Чешская Республика

Хотя традиционализм сам по себе – явление древнее, и вполне может существовать без всякого фашизма, все известные фашистские движения опирались на идеи традиционалистов, которые искали смысл в наследии прошлого: в древних символах, народных ритуалах, легендах и мифологии. Как пример можно вспомнить систематическое использование нацистами языческих символов, включая свастику, ритуалов и символики Священной римской империи. Восхваление мудрости и традиций предков до уровня народного культа, закрепляет традиционные взгляды, порядки и устои как неоспоримо праведные. Соответственно, любое развитие знаний и убеждений, любая эволюция менталитета и системы ценностей, a priori рассматриваются как ошибочные и вредные явления. Для традиционалистов правда уже давно обозначена, и любое отклонение от неё может быть только в сторону неправды и зла.

2. Отрицание современности

По словам Эко, традиционалисты, как правило, враждебно воспринимают новые технологии и веяния, видя в них вызов традиционным и духовным ценностям. И хотя и итальянские фашисты, и немецкие нацисты, гордились своими индустриальными достижениями, вся их идеология строилась на отрицании современного мира как плода западной капиталистической плутократии и нравственного разложения эпохи возрождения, противопоставившей традиционным ценностям такую мерзкую вещь как здравый смысл. В этом смысле, пишет Эко, коренной фашизм можно описать как иррационализм.

Стругацкий : “Фашизм – это задержавшийся в развитии феодализм, переживший и век пара, и век электричества, и век атома и готовый пережить век космических полетов и искусственного интеллекта.”

3. Действие ради действия

Фашисты 1930-х с презрением относились к интеллектуалам, ибо интеллектуальное мышление ставит под вопрос “зачем” и “почему” любое действие. Фашисты упорно не хотят находить обоснования своим действиям, ибо видят прелесть в самом действии, даже если ему нет рационального объяснения. Марши, погромы, смены символики, чёрные рубашки, гитлеровские приветствия, помпезные сооружения без практического применения – всё это сложно обосновать рационально в ответе на вопрос “зачем?”, постановкой которого либеральная интеллигенция всегда вызывала к себе лютую ненависть фашистов, за что обвинялась последними в предательстве традиционных ценностей.

4. Несогласие = предательство

Фашизм не допускает плюрализма мнений. Поскольку правда у традиционалистов – одна, все кто пытается поставить её под вопрос – враги и предатели. Такая категоричность очень типична как для довоенных фашистских движений, так и для современных ультраправых организаций.

5. Ксенофобия (“наши” и “не наши”)

Этот древний звериный инстинкт – деление на “своих” и “чужих”, неприязнь ко всему чужеродному, иностранному, непонятному, непривычному, ненормальному – является плодовитой почвой для зарождения фашизма. Все проявления нетерпимости – расизм, антисемитизм, антицыганизм, гомофобия, презрение к умственно отсталым и недоразвитым, а также враждебность к иностранному влиянию более чем чётко наблюдались в риторике и действиях нацистов и фашистов в довоенный период. Ровно эти же проявления, в разных пропорциях, мы сегодня наблюдаем среди снова набирающих силу ультра-правых движений и тенденций.

Стругацкий: “Националист же всегда мыслит категориями «свои-чужие», «наши-не наши», «воры-фраера», он целые народы с легкостью необыкновенной записывает в негодяи, или в дураки, или в бандиты. Это важнейший признак фашистской идеологии – деление людей на «наших и не наших».”

6. Раздражённость масс

Неслучайно фашистские движения всегда набирали особую популярность во время переживания широкими слоями общества трудных времён, катаклизмов, экономической стагнации, национального унижения (например, как в Германии после поражения в Первой мировой). Обида и злоба среди широких масс делает их восприимчивыми к агрессивным призывам. Раздражённый человек менее склонен мыслить рационально. Ему хочется выплеснуть свою агрессию. И если рациональное мышление затрудняется найти полезное применение этой агрессии за отсутствием объективных доказательств чьей-то вины, то иррациональное мышление всегда легко находит козлов отпущения (предателей, евреев, иммигрантов и др.). Неслучайно и сегодня в странах с экономическими трудностями ультра-правые движения набирают большую популярность, чем в благополучных и богатых странах.

