убитым

Изложенная в этом тексте информация была рассказана сотрудником правоохранительных органов. Когда кажется, что с противоположной стороны одни нелюди и фашисты, не следует забывать, что враг не монолитен. Даже у Гитлера был свой Штауффенберг. Есть люди, которых ужаснуло произошедшее в Одессе и среди членов хунты. Раскрыть его имя мы не имеем права — иначе в истории Украины появится еще один застрелившийся двумя выстрелами в голову «самоубийца».

Разработка

Одесса после потери Крыма и народной революции в Мариуполе осталась единственными морскими воротами Украины и приобрела статус самого важного после Киева города. Назначенный хунтой глава ОГА Владимир Немировский продемонстрировал полную политическую импотенцию — за два месяца он не смог ни разогнать народный лагерь на Куликовом поле, ни поставить под контроль милицию, ни наладить контакт с местными немногочисленными, но активными украинскими националистами.

Совещание по подгтовке операции в Одессе состоялась за 10 дней до трагедии. Председательствовал лично Турчинов. В обсуждении принимали участие глава МВД Арсен Аваков, глава СБУ Валентин Наливайченко и секретарь СНБО Андрей Парубий. К консультациям по операции был привлечен также глава ОГА Днепропетровской области Игорь Коломойский.

Идея использовать в операции футбольных «ультрас» принадлежала Арсену Авакову. Еще со времен работы главой Харьковской ОГА, у него были выходы на фанатских лидеров, которым он, даже проживая в Италии, продолжал оказывать спонсорскую поддержку.

Коломойский передал под руководство одесских правоохранителей батальон Днепр. Он же установил денежную премию за каждого убитого — 5000 долларов.

Подготовка

К проведению операции были привлечены также боевики Корчинского. Именно они носили на руках красные повязки. Последователям Корчинского отводилась ключевая роль в организации провокаций: они выступили якобы в роли защитников палаточного городка на Куликовом поле, а потом заманили участников в Дом Профсоюзов, где и произошла резня.

Вокруг Одессы было организовано 15 блок-постов, на которых укрепились боевики подчиняющегося лично Коломойскому батальона «Днепр-1″, а также представители «Правого сектора» как из Днепропетровска, так и из западных областей Украины. Помимо того, в Одессу приехали две сотни «Самообороны майдана», подчиняющиеся и.о. главы администрации президента Сергею Пашинскому — тому самому, который был пойман со снайперской винтовкой в багажнике 18 февраля на Майдане. Пашинский впоследствии утверждал, что не был посвящен в полные планы операции, и отправлял своих людей исключительно для «защиты одесситов». Таким образом, общее число бойцов из других регионов Украины составило около 1400 человек — к вопросу о том, что Дом Профсоюзов, якобы, сожгли «одесситы».

Со стороны одесской милицией операцией руководили лично глава областной милиции Петр Луцюк и его заместитель Дмитрий Фучеджи. Луцюку было поручено нейтрализовать главу ОГА Немировского, чтобы тот не устроил самодеятельности, которая смогла бы сорвать операцию. Фучеджи руководил боевиками непосредственно на Греческой площади, где был, якобы, «ранен», чтобы избежать ответственности за дальнейшие события.

Датой проведения операции было изначально назначено 2 мая — день футбольного матча, что оправдывало наличие большого числа «ультрас» в центре Одессы, а также позволяло свести к минимуму наличие не задействованных в операции одесситов в центре города — большинство находилось за городом на «маевках».

Жертвенник всесожжения

2 мая в 07:59 в Одессу прибыл поезд из Харькова, на котором приехали фанаты «Металлиста», среди которых были задействованные в операции «ультрас». Кроме того, в это же время в город небольшими группами вошли боевики батальона «Днепр-1″ и «Правого сектора». Часть боевиков «Самообороны Майдана» также прибыла официально из Киева, но большинство без символики приехали в город на автомобилях. У одесской милиции в тот день был строгий приказ не останавливать автомобили с киевскими, днепропетровскими и львовскими номерами.

После полудня часть боевиков отправились в сторону Соборной площади, где был назначен сбор участников «Марша за единую Украину». В их задачу входило организовать толпу и повести её на баррикады на Греческую площадь. Группа «смертников» нацепила георгиевские ленточки, надела балаклавы и пошла маршем по Александровскому проспекту. Именно они фигурирует на многочисленных фото- и видеозаписях в роли «пророссийских активистов». Для того, чтобы отличать своих от настоящих одесских активистов, провокаторы надели на рукава красные повязки. Посвященные в детали операции милиционеры также носили красные повязки. Не знавшие этих деталей настоящие активисты, увы, поддались на призывы провокаторов, и тоже отправились «останавливать фашистов» — так им объяснили суть происходящего.

