Результаты поиска по запросу «
санкт петербург салют для детей из мариуполя
»
война Украина мнение текст story песочница Вторжение в Украину 2022 политика
Мнение иностранцев по поводу России и войны в Украине.
Устал от бесконечных и бессмысленных срачей в ру сегменте. Стало интересно, о чем говорят в зарубежных чатах? Решил поделиться с вами.После продолжительных поисков был найден канал о политике в одном из мессенджеров. В общей сложности там общается 30 тыс. человек. Есть отдельные чаты под локальные конфликты, в том числе ukr-rus.
Далее, вопросы и ответы.
1) Как вы считаете, из за чего началась война?
Оказалось, большинство считает что это война за территорию и ресурсы. Писали всякую ерунду про плодородные земли Украины и как они необходимы путену.
Но после дискуссии сами пришли к внутренним причинам, удержанию власти и поддержания коррупционной системы.
2) Виновен ли народ России в преступлениях правителя?
Однозначно нет, русские протестуют, но их сажают в тюрьмы. У путина есть армия, полиция и приспешники, невозможно в один момент изменить систему.
3) Почему в России поддерживают путина?
В основном говорили про пропаганду, "железный занавес" и не осведомлённость населения о том, что происходит на самом деле.
4) Отношение к путину, России и русским.
Путина считают диктатором, насильственно удерживающим власть. На Россию смотрят с надеждой на "более либеральные взгляды по многим вопросам", к народу на удивление относятся с сочувствием. Ненависти или агрессии не увидел вообще ни в одном комментарии.
Многие не понимают на сколько ограничены права людей, не верят, что можно "сесть за репост" и т.п.
5) "Они даже не знают где находится украина"!
Может мне повезло с чатом, но в целом осведомленность о происходящем куда выше, чем у среднестатистического россиянина. Как минимум инфу про януковича, оранжевую революцию, события 2014-го года знают все.
В целом, столь приятной беседы на политические темы давно не было. Зато был ещё интересный момент: я там сидел где то неделю и сразу после в чате появилось штук 5 новорегов, которые очень быстро спалились (не выдержали и начали спамить на русском).
Тезисы всё те же: это вынужденная спец операция, если бы мы не напали - это сделали бы солдаты НАТО, не всё так однозначно, время подлёта, у нас неопровержимые доказательства и прочее прочее.
Я хз боты это или нет, но ссылок у них был вагон заготовлен.
Всерьез их никто не воспринимал, но срач таки начался.
Кстати, это отличный способ улучшить знание английского. Но ссылку не дам, ибо боты испоганят всё.
песочница политоты Война в Украине наркомания политика
Кто сеет ветер-пожнёт бурю.
Сотрудник Министерства здравоохранения Кемеровской области рассказал журналисту «Новой вкладки» Константину Эйшину о том, что происходит в мирной жизни с участниками войны в Украине, их близкими и соседями. И что, вероятно, ждёт нас всех.
Плачущий пациент— Здоровенный мужик, молодой, сильный. Лежит на больничной койке и рыдает. То успокоится, то снова начинает. Кажется, просто так, без видимой причины. В данный момент у него ничего не болит. Ему ничего не угрожает. Это один из наших пациентов, вернувшихся с российской войны в Украине. Мобилизовался из Кузбасса, пробыл несколько недель на фронте, получил травму. В результате лишился зрения на один глаз, — рассказывает сотрудник Минздрава Кемеровской области Дмитрий Котлов (имя изменено по просьбе нашего собеседника).
Дмитрий работает в системе здравоохранения Кемеровской области более 25 лет. Сначала врачом, а последние несколько лет — чиновником в системе здравоохранения. В настоящее время входит в число медиков, курирующих лечение участников военных действий. И если не лично видит каждого пациента, то хорошо знаком с системой помощи им в регионе. Он продолжает говорить о плачущем пациенте:
— Понимаете, на самом деле это достаточно лёгкий случай. Мужчина даже глаза не лишился. То есть косметический эффект сохранён. Но глаз не видит полностью. И для нашего пациента это огромная психологическая проблема. И его можно понять: только что был здоров, вся жизнь, как говорится, впереди. А тут р-раз — и надо всё начинать с нуля, делать что-то другое. Плюс практически неизбежный для «возвращенцев» ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство. — Прим. ред.). Поэтому его недавние слова о самоубийстве лечащий врач воспринял крайне серьёзно. Мужчине нужна специализированная помощь психологов или психиатров.
