капитализм и коммунизм

Эвакуация (как в Дюнкерке) проводится жителями Гонконга. Все стоп-сигналы - добровольцы, которые помогли вывезти тысячи заблокированных протестующих в безопасные районы. Эти демонстранты оказались в ловушке в районе Тун Чун, когда власти закрыли метро и окружили их спецназом.

Праздник приближается...

В Нижнем Тагиле растет количество неплательщиков за коммунальные услуги, называющих себя «гражданами СССР». Об этом со ссылкой на источник в региональном Управлении федеральной службы судебных приставов (ФССП) сообщает портал Tagilcity.

Первые обращения такого рода, как пишет издание, появились в Нижнем Тагиле еще в 2017-м. К июню 2019-го в городе насчитываются десятки таких должников, на большинство из них уже заведено по несколько исполнительных производств. Суммарный долг активистов движения, по данным местных сотрудников ФССП, достигает 6,5 миллиона рублей.

Долги тагильских «граждан СССР» в большинстве случаев относятся к коммунальной сфере, однако некоторые мотивируют идеологическими причинами отказ платить и по другим кредитам и займам, включая ипотечные.

Собеседник издания в УФССП по Свердловской области подчеркивает, что местные кредитные организации выдают займы в том числе «гражданам СССР» с плохой кредитной историей. Это наводит приставов на мысль о существовании некой организации, имеющей своих людей в банках и МФО.

«Мы поняли, что это целая структура, в которой людям помогают писать эти документы [обосновывающие незаконность требований к заявителям по коммунальным и другим обязательствам]», — добавил собеседник Tagilcity.

Ранее о подобных инцидентах уже сообщали коммунальные службы Камчатского края и Республики Хакасия.

1 мая 1941 года. Москва, Красная площадь. Союзники приехали. Шел второй год мировой войны.

Майнинг конфликта и катастрофы. Чем путинский человек отличается от советского

http://carnegie.ru/commentary/75408

Как социалистический проект заставил демократию стать более гибкой, социально ориентированной, так и нынешняя российская пропаганда заставила Запад вспомнить о собственных базовых принципах – не экономических уже, а этических. Попытка довести мир до предела, до гипотетической катастрофы, искусственно размыть онтологическую границу между добром и злом обернулась, напротив, восстановлением этих границ

В авторитарном обществе возникает специфический феномен – слияние человека с личностью вождя. Восемнадцать лет Владимира Путина у власти – достаточный срок, чтобы сформировалась новая идентичность: как был человек сталинский или брежневский, так же теперь мы имеем основания говорить и о путинском типе человека.

Нужно ли этот тип рассматривать в широких рамках советского или постсоветского проекта?

Понятие «постсоветский» – как маникюр или завивка, оно не отражает сущностных изменений. Принципиальное разграничение по-прежнему проходит по границе советский/несоветский. В недавнем письме министру культуры члены Общественного совета при том же министерстве недаром пишут, что фильм «Смерть Сталина» унижает «достоинство советского человека» – это определение, как мы видим, не потеряло актуальности для нынешней власти.

Уникальность человека путинской эпохи в том, что во многих своих проявлениях он сегодня выглядит как бы более советским, чем при советской власти (при этом его экономическое поведение по факту скорее несоветское). Как такое возможно?

Как пуля в полете раскрывает свои качества, – пусть бы она и пролежала до этого на складе много лет, – так и советский человек раскрылся полностью лишь в постсоветское время. Причем именно тогда, когда стало казаться, что «все закончилось» – спустя десятилетия. Речь, конечно, не о внешних атрибутах лояльности, вроде веры в победу коммунизма, – они осыпались. Зато советское проявилось в глубинных установках, привычках, реакциях, моделях поведения. Это глубинно советское вне советского проекта предстало сегодня словно бы в экспериментальной чистоте, в стерильном, выпаренном виде. Будем называть эту советскую сущность, чтобы избежать путаницы, советскостью.

