украшения раковой

«Интервью с главным следователем страны»: СКР потратит почти 1,3 млн рублей на изготовление сборника интервью Александра Бастрыкина

Люксембург первым в мире сделает общественный транспорт бесплатным.

Что чувствуют санкционные продукты

9 мая. Мои писульки

Будем считать, что лишаю себя девственности на реакторе, спустя 9 лет. Писал этот небольшой рассказ-эссе года 3 назад в вузе для зачета по истории. Мне он кажется достаточно неплохим, а на фоне происходящего, еще и малость актуальным, но об этом посудите сами. 

Герой?

На старом продавленном диване, сгорбившись, сидел почти вековой старик. Через приоткрытое окно слышались радостные голоса, отголоски песен военных лет. 

На его коленях лежал бережно хранимый долгие годы, украшенный множеством медалей и орденов, китель. Быть может за тяжестью прожитых лет он мог забыть какие-то детали того, чем он заслужил каждую из этих отметок, но их внешний вид не позволил бы никому сказать, что с момента вручения прошло без малого три четверти века. Забота об этих кусочках металла была уже глубоко въевшейся в самую глубину его костей привычкой. Старик всегда хотел забыть ту боль, которую тогда пережил он лично и весь народ некогда великой страны, но такой роскошью не должен обладать никто в целом мире. 

Среди всех наград особое место занимала одна. Колодка цвета свежей крови и под ней звезда из металла, который сопровождает эта же кровь всю его историю. Символ Великой Победы. Герой Советского Союза. Победа? Да, победили, но уплаченная цена была невообразимо велика. Был ли на самом деле победитель? Миллионы погибших, развороченная, разрушенная земля, пропитанная тоннами бурой вязкой жидкости, что и по сей день заставляет почувствовать металлический привкус во рту. Герой? Он просто солдат, которому, в отличие от необъятного количества товарищей и противников, посчастливилось выжить. Может ли солдат считаться героем? Способен ли хоть один человек говорить о героизме, пройдя через те кошмарные годы вместе со всем миром? 

Существование этой войны абсурдно. Простые люди, будучи уверенными в правильности лишь своей идеологии, с гордостью шли убивать врагов, что были угрозой для их великого народа, врагов, по сути, являвшихся такими же простыми людьми. И такая картина была с обеих сторон. Да, мы не нападали, лишь защищались, мы не хотели этой войны. Но хотели ли ее ничем не отличавшиеся от нас простые люди, что были по другую сторону баррикад?Одни солдаты, глубоко убежденные в правоте своей и своего лидера, шли выполнять приказ, совершая поступки, противоречащие всему человеческому, другие солдаты, будучи убежденными ничуть не меньше, точно так же следуя приказам, желая защитить своих соотечественников и свершить акт праведной мести, иногда поступали вряд ли более человечно. За всю свою отнюдь не короткую жизнь он не позволил сорваться с языка ни воспоминаниям, ни словам о войне ни разу. Это не то событие, которое можно воспевать или превозносить, оно заслуживает лишь долгого и грузного молчания. 

Пусть его зрение потеряло былую остроту, пусть слух его подводит все чаще, но даже так было невыносимо наблюдать, во что превратился день, что должен был стать Днем Всемирной скорби. Яркие фейерверки, веселье, горделивые предложения о повторении от людей, совершенно не представляющих себе, о чем они говорят, нелепые надписи на автомобилях и прорва другой атрибутики, выглядящей совершенно неуместно. 

Лишь оглушающая тишина может передать весь ужас разрывающихся снарядов и свистящих пуль. Звенящая, словно контузило взрывом, тишина. Только так есть возможность навсегда запечатлеть этот ужас, не забыв о том, чего никогда нельзя допустить вновь. 

Блеск золотой звезды каждый раз возвращал его в те злополучные времена, что ужасали более всего остального. В отражении на начищенной медали можно было увидеть лицо, чья кожа напоминала, скорее, кору древнего дуба, настолько оно было испещрено морщинами. Раз из раза, окунаясь в столь трагичные события, от мыслей о пролитой крови и положенных жизнях, словно зажатое ржавым затвором старой винтовки, щемило сердце, а на мутные, почти незрячие глаза наворачивались крупные слезы. 

Продираясь сквозь глубокие овраги морщинистых щек, то и дело застревая в них, слеза скатывалась по направлению к кителю, все так же лежащему на коленях. Неправдоподобно чистая и прозрачная, словно живая, капля сорвалась вниз. Глубоко внутри, если внимательно присмотреться,можно было увидеть всю боль и страдания, все воспоминания, никогда не обличенные в словесную форму. 

Коснувшись кровавого металла, картины прошлого, что бесконечно сменяли друг друга, замерли, открывая взору именно тот момент, который старик не мог вспоминать без содрогания. Что же могло тогда случиться? Никому и никогда не суждено об этом узнать.

