Украинский психолог: «Наше общество семимильными шагами бежит к пропасти»
В действиях украинской «элиты» также просматриваются исключительно разрушающие шаги
Мы сходим с ума, и пора уже честно признать: из этой зыбучей неотвратимости выбраться целым и невредимым практически невозможно. Личные психологические катаклизмы дадут трещину на несколько поколений.
О том, что произошло и произойдет с сознательным и бессознательным украинцев, рассуждает в интервью психоаналитик, семейный психотерапевт Людмила Ускова (директор Института развития психоанализа, научный корреспондент Института психологии им. Г.С.Костюка, президент Украинской лиги психоаналитических психотерапий, специалист Европейской конфедерации психоаналитических психотерапий).
Мне кажется, что тенденция к последнему всенаглядному «помешательству» проявилась не осенью 2013 года, во время Евромайдана, а весной, на акциях «Вставай, Украина!», когда люди, казалось бы, городской, а многие — советской культуры вдруг повально надели вышиванки, не органичные сути многих из них и подхватили радикальные лозунги, противоречащие их культурному мировоззрению…
- …Я бы сказала, первый случай помешательства начался еще в 2004 году во время оранжевой революции. Многие со временем разочаровались, и это разочарование могло дать надежду на появление иммунитета к таким психотехникам. Но нет, этого не произошло. Почему? Может быть, потому, что это была только лишь проба внедрения, после которой манипуляторы убедились, что они вполне могут использовать эти психотехники по отношению к нашему менталитету и увеличили «дозу». Ведь в сегодняшней ситуации людям дали возможность проявить свое природное влечение – агрессию, на что в законопослушном обществе наложено табу. А если нет закона — нет запрета на агрессию.
Кстати, есть мнение, будто окучивать Украину начали еще с начала 90-х годов: «Белое братство», саентологи, мормоны, другие сектантские структуры повально заполонили наши города. Проводилось своего рода «маркетинговое исследование» для определения размеров и состояния целевых аудиторий и возможности работы с ними. Это тоже было сильнейшим влиянием на украинцев (с Россией делают то же самое, но Россия после последних украинских событий получила хорошую прививку).
Кстати, вышиванка — способ приспособленчества и самосохранения, как выброшенный белый флаг? Своего рода маркировка или что-то другое? Взять, например, реального русскоязычного киевлянина под 50. Скромная, интеллигентная внешность мутировавшего в СССР белого офицера: осанистость, лексическая аккуратность, уважение к старшим и внимание к женщинам, скрупулезная демонстрация положительных качеств. Этот человек испытывает легкую ностальгию по бывшей родине — СССР и легкий голод по европейским ценностям. На акцию «Вставай, Украина!» он вдруг надевает вышиванку, наверное — стесняется, краснеет и избегает случайных встреч со знакомыми. Почему?
- Вообще, тема «самости» или «истинного Я» очень сложна. Давайте попробуем проследить, что с человеком происходит с самого рождения. Поначалу ребенок абсолютно зависим от родителей или опекунов. Чтобы не потерять их любовь и заботу, он готов приспосабливаться под все их желания, требования, ожидания. Родители хотят, чтобы он был послушным мальчиком, учился на пятерки, поступил в «правильный» институт. А ребенок хочет стать, например, балетным танцовщиком. Но с точки зрения родителей это неправильно. Ведь они готовили свое чадо к экономической деятельности, потому что это доходно и престижно.
И вот происходит «сшибка»: ребенок вынужден подавить в себе танцовщика, чтобы не огорчать родителей. Но что он при этом чувствует? Предположим, обиду, злость, недовольство. Но на родителей злиться «нельзя» — так нас учат. Поэтому обида, злость, недовольство вытесняются или заменяются благодарностью за родительскую заботу о светлом будущем. Невыраженные, запрятанные чувства пребывают в бессознательном и обязательно найдут выход — в виде невроза, психосоматики, психоза или вот такого отреагирования вовне, как мы наблюдаем сегодня.
И представьте себе, что «мутировавший белый офицер», воспитанный в ограничениях СССР, наконец-то почувствовал, что ему позволено заявить о себе, о своем недовольстве, о протесте по отношению к родителям — только косвенно. Но делать этого он не умеет. Вот и жмется к стеночке, надев вышиванку. Как бы и протестует, и одновременно неловкость ощущает.