Советскость проявила себя прежде всего в языке, в особой манере высказывания. Это своеобразный феномен – язык-насилие, он словно бы стремится лишить вас достоинства, индивидуальности, осадить или, выражаясь по-шукшински, «срезать». При этом он, в отличие от советских времен, экспрессивен, ситуативен, реактивен – он не ищет опоры на авторитеты, а складывается по ходу высказывания, подзаряжается от собственных слов – в своем роде это автономный источник энергии.

По форме это советская риторика, но обогащенная более древними конструктами – вариант советско-имперского или советско-клерикального языка. Подобные лингво-смысловые гибриды зарождались еще в 1980-е, накануне краха идеологии. Тогда советский человек в поисках опоры примерял все имеющиеся в распоряжении маски политического. Однако никакого реального альтернативного опыта, кроме мистической, спиритической связи с досоветским прошлым, у него быть не могло, это в любом случае были лишь проекции. Обожествление царского времени, национального или религиозного чувства было лишь оболочкой, но советский генеральный принцип насилия при этом сохранялся в виде неприятия конкурентов, выбора, полемики, вообще Другого.

Важно понять: не путинский проект создал эти гибриды, но он их концептуализировал.

Ноу-хау путинского режима в том, что он ничего не создавал заново – ни идеологии, ни речи, ни принципов. Он лишь дал этой советскости проявиться в полную силу. Дал ей выход, дал раскрыться подлинному, подпольному, если угодно, советскому человеку Достоевского.

Именно этой энергией «излета советской пули» до сих пор и пользуется Кремль, но любой полет конечен. В новелле, в народе называемой «Мартин Алексеевич», из романа «Норма» – дебютного произведения Владимира Сорокина, написанного на излете советской власти, в 1983 году, – описана, как только сейчас стало понятно, эта самая советскость, ее зарождение и распад. Советский человек закончится вместе с речью; но прежде он должен выговориться до конца – до буквы, до звука. Что, собственно, сегодня мы и наблюдаем: тотальный процесс выговаривания из себя советского. Этот «мартин алексеевич» и есть сама советскость, язык насилия, который направлен на других, но уничтожает в итоге самого себя.

Советская идеология апеллировала к универсальным концептам: свобода, равенство, дружба народов. Путинский человек – как бы локальный, камерный в отличие от рассчитанного на большие залы советского человека. Он перестал «жить миром», оказался оторван от универсалистских корней, связывающих его с человечеством. Парадокс – это произошло тогда, когда, казалось бы, связей с миром стало в тысячи раз больше.

Кухня и двор

«Представитель российской власти высмеял такого-то» (оппонента) – теперь частое клише в российских СМИ. Язык пропаганды более всего напоминает язык кухни, причем коммунальной. На коммунальной кухне, выражаясь языком Негри и Харта, нет истории, а есть только событие – оно теперь и определяет мировоззрение. Язык коммунальной кухни – это способ с помощью языка, превентивно оградить себя от возможного посягательства; он не доверяет никому и во всяком видит угрозу, поэтому он всегда на взводе. Отсюда эта странная смесь сарказма и злорадства, которые также играют роль своеобразной защиты от Другого.

Другое важное в этой вселенной слово – «двор». Константин Гаазе ввел его в широкий политологический оборот, имея в виду двор царский. Но слово универсальное, тут речь идет о принципах советской дворовой культуры.

Кухня и двор – точки сборки советскости.

Ведущий научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН Дмитрий Громов отмечал, что мощный социально-возрастной слой дворовых подростков сложился в СССР в 1950–1980-е годы. В середине 1970-х в СССР фиксируют возникновение нового феномена, отчасти напоминавшего дореволюционный: появление крупных хулиганских банд, поделивших советские города на районы, враждующие между собой. Враг обычно назначается по простому территориальному принципу – например, заводские против городских. Но и это – условность; смертельно враждовать могут два района, которые ничем не отличаются друг от друга. Эта схема воспроизводится один в один почти во всех советских республиках, краях и областях.

Почему пик низовой агрессии пришелся на времена относительно вегетарианские, на 1970-е? Это можно объяснить парадоксальной компенсацией: по мере ослабления внешней тоталитарной системы снизу возникает доморощенная, собственная квазитоталитарная система. Своими силами создается еще одна несвобода – внутри уже имеющейся общей. Парадокс, но советский двор и «район», несмотря на их «незаконность», ничуть не противоречат советской системе – они как бы подтверждают ее в радикальном виде или передразнивают.

