением редакции победила Ксения Собчак, не надо было там сделать маааааленькую приписочку: должны сообщить, что собственник нашей газеты, назначающий редакцию, работает начальником штаба этой «загадки года»?

Я в том же голосовании стал «Политиком года» и уверен, что если бы Волков был хозяином «Ведомостей» я бы и в голосовании не смог участвовать из-за конфликта интересов. Это правильно.

5. Я знаю точно, что некоторые журналисты «Ведомостей» были взбешены происходящим, но почему же они не были поддержаны? И кто в редакции выступил на какой стороне?

Мне кажется, что это всё очень важные вопросы, без ответа на которые с «Ведомостями» сложно дальше обсуждать журналистскую этику. Лично для меня сейчас никакой «Догмы» не существует. Вернее, она есть, конечно, но это что-то вроде 31 статьи конституции. Написано что-то очень правильное, но отношения к реальности не имеет.

Мне не нужен ответ Кудрявцева. На него мне плевать. Он не человек «Ведомостей», он пришёл из «Коммерсанта», а там враньё и политико-медийный мухлёж — это просто правило работы.

Я хотел бы, чтобы именно журналисты «Ведомостей» высказались, как так вышло. Просто, у себя в фейсбучеках написали пару слов. В идеале собрались бы в редакции, обсудили и сделали заявление. Татьяна Лысова, до сих пор сидящая с Совете Директоров «Ведомостей», тоже написала бы, как же она «не заметила» такого. И весь остальной СовДир, там много уважаемых людей.

Я жду ответа, дорогая редакция.

Источник: https://navalny.com/p/5926/

За Конституцию можно проголосовать дважды: сперва на участке, затем — электронно.

Журналист и ведущий Дождя Павел Лобков смог проголосовать по поправкам в Конституцию России дважды — на своем участке и дистанционно с помощью электронного голосования.Павел Лобков одним из первых пришел на избирательный участок №141, в самом центре Москвы. Там он по прописке проголосовал в первый раз. За неделю до выборов по конституции он зарегистрировался на mos.ru для участия в электронном голосовании. И спустя час после аналогового голосования Лобков сумел проголосовать еще раз — уже по интернету. Электронное правительство Москвы без проблем учло его голос повторно.

План Каца

Как интересно

Очередной плевок в лицо от нашего любимого государства, никогда такого не было и вот опять

«Когда ты сталкиваешься с убийством — ты об этом сообщаешь, когда с коррупцией — нет»

Почему в РФ не принимают закон о лоббизме и что с другими антикоррупционными инициативами

Президент Владимир Путин регулярно призывает к борьбе с коррупцией. Но за время его руководства позиция РФ в индексе восприятия коррупции международной организации Transparency International существенно ухудшилась. Эксперты признают, что по некоторым вопросам — вроде декларирования доходов и привлечения к ответственности за конфликт интересов — ситуация меняется в лучшую сторону. Но во многих других аспектах антикоррупционные инициативы переживают мощный откат или просто зависают на стадии обсуждения на десятилетия. Почему так происходит и какие инструменты действительно эффективны в борьбе с коррупцией — попытались разобраться Znak.com и «Трансперенси Интернешнл — Россия».

Владимир Путин наградил звездой Героя Труда бизнесмена Аркадия Ротенберга, который преуспел в лоббировании интересов своего бизнеса безо всякого закона о лоббизме

Если коротко:

— Власти РФ постоянно говорят о борьбе с коррупцией, но часто это превращается в имитацию работы. Почти 30 лет обсуждается закон о лоббизме, 14 лет — об уголовной ответственности за незаконное обогащение чиновников, столько же — о защите прав заявителей о коррупции. Решений нет.

— По мнению экспертов, главная проблема — отсутствие политической воли и сменяемости власти, представители которой сейчас не позволяют проводить реформы.

— Выход: продолжать лоббировать принятие антикоррупционных инициатив, распространять в обществе информацию о негативных последствиях коррупции, вовлекать граждан в расследовательскую деятельность.