Получается, многие выходцы из СССР, пережившие такую ломку, по сути, еще и заработали своего рода определенный брак личности, «потерялись»?
- Конечно, нет. Это коснулось тех, кто привык к стабильности, постоянству. Многие люди неплохо вписались в новые правила. Хотя для всего общества это была травма. Любая ломка структуры вызывает тревогу за свою безопасность.
Современная украинская политическая и интеллектуальная элита любит, чуть что, фокусироваться на особой сверхмиссии — создании «нации». Особенно из последних «отцов» в этом преуспел Ющенко. Но попытки насильно прибить чужие пазлы друг к другу при помощи кувалды — единого языка, надуманных национальных интересов и насильственного поглощения «иных» вместо создания единой комфортной экономической и социальной среды — всякий раз оказываются неудачными. Сейчас они переросли в крайне радикальные и уже знакомые мировой истории формы.
Если не затрагивать тему коммерческих интересов, конкуренции внутренних и внешних элит, других мотивов для противостояния (среди которых забота о нации — далеко не первый), есть ли в Украине — с точки зрения психологии индивида с заданными моральными качествами, историческими особенностями развития, комплексами — предпосылки для вызревания нового цельного общества? Здорового и знающего, в чем его главные интересы?
- Забота о нации в этом случае совершенно не просматривается. Собственно, и о моральных качествах речь сейчас не идет. Если мы говорим о тех людях, которые обитают на украинских землях, мы можем констатировать лишь умирание общества. После его смерти обязательно родится другое, но уже с другими фигурантами. В нашем случае очень большое значение имеет, как именно будут разворачиваться события дальше. Но пока мы видим, что, несмотря на внешнюю браваду и манифестирование возрождения нации, общество семимильными шагами бежит к пропасти.
Сейчас новое цельное формирование вызреть не сможет, потому что мотив саморазрушения заложен в его основу. Взять хотя бы строки из гимна Украины: «Душу й тіло ми положим за нашу свободу…», «Станем, браття, в бій кривавий…». Сравним с гимном Украинской ССР: «Живи, Україно, прекрасна і сильна, В Радянськім Союзі ти щастя знайшла. Між рівними рівна, між вільними вільна, Під сонцем свободи, як цвіт, розцвіла».
В первом случае настрой на уничтожение, борьбу, саморазрушение, во втором же — на процветание. В сегодняшнем гимне нет потенциала, нет ресурса для развития. В действиях сегодняшней «элиты» также просматриваются исключительно разрушающие шаги.
Что в таком случае ощущает человек в своем энергетическом, психологическом, даже интимном поле, которое принято называть родиной или родиной-матерью? Ведь эта родина начинает насильно закармливать своих детей чуждыми идеями, насильственно подгоняя под общий шаблон.
- Родина — это материнский символ. И она, так же, как и обычная мать, может быть плохой или хорошей, но единственной и самой первой. Так же, как и вынужденная любовь к матери, любовь к родине навсегда откладывает отпечаток в психике человека. Как бы родина (мать) ни относилась к человеку, он обязательно будет переживать по поводу негативных трансформаций, которые с ней происходят. Ребенок любит свою мать безусловно, так как у него нет выбора. Он привязан к ней и зависим от нее, он фиксирован на ней. Точно так же происходит фиксация на культуральном поле, в котором человек рождается. Ведь не зря граждане, покинувшие родные края «нелюбимой родины», через определенное время начинают ностальгировать.
Для каждого поколения процесс навязанной «украинизации» проходит по-разному. Но есть общее — и это ранние детско-родительские отношения. Нас воспитывали на идеалах родительских фигур, на подчинении родителям, на непреклонном авторитете. Многие же родители этим успешно пользовались, давая директивные послания, чем подавляли волю, спонтанность и природную агрессию ребенка.
А тут настал момент, когда агрессию можно безнаказанно выплеснуть. Ее умело направили на одну-единственную фигуру — президента страны. Нужно ли здесь указывать, что фигура президента — это родительский объект? Потом с фигуры Януковича агрессия была перенаправлена на фигуру другого президента — Путина.