Двор – микромодель советского мира. Это прежде всего неприятие мира модерна, мира открытого. Открытость – враг двора. Его закрытость – сакральная ценность. «Сходство (дворовых подростков по всему СССР. – А.А.) обнаруживается в социальном составе, распределении ролей, выборе мест для тусовок и драк, мотивации проведения драк, закономерностей раскручивания конфликтов…» — пишет Дмитрий Громов.

Двор враждует не потому, что существует кто-то чужой. Двор сам производит чужого, перефразируя Сартра. Это и есть его важнейшая функция. Советский двор производит Чужесть. Жить в ситуации неизбежного конфликта и создавать конфликт самому – это разные вещи.

Прославляемый сегодня как «школа мужества» советский двор – это пространство архаизации, тупиковых коммуникаций и уничтожения смысла. Он создает конфликт из любого подручного материала (национальность, имущественное неравенство, месторасположение). Но это всегда – средство; единственная цель – производство конфликта буквально из ничего, на пустом месте. Это простейший способ подростковой отрицательной самоидентификации, но впоследствии он становится единственным способом обретения идентичности. И соответственно – комфортным состоянием.

Советские кухня и двор – это места добычи, выработки, производства конфликта.

Можно сказать, что нынешняя российская пропаганда занимается тем же – она производит конфликт, часто уже ради него самого. Это и есть философия кухни и двора, перенесенная сегодня в публичное пространство с помощью пропаганды: важно не то, что говорится, – важно как. Она в первую очередь безвозмездно делится с вами насилием, ненавистью и презрением к любым универсалиям.

Мир к началу 1990-х уже был виртуальным и вовсю производил символический продукт – вместо чугуна и стали. Россия поздно влилась в эту символическую экономику, и ей приходилось искать собственный эксклюзив. В качестве такого эксклюзива ситуативно сложилась торговля конфликтом – сначала, в «лихие девяностые», буквально физически, на внутреннем рынке; затем в 2000–2010-е насилие перешло на символический уровень, преобразовавшись в специфический язык ненависти, язык пропаганды. Это и есть наш вклад в мировой аматериальный труд, по Негри и Харту. Затем советский человек попытался это ноу-хау – умение производить конфликт – капитализировать, поставляя его на мировой рынок.

Советская жизнь приучила людей бескорыстно ненавидеть, компенсировать несвободу внешнюю внутренним насилием по отношению друг к другу. У нас хорошо получается ссориться, ругаться, ненавидеть; мы не умеем договариваться и даже презираем это как проявление слабости; мы умеем производить конфликт буквально из воздуха, из ничего. Накоплены неограниченные запасы насилия, а также навыки его производства. Мы производим то, чему нас научила советская власть, – недоверие и агрессию. Мы майним конфликт, выражаясь современным языком.

Радио- и телепропагандисты, фабрика троллей или пранкеры, спикеры министерств – это все производители конфликта, и надо признать, в большинстве своем они производят его бескорыстно, потому что только этим умением и обладают. Фабрика троллей майнит конфликт уже в мировом масштабе. Тролли работают не столько в пользу одного из кандидатов, сколько ради желания«подпитать атмосферу враждебности и хаоса».

Человек катастрофы

Другим ноу-хау советского человека 2.0 является производство катастрофы.

Короткий пост певицы Елены Ваенги в связи с акцией Pussy Riot в 2012 году обессмертил ее: формула «попробовали бы они это…» за последующие годы превратилась в универсальную. Недавний пример – реакция в сети на выступление школьника Николая Десятниченко в Бундестаге: «Попробовал бы он это в Кнессете» (имеется в виду – выступить с той же речью). 

Братом-близнецом этой фразы является знаменитое «можем повторить».

Оба этих выражения помогают понять суть того, что называется катастрофическим мышлением – психологической особенностью путинского человека.

Пытаясь понять, где корни этих выражений, вспоминается и другая загадочная фраза: «Сталина на вас нет», – сохраняющая популярность вот уже лет шестьдесят. Это угроза насилием, хотя и неосуществимым. Таким образом обозначается крайняя точка, худшее, что может случиться. Эта угроза амбивалентна, поскольку несет опасность в том числе и для самого говорящего. Другое дело, что он не всегда это осознает.