Имитация бурной антикоррупционной деятельности

Одним из методов борьбы с коррупцией Владимир Путин называл деофшоризацию экономики. «Компаниям, зарегистрированным в иностранных юрисдикциях, нельзя будет пользоваться мерами государственной поддержки, включая кредиты ВЭБа и госгарантии. Им также должен быть закрыт доступ к исполнению государственных контрактов и контрактов структур с госучастием. Хочешь пользоваться льготами, господдержкой и получать прибыль, работая в России — регистрируйся в российской юрисдикции», — обещал глава государства во время послания Федеральному собранию в конце 2013 года.

Но заставить российских бизнесменов избавиться от офшоров не удалось. Спустя семь лет в пандемию коронавируса правительство РФ составило список системообразующих организаций, которым была обещана финансовая поддержка до 1 трлн рублей. Среди них, согласно исследованию Znak.com и волонтерского проекта RAVEN, оказались компании, связанные с офшорами.

Кроме того, в апреле 2020 года в рекордный сроки — всего за 12 дней — были внесены в Госдуму, одобрены и подписаны Путиным поправки в Бюджетный кодекс РФ, предполагающие смягчение запрета на выдачу госгарантий компаниям, зарегистрированным в офшорах. Раньше получать государственные и муниципальные гарантии могли только офшорные компании-экспортеры промышленной продукции, а теперь такое разрешение получили и компании, экспортирующие другие товары и услуги.

Отсутствие системной борьбы с коррупцией влияет на положение России в международных рейтингах. С момента первого избрания Путина президентом в 2000 году Россия опустилась рейтинге Transparency International по индексу восприятия коррупции с 82-го на 137-е место по итогам 2019 года. Эту строчку рейтинга Россия поделила, например, с Ливаном, Мавританией, Кенией и Доминиканой.

Повлиять на положение России в рейтинге могло бы, например, выполнение рекомендаций Группы государств Совета Европы против коррупции (ГРЕКО), к которой РФ присоединилась в 2007 году.

Например, в соответствии с предложениями ГРЕКО в Госдуму были внесены законопроекты о криминализации подкупа судей и уголовной ответственности за злоупотребление влиянием. Но после того как международная организация позитивно оценила этот шаг, законопроекты были отозваны.

«Российские власти научились хорошо мимикрировать. Для глобальных институтов вроде ГРЕКО или ФАТФ (Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег) во многом важно принятие закона, и Россия хорошо об этом отчитывается. Но мы видим, что содержательно это часто плохо работает», — обращает внимание замгендиректора «Трансперенси Интернешнл — Россия» Илья Шуманов. 

Сейчас в России действует федеральный закон о противодействии коррупции, раз в два года принимаются национальные планы для борьбы с ней. За последние 20 лет в законодательстве появилось понятие конфликта интересов и ответственности за него, госслужащих и депутатов обязали отчитываться о доходах, а на сайте госзакупок стали публиковать большое количество данных о госконтрактах.

Некоторые из инструментов неплохо работают, хотя на их внедрение в жизнь уходит много времени. «Концепция конфликта интересов раскачивалась 10 лет.

Сейчас, конечно, все в курсе этого понятия», — говорит Шуманов.

В России существует реестр уволенных за утрату доверия лиц, которые не урегулировали конфликт интересов, не задекларировали доходы или нарушили запреты и ограничения.

Другие инструменты существуют лишь формально — госслужащим запрещено принимать и оставлять себе подарки дороже 3 тыс. рублей, но прозрачной системы контроля и учета нет. Кроме того, некоторые антикоррупционные инициативы обсуждаются не первое десятилетие, и, хотя в других странах подобные инструменты работают, в России они до сих пор не приняты.

«Лояльность бюрократии держится на коррупции»

Закон о лоббизме в России (рынок оценивается в 363,4 млн долларов) обсуждается уже 28 лет, но безрезультатно. «Пытались делать рамочные законопроекты, но как только речь идет о конкретных формулировках, заходят в тупик. Всего не предусмотреть. И это огромное поле для махинаций и коррупции», — считает депутат Госдумы от КПРФ Николай Езерский, который входит в комитет нижней палаты парламента по безопасности и противодействию коррупции.