Этим занимаются большие по численности цеха психологов, социологов, культурологов, антропологов, маркетологов, историков и прочих специалистов, которые, кроме основной специальности, получают знания в смежных науках и работают над такими технологиями.
Чем можно объяснить навязчивый фетишизм украинской «революции достоинства» с ее новой символикой? Маком, принципиально и агрессивно противопоставляемым георгиевской ленте. Повальными акциями уничтожения каменных и бронзовых статуй Ленина. Вышиванкой и молодым чубом у каждого второго мелкого клерка. Золотым батоном из пластика в качестве сувенира — символом старой коррумпированной политической элиты, хотя к власти снова и снова приходят воры и преступники. Что означают эти и подобные им символы, что именно они замещают в сознании?
- Для чего нужны символы? Чтобы на уровне бессознательного передавать историю поколений. Символы могут быть как групповые, так и индивидуальные.
В свое время князь Владимир заменил язычество христианской религией. Октябрьская революция провозгласила атеизм и отказалась от религий. Сейчас снесли Ленина, чтобы водрузить на пьедестал нового кумира. Похоже, это Бандера. Придет время, его тоже заменят, например, на Мошиаха. Кто такие бог, Ленин, Бандера, Мошиах? Это образы отца, родительской фигуры, которая способна наказывать, жалеть, прощать, испытывать, любить, подчинять.
Чтобы подчинить себе массы людей, нужно подменить символы и наделить их новыми понятиями. Георгиевская ленточка была символом победы. Но победы советской. Этому символу придумали замещение, совершенно потрясающее по своей манипулятивности внедрения новых ценностей — мак. Как объясняют дизайнеры, он символизирует дыру от пули, из которой вытекает кровь. Сравним: ленточка — победа, мак — смерть. Давайте вспомним, что греческих богов Гипноса (бог сна) и Танатоса (бог смерти) изображали с венками мака на голове. Морфей (бог сновидений, сын Гипноса), живший в царстве маков, чтобы вызвать сновидение, дотрагивался цветком до сновидца. Деметра успокаивалась маковым соком в тяжелых ситуациях. Мак — опиум, сильнодействующий наркотик, вызывающий сильную зависимость и, как правило, оказывающий деструктивное действие на психику и организм в целом.
Что вместе с этим символом предлагают народу Украины? Усыпление? Смерть?
Теперь о золотых унитазах и батонах. Несмотря на то, что свидетельства указывают на отсутствие как минимум унитаза в доме Януковича, «сознательные» граждане свято верят в их существование. Это феномен, нуждающийся в изучении.
Согласно психоанализу, ребенок переживает 4 стадии психосексуального развития: оральную, анальную, фаллическую и генитальную. Такие названия даны потому, что на разных этапах развития преобладает та или иная эрогенная зона. До 1-1,5 лет ребенок сконцентрирован на приеме пищи, получая от нее не только удовольствие, но и жизнь, любовь, заботу. Если мать все это делает достаточно хорошо — ребенок удовлетворен. Следующая стадия наступает, когда ребенка учат правильно садиться на горшок. В фаллической стадии он понимает, что ему приходится делить маму с папой, а ведь раньше мама принадлежала только ему. Для мальчиков и девочек этот процесс происходит с некоторыми отличиями, но суть в том, что ребенку в любом случае приходится отвоевывать свое «место под солнцем». Также на этой стадии происходит процесс идентификации с одним из родителей. Если мать воспитывает малыша правильно, фиксации на этих стадиях скорее всего не дадут развиться патологии в будущем (исключение — мощные стрессовые события в жизни). Но эти фиксации можно зацепить искусственно, как в случае с нашими золотыми «баранами». У массы задеты все основные фиксации психосексуального развития: батон (оральная фиксация), унитаз (анальная фиксация), чубы и воинственное настроение (фаллическая фиксация).
Что можно сказать о чубах на головах мужчин? На что похож клок волос, свисающий с лысой головы? На то, чем мужчины чаще всего любят меряться в анекдотах.
Значит ли это, что украинское большинство и пассионарное меньшинство настолько незрело, что вместо реальных социальных сдвигов и осознания их необходимости довольствуются вовремя подброшенными фиктивными маркетинговыми мотиваторами и рефлексами бессознательного? Вчера это «пепси», жвачки, джинсы. Сегодня — всепожирающий, мешающий эволюции Путин, всеочищающая АТО и война с Россией.