7. Национализм и идеи заговора

В обществе, страдающем от комплекса неполноценности, фашизм представляется своего рода лекарством, ибо он делает основным поводом для гордости то, что свойственно почти всем – родиться в этой стране. Идея патриотизма эффективно работает только при наличии внешних врагов, без которых патриотизм теряет всяческий смысл. (В чём смысл болеть за футбольную команду, которая ни с кем никогда не играет?) Поэтому в основе фашизма заложена одержимость идеей заговора. Люди должны чувствовать, что они находятся во вражеском кольце. В культивации этого убеждения очень помогает ксенофобия, ибо люди с большим энтузиазмом верят в подлость всех, кто им и так не нравится. Заговор может быть международный (англо-саксонский империализм, призрак коммунизма), но также и внутренний (те же предатели, пятая колонна, иммигранты, евреи). С евреями у нацистов вообще всё идеально склеилось, ибо еврейский заговор можно было при желании рассмотреть как внутри страны, так и в мировой политике.

Стругацкий: “Диктатуру иногда еще как-то можно худо-бедно, но все-таки разумно обосновать, национализм же обосновать можно только через посредство лжи – какими-нибудь фальшивыми «Протоколами» или разглагольствованиями, что-де «евреи русский народ споили», «все кавказцы – прирожденные бандиты» и тому подобное. Поэтому фашисты лгут. И всегда лгали.”

8. Противоречивый образ врага

Враг должен выглядеть одновременно сильным и слабым. Он может быть более богатым, развитым, хорошо вооружённым, но при этом глуповатым и трусливым. Таким образом в сам образ врага изначально закладывается вдохновляющий патриотов сценарий, когда более слабый, но более хитрый и смелый в итоге обязательно победит. Поверив в этот образ, люди будут понимать серьёзность угрозы, но при этом не слишком сильно бояться врага, ибо они верят в неизбежную победу. Умберто Эко утверждает, что все фашистские режимы обречены на поражение в войнах именно из-за своей неспособности объективно оценить мощь врага.

9. Культ войны

Пацифизм равносилен братанию с врагом. Сражение – это смысл жизни. Мирный фашизм – немыслим. Милитаризм наблюдался во всех сферах жизни фашистских режимов – проходили праздничные военные парады, строились памятники солдатам-героям, процветала военная промышленность, детей с ранних лет готовили к войне. В этом свете не удивляет, что современные ультра-правые движения, несмотря на мирное время, любят помаршировать в камуфляжке.

10. Культ силы и власти

Идея народного элитизма – принадлежности к самому великому народу в мире – сама по себе подразумевает превосходство одних над другими, лучших над худшими, сильных над слабыми. Если наш народ – самый сильный, героический, духовно-праведный, значит есть народы, которые в этих отношениях – наоборот, самые слабые, жалкие, гадкие. При таком подходе один народ должен вызывать восхищение, а другой, соответственно, презрение. Если общество допускает такую логику, то и внутри самого общества также формируется элитарная иерархия, культивирующая силу и презирающая слабость. Вышестоящих возносят до небес, прославляют силу и храбрость вождей, при этом вытирая ноги о нижестоящих.

11. Культ героизма и смерти

В фашистском обществе героизм – это норма. Каждый человек должен быть героем, совершать подвиги и, если придётся, отдать жизнь за родину. При чём именно героическая смерть является основным вдохновляющим образом, который фашистские идеологи транслируют своим последователям, восхваляя павших героев и распространяя рассказы о их смертельных подвигах. Эта тема очень популярна в текстах современных песен жанра “Белой силы”.

12. Культ мужественности

У фашизма – мужское лицо. И не только лицо. В образах, используемых фашистами, доминируют стереотипно мужские черты: сила, мышцы, оружие, фаллические формы. Вы не найдёте фашистского агитационного плаката с котятами и розовыми бантиками. Фашизм – это жёсткая, агрессивная идеология с лицом брутального мачо, альфа-самца. Именно такой образ фашисты обычно придают своим вождям и героям. Джентльмены в него не вписываются. Проявления женственности, как и нестандартные сексуальные ориентации, презираются. Этот образ имеет высокую силу притяжения, как для мужчин, так и для женщин, ибо опирается на базовые звериные инстинкты размножения и стайного поведения.

