увеличено финансирование полиции и росгвардии

"ни молотка ни хуя во рту не держал, жизни настоящей не видел"

«Полицейский» класс открыли в школе в Бурятии

Профильный класс на базе второго появился в школе поселка Багдарин. На это обратили внимание «Люди Байкала».

Детям восьми лет будут проводить экскурсии в отделении полиции, изучать строевую подготовку и слушать полицейских на классных часах. На первом уроке школьникам уже показали оружие.

Школа также заключила соглашения с ФСИН и Росгвардией:

«Мы с удовольствием принимаем такие предложения. С малых лет будем прививать любовь к Родине и взращивать будущие кадры для [правоохранительных] структур»,

— рассказала «Людям Байкала» директор учебного заведения.

Ребенок умер из-за отсутствия в "красной зоне" хирурга

Восьмилетняя девочка умерла в приемном покое детской больницы Абакана, не дождавшись, по словам матери, осмотра хирургом. Семья обвиняет в бездействии больницу, сами врачи винят систему и говорят об остром дефиците медперсонала. Родные умершей девочки рассказали Сибирь.Реалии, что несколько часов не могли добиться медицинской помощи из-за отсутствия хирурга в "красной зоне" детской больницы.

"Больше четырех часов прождали в больнице"

13 ноября примерно в 9 часов вечера у восьмилетней Сони резко заболел живот – скорая приехала быстро, фельдшер сообщила матери о высокой вероятности аппендицита.

– Скорую мы дождались очень быстро, все симптомы указывали на аппендицит. Но нас сначала повезли в республиканскую больницу – там сделали СКТ легких (спиральная компьютерная томография). Симптомов коронавируса у дочери не было, но нам сказали, что это такой стандарт сейчас – нужно узнать, есть ли коронавирус. Легкие оказались чистыми, так мне сказали. Но в самой больнице нас отказались принять – она для взрослых, а нужен был детский хирург. Поэтому нас повезли в детскую. В итоге где-то час спустя – в районе 22 часов – мы приехали на госпитализацию. Там первым делом взяли тест на ковид, ждали его результатов. Тест оказался положительным, хотя симптомов никаких не было, поэтому дочь направили в красную зону. И даже с этой потерей времени ее можно было успеть спасти! Но дальше мы сидели в приемном покое около трех часов и еще час – в процедурном. За это время у Сони даже анализ крови не взяли, хотя это же обычная процедура при госпитализации. Принимающий врач никак ее не осматривал. А хирурга мы так и не дождались – в два часа ночи 14 ноября моя Сонечка умерла, – рыдает Ирина.

По словам матери, все часы, что она с дочерью провела в приемном отделении, Соня жаловалась на резкую боль, а сама Ирина умоляла проходящий медперсонал о помощи.

Я просила, ну где же врач, ее же оперировать нужно, раз подозрение на аппендицит. "Она уже сознание теряет!" Мне: "Мамаша, не мешайте нам работать! Мы знаем, что нужно делать". Хотя фельдшер скорой помощи, которая нас привезла, стояла рядом и подтверждала, что крайне вероятен перитонит: "Срочно вызовите хирурга!". Врач приемного отделения (видимо, терапевт), которая нас приняла, звонила в соседнее здание, вызывала оттуда детского хирурга – потом передавала нам, что тот отказывается заходить в "ковидное" отделение. Я не знаю, почему. Я не знаю, почему в "красной зоне" не было "своего" хирурга, и почему нас продержали там четыре(!) часа в отсутствие нужного врача. Я готова была на руках ее принести – знать бы куда! – вспоминает Ирина. – Соне в больнице почти сразу стало очень плохо, давление упало, а там даже прилечь негде было – пришлось просить кушетку какую-нибудь. Принесли лавочку.

По словам матери умершей девочки, врач ковидного отделения предлагала увезти больную в хирургическое здание детской больницы (соседнее здание) на машине скорой помощи, в которой ее привезли. Однако фельдшер якобы сказала, что в машине нет реанимационного набора, а состояние ребенка настолько ухудшилось, что везти ее без оборудования опасно.

– Тогда врач вызвала специальную реанимационную бригаду. Они приехали довольно быстро, но было уже поздно, – говорит тетя девочки Галина.

По ее словам, диагноз ребенку – перитонит – поставили только 15 ноября после вскрытия.

Мать умершей девочки Ирина написала заявление о несвоевременной медпомощи в Следственный комитет республики. По ее словам, домой к ним уже приходила полиция, чтобы проверить "условия содержания детей".

– К приезду полиции я нормально отнеслась, у них положено проверять в случае смерти маленьких детей. Меня возмутило отношение Минздрава: еще не разобравшись в ситуации, их пресс-служба заявила, что больница "приложила все усилия". Потом начались намеки на то, что, мол, медики получили сообщение из школы, в которой училась моя дочь, о том, что семья у нас неблагополучная. Тут уже возмутились родители одноклассников Сони, которые хорошо нас знают, наши соседи - они за нас вступились. В итоге дело приняло такой поворот, что министру здравоохранения пришлось публично объявить, мол, проверку еще ведем, найдем виновных и накажем, - говорит Ирина.