По словам Котлова, поток пациентов, вернувшихся с СВО, начался примерно через два-три месяца после начала войны. Сейчас он с каждым месяцем только увеличивается. При этом кузбасские больницы не справляются с этой нагрузкой с самого начала.
По приблизительным оценкам, только в Кемерове «на койках» в стационаре каждый день находится 60–70 участников боевых действий в Украине.
— Раненые, ампутанты, наркозависимые, алкоголики, люди с психическими и психологическими проблемами… У меня доступа к точным цифрам по всему Кузбассу нет. Но скажу одно: есть специальный реестр таких пациентов с СВО. И судить о реальном размере этого реестра можно, например, по тому, что только один кемеровский врач должен в месяц обследовать 200–250 и более именно пациентов, вернувшихся с войны. И раньше, до февраля 2022 года, очереди на лечение были огромные: операций ждали месяц, два, три, полгода. А сейчас к «гражданским» добавились ещё и участники СВО. Разумеется, им помощь должна оказываться в приоритетном порядке, так что сами понимаете: для простых бабушек-дедушек и прочих мирных жителей всё стало ещё хуже, — говорит Дмитрий.
В Кемерове, одном из двух крупнейших городов Кузбасса, СВО-пациентов лечат в трёх городских клиниках. Одна из них — госпиталь ветеранов войн. Изначально эта больница предназначалась для лечения пожилых пациентов, участвовавших во Второй мировой войне. Но с прошлого года местные обитатели значительно помолодели.
«Большинство больны наркоманией»В приёмном отделении госпиталя стоит мужчина лет 35–40. Среднего роста, болезненно худой. Он не может спокойно ждать своей очереди. То и дело нервно вскакивает с места, быстро ходит по коридору, снова садится. Негромко, но так, чтобы слышали окружающие, матерится. Когда заходит в кабинет к врачу, почти сразу выпаливает: «Я на спидах, не могу бросить, что делать?» Такую картину наблюдал один из кемеровских врачей Алексей Свиридов (имя изменено по его просьбе) во время одного из ежедневных приёмов.
— Увечья, которых хватает у наших пациентов, ПТСР — это всё, конечно, проблема. Этим всем нужно заниматься. Но главная, на мой взгляд, проблема по распространённости и потенциальной опасности — это зависимости. Проще говоря, очень много среди тех, кто вернулся, либо алкоголиков, либо (чаще) наркоманов. Их главная зависимость — амфетамины. И вот тут всё гораздо сложнее и печальнее в плане перспективы лечения и последующей социализации, — рассказывает Дмитрий Котлов.
По его словам, в приёме психостимуляторов на войне признаются «чуть ли не через одного». Амфетамин, «спиды», «скорость» — психостимуляторы, которые позволяют бойцам на фронте не спать сутками, быть сконцентрированными, активными, в хорошем настроении.
— Разумеется, наши врачи спрашивают, где и когда начали употреблять. Многие говорят, что «таблетки» на фронте доступны. Как следствие, в стрессовой ситуации военных действий обычный человек находится под огромным психологическим прессом. Возможно, только с такими «таблетками» многие могут идти в бой, подолгу не уставать, не хотеть спать, в конце концов — исполнять приказы.
Но последствия приёма психостимуляторов фатальны, замечает чиновник. Поэтому в систему помощи участникам СВО включился кемеровский наркодиспансер. Впрочем, по словам Котлова, вряд ли это может быть эффективно, учитывая огромное число зависимых.
— Назвать точные цифры сложно. Во-первых, потому что многие пациенты не сознаются в приёме запрещённых препаратов, во-вторых — по тем, кто проходит в реестре пациентов, вернувшихся с СВО, эта информация не указывается целенаправленно, — объясняет Дмитрий. — То есть диагноз, если сам человек сообщил о нём, может быть указан, но это носит эпизодический характер. Но могу сказать уверенно: судя и по опросам во время первичного приёма у врачей, и по наличию симптоматики, пациентов с зависимостями среди вернувшихся с СВО — чуть ли не через одного.
В свою очередь, кемеровский врач Свиридов, к которому как раз и пришёл упоминавшийся в начале главы «нервный» пациент, уверен, что в Кемерове медпомощь таким людям оказывается чисто формально.