- Дело в том, что состояние сознания, которое мы сегодня наблюдаем, формировалось не один год. Как только развалился Союз, у людей появилась возможность беспрепятственно пересекать границы, благодаря чему «челноки» могли решать свои финансовые проблемы. Материальное и необходимость выживания в тот период мгновенно заменили духовное. Родители считали своим долгом выехать за границу на заработки, чтобы обеспечить будущее своих детей. Деньги стали определяющими в отношениях, заменив любовь, заботу, внимание, общение на возможность жевать «жвачку» и носить дубленку.
А теперь представим себе ребенка, которому до его зрелого возраста необходимо иметь рядом с собой родителей, потому что он самостоятельно еще не умеет функционировать. Ребенок в этом случае лишен внимания, общения, заботы и любви. Все перечисленное подменяется деньгами и товарами, которыми «заробитчане» с избытком компенсируют свое отсутствие. Кроме всего прочего у ребенка нет возможности идентифицировать себя с кем-то из родителей. И он находит объекты вне семьи.
То есть, мы получаем подмену понятий в сознании: «Мне необходимы базовые ценности, и я получил их в виде вещей». О том, что ему хочется общения, ребенок даже не помышляет, иначе получится, что мать попросту бросила его. Подавление негативных эмоций в отношении матери заканчивается выводом: «я не заслужил», значит, «я плохой». Плохих детей никто не любит, поэтому нужно стремиться к материнскому признанию. А мать в отъезде который год и навещая ребенка в лучшем случае раз в год, откупается вещами, но не может дать ребенку полноценного общения.
Кроме того, что таких детей «подбирает» улица, есть и другие варианты развития ситуации. Сейчас похожий сценарий разворачивают в Молдове. Работоспособным гражданам предлагают рабочие места в Европе, где они смогут зарабатывать больше, чем в своей стране. Дети снова останутся без родителей, как было в нашей стране.
Чем это чревато в будущем? Развитием и преобладанием у человека в зрелом возрасте примитивной системы психологической защиты. Такие защиты помогают психике справляться с детской травмой и особо ярко проявляются в экстремальных ситуациях. Есть примитивные защиты (с ними ребенок рождается) и зрелые, которые формируются на протяжении жизни. В нашем случае мы имеем дело с примитивным механизмом — расщеплением. В детстве ребенок расщепляет себя и объекты на плохие и хорошие. Например, мама вовремя покормила, значит, она хорошая, не кормит, когда ребенок хочет есть, – плохая. Со временем происходит интеграция плохой и хорошей части объекта в единое целое. Если произошел сбой в развитии, эти части не интегрируются, а остаются расщепленными. Себя самого человек также будет ощущать расщепленным.
Такие физиологически повзрослевшие «расщепленные» дети очень восприимчивы, но только к той информации, которая подается первой, им легко донести любую антисоциальную мысль и идею. Главное, чтобы фигура, доносящая информацию, была авторитетной. Чтобы добиться нужного результата, предлагается враг, «плохой», которому противостоит «хороший». Это удачный выбор с точки зрения манипуляций. Вспомним, фигура президента — это родительская фигура. В данном случае она расщеплена в представлении людей, которые с виду могут казаться максималистами: готовы воевать за свободу, очищать страну, но никогда не будут удовлетворены результатами, даже если все будет выполнено по их желанию.
Именно в таких «детях» культивируют ненависть, агрессию в тренировочных лагерях.
На флешмобах «Хто не скаче — той москаль» с удовольствием прыгали не только убежденные хохлатые националисты родом из западноукраинских городов и сел, но и киевляне, харьковчане, дончане из интеллигентных семей с хорошими наследственными библиотеками, собранными в советское время по подпискам. Почему они скачут?
- Феномен толпы сам по себе чрезвычайно интересен. В нее достаточно поместить около 10% идейных (или выполняющих эту роль) провокаторов, и уже через полчаса вся толпа, до этого настроенная чрезвычайно миролюбиво, будет скандировать «москаляку на гиляку». Это индуцирование энергетики, сдерживаемой в интеллигентной, культурной среде.