Дальнейший ход событий зафиксирован многочисленными очевидцами. Якобы «пророссийские» провокаторы при поддержке милиции выстроились возле торгового «Афина», на перекрестке Греческой улицы и переулка вице-адмирала Жукова, провокаторы со стороны фанатов, среди которых были как представители как «Правого сектора» так и Корчинского, на них напали (это подтверждают даже настроены положительно по отношению к майдану наблюдатели) http://napaki.livejournal.com/100072.html с обеих сторон было использовано огнестрельное оружие, с обеих сторон были жертвы.

Задача отвлечь «честных» фанатов от футбольного матча и направить толпу на Куликово поле была полностью выполнена. «Заведя» толпу, провокаторы отступили в торговый центр «Афина», откуда позже были вывезены милицией. Жертв среди них не было — только раненые.

В то время, пока шли столкновения на Греческой, группа уголовников из «Правого сектора» готовила осуществление главной части операции под кодовым названием «Ола» — от словосочетания «мизбах а-ола», что в переводе с иврита значит «жертвенник всесожжения». Они проникли через задний вход в Дом профсоюзов и укрепились в подвале и на чердаке. В эту группу входили только проверенные боевики, имеющие опыт убийства людей.

В то время, пока толпа шла от Греческой площади к Куликову полю через весь центр города, часть провокаторов на автомобилях опередила основную массу, прибежали в лагерь и устроили панику: «сюда идет «Правый сектор!», «Они идут убивать!» и т.п. Под руководством провокаторов, вместо того, чтобы рассеяться по городу, многие активисты вошли в Дом Профсоюзов. Часть из них спустились в подвал — оттуда живых потом не вышло, людей пытали, убивали, резали мачете. Часть из них пошли вверх по лестнице. Едкий смертоносный угарный газ о илдовым структурам Ярема образовался из-за использования смеси бензина с напалмом. Рецепт этих адских коктейлей был подготовлен химиками майдана, но там не использовался. В Одессе эту смесь применили впервые и дедали это намеренно: нужна была бойня с большим количеством погибших, чтобы устрашить всю страну.

«Битва» за дом Профсоюзов продолжалась несколько часов — в то время, как часть боевиков имитировала сопротивление и кидала с крыши коктейли Молотова, остальные методично резали, душили и сжигали людей. Для того, чтобы никто не смог потушить пожар, в здании была полностью отключена вода.

После завершения «Олы» убийцы из «Правого сектора» покинули здание через боковые и задние выходы и покинули город. В здание вошли милиционеры. Ставшее официальным число жертв — 46 человек — это только убитые на этажах здания. Основные жертвы из подвала в их число не вошли. Точное число убитых вряд ли когда-то станет известно, но большинство источников называют 120-130 человек.

Правду не скрыть

Приватизировав милицию и СБУ, хунта забыла о прокуратуре. И вот уже и.о. генерального прокурора Олег Махницкий говорит: «Эта акция не была подготовлена на каком-то внутреннем уровне. Это была спланированная, скоординированная четко акция, в которой принимали участие в том числе и представители власти».

Длиннотекст, и многим наверняка не понравится. Но лучше прочитать

Прошла неделя с начала вторжения РФ в Украину. В предыдущем посте я нелицеприятно высказался о стратегических успехах (которых нет) украинской стороны, качестве их командования, и неожиданно получил много откликов в личку от украинцев, которые благодарят за попытку объективно оценить состояние дел в стране и вооруженных силах. Многие считают, что в тяжелый момент людям нужна правда, какой бы страшной она ни была, а киевские власти привычно врут, причем врут в расчете на идиотов. Это только демотивирует граждан защищать страну. Честно, даже не ожидал такой реакции. Дякую, друзі. Буду робити огляди, орієнтуючись в першу чергу на українську аудиторію. Москалям я вже все сказав тут.