Российский сумрачный гений в последнее десятилетие вывел формулу «символического краха»: довести ситуацию до предела, поставить мир в тупик, обессмыслить любое начинание. При этом угрозу в принципе реализовать невозможно, и говорящему это прекрасно известно. Это всегда угроза словом – гипотетическая, мысленное доведение ситуации до катастрофы, до крайности; любую плохую ситуацию превратить в абсолютно плохую, из которой нет выхода, заглянуть за край.

Говорящий одновременно как бы и желает этого, и ужасается возможным последствиям – сам себя пугает? – нельзя никогда понять, какова его цель на самом деле. Получается, что он вольно или невольно желает катастрофы, в том числе и самому себе, видя в этом своеобразную сатисфакцию.

Одновременно катастрофа стала синонимом настоящего, искренности и душевного комфорта. И даже синонимом своеобразной веры.

В сущности, пропаганда является сегодня таким постоянным заглядыванием за край. Заглядыванием в ад. Конечно же, чтобы спасти «настоящие ценности» и компенсировать потерю смысла.

Откуда в советском человеке 2.0 скрытая тяга к катастрофе? Это болезненная компенсация за крах советского проекта. Человеку советскому обещали, что крах капитализма и победа коммунизма неизбежны. Вместо этого крах постиг сам коммунизм. Катастрофа – это как бы обратная сторона обещанного коммунизма. Его изнанка. Раз катастрофа случилось с нами, пускай она случится и со всеми остальными, иначе несправедливо. Советское мышление оперировало десубъективизированными категориями (массы, буржуазия, классы); нынешнее мыслит в похожих категориях неназванных «темных сил», «мирового правительства», «Запада».

Советский человек продолжает инстинктивно, в качестве самозащиты искать все те же обещанные Марксом «закономерности развития истории», которые как раз и предполагали катастрофу капитализма. Тут мы наблюдаем удивительный синтез коммунистической идеи и эсхатологии: обе живут ожиданием Конца, и вера в его приближение парадоксальным образом становится последней Надеждой. Недавний конфликт в Каталонии, например, оценивался кремлевскими комментаторами как «аналог распада СССР» и ставший уже штампом «крах Евросоюза». По форме похоже, но по сути нет: Евросоюз не тоталитарная империя, а экономический союз; даже с выходом каких-то стран (Британии, например) конструкция не обвалится.

Мышление в рамках катастрофы искажает картину мира, лишает доверия, способности к диалогу и в конечном счете лишает веры в человека. Советское сознание не может привыкнуть к тому, что решает всегда индивидуум, а не массы. Что у мира нет «заокеанского хозяина» и решения принимает свобода в лице человека.

Итак, путинский человек умеет производить конфликты и катастрофу – и пытается сегодня продать это умение на мировом рынке. Как это повлияло на мир?

Спасение смысла

В прошлом году исполнилось десять лет со дня смерти философа Жана Бодрийяра. В российской коллективной памяти от него осталось, пожалуй, только слово «симулякр». Между тем важнейшая идея Бодрийяра – своеобразное манихейство, к которому он пришел еще в 1980-х. Мир стал слишком стерильным, из мира изгнано зло, но без него добро исчезает тоже, наступает онтологический хаос, нарушается привычный бытийный баланс.

Бодрийяр писал об этом, конечно, с целью теоретической деконструкции, но в России эту идею поняли (как всегда) догматически, как буквальное руководство к действию. То есть стали деконструировать мир буквально – напоминая, что «человек неизменно плох», с помощью цинизма подрывая основы человеколюбия, коммуникации и мировой политики.

Когда говорят, что у путинской идеологии нет философской базы, это не так: покопавшись, там можно найти и отголоски идей Хайдеггера (слияние вождя и народа в единое тело), и Карла Шмитта (режим чрезвычайного положения как подтверждение суверенитета). Но главный источник – Бодрийяр (видимо, в силу его публицистичности и популярности в 1990–2000-е). У него почерпнута и творчески переработана идея о возвращении «достаточного зла» для баланса.