Послесловие: Родители мои, спустя долгое время размышлений, назвать своего ребенка решили в честь отца отца моего отца, то бишь мужчины, приходящегося мне прадедом. О нем много не рассказывали, да я и сам не расспрашивал, а заинтересовавшись недавно, понял, что поведать уже осталось некому. Дед с бабушкой ушли почти следом друг за другом, с разницей в пару лет, отец его не застал, вот и остается мне сидеть, ломать голову, излагая свое мнение и отношение к тем ужасающим событиям потрясшим мир, напрягать память в попытках собрать хотя бы те обрывки фраз и фактов, сказанных совершенно вскользь, в какое-то подобие четкого образа человека. 

Звали его Степаном. Каким он был, этот сложившийся из образа человек, хорошим или не слишком? Любил ли он свою семью? Хотел он воевать или всем сердцем желал мирного неба? Мне доподлинно не известно, не любили в нашей семье ворошить прошлое, а уж тем более годы военные. В 41-м ушел на фронт, оставив дома жену да сына Колю шести лет от роду и его братьев и сестер. Был ли Степан в то время энергичным юнцом с огнем в глазах или уже взрослым мужчиной, постепенно начинающим излучать мудрость прожитых годов? Не знаю, но воевать идти пришлось. Представить не выходит, да и не хочется особо, страшно, как жила семья в течение этого четырехлетнего периода, но в 45-м пришла пора для живых возвращаться домой. И Степан вернулся. Контуженный и лежачий. До самой своей кончины так и не сумевший подняться с кровати. 

Спасибо за внимание, товарищи пидоры.

Моя поездка в ОРДЛО(ДНР), часть 2. Енакиево.

Часть 1 тут.

Родной город встретил меня безрадостно. Если что, время - четвертый час дня, суббота. Центр города.

Бывший "Фокстрот":

Ларек около центрального рынка.

Идем по центральной улице, проспекту Ленина.

Совкодрочерский мурал на гостинице "Мир", ранее его не было.

Центральный универмаг.

Кафешка у гостиницы.

Вход в гостиницу.

Банкоматы поближе:

Биллборд.

Завод, ЕМЗ. О нем расскажу в третьей части, во впечатлениях.

Проспект. Тихо, спокойно. Счастливые граждане отдыхают в центре. Комендантский час начнется только через 8 часов.

Салон красоты "Шарм". 

Знак "стоянка такси". Давно не видел.

Ювелирные изделия, как без них.

Сбербанк России открыт.

Любопытно, что на табличке с курсами валют не переделана надпись "RUR". Ну, то есть, там курс гривны, но, по логике, это должно быть обозначено "UAH", а то выходит, что это курс российского рубля к российскому рублю. Сбербанк определенно что-то знает.

Единственный в городе работающий банкомат. Отжатый у "Ощадбанка". С вывеской не заморачивались.

Объявление пиздит, на самом деле.

Банкомат "республиканского банка". Не соединен ни с какой другой банкоматной сетью, единственный в мире, наверное. Принимает свои, республиканские карты.

В отделении тоже с оформлением не заморачивались.

В третьей части будут магазины изнутри и цены, немного всякого, котэ, ну и общие впечатления и прочая информация. Сейчас мне нужно заняться делами, так что третья часть будет ближе к ночи. 

Свободное предпринимательство делает мир лучше

Одним из самых крупных и пагубных заблуждений об экономике является то что капитализм, или как я его называю, экономическая свобода, приносит пользу меньшинству, вгоняя в бедность большинство. Источник этого мифа тянется к Карлу Марксу, который думал что при капитализме конкуренция вызовет падение прибылей, вызывая необходимость увеличения эксплуатации рабочих.

Ошибочная теория немецкого экономиста(на самом деле реальный средний доход на человека вырос в 10 раз за последние 200 лет) потребовала дополнения, сделанного Лениным.

Дополнение было необходимо потому что во времена Ленина рабочие западных индустриализированных стран жили уже безусловно лучше, чем во времена Маркса. Поэтому в его книге "Империализм как высшая стадия капитализма" первый диктатор Советского Союза изобрел новый тезис. В пику Марксу он заявил что качество жизни западных рабочих продолжало улучшаться благодаря богатствам, которые текли на Запад из эксплуатируемых колоний. Ленинский тезис оказал огромное влияние на поколения африканских националистов, которые отвергли капитализм в пользу советского социализма.

Однако экономическая свобода продолжала улучшать не только жизни рабочих капиталистических стран, но также и жизни рабочих, живших при социализме. Свобода, другими словами, это благо для всех, даже для людей, лишенных свободы.

Вот как изложил эту мысль австрийский экономист Фридрих Хайек, нобелевский лауреат, в своем главном труде "The Constitution of Liberty", изданной в 1960 г.:

"Наиболее важна не свобода, которую я хотел бы лично для себя, а важна свобода необходимая для того чтобы человек мог приносить благо обществу. И единственный способ гарантировать эту свободу этому неизвестному человеку - это предоставить ее всем. Благами свободы, таким образом, не пользуются исключительно свободные люди или, по крайней мере, человек не пользуется только теми аспектами свободы, которые выгодны лично ему.