— Не буду про себя, скажу про коллег. Вот, например, невропатологи. У моего знакомого есть план от начальства — 300 эсвэошников в месяц принять. Это плюсом к общему потоку пациентов. Это нормально? 300! Это примерно 12–15 человек в день. Это Минздрав нам спустил. Устное распоряжение. Довёл его до нас главврач. Оформляется как премия за повышенные нагрузки. Не выполнишь положенную норму — не получишь премию. Но что можно сделать с пациентом за 5–10 минут? Правильно: ничего.
Свиридов обращает внимание, что тех же невропатологов в принципе не хватает, а ещё постоянно кто-то увольняется, «потому что так работать невозможно». Врачи уходят в частные клиники, многие уезжают из Кемерова. Поэтому невропатологу, чтобы набрать 300 пациентов с СВО в месяц и не получить нагоняй от главврача, приходится просто заполнять медкарты и «писать-писать».
— Что же касается моего пациента с зависимостью, о котором я рассказал, так это один из сотен, — уверяет Алексей Свиридов. — И с ним всё, как говорится, плохо. У него серьёзная зависимость от психостимуляторов. Как следствие — серьёзные поведенческие проблемы. Он конфликтный, не может себя контролировать. Совсем недавно вернулся с фронта, но уже дважды с кем-то подрался. Учитывая, что у него уже был срок в колонии, ждать следующего недолго. Либо убьёт кого-нибудь в драке, либо ограбит, чтобы наркотики купить. Человек не просто наркозависим, но и серьёзно травмирован психологически на войне. Что с ним делать мне как врачу? Ну, положить в стационар, провести медикаментозное лечение.
По-хорошему, замечает Свиридов, его пациенту нужна помощь клинического психолога, но получить её почти нереально. В психиатрическую больницу, где есть такие врачи, отправляют только в крайнем случае — самых тяжёлых. Потому что клинических психологов ещё меньше, чем многих других «узких» специалистов, тех же неврологов или травматологов.
Котлов подтверждает слова коллеги о нехватке специалистов. Так, количество незаполненных вакансий тех же невропатологов в Кемеровской области — более 50%. Каждая больница старается хотя бы формально прикрыть эту проблему: берут врачей, совмещающих несколько ставок, временных дежурных и так далее. Но реальной ситуации это не решает. Лечить некому.
— Вы не поверите, но 50% укомплектованности — это ещё терпимо. Есть специальности, по которым дефицит кадров составляет 94–95%. Не хочу говорить больше деталей, не хочу, чтобы мои начальники поняли, с кем вы общаетесь, и чтобы у меня были проблемы на работе. Но ситуация, поверьте, безнадёжная, — уверен Котлов.
В качестве подтверждения кризисного состояния в региональной медицине наш собеседник приводит только один пример: тотальная «оптимизация» здравоохранения, которая сводится к сокращению всего, что возможно «порезать». Так, вместо ещё недавно трёх независимых кемеровских больниц осталась, по сути, одна — объединённая. Формальное обоснование — сокращение ненужных расходов, в том числе на управленцев. По факту — вынужденная мера. В том числе потому, что в Кемерове нет не только достаточного количества врачей — узких специалистов, но даже грамотных управленцев в области медицины. А подобное объединение, говорит Котлов, это возможность хоть как-то уберечь больницу от коллапса.
— Это СВО — это как ещё одно надгробие на могиле. Врачей и без того почти не осталось, а сейчас и последние уходят. Нереальные требования к ним, это понятно. Я лично на себе этого не испытываю, потому что на приёме не сижу, но вижу очень хорошо — и во время проверок, и друзей среди простых врачей много. Теперь вот «свошники» пошли.
Плюс недавно, говорит чиновник, в регионы из Москвы пришла новая разнарядка: теперь врачей-специалистов нужно отправлять в долгосрочные командировки на занятые Россией территории Украины.
— Сами понимаете отношение людей к этому. Во-первых, далеко не все поддерживают СВО. Во-вторых, ехать туда — это опасно. А ведь врач — не военный. Ему зачем своей жизнью рисковать? А в-третьих, надо бросать семью, ехать неизвестно куда и жить в непонятных условиях. А если отказаться, руководство говорит только одно: не нравится — увольняйся. Вот люди и увольняются, кто посамостоятельнее и что-то представляет из себя в профессиональном плане, — подводит итог Дмитрий Котлов.