Кроме того, в толпе разрешены многие вещи, которые нельзя позволить себе в одиночку. Как воспримут человека, который скачет и кричит, например, на платформе метро? Зато в толпе, где скачут и кричат все, он выглядит очень гармонично. Ощущение общности и коллективной сопричастности с происходящим расширяет границы дозволенного, снимает личную ответственность за поступки.
Человек в толпе регрессирует, снижается его интеллект, ослабевает контроль. Об этом прекрасно знают специалисты по манипулированию сознанием. Они разрабатывали эти психотехнологии и писали сценарии с вариантами А, Б и В. Нейрофизиологи знают, что происходит в мозге, когда человек прыгает и кричит: активное движение эмоционально заряжает организм сродни наркотическому воздействию. Представляете, как скучно после такого скакания-кричания идти домой и варить борщ или мыть пол? Гораздо приятнее в обществе себе подобных продолжать скакать и кричать.
Один мой российский коллега, побывавший в Киеве в феврале, регулярно приходил на майдан, чтобы побыть внутри массового процесса. Он не поддерживал ни одну из сторон, просто хотел исследовать феномен. Так вот, находясь в гуще событий, уже через полчаса ему тоже захотелось таскать шины на баррикады, а через час он почувствовал непреодолимое желание схватить бутылку с зажигательной смесью.
С теми, кто противится этому, уходя в себя, впадая в депрессию, тоже успешно работают соответствующие специалисты по человеческому сознанию.
А что заставляет таких людей повторять привнесенные из определенных особенных регионов речевки типа «Смерть ворогам», «Москаляку на гиляку»?
- Единение, общность, принятие друг друга, заряд энергии, безнаказанность, многое другое. Спустя короткое время это становится допингом. Определенные словосочетания повторяются всюду, не к месту, не ко времени. Это очень сходно с симптомами обсессивно-компульсивного расстройства (невроз навязчивых состояний), что тоже может говорить о намеренном возвращении к детской травме. Намеренном — потому что психотехнологи пытаются зацепить наши самые ранние переживания.
Это может служить инструментом и для привлечения внимания. Например, проходя мимо киевского магазина, я увидела на вывеске надпись: «Кава героям, смерть ворогам». Таким образом зазывали покупателей, которые вряд ли признаются себе в том, что они не «герои».
Кстати, сами участники майдана говорят, что практиковали пение гимна по нескольку раз в день, потому что это давало заряд энергии и ощущение общности. Этой же цели служат речевки и лозунги.
В последнее время очень навязчивым стало перекрашивание улицы в цвета национального флага. Мне кажется, что с этим явлением психотехнологи переборщили, так как теряется все подобие сакрального смысла. Не исключено, что это делается намеренно, чтобы вызвать визуальное отвращение к нынешней символике Украины. Зачем и кому это нужно, мы узнаем позже.
Что можно сказать о людях, которые комментируют вопросом: «Вы не любите все украинское?» фоторепортажи из разрушенных восточных городов и критику методов искоренения «сепаратистских» настроений? Какими процессами в сознании продиктован этот аргумент?
- Очень интересными процессами, которые происходят в психике. Уточняю, мы рассматриваем только результат манипуляций, но не сами манипуляции. Людей заставили мыслить и говорить штампами. Эти штампы попали на благодатную почву.
Проекция — это приписывание другому человеку (от нежелания признавать их в себе) своих мыслей, чувств, черт характера. Вопросом: «Вы не любите все украинское?» человек как бы выдает самого себя. На самом деле это он не любит «все украинское». Такой парадокс можно объяснить тем, что самоидентификации у украинцев, как народа не произошло, поэтому нужно все время доказывать, что ты украинец и счастлив этим. И остальные не любят тебя именно за это, а не за то, что ты лжец или убийца.
То же происходит и с навешиванием ярлыков. Активисты майдана называли противников майдана фашистами. Это собственный фашизм, который никак не хочется признавать. Когда говорят: «Так вам и надо, нечего было ходить на референдум! Пусть теперь вас убивают» — что это, если не фашизм?
Вопросом «Вы не любите все украинское?» люди провоцируют именно эту реакцию: не любить все украинское. То, что раньше было дорого и воспринималось с положительными эмоциями: вышиванки, народные песни, государственная символика, украинская речь — теперь вызывает ненависть. Это и есть проективная идентификация.