Первый внесенный в Госдуму законопроект о лоббизме 1997 года во многом опирался на аналогичный американский закон. Депутаты «Родины» предложили ограничить иностранный лоббизм, обязать лоббистов проходить процедуру регистрации. Кроме того, они составили список видов лоббистской деятельности. Во время обсуждений законопроект признали слишком «рамочным» — в нем, например, не были четко прописаны полномочия лоббистов и ограничения их деятельности. Проект отозвали в 2004 году.

То же самое произошло и со следующим проектом, который в 2003 году подготовили представители «Союза правых сил» Борис Надеждин, Борис Немцов и Ирина Хакамада, а затем — в 2005 году — сами же и отозвали. Они предлагали предусмотреть возможность создания лоббистских организаций, установить порядок отчетности деятельности лоббистов. В отличие от предыдущего законопроекта инициаторы нового не затрагивали напрямую вопрос гражданства лоббистов и предлагали предусмотреть упрощенную процедуру их регистрации. Ни к каким конкретным решениям дискуссия не привела.

Борис Немцов был соавтором одного из первых законопроектов о лоббизме в России 17 лет назад

По словам Бориса Надеждина, основная проблема с этим законопроектом и многими другими антикоррупционными инициативами — отсутствие политической воли, в результате чего «правящая партия» «Единая Россия» раз за разом блокирует неугодные власти проекты.

Он напоминает о недавнем выступлении лидера ЛДПР Владимира Жириновского в Госдуме, который заявил, что от него потребовали «занести чемодан в администрацию президента», чтобы не арестовали экс-губернатора Хабаровского края от ЛДПР Сергея Фургала. Якобы Жириновский не стал этого делать, и Фургала взяли под стражу.

Большого внимания общества это заявление, впрочем, не привлекло, никаких подтверждений словам Жириновского не нашлось, а Надеждин считает, что такая политика стала привычным делом. По его мнению, изменения возможны только при кардинальных реформах политической системы в целом, в том числе для этого нужна сменяемость власти.

Частично с ним согласен депутат Езерский, который называет обсуждение законопроекта о лоббизме «преждевременным» — после 2005 года представители власти дважды возвращались к обсуждению законопроектов, но также без каких-либо решений.

На федеральных выборах, по его мнению, происходит то же самое: «идет не столько борьба идей, сколько финансовых групп». Прежде чем заниматься регулированием лоббизма, надо как минимум обеспечить плюрализм мнений во власти, считает он.

«Механизм самоочищения системы»

Есть и другие примеры, когда антикоррупционные инициативы блокируются из-за отсутствия политической воли. В 2006 году Россия ратифицировала Конвенцию ООН против коррупции, но два ее положения — о защите прав заявителей (статья 33) и об уголовной ответственности за незаконное обогащение чиновников (статья 20) не имплементированы до сих пор.

Минтруд РФ дважды инициировал разработку законопроекта о защите прав заявителей о коррупции, и в конце 2017 года Госдума наконец приняла его в первом чтении. Но затем — до лета 2019 года — проект завис, а после был отклонен в связи «с утратой актуальности» по инициативе комитета по безопасности и противодействию коррупции.

В России пока эта норма не работает. «Когда ты сталкиваешься с убийством — ты сообщаешь о преступлении, а если ты сталкиваешься с коррупцией — почему-то нет, как будто от коррупционных практик ты не должен быть защищен. Для меня это не до конца понятно», — говорит Шуманов.

Хотя есть президентский указ, согласно которому госслужащие, рассказавшие о коррупции, должны быть защищены, в большинстве случаев чиновники не в курсе своих возможностей — механизм не разъяснен. «Мы направляли несколько запросов в Генпрокуратуру, они сообщали, что не ведут статистики, какое количество прокуроров встало на защиту заявителей о коррупции в органах местного самоуправления и в органах госвласти», — рассказывает замгендиректора «ТИ — Р».