Для начала хочу разъяснить вопрос, в котором имею основания считать себя компетентным – о пропаганде. В Информационную эпоху когнитивные технологии приобрели колоссальное значение, в некоторых случаях они решают исход войны. Вот только украинские военные пропагандоны понятия не имеют даже об азах этого сложного дела, выстроенного на очень тонких расчетах. Они мыслят примитивно: надо поддерживать боевой дух армии и давать побольше позитива населению. Если фейк взбодрит людей – будем лепить больше жирных фейков. Это фатальная ошибка! Представьте себе солдат, которые потерпели поражение. Понеся большие потери, отступают, оставляя врагу очередной городок. И при этом слушают пропаганду, надрывно визжащую о том, что атака интервентов отбита, враг потерял сотни убитыми и тысячи сдавшимися в плен, сожжены миллионы вражеских танков а сбитые самолеты врага вообще невозможно сосчитать.

Что должны подумать бойцы, которые хорошо понимают, что никакой перемогой на их участке фронта даже не пахнет? Они начинают рассуждать примерно так: если нас побили, а власть врет, что дела на передовой обстоят блестяще, или скрывает реальное положение дел, увлеченно подсчитывая потери интервентов, то значит она врет, говоря о победах и на других фронтах. То есть мы везде терпим разгром. Логично же!

Это деморализует, подрывает веру в командование и в конечном счете лишает бойцов воли к сопротивлению. Но дух гражданского населения таким враньем и манипуляциями можно поддерживать? Да, конечно. Но лишь до тех пор, пока люди не начинают сталкиваться с реальностью. И когда расхождение между розовыми ожиданиями скорой перемоги и реальностью достигает критического уровня, любая, даже локальная военная катастрофа может стать триггером психологического слома общества.

В нацистской Германии этот надлом произошел в 1943 году после осознания масштабов сталинградской катастрофы, где в котле бесславно сгинуло 300 тысяч солдат рейха. Потери в масштабах той войны не выглядят ужасными. К тому времени в Германию с Восточного фронта пришло уже порядка миллиона похоронок. Но есть нюанс: потери воспринимались как плата за победу, а вера в непобедимость германской армии была абсолютной. Теперь же была заплачена колоссальная цена за… поражение от каких-то там унтерменшей. Более того, перелом в общественном мнении произошел во всем мире.

Нацистская пропаганда до последнего трубила о блестящих победах германского оружия, о том, что враг падет со дня на день. Даже когда Сталинград был окружен, это подавалось, как хорошая новость: мол, крепость Сталинград – это утес, о который разобьются волны большевистских орд. И потому разгром ранее непобедимого вермахта стал шоком для населения Германии. Ведь пропаганда вбила в головы немцам, что победить сверхчеловеков, во главе которых стоит богоподобный фюрер, совершенно невозможно. Вот этот разрыв между ожиданиями и реальностью, которую никакая промывка мозгов уже не могла залакировать, и стал причиной надлома немцев. Утрата веры в победу, в правоту своего дела – первый предвестник неизбежного краха.

Да, на войсках Сталинградская катастрофа сказалась не так сильно. Хотя бы потому, что солдаты оценивали ситуацию на фронте не по геббельсовским агиткам, а по тому, что видели своими глазами, а потому особых иллюзий не испытывали. Но для них после погрома армии Паулюса возросшая сила советских войск стала неоспоримым фактом. К тому же общество и армия живут не в разных вселенных. По мобилизации в войска поступали все более молодые, все хуже обученные и менее мотивированные солдаты. И через полтора года в победу уже никто не верил, многие были озабочены в первую очередь спасением своей шкуры.

В то же время для советского народа и РККА, которая в первые полгода войны потеряла в котлах 1,5 миллиона солдат, эти потери не стали причиной психологического надлома. Потому что пропаганда работал очень грамотно. Никакого пи…дежа о победах! Она не пыталась создавать завышенных ожиданий, не назначала дату штурма Берлина. Пропаганда носила не подбадривающе-терапевтический, а мобилизационный характер: «Вставай, страна огромная, вставай на СМЕРТНЫЙ БОЙ…». «Убей немца!», «Пусть земля горит под ногами оккупантов!», «За ценой не постоим!», и все такое прочее. А весь предвоенный залихватский агитматериал про «малой кровью, могучим ударом» был выброшен на помойку в первый же день войны. Идущие на фронт 18-летние мальчишки не обещали подругам вернуться с орденами к новогодней елке. Не было никаких иллюзий по поводу скорой и легкой победы, и поэтому самые тяжелые потери и поражения воспринимались как повод для мести, а не причину поскорее сдаться или дезертировать.