Сюда же можно отнести истерику по поводу еженедельного «вторжения» регулярных войск России в Украину. Пришедшие к власти наместники и их иностранные управляющие испытывают огромное желание вторгнуться в Россию. Это сродни паранойе, работают те же механизмы. С одной стороны демонстрируется паранойяльный страх, что российские войска вторгнутся на территорию Украины, с другой стороны — желание вторжения: Украина сама желает вторгнуться с Россию, но одновременно не против, чтобы произошло и наоборот.
Почему так? Страх и желание — это одного поля ягоды. Разница только в том, что страх присутствует на сознательном уровне, а желание — на бессознательном.
Здесь же мы можем говорить и о мазохистических тенденциях. Можно ли в трезвом уме и здравом рассудке представить, что Украина победит Россию в войне? Такое заявление звучит иррационально, согласитесь. Насколько адекватным оно может быть? А ведь мы такое тоже слышим.
Давайте попробуем проанализировать, что происходит. Обнищавшая Украина как бы бросает вызов сверхдержаве, все время поминая при этом президента этой страны — для чего? Может быть для того, чтобы он таки пришел и надрал задницу (из песни слов не выкинешь), как это делал в детстве отец? Вполне может быть, у нашей страны есть фантазия, что «гуртом і батька легше бити», но, очевидно, нет понимания, что «сиблинг» в виде ЕС и США — иллюзорный сторонник и в самый неподходящий момент может смыться.
Чем руководствуются люди, которые, даже зная о трупах мирных жителей, разрушенных детских садах и больницах, находят оправдание для АТО, призывая ехать воевать на восток Украины? Это отсутствие воображения, сочувствия, способностей к эмпатии или что-то другое?
- Даже зная о трупах, сторонники майдана не хотят в них верить. Часто можно слышать о «съемках на Мосфильме», подставных людях, постановочных кадрах. Есть такой механизм защиты психики как отрицание, когда, казалось бы, очевидные для других людей вещи, не воспринимаются как реальные. Это полный отказ от осознания неприятной информации.
Но даже если они захотят узнать, что действительно мирных жителей убивают, они оправдают такие действия. В мозг людей с особой изощренностью внедряются идеи, которые не дают им возможности думать самостоятельно. И не оставляют возможности оставаться человечными.
Например, при дискурсе о смертях мирных жителей Донбасса мы часто слышим в ответ: «Они сами виноваты! Зачем они голосовали на референдуме? Хотели в Россию? Получите!». И не важно, что там под артобстрелами находятся их родные и близкие люди. Все должны умереть, «если они не такие, как я этого хочу».
И речь здесь скорее не о том, что у них отсутствует эмпатия, а о том, что у них появилась возможность совершенно безнаказанно проявлять агрессию.
Культ военщины, армейщины со всем его нынешним агрессивным псевдопатриотизмом обывателям привили, казалось бы, мгновенно. Кто обычно подвержен такому манипулятивному воздействию? Ведь тысячи людей без раздумий пошли на этически сомнительную войну (и среди них не только те, которым после Майдана некуда было идти), тысячи — их поддержали деньгами и лозунгами. Все это создало среду, в которой можно обсуждать военные коалиции, подтасовывать соцопросы о симпатиях к НАТО, взимать военный налог и насильно призывать в Нацгвардию тех, кто не готов идти убивать.
- Думаю, это было не так уж и мгновенно. На это ушли годы длительной и скрупулезной подготовки. Сначала у детей отобрали родителей, отправив последних работать за границей. Потом подобрали этих бесхозных детей, чтобы учить их ненавидеть.
Параллельно вели политику замены общечеловеческих ценностей. И все это проходило под постоянным присмотром и при тщательном мониторинге.
Что такое отобрать у ребенка мать? Это мощнейшая травма, с которой ребенку очень тяжело справиться. Родителей совершенно необязательно устранять физически, достаточно просто привить им ценности капиталистического мира. Например, как вы смотрите на то, что матери выходят на работу, оставив месячного ребенка на няньку? Часто можно услышать мотивацию: нужно зарабатывать деньги для того, чтобы достойно его растить. Разве ребенку нужны только деньги? Ему нужны родители с их заботой и любовью, ему нужно присутствие матери.