«Пациентов — тысячи, врачей — единицы»Врачи вспоминают ещё одного кемеровчанина, которого мобилизовали на войну, а потом он вернулся домой после ранения. Оно было не тяжёлым, но потребовало лечения в условиях «мирного» здравоохранения.
Мужчина, пока был дома, ушёл в запой и успел избить жену. Как говорит Свиридов, женщина пришла вместе с мужем к нему на приём. Так что врач пообщался с ней, пока её супруг проходил назначенные обследования. Алексей пересказывает её слова: несмотря на то, что у мужчины было две судимости, прежде он руки никогда не распускал. С войны «вернулся другим человеком». Женщина подала на развод.
— Этот пациент действительно крайне агрессивен, не может себя контролировать в обществе других людей, постоянно ищет конфликта, — перечисляет Свиридов. — О себе говорит неохотно. Известно, что воевал в ЧВК «Вагнер» штурмовиком. Но где именно, в каких боях участвовал — не говорит. Мол, секрет. Ещё из проблем — пациент не спит по несколько ночей подряд. Рассказывает, что был эпизод, когда шёл по одной из центральных улиц Кемерова, и в тот момент «выстрелил» глушитель проезжавшего автомобиля. Парень упал на асфальт — думал, что кто-то на самом деле стрелял. Ну и ещё признался мне «не для записи, а как мужику», что сидит на психостимуляторах — так называемые «спиды», относительно дешёвый синтетический наркотик. Впрочем, это и так было понятно — по выраженным симптомам.
Прогноз в лечении этого пациента неблагоприятный, учитывая степень зависимости от наркотиков на фоне только начинающегося ПТСР. Через два-три месяца, говорит врач, по мере отдаления от того, что принято называть психотравмирующими событиями, ситуация будет только усугубляться.
— Что мы можем сделать? Только снять острое состояние седативными лекарствами. Опять же, нужна длительная работа клинического психолога. Но этого, уверен почти на 100%, не случится. Пациентов — тысячи, врачей и психологов — единицы. А результат, простите за цинизм, — либо в петлю или под нож по пьяни, либо кого-то ограбит, изнасилует, убьёт и отправится в тюрьму. Лично меня первый вариант больше устраивает. Так он хотя бы только себе навредит, — рассуждает врач Свиридов.
С ним согласен и Котлов. С одной стороны, напоминает он, профессиональная этика обязывает врача помогать всем пациентам, кто в этом нуждается. Даже таким, кому не очень хочется. С другой стороны, он отлично понимает, что скоро на улицах городов Кузбасса станет опасно ходить.
— Этих людей тысячи, кто вернулся с войны. Они научились убивать. У них изменена психика, в том числе и наркотиками. Более того, многие из них пошли на войну не «родину защищать», а чтобы из СИЗО или исправительной колонии выйти пораньше на свободу. Так что ангелами их и раньше трудно было назвать. А теперь это в большинстве своём — звери. Извините за резкость. Но вы только представьте, что такое Кузбасс. Это много небольших городков, в том числе угольных. Здесь сейчас нет толком ни образования, ни медицины, ни работы — только если в шахту пойти. Все, кто может, стараются поскорее уехать из региона и своих детей увезти. Народ злой, половина отсидели — половина отсидит, как говорится. А теперь ещё и вернувшиеся с СВО. Получается, как в каком-то дешёвом фильме про зомби-апокалипсис, где нормально человеку страшно оказаться, — говорит Дмитрий.
Правда, сам он уезжать с Кузбасса пока не собирается. Хоть и понимает, что ещё можно продать квартиру по относительно высокой цене и найти работу в Москве или Санкт-Петербурге.
— Собственно, ради своих детей. Здесь [в Кемерове] точно ничего не светит. С другой стороны — вроде работа у меня нормальная, зарплата более или менее, жена тоже работает в медицине, — рассуждает чиновник. — Но не исключаю и вовсе выезд из России. Это, конечно, сложное решение, но возможно, что и его придётся принять.
thenewtab.io/my-kak-v-deshyovom-filme-pro-zombi-apokalipsis/
Пенза Россия кпрф доносы маразм крепчал политика
Директор пензенской школы попросила полицию проверить посты своей ученицы на экстремизм
Пензенские полицейские проверяют на наличие экстремизма и призывов к свержению власти посты восьмиклассницы из школы № 66, в которых она сообщала о предстоящей несогласованной акции протеста 23 февраля. Заявление с просьбой провести такую проверку написало руководство школы. Об этом «7х7» сообщил первый секретарь пензенского обкома КПРФ, депутат Законодательного собрания Георгий Камнев.
