Массовые расстрела

История о том как главный политрук СССР переобулся в либерала

Знакомьтесь это Д. А. Волкогонов. В 8 лет он стал сиротой по причине того, что его отца во время большего террора расстреляли за брошюру Бухарина. Его мать погибла в советских трудовых лагерях во время ВОВ. Однако обо всем этом он узнает только тогда, когда будет работать с секретными советскими архивами как историк и военный, которого допустили к ним из-за чрезвычайной преданности партии.

Волкогонов пошел в армию в возрасте семнадцати лет в 1945 году, что было тогда характерно для многих сирот. Он учился в Ленинской военно-политической академии в Москве в 1961 году, перейдя потом в отдел пропаганды Советской армии в 1970 году. Там писал, пропагандистские брошюры, руководства по психологической войне и идеологии. Наш герой завоевал репутацию сторонника жесткой линии.

Еще в 1950-х годах Волкогонов впервые обнаружил информацию, которая создала когнитивный диссонанс у него в голове. Читая дневники членов партии с 1920-х годов, Волкогонов понял, «какими задушенными и стерильными были политические дебаты в Советском Союзе по сравнению с ранними временами». Речь Хрущева 1956 года по поводу разоблачения культа Сталина еще больше укрепила эту мысль, но однако в те времена он решил держать подобные мысли при себе.

В течение десятилетий, которые Волкогонов возглавлял Департамент специальной пропаганды, он посетил Анголу, Эфиопию, Ближний Восток и Афганистан. Он наслаждался быстрым карьерным ростом в советской армии в качестве специалиста, ответственного за психологическую и идеологическую войну. Только полностью ортодоксальный коммунист мог бы претендовать на эту должность, доказав свою преданность многочисленными работами по пропаганде. «Но несмотря на то, что он воспитывал войска в духе коммунистической ортодоксии, генерал Волкогонов боролся с частными сомнениями, основанными на ужасах, обнаруженных им в архивах». Волкогонов также имел возможность наблюдать условия развития социалистических стран во время «Холодной Войны». Волкогонов позже вспоминал: «... все они стали беднее, их экономики рушились повсюду. И я пришел к выводу, что марксистская модель была настоящим историческим тупиком, и что мы тоже оказались в исторической ловушке ».

Волкогонов был ортодоксальным идеологом до конца 1970-х годов и посвятил всю свою энергию распространению марксизма-ленинизма в армии. Только с самыми безупречными заслугами перед партией Волкогонов попал в самые секретные советские архивы. Работая в архивах во время брежневских лет, Волкогонов «нашел документы, которые его поразили, - документы, в которых коммунистические лидеры раскрывали свою жестокость, лживость и некомпетентность».

Таким образом, хотя Волкогонов активно писал и редактировал советские пропагандистские и идеологические материалы для войск, «он также занимался длительным и мучительным процессом переоценки советской истории».

Волкогонов начал писать биографию Сталина в 1978 году. И завершил ее к 1983 году, но книга была запрещена ЦК. Она была опубликована под руководством Михаила Горбачева во время перестройки до распада Советского Союза. Публикация книги о Сталине в России сделала Волкогонова «изгоем среди старших по званию офицеров».

Хотя Волкогонов приблизился к личности Ленина в сталинской биографии довольно условно, он был увлечен своим обвинительным актом к сталинской системе. Позже он заметил: «Это сразу же привело к появлению у меня многих врагов».

«Волкогонов публично признал, что, как и многие высокопоставленные советские чиновники, он прожил две жизни, все выше и выше в своей карьере, все глубже и глубже зарываясь в архивы, словно символически, он подрывал систему, которая его воспитывала».

Он был директором Института военной истории с 1985 года (где активно занимался исследованиями). В то время Волкогонов составлял двухтомную работу с данными о 45 000 офицерах Красной Армии, которые были арестованы во время чисток 30-х годов. Из них было расстреляно 15 000 человек.

В то время как биография Сталина вызвала трения, все по-настоящему началось в июне 1991 года, когда он был вынужден уйти в отставку. Волкогонов показал другим старшим по званию офицерам в институте проект первого тома 10-томной официальной советской истории ВОВ. В нем Волкогонов раскритиковал руководство Сталина войной и репрессии советских офицеров.