Нас окучивали много лет, подсовывая различные блага цивилизации, но при этом отбирая духовность и человечность. Это делалось незаметно и как бы безболезненно.
К сожалению, сейчас нет исследований по этой тематике, но еще во время первого майдана я проводила исследование на тему различий между его сторонниками и противниками. Результаты оказались поразительными и неожиданными. Почти стопроцентная противоположность в отношении к вере. Сторонники майдана были преимущественно людьми религиозными или верующими, противники — в основном, атеистами.
Я могла бы проинтерпретировать это так: вера в бога не определяется только образом самого бога, так как для этих людей важно, чтобы был объект, на которого можно возложить ответственность, который может простить, наказать, пожалеть. Если человек верит во что-то или кого-то, существование чего нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть, ему достаточно легко подсунуть любую недоказуемую идею. И вспомним, образ бога — это образ отца.
В американских фильмах встречаются несколько типов ветеранов войн, развязанных США. Одни, получив посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) и кучу комплексов, все равно чувствуют себя героями-спасителями. Другие, в меньшинстве, задаются вопросами, кто же они такие на самом деле — герои, спасители, миссионеры или обыкновенные глупые убийцы? Украинские АТО-шники, стреляющие в собственные города, какие вопросы будут себе задавать?
- Думаю, у нас будут развиваться оба варианта. Но второй тоже будет доступен меньшинству, ведь для этого нужно обладать хорошей силой рефлексии и возможностью интроспекции (взгляд внутрь себя). А это свойственно далеко не каждому.
Бойцы проукраинской стороны считают, что воюют с российскими войсками, которые напали на них и пытаются отобрать «честь и совесть». Есть те, кто, побывав на фронте, если и не изменили свою точку зрения, то, как минимум, начали задавать себе вопрос: «А что на самом деле происходит?». Это в основном мобилизованные по повесткам военкоматов, так называемое «пушечное мясо». Но это не касается тех, кто состоит в особых батальонах и осознанно идет убивать противников и мирное население по заданию националистических сил. Предполагаю, они знают, что их задача — уничтожить как можно больше несогласных с их идеологией.
Различие между американскими боевиками и нашими в том, что американцы редко воевали на своей территории (не считая уничтожения индейцев, войны Севера и Юга). В их армию идут люди, не нашедшие себя в мирной жизни, и им все равно, кого убивать.
В нашей стране ситуация другая. Здесь по разную сторону баррикад могут оказаться родственники или теперь уже бывшие друзья. Можно убить человека, не зная, что он твой брат.
Поствоенный период всегда очень тяжел для адаптации. Люди привыкают воевать, и в мирной жизни у них уже не находится дел, тяжело вернуться в профессию. Кроме того, меняется все: страна, технологии, экономика, отношения. Нужно приспосабливаться. А можно ли это сделать с легкостью, если до этого все вопросы решал с оружием в руках? Как научиться выстраивать отношения, учитывая новые реалии?
Думаю, нам следует ожидать от бывших боевиков и мук совести, и депрессии, и суицидальных тенденций.
Некоторые политики, идущие на выборы, уверены, что наша страна и общество готовы к легализации оружия. Программы некоторых партий-кандидатов содержат такой пункт. Как вы считаете, действительно ли готовы? Насколько своевременно это предложение, особенно после недавних событий и в контексте нового тренда: оружие для войны — любому, кто готов его поднять?
- Думаете, они уверены? Это только трансляция уверенности, так как никто не проводил независимых опросов. Другое дело, что эти политики уже несколько лет пытаются «пропихнуть» закон о легализации оружия. Но только потому, что кому-то это нужно.
Есть такое понятие «Окно Овертона» — это политическая теория, которая проясняет, как постепенно реализовывать неприемлемые в обществе идеи в жизнь. Таким образом, в наше бытие внедрили уже большое количество идей на уровне законов. Думаю, что и эта идея не за горами. А люди…
Люди пока не готовы к таким опасным изменениям.
Что произойдет с человеком, пережившим войну на своей маленькой родине, потерявшим кого-то из родных, свой дом, привычную жизнь? Память, ненависть, злоба станут генетическими, будут заложены в будущих поколениях как бомба замедленного действия? Или этот человек приспособится, попытается все забыть и все объяснить?