Он видел заявление, которое, по его словам, написала в полицию на ученицу восьмого класса исполняющая обязанности директора школы № 66 Вера Махонина.
— С меня брали показания по этому заявлению в городском УМВД, — сказал Георгий Камнев корреспонденту «7х7». — Спрашивали, не давал ли я ей [школьнице] указания по размещению этих постов.
Речь идет о постах и репостах из пензенской группы «Ленинский комсомол» о предстоящей несогласованной акции протеста 23 февраля. Восьмиклассница и активистка пензенского комсомола разместила эти посты у себя в соцсети, после чего администрация школы потребовала удалить их и вызвала в школу родителей. Скриншот переписки ученицы и классного руководителя в мессенджере опубликовал Telegram-канал «Пензенский комсомол».
Девочка (по ее просьбе редакция не раскрывает имя) рассказала «7х7» о встрече администрации школы с ней и ее матерью 17 февраля:
— Говорили, что подростками проще манипулировать. Вот и [лидер комсомольцев, депутат Пензенской городской думы Александр] Рогожкин такими, как мы, манипулирует и вводит в заблуждение, — сказала она «7х7». — Говорили, что не надо мне интересоваться политикой, точнее — «интересуйся, но не лезь в нее». И что «могла бы хотя бы о матери своей подумать», так как она за меня отвечает. В итоге сказали, что «мы тебе ничего не указываем», «можешь делать, как хочешь».
На момент этой публикации школьница не удалила посты — она ведет страницу во «ВКонтакте» под своим именем и не считает, что нарушила закон.
Первый секретарь пензенского обкома ЛКСМ и депутат городской думы Александр Рогожкин сказал «7х7», что восьмиклассницу вызвали в полицию и там изъяли телефон, она уже несколько дней находится без связи. По его словам, это случилось 19 февраля — в тот же день, когда в Пензе прошли массовые задержания коммунистов, комсомольцев и активистов Левого Фронта из-за предстоящей акции 23 февраля.
Коммунисты и активисты пензенского комсомола считают, что правоохранители пытаются их запугать, и намерены все-таки провести намеченную акцию.
Это не первый случай давления на учащихся и студентов пензенских учебных заведений из-за акций протеста.
Преподаватель Пензенского государственного университета заставляла студентку первого курса журфака Асмик Сркеян убрать свое имя под заметкой об акции акции в поддержку Навального 23 января с сайта интернет-издания «Пенза-Онлайн».
Студентам пензенских вузов угрожали отчислением, если они выйдут на акции протеста 23 и 31 января. При этом некоторых из них официально отпускали с занятий для помощи на акции «Молодой Гвардии Единой России» в качестве народных дружинников. Затем эти студенты давали в отделах полиции изобличающие показания на участников акции.
Пензенские комсомольцы анонсировали несогласованную акцию протеста 23 февраля «За Россию без олигархов и дворцов и против политических репрессий». Пока непонятно, в каком виде они собираются ее провести. Заявленный ранее формат встречи с депутатом Пензенской городской думы Александром Смирновым 23 февраля теперь невозможен — вечером 20 февраля Ленинский районный суд Пензы арестовал его на 7 суток за призывы прийти на предстоящую акцию.
Кемерово пожар ТЦ "Зимняя вишня" политика
Онлайн трансляция переговоров МЧС с места тушения пожара в ТЦ "Зимняя вишня"
Большинство федеральных СМИ в это время молчат, по некоторым пожар уже потушили... А хрен там.
Я Ватник песочница политоты ВДВ укропия пиздец правда или пиздёж мысли story политота разная политота
Ваше мнение?
«Пришли в себя — оказались на Украине»
Костромские десантники, которые, по официальной версии Минобороны, заблудились на границе с Украиной, вернулись на родину и снова собираются на службу. Все девять солдат единогласно решили вернуться в армию, хотя еще в Киеве они говорили журналистам обратное. После освобождения, по словам солдат, их не повышали в звании, не давали премий и не приносили извинений.
Восемь костромских десантников, задержанных СБУ Украины в ночь на 25 августа, вернулись из госпиталя им. Бурденко в Москве на родину в Кострому. Девятый — Артем Кузьмин — находится в ожоговом центре в Санкт-Петербурге. Ему сделали операцию на лице, заменив кожный покров, трансплантировали кожу на спине, животе, сделали операцию на руки и заменили раздробленную челюсть, рассказала «Газете.Ru» мать одного из десантников. После выздоровления он хочет вернуться на службу в армию, несмотря на справку об инвалидности, которую ему могут выдать.