Первым эту идею неосознанно артикулировал бывший замглавы администрации президента Вячеслав Сурков. Собственно, ту же идею он излагает в завуалированной форме в недавней статье«Кризис лицемерия»: не надо придумывать новое, мир был и останется плох, давайте вернемся к «старому доброму злу» – государству, за которым нужно оставить право на насилие. Делается это, разумеется, чтобы избежать худшего зла – хтонического, неконвенционального, такого, как мировой терроризм. «Мириться лучше со знакомым злом, чем бегством к незнакомому стремиться». Иначе – ад.

Но ад все не наступает вопреки пророчествам. Мир постмодерна оказался сложнее, чем предполагал Бодрийяр. В открытом обществе всегда находятся скрытые резервы, противоядие, новые эффективные решения. Они возникают не сверху, не директивно; они вырабатываются самим обществом. «Миллионы одномоментно принимаемых людьми решений на местах», по Фридриху Хайеку, являются главным преимуществом свободного рынка по сравнению с плановой экономикой. Теперь мы можем применить формулу Хайека и к выработке моральных решений.

Свободное общество, как и свободный рынок, эффективнее вырабатывает моральные нормы, нормы сосуществования – чем государство, которое спускает их сверху, директивно. Как и плановая экономика, плановая мораль – как сейчас в России – не успевает за изменениями внизу, которые происходят каждодневно. В свободном обществе решение принимают люди, а не вожди или концепции.

Это можно назвать новой философией коммуникации. Дело даже не в соцсетях, не в технологиях, а в умении и готовности людей договариваться самостоятельно. Это и является сегодня главным противоядием конфликту и катастрофе. Антидвором и антикухней. Именно способность людей договариваться и помогает каждый раз избегать политического и социального ада. И для того чтобы обрести смысл, не обязательно заглядывать за край пропасти.

Другой тезис Бодрийяра – что мир постмодерна есть сплошная подделка – также был понят российскими политтехнологами впрямую, как данность. Раз мир стал подделкой, раз все позволено и границ между добром и злом больше нет – об этом тоже писал Бодрийяр, значит можно без всякого зазрения самим создать в России симулякр, имитацию демократии.

Но одно дело – десубъективация, виртуализация, «измельчание личности», сложившиеся в Европе и Америке в результате естественного развития экономики, раскрепощения, прозрачности, глобальных сетей – как побочный эффект демократии. А другое дело – сознательное превращение демократических принципов и институтов в имитацию, в глобальный аттракцион; попытка подделать не только принципы, но и эмоции самих людей.  

И тут случилась парадоксальная вещь. Если западный мир прежде и ощущал себя подделкой, то на фоне нашей подделки он как бы обрел свою новую сущность. Можно сказать, обрел настоящесть. Россия сыграла роль кривого зеркала, посмотревшись в которое Запад вдруг опять обнаружил себя в качестве субъекта. Тем самым путинский проект вернул Западу его собственный смысл, который был утерян в 1990–2000-е. За это Запад может быть благодарен Путину.

Как социалистический проект заставил демократию стать более гибкой, социально ориентированной, так и нынешняя российская пропаганда заставила Запад вспомнить о собственных базовых принципах – не экономических уже, а этических. Попытка довести мир до предела, до гипотетической катастрофы, искусственно размыть онтологическую границу между добром и злом обернулась, напротив, восстановлением этих границ.

Россия опять тут послужила отрицательным примером, увы. Столкнувшись с грубой подделкой, пародией на себя, Запад нащупал точку опоры. Сработал обратный эффект: реакцией на пропаганду стало возвращение к обсуждению базовых понятий свободы, принципов демократии, прав человека.

Особенно это проявилось в реакции на миграционный кризис и последовавший за ним правый реванш, который рассматривается уже в рамках психологии – как глобальный «реванш насилия», который на самом деле есть попытка общества защититься от стремительной модернизации. Кое-где этот «правый марш» достиг тактического успеха, но в целом правая идея пока не смогла взять верх в Европе.

