школьницы 5 класса голые / смешные

Иван Григорьевич Руденко (до ареста начальник службы движения Калининской железной дороги, возраст — 34 года) написал письмо в апреле 1938 года из Калининской тюрьмы на нескольких листках папиросной бумаги и спрятал его в пуговицы гимнастерки. Ему удалось уговорить следователя передать жене вещи с просьбой «постирать и перешить пуговицы». Подтекст жена поняла не сразу и извлекла письмо из пуговиц лишь после того, как гимнастерка была постирана. Потому некоторые места оказались нечитаемыми.

Письмо из пуговиц — один из немногих вышедших на волю голосов из тюрьмы, прямое свидетельство того, как шло следствие и шились дела:

«23/3-37 я возвращался [из] НКПС <…> у ворот дома арестован <…> отвезли Лубянку, тот же день Калинин. 95 дней в подвале и спецтюрьме одиночка жутко Допросы шли беспрерывно дни и ночи следователи менялись 3-4 смены по 3-4 человека. Руководили капитан Лорент майор Домбровский (арестован) Листенгурт. Требовали подписать на себя ложные показания угрожали расстрелом, арестом всех вас предъявляли мне ордера на ваш арест <…> допросы 5 суток без сна и еды <…> потом 10 суток карцера. Угрозы издевательства,<…> требовали подписать на себя ложь. Я отказался. Потом показали подложные показания на меня Головина, Фурмана, <…> и других. Я всему верил, плакал, молил. Доведенный сумасшествия, измученный в июне подписал. Тогда перевели общую камеру, перестали мучить. В июле в тюрьме я узнал, что все это провокация и таких показаний на меня не было. <…> В сентябре <…> написал следователю большой протест. Просил приложить к делу. Следователь бывший нач. ДТО Лорент потребовал отказаться. Я настоял. Били, издевались, посадили в карцер на 26 суток темный холодный сырой почти раздетого 400 грамм хлеба и кружка воды. Думал умру — выдержал. За мой отказ предъявили мне обвинение по пункту 1-а т.е. измена родине. Это обвинение следователь снимал, если откажусь от протеста. Я согласился. Следствие закончено 8/ХII. Ожидаю суда очевидно военного из Калинина в мае-июне-июле».

9 мая 1938 года Военной коллегией Верховного суда СССР Иван Руденко был приговорен к высшей мере наказания. Расстрелян в тот же день.

Украина сошла с ума. Не очень хочется верить, но боюсь изменения необратимы. Сегодня она похожа на безумца, в припадке наносящего себе увечья. В центре Европы, у наших с вами дверей, мечется в крови и пене изо рта, страшное, непредсказуемое существо. Это я о маршах нацистов по всей Украине, от Киева до Харькова и моей родной Одессе на этой неделе. О попытке очередного штурма парламента и о реакции жителей страны на героизацию убийц, чьи преступления семь десятилетий назад, осудили в Нюрнберге.
Открытым текстом объясняю, Украинская Повстанческая Армия, не украинская, не повстанческая и не армия. Не украинская, потому-что в неё вербовали только насквозь ополяченных галичан и волынцев, а убивали эти разбойники, в основном украинцев. Не повстанческая, потому-что создали её немецкие оккупанты. Не армия, потому-что даже с партизанами не могла воевать, а только убивала мирных крестьян, чтобы партизанам негде было получать продовольствие. Зато при этом, боевики УПА зверствовали так, что даже немцев тошнило.
Чтобы депутаты проголосовали за закон, возвеличивающий до уровня героев, тех самых бандеровцев, что с особой садисткой жестокостью, тысячами вырезали и поляков и своих же односельчан, их обезумевшие потомки использовали привычный приём. Пошли на штурм Верховного Совета.