Как стало известно «Газете.Ru», сейчас все освобожденные десантники собираются в армию — они служат по контракту. Однако в Киеве они заявляли, что обратно на службу не вернутся.
«Надо будет прийти за военными билетами, за телефонами, за сим-картами, за вещами. По крайней мере, после всего, что произошло, мало кто хочет дальше служить, — рассказывал в интервью телеканалу «Дождь» младший сержант Егор Почтоев, когда он был в плену. — Попав в такие передряги, мне лично неохота оказывать давление на своих родителей всем этим, что получается здесь. Я уезжаю на учения — неважно, это Песочное в Ярославской области, 30 км от Костромы, или еще куда, — родители всегда на нервах: что происходит, где я, как? По крайней мере, там я на связи. А тут, уехав, потеряв связь, я представляю, что сейчас творится с родителями в России».
Освободившись и вернувшись на родину, Егор Почтоев поменял свое мнение, как и его сослуживцы, рассказала «Газете.Ru» его мать Ольга Гарина.
«Сын разговаривает о будущем, какие-то два прыжка у него не сделаны для нормы. За прыжки и другие нормативы начисляют деньги.
То есть так у них зарплата 11 тыс. руб., а со всеми прибавками — около 19 тыс. выходит. Никаких премий им (после освобождения. — «Газета.Ru») не дали, никаких повышений в звании, ничего такого. Но все они хотят служить», — говорит Гарина.
Она не отговаривала сына от решения вернуться на службу. «Знаете, почему не отговаривала? Потому что если уйти сразу сейчас — все, даже сослуживцы расценят это как трусость. Это клеймо поставить на своего ребенка: «Трус». А ведь он сказал: «Мама, скажешь уйти — я уволюсь, чтобы ты больше не нервничала». Но я не хочу ставить ему такое клеймо. В армии порядок, дисциплина, моему сыну это нужно.
А если на гражданке что случится, так сама себе не прощу, что запретила служить. Есть такое понятие, как мужское самолюбие, что ли, ему нужно реализоваться, поэтому запрещать служить не буду»,
— твердо говорит мать десантника.
Ольга Гарина работает в отделе статистики Костромской области и совмещает госслужбу с работой в танцевальном кружке для детей.
«У меня есть еще хобби — я тамада. Так вот, когда Егора задержали, у меня было две свадьбы, пришлось прямо накануне их отменить — боялась, что расплачусь в самый неподходящий момент. А зачем слезы на свадьбе?» — вспоминает она.
Супруг Гариной сразу после первого года службы в армии был отправлен в Чечню, потом его признали участником боевых действий. Может быть, из-за отца Егор и захотел служить. Сейчас у Ольги с мужем есть собственный бизнес — магазин ритуальных услуг в Костроме.
«Посещают нас редко. Слава Богу, нечасто такое в городе у людей случается. Так что у нас тихо. Хотя есть в Костроме один погибший солдат.
Я знаю, вроде 2 млн им должно выплатить Минобороны, вот сейчас родители документы собирают. За погибшего мальчишку будет компенсация», — рассказывает Ольга Гарина.
В середине августа, после таинственных похорон военнослужащих 76-й дивизии, предположительно погибших на Украине, матери и жены костромских солдат, переставших выходить на связь, штурмовали военкоматы с просьбами найти их сыновей. В конце августа в Кострому привезли груз-200. 29 августа в селе Шушкодом Костромской области был похоронен десантник Андрей Пилипчук. Сослуживцы рассказывали, что его якобы расстреляли во время нападения на колонну, которая двигалась на территории Украины. А 4 сентября в Костроме был похоронен десантник Анатолий Травкин, который, по версии командования части, уехал в Донбасс, ничего не сказав родным. Однако в Костроме не все жители доверяют официальной версии.
Родные побывавших на Украине, но вернувшихся живыми солдат считают, что военное ведомство в долгу перед ними.
«Ничего за это Минобороны не дало: ни финансовой компенсации, ни в звании не повысили. Мне кажется, что им положена страховка какая-то, компенсация. Но когда я разговаривала с Егором, он сказал: «Ничего не надо».
Хотя я думаю, что ими попользовались и должны заплатить за то, что они рисковали жизнью.
