деньги на лечение детей

Обещал рассказать - рассказываю.

Сначала новости: вчера узнал, что заблокировали не только банковские счета мои и членов моей семьи, но и даже мой счет ИП (индивидуальный предприниматель).

Это совершенно незаконно. Таким образом у меня не просто украли все деньги, которые были, но и лишили возможности их зарабатывать. Впрочем, разве можно было ожидать чего-то другого? Кампания "Навальный, лучше не возвращайся" набирает обороты. Квартира арестована, текущие счета арестованы, счет ИП арестован.
⠀
Ничего, прорвемся.
⠀
Ну так тем интереснее, кто оплатил моё лечение и пребывание в Германии, да?
⠀
Финансы и источники доходов политика должны быть открыты. Я всегда выступаю за это и сам уже несколько лет публикую информацию о своих доходах и имуществе, хотя обязанности у меня такой нет, я не чиновник.
Расходы выглядят так: 1. самолёт, на котором меня привезли в Германию. 2. Лечение в больнице. 3. Расходы на лечение, реабилитацию и проживание вне больницы.
⠀
Самолёт стоил 79 тысяч евро и оплатил его предприниматель Борис Зимин @boris.zimin.
⠀
Финальный счёт за лечение от больницы 49 900 евро. Оплачен вскладчину:
- предпринимателем Евгением Чичваркиным @tot_samy_chichvarkin
- экономистом Сергеем Алексашенко
- айтишник Роман Иванов aka @kukutz
⠀
Во сколько обойдётся дальнейшее проживание и лечение неясно, потому что неясен срок восстановления. Вчера ходил в госпиталь делать новую порцию тестов, они сказали, что все пока идёт хорошо. Но в любом случае расходы также взял на себя Евгений Чичваркин.
⠀
Спасибо этим замечательным людям как и огромному количеству других, кто предложил помощь, но мы не смогли ее принять по причинам сложного регулирования европейской банковской системы. Тут с ума сойдёшь пока правильно оформишь эти платежи, если хочешь сделать все по честному. Отдельное спасибо Леониду Волкову @leonidvolkov , который умудрился все организовать.
⠀
Вот. Отчитался. А теперь попробуйте спросить у путинских чиновников, кто оплачивает их перелеты на частных самолетах, лечение в европейских клиниках и каким «бизнесом» занимаются их жены и дети, показывающие доходы в сотни миллионов. Может, они тоже ответят? _ Фото @jenskochphoto

Сурс

Ученики больше не любят свою родину, как их ни заставляй

Блокаторы полового созревания для лиц младше 18 лет с гендерной дисфорией теперь запрещены на неопределенный срок в Великобритании, за исключением клинических испытаний.

По данным The Guardian, министр здравоохранения Уэс Стритинг объявил, что действующие чрезвычайные меры по запрету продажи и поставок блокаторов будут продолжаться бессрочно, следуя рекомендациям медицинских экспертов. Комиссия по лекарственным средствам для человека (CHM) подчеркнула, что использование этих препаратов для детей связано с «неприемлемым риском безопасности».

Решение о запрете было принято после консультации с экспертами и было поддержано доктором Хилари Касс, которая отметила, что блокаторы являются «мощными препаратами с недоказанной пользой и значительными рисками». Она рекомендовала назначать их только после многопрофильной оценки в рамках исследовательского протокола.

Ранее в марте Национальная служба здравоохранения прекратила назначение блокаторов в клиниках гендерной идентичности, а в мае правительство ввело запрет через чрезвычайное законодательство, ограничив их использование клиническими испытаниями.

Попытка оспорить это решение была отклонена в июле, когда Верховный суд подтвердил законность запрета.

Контекст: 

Ранее, 10 июня 2023 года Национальная служба здравоохранения (NHS) в Англии объявила о том, что блокаторы пубертата теперь запретят прописывать детям и подросткам, посещающим клиники гендерной идентичности, и будут использовать только в рамках клинических испытаний.

Это решение было принято после того, как детские гендерные службы пришли к выводу, что воздействие этих лекарств на здоровье еще недостаточно изучено. Кроме того, толчком к реформе послужили проблемы, обнаруженные в деятельности клиники Tavistock, занимающейся детьми и подростками, страдающими проблемами гендерной идентичности.

Блокаторы пубертата используются для того, чтобы приостановить половое созревание подростков, они подавляют выброс гормонов и часто являются первым шагом к операции по перемене пола.

В отчете доктора Хилари Касс содержится призыв изменить подход к детям, заявляющим о гендерной дисфории - несоответствии идентичности и пола, записанного при рождении.

