США ударили Россию по уязвимому месту: Кремль растерян
Это меньше всего похоже на Берлинский или Карибский кризис, потому что довольно странная реакция. Официально МИД на своем сайте разместил заявление, в котором назвал принятые меры реакцией на новый закон о санкциях. Но, во-первых, этот закон еще не принят – это первая такая странная вещь. А во-вторых, ведь данные меры – это то, чем, как мы помним, (глава МИД РФ Сергей) Лавров грозился 29 декабря прошлого года – ну, абсолютно симметричные меры по отношению к тому, что предпринял (президент США Барак) Обама с российскими дачами и российскими дипломатами (российские дипломатические дачи в Нью-Йорке и Мэриленде закрыли по указу Барака Обамы о санкциях против России за кибератаки во время президентских выборов в США, — ред.). А сейчас вдруг это вспомнили и отреагировали на те меры.
Но смешно говорить, что эти дачи, подвалы какие-то – это реакция на закон, который лежит на столе (президента США Дональда) Трампа и будет им подписан, ведь попытаться наложить вето – это политическое самоубийство для Трампа.
Этот закон просто потрясающий по масштабу санкций. И не только потрясающий, но и оскорбительный для всей российской политической верхушки. Там много секторальных мер в отношении российской экономики, лишение ее кредитов, технологий. Но самый скандальный раздел – это поручение финансовой разведке в течение 6 месяцев представить данные об активах на Западе практически всей политической верхушки и всего окружения Путина. Мне кажется, что как раз вот эта очень скороспелая реакция с подвалами и дачами – это попытка не эскалации конфликта, а, наоборот, как бы сигнал: «Мы хотим выйти из этого обмена ударами». Вот такое у меня складывается впечатление.
Они понимают, что санкции никто не остановит. Не знаю, обратили ли в Украине внимание на такое событие, как Конференция по безопасности в Аспене (Колорадо, США) на прошлой неделе. Там были все бывшие из обамовской администрации и сегодняшние руководители силовых структур. С резкими заявлениями выступали по России. Я назвал это такой коллективной «фултонской речью Черчилля». Это было единодушное решение американского военно-политического истеблишмента поставить предел этой российской гибридной агрессии на всех направлениях. И вот этот закон, принятый беспрецедентным большинством в Конгрессе в обеих палатах, отражает позицию.
Мне кажется, это вызывает сейчас в Москве растерянность и смятение. Я смотрю сейчас достаточно подробно безумные российские шоу: более приближенные к Кремлю участники этих шоу проталкивают мысль, что вот наконец мы ответили, ответили очень разумно и не пойдем по пути эскалации и так далее. Мне кажется, что в Москве задумались, что из этого обмена ударами им надо как-то выходить. Нет никаких намеков на то, что что-то будет предприниматься дополнительно в ближайшее время. Да и что они могут предпринять?
Вот они говорят о какой-то симметрии. Какая может быть симметрия? Все российские руководители, начиная с Путина, держат свои миллиардные активы на Западе. Вот американцы же не держат ни в «Сбербанке», ни еще где-нибудь свои состояния. Поэтому ни о какой симметрии тут говорить невозможно. И этот последний закон очень знаменателен: он ударяет по самому чувствительному для российской элиты. Это же не только активы. Это образ их жизни. Это образование их детей, их собственная медицина, жизнь жен, любовниц… Это серьезные, очень серьезные изменения в отношениях.
Да, это уже русский медведь попал в украинский капкан – и двинуться не может, и обратно уйти не может. Во всяком случае при этом фюрере. Вот сегодня, мое ощущение, что это явное стремление большинства верхушки выйти из этого конфликта как-то. А как могло быть иначе, если все они сейчас под угрозой замораживания и конфискации их активов, не говоря уже о публичной огласке всех их состояний.