"Врачей остро не хватает"

В республиканской детской клинической больнице Хакасии прокомментировать ситуацию редакции Сибирь.Реалии отказались, сославшись на то, что главврач Людмила Топанова "на выезде в Минздраве". При этом секретарь главврача сообщила, что о гибели девочки в больнице ей ничего не известно.

В Минздраве региона сообщили о том, что по факту гибели девочки ведется проверка и напомнили об уголовной ответственности "за распространение заведомо ложных сведений".

– В ночь с 13 на 14 ноября в приемное отделение детской больницы поступил ребёнок в крайне тяжёлом состоянии, спасти которого не удалось, несмотря на все усилия врачей. Более подробную информацию предоставить не представляется возможным в силу действия Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" № 323-ФЗ (статья 13 – о врачебной тайне). 14 ноября Минздрав Хакасии начал служебную проверку, в ходе которой будет дана оценка действий медицинского персонала всех служб, причастных к данному случаю. Напоминаем, что распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию, преследуется в соответствии с уголовным кодексом Российской Федерации, – сообщила пресс-секретарь министерства Валерия Агафонова.

Родные умершей девочки предполагают, что отказ врача осмотреть девочку, был связан с тем, что у нее оказался положительный результат на коронавирус. Сами врачи считают, что причиной трагедии стал дефицит персонала, из-за которого в коронавирусном отделении республиканской детской больницы не оказалось хирурга.

– Из больницы месяц за месяцем уходят врачи и вообще медперсонал. Вы сами посудите, разве это дело, чтобы в республиканской больнице был всего один хирург?! К сожалению, на нынешние зарплаты сюда людей не заманишь. Условия тяжелые, а платят мало. Еще и обвинить лишний раз норовят, хотя медики тоже люди подневольные – есть регламент, нарушать его нельзя, – рассказывает одна из сотрудниц больницы на условиях анонимности. – Дополнительный отток пошел, когда люди поняли, что могут "кинуть" с ковидными выплатами, они стали повально отказываться от "коронавирусного обучения", а без него "в ковидных" отделениях вообще-то запрещено работать.

Хирург перинатального центра, врач ультразвуковой диагностики и глава иркутского отделения профсоюза "Альянс врачей" (в марте Минюст признал НКО "иноагентом") Сергей Ковальчук замечает, что по закону врач не имел права нарушать регламент посещения "красной зоны".

– Я бы в такой ситуации зашел, но это, вообще-то, подсудное дело. Так что думаю, обвинять врача неправильно. Виновата система – почему в "коронавирусном" отделении не было хирурга, который бы прошел аттестацию на работу с COVID-19?! – задается вопросом Ковальчук. – Нормативы при текущей ситуации с заражаемостью коронавирусом и смертностью от вируса следует соблюдать. Но где условия для этого? Почему регламент установили, а нужным количеством специалистов, оборудования (тот же аппарат СКТ нужен и в самой детской больнице!) не обеспечили?

Источник: https://www.severreal.org/a/rebenok-umer-iz-za-otsutstviya-v-krasnoy-zone-hirurga/31563680.html

Белорусскую спортсменку силой хотят вывезти из Токио. 

Кристина Тимановська должна была в понедельник выйти на соревнования по легкой атлетике на дистанции 200 м среди женщин.

Но в воскресенье к ней пришли представители тренерского штаба и сказали паковать вещи. Спортсменка отказалась возвращаться. 

Кристина сообщила что ее исключили из команды, поскольку она "рассказала в своем Instagram о халатности тренеров".

Однако олимпийская сборная Беларуси позже объявила, что спортсменку сняли с соревнований из-за ее "эмоциональное и психологическое состояние" и она не будет участвовать ни в гонке на 200 метров, ни в эстафете на 400 метров.

Сейчас спортсменка находится в токийском аэропорту Ханэда с японской полицией и, по словам белорусского журналиста Тадеуша Гицана, хочет просить об убежище в Австрии.

В своем видеообращении спортсменка попросила Международный олимпийский комитет о помощи, пожаловавшись на давление и то, что ее против ее воли хотят вывезти в Беларусь.

Взгляд из Украины на Украину

Спрашиваю у украинцев. Какую репутацию у вас имеет национальная гвардия Украины и Азов?

Причина вопроса проста - у Азова крайне паршивый имидж с намёками на нацистов, а национальная гвардия Украины слишком рифмуется с российским аналогом - росгвардией. Так же с первого взгляда трудно понять какой в ней смысл когда уже есть полиция и армия. С росгвардией я так и не определился, решив для себя что это куда более идеологическое ответвление от полиции и армии + ещё одна кормушка.

Да и любопытно как ЗСУ относится к ним обоим. В частности к Азову который перетягивает на себя часть внимания СМИ. Заслуженно, да, но я бы не удивился если бы обычный украинский офицер смотрел на это с некоторым недоумением: что он так же воюет, но внимаем несколько обделён.

Истории двух священников в Прощёное воскресенье

Читаю иногда ватные телеграмм каналы, вот некоторые мысли на фоне контрнаступа в Харьковской области