13. Выборочный популизм

С одной стороны, фашизм – в корне популистская идеология, мобилизующая большинство с помощью простых ответов на волнующие большинство проблемы (предварительно упаковав эти проблемы в упрощённый и понятный не привыкшей мыслить массе формат). Беспокоят мигранты? Выгнать мигрантов! Раздражают какие-то новомодные штучки? Запретить новомодные штучки! Газета пишет непатриотичные вещи? Закрыть газету! Не нравятся геи? Запретить гомосексуализм! Надоел еврейский заговор? Сослать евреев в концлагерь! При этом фашисты всегда оправдывают свои действия “волей народа”. Понятно, что у целого народа не может быть одной общей воли. Может быть в лучшем случае воля большинства. И поскольку с другой стороны, фашисты не намерены считаться с мнением большинства в вопросах, которые не вписываются в фашистскую парадигму, они берут на себя роль “голоса народа”. Человек должен верить, что за действиями фашистской власти всегда стоит воля народа, и если он сам сомневается, значит он один такой. Взяв на себя роль голоса народа, фашисты стараются дискредитировать любых противников как предателей и антинародных наёмников внешних врагов. Именно с помощью такой риторики фашистам удаётся убедить массы в том, что демократические институты, парламент, не в состоянии выполнять волю народа, и поэтому основную власть нужно доверить “голосу народа”. Примерно так это происходило в Германии и Италии, когда с согласия широких масс парламентскую демократию заменил фашизм.

14. Новояз и подмена понятий

Эко пишет, что все фашистские и нацистские учебники прибегали к сильным языковым упрощениям, с целью ограничения возможностей толкования и критической оценки подающейся информации. Создавая простые и устойчивые выражения для довольно сложных и спорных явлений, фашисты одновременно закладывали в эти выражения свою субъективную оценку,  тем самым укореняя своё видение мира в головах тек, кто пользовался этим новоязом. Как это работает? Очень просто. Например, можно сказать, что нейтрализована угроза государственной стабильности, а можно сказать что лидеры гражданского протеста были расстреляны. Можно сказать предупредительный удар, а можно сказать военное вторжение. Так пролетарский интернационал легко становится красной чумой, демократические страны – капиталистической плутократией, парламентская оппозиция – пятой колонной, и чем чаще люди слышат эти выражения, тем легче им поверить в фашистские мифы о предателях и врагах, о внешней угрозе и её приоритетности над бытовыми проблемами.

Стругацкий: “Совершенно бессмысленны и безграмотны выражения типа «демофашист» или «фашиствующий демократ». Это такая же нелепость, как «ледяной кипяток» или «ароматное зловоние». Демократ, да, может быть в какой-то степени националистом, но он по определению враг всякой и всяческой диктатуры, а поэтому фашистом быть просто не умеет. Так же как не умеет никакой фашист быть демократом, сторонником свободы слова, свободы печати, свободы митингов и демонстраций, он всегда за одну свободу — свободу Железной Руки.”

Фашизм может вернуться под видом борьбы с фашизмом

“Фашисты будущего будут называть себя антифашистами.” – Уинстон Черчиль

Умберто Эко предупреждает, что несмотря на то, что все эти 14 признаков по-отдельности могут существовать без фашизма, каждый из них является семенем, из которого фашизм вырастает, если его вовремя не разоблачить. Эко пишет, что коренной фашизм до сих пор живёт среди нас, и он может возрождаться под самым невинным обликом. Таким обликом может стать даже облик борцов с фашизмом. Поскольку слово “фашист” уже давно стало нарицательным, современные фашисты уж точно не будут применять это понятие к себе. Зато они могут в лучших традициях новояза и подмены понятий налепить клеймо “фашисты” на своих врагов. А чтобы стать врагом фашисту, достаточно, как мы уже знаем, просто быть несогласным с его политикой, которую сам фашист вполне может увенчать “анти-фашистской”. Ведь противоречивость и иррациональность – естественные черты фашизма.

Напоследок – ещё одна цитата Стругацкого, обращающегося к современным националистам и сторонникам авторитаризма:

“Дорога истории давно уже накатана, логика истории беспощадна, и, как только придут к власти ваши фюреры, заработает отлаженный конвейер: устранение инакомыслящих – подавление неизбежного протеста – концлагеря, виселицы – упадок мирной экономики – милитаризация – война… А если вы, опомнившись, захотите в какой-то момент остановить этот страшный конвейер, вы будете беспощадно уничтожены, словно самый распоследний демократ-интернационалист.

Знамена у вас будут не красно-коричневые, а, например, черно-оранжевые. Вы будете на своих собраниях кричать не «Хайль», а, скажем, «Слава!» Не будет у вас штурмбаннфюреров, а будут какие-нибудь есаул-бригадиры, но сущность фашизма – диктатура нацистов – останется, а значит, останутся ложь, кровь, война – теперь, возможно, ядерная. Мы живем в опасное время. Чума в нашем доме. В первую очередь она поражает оскорбленных и униженных, а их так много сейчас.”

Статья полностью содрана с https://antimif.com/archives/788