Без сомнения исторически несвободное большинство всегда получало выгоду от существования свободного меньшинства и сегодняшние несвободные общества получают выгоды в виде того что они получают и чему учатся у свободных обществ. Разумеется блага, проистекающие из свободы других растут с количеством свободных людей. Аргумент о свободе для многих, таким образом, распространяется на свободу для всех."

Когда Хайек написал эти слова борьба между коммунистическим и капиталистическим мирами была на пике напряжения и растущие страны третьего мира попали между молотом и наковальней.

Посмотрим на пример того что Хайек имел в виду, написав "несвободные общества получают выгоды в виде того что они получают и чему учатся у свободных обществ"

В 2002 г. Стивен Ван Дюлькен, куратор эксперт в информационном патентном сервисе Британской Библиотеки опубликовал книгу Изобретения 20 века: 100 изобретений, сформировавших мир, получившую множество положительных отзывов. Уолл Стрит Джорнал назвал ее "выдающейся", Бостон Глоуб отдал должное автору за сбор "панорамного снимка века". В своей книге Ван Дюлькен выделил 100 самых важных изобретений 20 века, по одному на год. И почти все произошли в свободных странах.

По месту рождения изобретателей получилось 47 американцев, 30 британцев, 4 французов, 3 канадца, 3 немца, 2 шведа. Аргентина, Австрия, Дания, Финляндия, Венгрия, Ирландия, Израиль, Италия, Япония, Советский Союз, Швейцария - по одному.

Если посмотреть на юрисдикции, где изобретения были запатентованы, то картина меняется, но не слишком. В США 46, Великобритании 29 и World Intellectual Property Organisation 11. Германия 5, Франция 2, Евросоюз 2. Канада, Дания, Венгрия, Япония, Швейцария - по одному.

Можно возразить что список Ван Дюлькена, по необходимости, субъективен. Верно, но я подозреваю что самолет, кондиционирование, посудомоечная машина, асфальтовое покрытие, пылесос, неоновое освещение, нержавеющая сталь, быстрая заморозка продуктов, светофоры, нейлон, радар, тефлон, бар коды, компьютер, авторучка, микроволновка, микрочип, кевлар и так далее точно попали бы в список составленный любым человеком.

То есть вряд ли, оглядываясь на 20 век кто-то выбрал бы значительно отличающийся список самых важных изобретений. И нет необходимости даже упоминать что инноваторы Ван Дюлькена принесли пользу не только своим родным странам. Выгоды от их изобретений распространились по всей Земле и улучшили жизни всех, включая многих тех, которые жили и живут при тирании.

Рассмотрим еще один пример. Между 1960, годом африканской независимости, и 2015-м разница между Черной Африкой и США вырос. В 1960 средний ВВП на человека в Черной Африке составлял 6,31 процента от того же показателя в США. Считая в другую сторону средний ВВП на человека в США составлял 1586 процентов от ЧА.

За следующие 55 лет доходы в ЧА, с учетом инфляции выросли на 55%, но в Америке они за тот же период выросли на 203%. Это значит что в 2015 в ЧА доходы составили 3,21% американских, а доход американцев составил 3111% ЧА. Или в долларах доход в ЧА вырос с 1075 долл до 1660, а в США с 17037 долл до 51638 долл.(Цифры в долларах 2010 г.)

Однако разница в продолжительности жизни, лучшего индикатора общего качества жизни, уменьшилась! В 1960 продолжительность жизни в ЧА была 58% по сравнению с США. Обратный процент 174%. За 55 лет продолжительность жизни в ЧА выросла на 47%, а в США на 14%. В годах продолжительность жизни в ЧА выросла с 40,17 лет до 59 лет, в США "всего" с 69,77 до 79,16 лет.

Африканцы, другими словами, стали жить дольше и лучше, хотя пусть и не намного богаче. Было бы неожиданно если бы они на самом деле стали богаче, учитывая тот факт что с начала независимости многие африканские страны экспериментировали с социализмом и иными формами протекционизма. Как например Зимбабве, которая все еще не переключилась.

Вся Африка получила выгоды от технологического развития, происходящего в свободном, капиталистическом мире. Самолет, американское изобретение, доставляет лекарства в самые дальние уголки Конго. Синтетический инсулин, канадское изобретение, спасает жизни в Южной Африке. Ксерокс, еще одно американское изобретение, делает образование более доступным для детей из бедных слоев в Анголе.

За последние несколько лет появились признаки небольшого, но заметного уменьшения политической и экономической свободы в мире. Заблуждался ли Францис Фукуяма, когда предсказал триумф либеральной демократии и капитализма в своем тезисе Конец Истории? Я определенно так не думала, когда защищала его в 2014 г.

Я все еще не теряю надежды что Фукуяма был прав и что недавние негативные тренды будут обращены. Хотя самое главное для продолжения прогресса человечества, как говорил Хайек, это чтобы оставалось хотя бы какое-то меньшинство свободных людей на Земле. А в этом, я думаю, сомневаться не нужно.

Marian L. Tupy