Хотя Волкогонов начал интенсивные исследования по Ленину, начиная с 1990 года, в конце 1980-х годов он уже пришел к собственному выводу о роли Ленина в истории.

Архивы находились в здании бывшего ЦК на Старой площади в Москве. Глубоко в подвале огромного, серого здания были полки с металлическими коробками, в которых хранились все письменные заметки, связанные с Лениным. Волкогонов объяснил: «Когда я увидел все более и более закрытые советские архивы, а также большие западные коллекции в Гарвардском университете и Институте Гувера в Калифорнии, роль Ленина в истории изменилась для меня».

Волкогонов всегда говорил: «Ленин был последним бастионом, который для меня рухнул». По его словам поворотным моментом было то, что он обнаружил один из приказов Ленина, призывающий к публичной казне через повешение кулаков в 1918 году.

Умственные способности отрицательно коррелируют со склонностью к «правой» идеологии и предубеждениям

https://www.linux.org.ru/forum/science/15424210 AXON конечно так ещё sjw'шная мразота, но мета-анализ есть мета анализ. Его пост на русском. Спижено без спроса и совести. 

Оригинальная публикация (платный доступ)

Полный текст (Sci-Hub)

Резюме

Когнитивное функционирование индивидов, строго приверженных «правым» позициям и предубеждениям, привлекает значительный научный интерес. Несмотря на то, что исследованию когнитивных стилей посвящено множество работ, когнитивным способностям уделяется меньшее внимание. Работы, посвящённые этой теме, в целом показывают ассоциацию сниженных когнитивных способностей с более выраженной поддержкой «правых» идеологических установок и повышенным уровнем предубеждения. В то же время, эта взаимосвязь мало учитывается в литературе. Данный мета-анализ выявил среднюю величину эффекта r = −.20 [95% доверительный интервал [−0.23, −0.17] на основании 67 работ, N = 84017] для взаимосвязи между когнитивными способностями и «правыми» идеологическими установками, и r = −.19 (95% доверительный интервал [−0.23, −0.16]; на основании 23 работ, N = 27011) для взаимосвязи между когнитивными способностями и предубеждениями. Величина эффекта для различных когнитивных способностей и характеристик выборки значительно не варьировала. Эффект строго зависел от меры, по которой оценивались идеологические установки и предубеждения, и имел наибольшую величину для авторитарности и этноцентризма. Таким образом, когнитивные способности являются важным фактором, определяющим развитие идеологических установок и предубеждений, и им следует уделять больше внимания при построении теорий и моделей.

Авторы выделяют 4 основных вывода, которые позволяет сделать данная работа:

1)  Люди, располагающие бо́льшими когнитивными ресурсами, с большей вероятностью придерживаются «левых» взглядов и склонны к меньшей предубеждённости, тогда как люди с меньшими когнитивными способностями более склонны к «правым» взглядам и предубеждённости.

2)  Величина эффекта различалась для разных типов широких когнитивных способностей (по теории Каттелла — Хорна — Кэрролла). Самая сильная связь показана для постижения знаний (r = -.23), тогда как для подвижного логического хода мысли и кратковременной памяти корреляция оказалась слабее (r = -.13 и r = -.12 соответственно). Это указывает на то, что вербальные способности сильнее связаны с выбором идеологической позиции, чем численное и математическое мышление.

3)  Величина эффекта различалась для разных типов идеологических позиций и предубеждений. Связь когнитивных способностей с авторитарностью была выражена сильнее, чем с консерватизмом и догматизмом. Среди типов предубеждений величина эффекта для этноцентризма была больше, чем для предвзятости в отношении конкретных аутгрупп (например, этнических меньшинств или представителей ЛГБТ сообщества).

4)  Статистический анализ не выявил значимых признаков систематических ошибок, внесённых избирательностью публикаций или влиянием выбивающихся или непропорционально весомых исследований, что говорит о робастности полученных мета-аналитических выводов.