Так, советский человек вне советского проекта выступил невольным спасителем смысла эпохи постмодерна. В наше время трудно надеяться на восстановление «настоящего», но оно возникло от обратного, «благодаря» во многом действиям России. Тут поневоле задумаешься о промысле или, по крайней мере, о том, что в истории ничто не пропадает без следа, все для чего-то нужно – просто мы не всегда догадываемся для чего.

Как раздолбать и без того раздолбанную экономику? Шаг первый:

Государственная дума готовится расширить полномочия путина, предоставив ему право устанавливать практически любые ограничения на работу финансовой системы страны.

Во вторник комитет думы по финансовому рынку одобрил проект поправок, который позволит путину вводить «специальные меры для обеспечения финансовой стабильности» в ответ на действия «недружественных государств».

путин сможет запрещать любые сделки (в том числе валютные), менять валюту погашения обязательств, вводить разрешительный порядок для проведения сделок, валютных операций, в том числе по банковским вкладам.

В полномочия путина также войдет: заморозка (блокирование) денег и имущества; введение лимитов на сумму валютных операций; требований к сделкам по купле-продаже валюты на бирже, в том числе запуск так называемой «специальной торговой сессии». Речь идет о работе биржи в двух режимах - сначала для особо выбранных участников рынка, а затем для всех остальных.

При этом путин будет вправе передать осуществление отдельных предоставляемых ему полномочий правительству и Банку России. ГосДума рассмотрит проект поправок 7 июня.

А давайте еще немного поговорим о "СССР который мы потеряли.

Думаю многим известно что Россия была "Житницей европы" и экспортировала зерно.

Вот табличка с валовым сбором и долей экспорта в нем.

https://docs.google.com/spreadsheets/d/11aqCz-IoZi_6qHwEqO0Y9y_8EpDm2U-C7qu24AueiwM/edit#gid=1684974176

Дополнительная ссылка с экселями.

Там же вы можете видеть объемы помощи голодающим в периоды недородов. 

Думаю сопоставить графики будет не трудно.

И вот мы имея такие предпосылки задаемся вопросом а че там в СССР с сельским хозяйством.

А все очень плохо. Потому что страна которая до этого худо бедно но обеспечивающая себя хлебом Внезапно испытывает кризисы хлебозаготовок и чудовищные голода с миллионами жертв.

Коронавирус, как возможность распилить бюджет

Ссылаясь на сложную эпидемиологическую ситуацию, Минфин разрешил проводить госзакупки без конкурсных процедур. Чиновники сразу стали тратить втрое больше обычного.

В Саратовской области элементарные маски покупали по 425 руб. за штуку! Такими ударными темпами только за март из бюджета улетучились 14 млрд руб. Средства, как всегда, распределили строго между своими.

Компания российско-азербайджанского предпринимателя Араза Агаларова получила госконтракт на 1 млрд руб. Во столько оценили стоимость аренды его выставочного комплекса «Крокус Экспо» под временный госпиталь для больных коронавирусом. За эти деньги Агаларов должен организовать 1,5 тыс. койко-мест. Таким образом, аренда одного койко-места обойдется бюджету почти в 700 тыс. руб. Стоит ли говорить, что за эти деньги сейчас можно на год снять не койку в подмосковном ангаре, а двухкомнатную квартиру в самой Москве?

Пример подобного подхода продемонстрировал губернатор Санкт-Петербурга Александр Беглов. Собственно, его можно назвать пионером ангарной медицины на территории Российской Федерации. Первый в стране временный госпиталь для больных с легкой формой коронавирусной инфекции был развернут в выставочном комплексе «Ленэкспо». За право разместить в павильоне 1 тыс. коек губернатор заплатил владельцам комплекса 416 млн руб. Таким образом, аренда площади для одного койко-места обошлась городскому бюджету в 416 тыс. руб. Дешевле, чем в Москве, но на то Питер и вторая столица. 

Среди них оказалась Оксана Кутафина-Шишлова, которая на своей страничке во «ВКонтакте» рассказала об условиях содержания в госпитале. Ее отправили туда после лечения двусторонней пневмонии с отрицательным тестом на COVID-19.