Ратификацию статьи 20 об уголовной ответственности за незаконное обогащение чиновников бурно обсуждали. В 2010 и 2011 годах законопроекты депутатов Госдумы от КПРФ на эту тему были отклонены. В 2014 году команда оппозиционера Алексея Навального доказала востребованность этой инициативы — всего за 76 дней было собрано более 100 тыс. подписей граждан РФ за ратификацию.

Команда Алексея Навального, который занимается разоблачением коррупционеров, собрала больше 100 тыс. подписей в поддержку уголовной ответственности за незаконное обогащение. Власти по-прежнему не считают это необходимым

Но позиция властей осталась непреклонной. В антикоррупционном комитете Госдумы и в Минюсте говорили, что Конвенция ООН была ратифицирована без оговорок и, кроме того, в российском законодательстве уже есть механизмы контроля за декларациями чиновников о доходах. Дополнительно в комитете уточняли, что уголовная ответственность за незаконное обогащение может быть введена только при отсутствии противоречий Конституции, в частности норме о презумпции невиновности. Скорее всего, будет отклонен и очередной законопроект на эту тему, внесенный в 2019 году и находящийся сейчас на рассмотрении Госдумы — в заключении профильного комитета приводятся те же самые аргументы.

Также Россия не ратифицировала Конвенцию Совета Европы о гражданско-правовой ответственности за коррупцию, хотя входит в этот совет. Большая часть конвенции посвящена возмещению вреда от коррупции. В Госдуме поднимался этот вопрос еще в 2006 году, затем конвенцию упоминали в нацпланах по противодействию коррупции. В частности, власти говорили о разработке плана по изменению российского законодательства для ратификации международного документа. До сих пор план нигде не опубликован, а в действующем нацплане вообще нет упоминания конвенции.

Впрочем, недавнее исследование центра «Трансперенси Интернешнл — Р» показало, что для ратификации Конвенции в России не существует никаких юридических препятствий, а само государство уже сейчас возмещает ущерб от коррупции.

«Я представляю глобально развивающуюся антикоррупционную систему как поезд. Страны, которые в него запрыгнули и едут, обмениваются информацией, используют ноу-хау, новые наработки. Развивается глобальное сотрудничество между странами, правоохранительными органами и гражданскими организациями. Те, кто не принимает и не присоединяется к международным институтам, к глобальным антикоррупционным конвенциям, они отстают от этого поезда, обкрадывая себя, понижая эффективность общественных институтов», — считает Шуманов.

«У народа возникает представление, что антикоррупционные меры не действуют»

При этом в некоторых случаях даже действующие антикоррупционные нормы переживают откат. Например, изменения произошли и в формате работы антикоррупционных советов при органах власти. В 2000-х Совет при президенте по противодействию коррупции подразумевал паритет участия администрации президента, Федерального собрания, правительства и судебной власти.

В академической литературе отмечается, что встроенность антикоррупционного агентства в президентскую власть существенно ограничивает потенциальную эффективность противодействия grand corruption, отмечают в «ТИ — Р».

Кроме того, отчетность оборонных предприятий, которые попали под «антироссийские санкции» с 2014 года, стала гораздо менее прозрачной. Теперь компании могут не раскрывать информацию о крупных сделках, если они связаны с оборонзаказом или с контрагентом, попавшим под санкции. Кроме того, разрешается не публиковать ежеквартальную и консолидированную отчетность, если информация в ней может привести к наложению санкций.

Если раньше за такие нарушения депутату грозила отставка, то теперь он может быть освобожден от должности в думе без лишения мандата или вообще — лишь получить предупреждение. Для сельских депутатов упростили саму процедуру декларирования: теперь им не нужно отчитываться о доходах, если за год состав их имущества никак не изменился.