О выходе они во всяком случае задумались. Конечно, есть и бункер, конечно, есть и какие-то люди, которые предлагают дальнейшую эскалацию конфликта. Но вот такая очень мгновенная реакция на законопроект и странная в двух отношениях – первое, что объявлено, что это реакция на последний закон о санкциях, а на самом деле это – вот тот ответ, который естественен был бы 29 декабря, и полное несоответствие масштаба этого ответа масштабу санкций, которые действительно будут введены в действие в течение 10 дней. Все это, на мой взгляд, свидетельствует о растерянности в Кремле.
Но смешно говорить, что эти дачи, подвалы какие-то – это реакция на закон, который лежит на столе (президента США Дональда) Трампа и будет им подписан, ведь попытаться наложить вето – это политическое самоубийство для Трампа.
Этот закон просто потрясающий по масштабу санкций. И не только потрясающий, но и оскорбительный для всей российской политической верхушки. Там много секторальных мер в отношении российской экономики, лишение ее кредитов, технологий. Но самый скандальный раздел – это поручение финансовой разведке в течение 6 месяцев представить данные об активах на Западе практически всей политической верхушки и всего окружения Путина. Мне кажется, что как раз вот эта очень скороспелая реакция с подвалами и дачами – это попытка не эскалации конфликта, а, наоборот, как бы сигнал: «Мы хотим выйти из этого обмена ударами». Вот такое у меня складывается впечатление.
Они понимают, что санкции никто не остановит. Не знаю, обратили ли в Украине внимание на такое событие, как Конференция по безопасности в Аспене (Колорадо, США) на прошлой неделе. Там были все бывшие из обамовской администрации и сегодняшние руководители силовых структур. С резкими заявлениями выступали по России. Я назвал это такой коллективной «фултонской речью Черчилля». Это было единодушное решение американского военно-политического истеблишмента поставить предел этой российской гибридной агрессии на всех направлениях. И вот этот закон, принятый беспрецедентным большинством в Конгрессе в обеих палатах, отражает позицию.
Мне кажется, это вызывает сейчас в Москве растерянность и смятение. Я смотрю сейчас достаточно подробно безумные российские шоу: более приближенные к Кремлю участники этих шоу проталкивают мысль, что вот наконец мы ответили, ответили очень разумно и не пойдем по пути эскалации и так далее. Мне кажется, что в Москве задумались, что из этого обмена ударами им надо как-то выходить. Нет никаких намеков на то, что что-то будет предприниматься дополнительно в ближайшее время. Да и что они могут предпринять?
Вот они говорят о какой-то симметрии. Какая может быть симметрия? Все российские руководители, начиная с Путина, держат свои миллиардные активы на Западе. Вот американцы же не держат ни в «Сбербанке», ни еще где-нибудь свои состояния. Поэтому ни о какой симметрии тут говорить невозможно. И этот последний закон очень знаменателен: он ударяет по самому чувствительному для российской элиты. Это же не только активы. Это образ их жизни. Это образование их детей, их собственная медицина, жизнь жен, любовниц… Это серьезные, очень серьезные изменения в отношениях.
Да, это уже русский медведь попал в украинский капкан – и двинуться не может, и обратно уйти не может. Во всяком случае при этом фюрере. Вот сегодня, мое ощущение, что это явное стремление большинства верхушки выйти из этого конфликта как-то. А как могло быть иначе, если все они сейчас под угрозой замораживания и конфискации их активов, не говоря уже о публичной огласке всех их состояний.
О выходе они во всяком случае задумались. Конечно, есть и бункер, конечно, есть и какие-то люди, которые предлагают дальнейшую эскалацию конфликта. Но вот такая очень мгновенная реакция на законопроект и странная в двух отношениях – первое, что объявлено, что это реакция на последний закон о санкциях, а на самом деле это – вот тот ответ, который естественен был бы 29 декабря, и полное несоответствие масштаба этого ответа масштабу санкций, которые действительно будут введены в действие в течение 10 дней. Все это, на мой взгляд, свидетельствует о растерянности в Кремле.