- Здесь тоже возможны различные варианты. Но сначала проясним: человек хочет забыть или объяснить? В случае с объяснением для себя произошедшего мы можем столкнуться с рационализацией и интеллектуализацией защитных механизмов психики. Это зрелые защиты, которые позволяют на сознательном уровне дать объяснение происходящему и, что важно, своим переживаниям. Фактически это будет являться признанием того, что человек столкнулся с травмой и смог пережить трагедию. После этого материал может храниться в бессознательном и не вызывать сильных невротических симптомов.
В случае, если он не даст себе такого объяснения, вытесненный в бессознательное материал обязательно вызовет какой-нибудь невроз, а может, даже психоз (в зависимости от структуры психики), а также будет передаваться на генетическом уровне. В психологии это называется трансгенерационная память. Даже не озвученные детям переживания, воспоминания, боль будут передаваться и закладываться в бессознательном следующих поколений. Последствия могут быть самыми неожиданными. Все будет зависеть от того, кто и как этим воспользуется.
Если отвечать на вопрос, как будет справляться психика общества в целом, то можно дать некоторые прогнозы. Например, ожидается, что может развиться депрессивный синдром у общества и у большинства граждан. Также, скорее всего, у многих людей проявятся суицидальные наклонности как сознательного, так и бессознательного характера. Что имеется в виду под вторым: бессознательное влечение к смерти может выражаться в повышенном травматизме, психоформных заболеваниях с летальным исходом, поступках, связанных с риском для жизни.
Возможно, произойдет алкоголизация населения, апатия, застревание в травме (повторяющиеся сновидения о войне, навязчивые мысли, воспоминания, постоянные разговоры) и не только у комбатантов.
Как правило, «работа горя» (психоаналитический термин) длится от одного до двух лет. Если общество сможет открыто говорить об этом и отгорюет, оно скорее встанет на ноги.
А как таким людям теперь психологически выживать в новых обстоятельствах их жизни?
- В новых обстоятельствах придется выживать всем. Вся страна находится в травме. Не всем удается устранить себя из этой ситуации и перенестись в более комфортную. В этом случае нужно попробовать найти единомышленников, с которыми можно было бы обсуждать происходящее, делиться переживаниями, совместно искать пути выхода. Многие психологи сейчас организовывают групповую работу, где можно просто приходить и выговариваться.
Но есть определенные сложности. Люди запуганы событиями — 2 мая в Одессе, 9 мая в Мариуполе. Многие скрывают свою позицию, так как боятся расправы. Но человеческая психика не безразмерна, она не в состоянии длительно помещать в себя большое количество стресса. Может произойти взрыв. В каком виде — предугадать невозможно.
Противоположная сторона находится в состоянии эйфории. Но ведь и в этом случае резервы могут истощиться: эйфория не длится вечно, чаще всего она сменяется депрессией. Я сейчас говорю не о той депрессии, которую демонстрируют кисейные барышни в период разлуки с любимым, а о настоящей клинической депрессии с беспомощностью, отчаянием, самоуничтожением, суицидами.
В сегодняшней ситуации происходит гипертрофия и таких качеств как садизм-мазохизм, диссоциация, ярко выраженные параноидальные тенденции, нарциссизм. И о каждом из них можно много говорить. Здесь важно отметить, что при малейшем ослаблении государственности, при нивелировании институций, при вседозволенности, при подавлении культуральных приобретений человечества патология проявляется в полной мере.
Продолжение следует...
Источник
![ шЛм fJJ |Д r:*€¡5a » "У Jf» Я против к°ррпнш ■ г 9ЯШВ 1 H¿] 1^1 771 [I /3 (3ftvh ] WM mi(ш ^ИИ^^иИр^' |в /-Щяш,Навальный,политика,политические новости, шутки и мемы,Митинг,песочница](http://img0.reactor.cc/pics/post/full/%D0%9D%D0%B0%D0%B2%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D1%8B%D0%B9-%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%B8%D0%BA%D0%B0-%D0%9C%D0%B8%D1%82%D0%B8%D0%BD%D0%B3-%D0%BF%D0%B5%D1%81%D0%BE%D1%87%D0%BD%D0%B8%D1%86%D0%B0-4454766.jpeg "Навальный,политика,политические новости, шутки и мемы,Митинг,песочница")
Отличный комментарий!