Депутат антикоррупционного комитета Госдумы Николай Езерский считает, что власти стоило бы реагировать на расследования Фонда борьбы с коррупцией

Депутат Езерский считает смягчение ответственности логичным шагом. «Мы все декларируем доходы по правилам. И очень часто, когда надо убрать какого-то человека из оппозиции, у него просто находят нарушения», — считает депутат Госдумы Николай Езерский. Например, по его словам, если депутат не указал в качестве съемной квартиру родственников, где он живет, это может быть признано нарушением. Чаще всего таким делам дают ход, когда речь идет о неугодных власти людях, уверен он, но конкретные примеры не приводит. 

По мнению Езерского, Россия в плане развития антикоррупционных инициатив «продвинулась вперед по многим позициям», но «нам надо наладить механизм исполнения законодательства». Депутат признается, что у него «иногда возникает ощущение», что антикоррупционное законодательство начинает работать, только когда есть политическая воля.

Мы этого не делаем, и у народа возникает представление, и не беспочвенно, что антикоррупционные меры не действуют», — рассуждает парламентарий.

Езерский критикует чиновников за уловки, которые они используют, чтобы спрятать имущество. «Оформляют фиктивные разводы, почему-то 18-летние дети становятся богаче родителей в десятки раз. Откуда у них это появилось? Это уже не декларируется, это уже никого не волнует, не касается. Это напрягает. Но наш комитет напряженно работает. Мы каждую неделю рассматриваем несколько инициатив, каждую неделю что-то шлифуем», — говорит депутат. Впрочем, о конкретных планах по разработке новых антикоррупционных инициатив он говорить не стал.

Какие меры действительно эффективны против коррупции

Разные уровни коррупции требуют разных подходов в борьбе с ними, отмечает сооснователь и директор OCCRP (Organized Crime and Corruption Reporting Project) Пол Раду. По его словам, в небольших европейских странах работают образовательные программы: людям рассказывают, что коррупция есть на местном уровне, что полицейские берут взятки, призывают не давать их. «Звучит отлично! Люди начинают обращать внимание на проблемы, к которым приводит коррупция в их странах, меняют свое поведение», — говорит эксперт.

Но в случае с коррупцией международного уровня и в таких крупных государствах как Россия, по его мнению, нужен другой подход. OCCRP занимается журналистскими расследованиями, которые помогают бороться с этой проблемой.

«Я уверен, что каждый может этим заниматься, используя специальные инструменты расследователей. Это уже делают многие общественные организации, например Transparency International, Global Witness, Greenpeace», — говорит он. По мнению Пола Раду, такие инструменты должны быть доступны каждому, кто ими интересуется, а о негативных последствиях коррупции стоит знать даже школьникам.

Впрочем, расследования не отменяют развития институтов для противодействия коррупции, считает замгендиректора «Трансперенси Интернешнл — Россия» Илья Шуманов. «Если говорить о содержательном аспекте, есть точка зрения, что не может быть в стране реальной борьбы с коррупцией, когда на политических активистов или лидеров антикоррупционных организаций пытаются давить или даже физически их устранять. Когда свободные СМИ находятся в угнетенном состоянии, а остальные СМИ косвенно или даже формально контролируются органами госвласти или людьми, связанными с ними. И конечно же, невозможно говорить о нормальном функционировании системы госуправления без какой-либо политической конкуренции, в отсутствие свободных выборов», — говорит Шуманов.

Но даже в сложившихся условиях замдиректора «ТИ — Р» уверен: развивать институты для борьбы с коррупцией, в том числе ратифицируя международные документы и меняя российское законодательство, необходимо. «Даже если пока не все механизмы смогут работать в полную силу, потому что нужна политическая воля или продолжительное время на внедрение в жизнь, в моем понимании, положительного от каждого из них было бы больше, чем отрицательного», — заключил он.

Источник: https://www.znak.com/2020-10-15/pochemu_v_rf_ne_prinimayut_zakon_o_lobbizme_i_chto_s_drugimi_antikorrupcionnymi_iniciativami

5 тысяч школьников дали клятву родине и стали пионерами...