Я про родителей вообще молчу, мы тут лет на десять постарели все. А они все в один голос твердят — не надо нам ничего. Хотя когда в госпитале были, спрашивали, просили меня посмотреть, сколько им по закону положено — у них там мнения разошлись. Все насчитали себе, кто сколько может. А теперь говорят — ничего не надо. Но, надеюсь, есть совесть у государства, надумают — отблагодарят. Требовать родители не собираются. Все оставили на усмотрение государства», — говорит мать Егора Почтоева.
Однако костромские матери все же хотят получить официальный ответ на вопрос, кто несет ответственность за раненых и погибших десантников.
По словам Ольги Гариной, ответа на этот вопрос ее сын тоже не знает.
«Егор разговаривает загадками. Если я что-то спрашиваю про этот случай, он мне всегда вопросом на вопрос отвечает: «Мам, ну а как ты думаешь?» И вот что хочешь, то и думай. Когда мы собрались к ним в госпиталь в Москве, они нам все в трубку кричали: «Не надо! Не надо к нам приезжать!» Поэтому мы и не поехали. Может, они боялись, что мы там что-то увидим. Не знаю», — сомневается Ольга Гарина.
По ее словам, сами десантники не хотят рассказывать о том, что произошло на границе, и пытаются отдохнуть и побыть с родными.
«Я Егора спрашиваю: «Егор, ну вот как? Как вы попали на Украину?» — а он мне:
«Реально, мама, поверь, ехали по полю, там с одной стороны поле с семечками, с другой — с арбузами. Один десантник арбуз сорвал, выел его и на голову вместо каски надел. А потом был взрыв.
Пришли в себя — оказались на Украине», — так он и говорит, по карте показывал, что совсем на границе было, они ехали на нашей стороне», — пересказала «Газете.Ru» слова сына Гарина.
О будущем местонахождении службы Егора Почтоева его мама не знает, но уверена, что на Украину он больше не попадет.
«Какие-то учения должны быть у них в Ярославской области вроде. Но они все пока в десятидневном отпуске, пока не знают, куда направят на службу, но не к границе точно. Главное, что восстановились. Неприятность эту мы переживем, как говорится. И детей также настраиваем: да, было, было — прошло, и забыли»
песочница политоты Вторжение в Украину 2022 кастрация Военные преступления the insider длиннопост батальон 《Ахмат》 Очур-Суге Монгуш политика
Дело в шляпе. Cадистом, истязавшим украинского военнопленного, оказался наемник из батальона «Ахмат» Очур-Суге Монгуш
https://theinsider.today/politika/253767
28 июля в прокремлевских социальных сетях было распространено два видео истязаний и казни украинского военнопленного. Видео сначала были размещены в российском Telegram-канале «Груз 200», посвященном потерям среди украинских солдат, а затем были в Telegram-канале «Росич», управляемом группой наемников-националистов.
Ролики сначала приветствовались администраторами канала и большинством комментирующих пользователей, пока через несколько часов от них вдруг не отказались, как от «вероятных фейков», якобы вброшенных в пророссийские каналы агентами Украины с целью дискредитации российской армии.
Садист в шляпе
Видеозапись пыток и казни военнопленного состоит из двух видео, по которым сложно определить местоположение и время, но зато есть немало других деталей, подробно проанализированных Conflict Intelligence Team. Прежде всего бросается в глаза шляпа преступника с узором в виде морских ракушек и кисточками над полями:
Наконец, 11 июля на YouTube-канале «Расследования и портреты» было опубликовано получасовое видео, снятое в районе реки Донец к западу от Лисичанска, находившегося тогда под российским контролем. На этих кадрах особенно отчетливо виден браслет «ковбоя», хорошо видна та военная рубашка с такой же повязкой на левой руке.
Но, конечно, главное, что позволило определить преступника и сравнить его на различных видео, — это его лицо.
Идентифицировать «ковбоя»-садиста удалось с помощью сайтов поиска по лицу. Сайт search4faces нашел профиль в «Одноклассниках» человека по имени Очур-Суге Монгуш, но показал недостаточно высокую степень уверенности — 55%.