— Какая изоляция и карантин? — пишет она. — Людей с отрицательными мазками везут к людям, которые лечатся, которые только что заболели, которые лежат без масок в непроветриваемом ангаре, с подвальной вонью, с общими для всех туалетами и душевыми.

По словам Оксаны, вместе с ней в госпитале содержатся психически нездоровые люди, которых привезли из закрытых стационаров.

— И все бы ничего, но они сами себе подарены, они ходят среди нас, совершенно неадекватные и потерянные. Я не могу спать! Мне страшно, что они нанесут мне увечья, я не знаю, чего от них ждать.

Женщина уверена, что после попадания в госпиталь даже у здорового человека немного шансов избежать заражения.

— Вы как бы ни хотели, вынуждены контактировать с ковидными. Вы ничем не огорожены.

На просьбу перевезти меня обратно в больницу или отправить домой никто не реагирует. То есть меня насильно удерживают, чтобы я заболела COVID-19!

Оксана задала Беглову на его официальной странице в социальной сети «ВКонтакте» вопрос: «Кто будет нести ответственность за намеренное заражение здоровых людей?» — но ее тут же внесли в черный список. Губернатор решил соблюсти социальную дистанцию.

Экономист Михаил Делягин цитирует письмо своей знакомой, оказавшейся в новом временном госпитале в парке «Патриот»:

— Койки расположены в ангаре военной техники. Над каждой кроватью вентиляция нагнетает холодный воздух. Спят под двумя одеялами в жакетах и шапках. Персонал сообщил, что в этот ангар должны были привезти вылечившихся людей на обсервацию, а привезли недолеченных больных. Не было даже градусников и элементарных лекарств. После дикой первой ночи сообщили, что всех отвезут обратно по больницам. Приемное отделение охраняла Росгвардия, чтобы больные сами не разбежались из этого ада.

Такая модель, при которой коронавирус становится закольцованным бизнес-проектом, не предполагает скорой над ним победы. Зачем бесконечно перекладывать плитку и менять бордюрный камень, если можно просто арендовать пустое место за космические деньги.

Даже видимая часть новой пандемической экономики вызывает у специалистов недоумение. Про то, что ношение перчаток скорее вредит человеку, чем защищает, трубят все врачи. Но нас вынуждают покупать их с торговой наценкой в сотни процентов, а за отсутствие штрафуют. И это на фоне сообщений о продаже в супермаркетах масок и перчаток из китайской гуманитарной помощи, которую должны были раздавать бесплатно.

ГБУ «Автомобильные дороги» потратит 1,9 млрд руб. на дезинфекцию столичных дорог. При этом нет никакой научной основы для обязательной дезинфекции общественных пространств, тем более шоссе. По данным ВОЗ, распыление подобных смесей может нанести вред слизистым оболочкам человека и сделать их восприимчивее к вирусу.

— Поливать дороги и площади хлоркой — это даже не пушкой по воробьям. Это такая же профанация, как личный врач Гитлера, который лечил его гомеопатическим средством на основе фекалий, — возмущена эксперт по доказательной медицине Бермет Барыктабасова.

За какую область борьбы с пандемией ни возьмись, всюду одно и то же. Вот и экспресс-тесты Biozek Medical на выявление антител к коронавирусу, которые массово внедряют по всей стране, оказались не голландскими, а китайскими. Кроме этого, государство почему-то платит за них компании «Биотэк» по 2 тыс. руб. за штуку, то есть в пять раз выше закупочной цены. При этом точность теста вызывает у врачей больше сомнений, чем уверенности.

Похоже, что нечто подобное будет и с вакциной от COVID-19. Для закрепления достаточного иммунитета у населения необходимо 70 млн доз, считает академик РАН Сергей Колесников. Это же уйма денег! Только вот, стараясь освоить бюджет по максимуму, вакцину создают с такой поспешностью, что становится боязно за ее качество.

Пока система здравоохранения в хаосе и тысячи людей потеряли работу или бизнес из-за карантина, госкорпорации продолжают жить на широкую ногу. В разгар эпидемии «Газпром», «Автодор», Роскосмос и ряд других организаций заказали для своих топ-менеджеров медицинские VIP-страховки общей стоимостью почти 1,2 млрд руб.!

Источник