Большинству общедоступных фотографий Очура было примерно шесть лет, но более свежие фотографии можно найти на его странице в Facebook. Используя фотографию его профиля в Facebook, опубликованную в 2019 году, мы попытались найти на Pimeyes дополнительные фото, которые могли бы помочь в идентификации. Несколько результатов включали кадры из оригинальных видео РИА «Новости» и RT:
Телефон садиста и новые фото
Выполнив поиск по имени Очур-Суге Монгуш во «ВКонтакте», мы нашли бъявление в группе Тувы о потерянном водительском удостоверении, где он оставил два своих номера телефона:
Поиск по этим номера привел к ссылкам на два профиля во «ВКонтакте», которыми пользовался Монгуш, что позволило найти новые фото и подтвердить, что эти номера телефонов действительно используются Монгушем.
Судя по одной из этих фото, раньше Монгуш работал в МЧС:
Нам удалось поговорить с Очур-Суге Монгушем, и хотя тот отрицал свою причастность, его показания окончательно подтвердили его вину. Он заявил, что никого не пытал и вообще никогда не держал в руках оружие, а просто сопровождал российских журналистов, а видео с его участием просто смонтрировано. Он также утверждал, что сразу после появления видео ему позвонили его друзья-журналисты. Он ответил им, что видео сфабриковано, и они посоветовали ему явиться в ФСБ и показать командировочные листы, из которых понятно, когда он приехал и уехал. Монгуш утверждает, что в ФСБ его продержали два дня, убедились, что видео сфабриковано, и потом рассказали, что вообще-то это видео было выложено ВСУ и попало в руки украинцев, когда они нашли преступника, изнасиловавшего 10-летнего ребенка. Также Очур-Суге заявил, что такая шляпа, как у него, есть у очень многих людей, а автомобиль, который фигурирует на видео с истязаниями, он никогда не видел. При этом Монгуш признал и несколько раз повторил, что на видео, опубликованном c территории завода «Азот», действительно он.
Таким образом, благодаря звонку удалось, во-первых, установить, что человек с видео RT — действительно Очур-Суге Монгуш. Также очевидно, что Монгуш говорил неправду, когда отрицал что машину с буквами «Z» он никогда не видел, так как она отчетливо видна на видео Ланкастера, подлинность которого Монгуш не отрицает. Сам же Монгуш признает, что его друзья журналисты, которых он сопровождал, сразу позвонили ему после выхода материала со словами «смотри какую х..ту про тебя опубликовали», то есть, по его же словам, друзья сразу опознали его на видео. Если верить Монгушу, получается, что бойцы ВСУ нашли какое-то видео, где некий насильник издевается над украинским солдатом, а затем зачем-то смонтировали его так, чтобы насильник был похож на Монгуша, причем со всеми мелкими деталями, включая узоры на шляпе и браслеты. Даже если вообразить, что ВСУ действительно зачем-то хотели опорочить безвестного тувинца, непонятно, как машина из видео с истязаниями появилась на видео прокремлевского блогера Ланкастера, ведь то видео точно никто не монтировал.
Монгуш также утверждал, что в ФСБ ему сообщили, что видео было снято в «Приволье» — так называется санаторий на восточном берегу Севрного Донца. И действительно, сопоставляя некоторые кадры из съемки с истязаниями и фото с территории санатория, Bellingcat смог обнаружить место рядом с санаторием, где, как и на видео, рядом расположены канализационный люк и раздвоенное дерево.
Видео канала «Расследования и портреты» с участием «ахматовцев» снималось буквально в десятках метров от места истязаний, установленного Bellingcat:
Также он утверждал, что приехал «домой», где ему спокойнее, что его никто не найдет, но при этом несколько раз повторил, что сейчас находится в Москве. Однако в Москве ранее он никогда не жил — как видно по отрытым данным и базе регистрации, он жил в Кызыле и Санкт-Петербурге.
Так или иначе, признания Монгуша очень важны: до разговора с ним было точно установлено, что человек на видео «ахматовцев» с завода «Азот» — это тот же, кто фигурирует на видео с истязанием, а также то, что очень похожий на этого истязателя человек по фамилии Монгуш воевал в «Ахмате», но оставалась гипотетическая возможность, что в «Ахмате» воюют два очень похожих человека монголоидной внешности. Однако признание Монгуша в том, что человек в шляпе на видео с территории завода «Азот» — это он, исключает все последние сомнения.
Не нравится написанное, считаешь это ложью? Будь добр, предоставь опровергающие это источники, соответствующие научным принципам достоверности.
Не можешь? Иди нах.
Меня такое устраивает. Это тот же научный принцип, просто применяемый к информации.