В настоящее время, если ребенок обращается по этой причине за медицинской помощью, лекарства являются одним из вариантов отсрочить начало физических изменений, которые не соответствуют заявленной ребенком гендерной идентичности.

Однако врачи уже давно высказывают опасения в связи с применением блокаторов, которые могут нанести непоправимый вред здоровью тинэйджера в период полового созревания, и влияние которых, особенно долгосрочное, мало изучено.

Это изменение вступит в силу, когда в конце года начнут открываться новые клиники, заменяющие клинику Tavistock, в свое время получившую также название Служба гендерной идентичности и развития (Gids).

Детям и их семьям также настоятельно не рекомендуется приобретать препараты для активизации развития половых признаков, такие как гормоны, из неконтролируемых источников или через интернет-магазины.

Клиническое исследование, которое будет проводить новый Совет по исследованиям и надзору за гендерной дисфорией детей и молодежи, досконально изучит влияние лекарств, задерживающих половое созревание.

Дополнительные подробности о том, как будет проходить исследование, будут опубликованы в ближайшие недели.

Блокаторы полового созревания будут назначаться только тем подросткам, которые зарегистрируется для участия в исследовании, или же при исключительных обстоятельствах, рассматриваемых в каждом конкретном случае.

По данным Gids, в изученной ими случайной выборке из 312 пациентов за один год 47 человек получали гормональные блокаторы.

Представитель NHS, в частности, заявил: "Национальная служба здравоохранения в настоящее время работает над предложением о том, чтобы убрать блокаторы полового созревания из свободного доступа и использовать их только для исследований. Мы проведем исследование влияния блокаторов полового созревания на гендерную дисфорию у детей и молодых людей с ранним началом гендерной дисфории, мы планируем запустить его в 2024-м году".

На консультацию с новой спецификацией услуг в прошлом году зарегистрировалось более 5 тыс. молодых людей. Новая схема будет внедрена осенью, когда на юге Англии откроется первая из новых клиник в кооперации с детскими больницами.

Нынешняя служба Gids, находящаяся в ведении медицинской организации Tavistock and Portman Trust, должна быть закрыта в марте 2024 года. Независимая проверка, проведенная доктором Касс, выявила в ней ряд проблем, в связи с чем, в частности, и вводится новая схема работы с гендерной дисфорией.

Доктор Касс отметила, что у многих детей, направленных в Gids, есть сложности, не связанные с гендерной дисфорией, которые иногда можно упустить из виду, такие как, например, аутизм.

В NHS указывают также, что значительная часть подростков переходного возраста испытывает и другие сложности, связанные с развитием нервной системы, семейными или социальными обстоятельствами, которые подросток может представлять как гендерную дисфорию. Часть этих проблем может решиться естественным путем в результате полового созревания.

В новой службе будет использоваться новый целостный подход, он будет сконцентрирован на потребностях каждого ребенка, индивидуально, с тщательным терапевтическим обследованием.

Сейчас, чтобы получить рецепт на блокаторы полового созревания в NHS, пациенту необходимо сначала пройти обследование в Gids и получить направление к эндокринологу.

На данный момент более 7 тыс. молодых людей в возрасте до 18 лет ждут первого приема. Предположительное время ожидания - очередь на прием - составляет более трех с половиной лет.

Свобода, протест, осознанность: как живут современные подростки.

О консервативных родителях и прогрессивных подростках: 

Я работаю в школе четвертый год. Мне 25, им — от 15 до 18. Сам я считаю, что примерно одного с ними поколения, однако, когда я учился в школе, наше поколение не воспринималось как-то по-особенному, а современный школьник для большинства — явление неизученное. 

Часто меня спрашивают: «И как школьники?» «А что они?» — говорю. «Ну они какие-то другие, да?» Другие — эту характеристику я слышу чаще прочих. На просьбу пояснить значение обычно отвечают: 

они ничего не хотят; 
не читают, все время в телефоне; 
мы в их возрасте о другом думали; 
им, кроме развлечений, ничего не нужно; 
не хотят работать, хотят, чтобы им все легко доставалось. 
Похожие реплики можно услышать во все времена. Но меня интересует природа именно сегодняшней проблемы поколений, ведь мы с ними смотрим одни фильмы и сериалы, сидим примерно в одних пабликах, читаем одни СМИ, шутим одинаково. Однако разница все-таки есть. И она ощутима. 

Прежде чем писать этот текст, я поговорил более чем с сотней московских школьников и несколькими десятками студентов-первокурсников, поэтому выводы по большей части основаны на наших с ними диалогах и моем опыте. 

О свободе 

Все российские школьники — дети путинской России, и другой они не знают. Сколько бы нас ни пугали «закручиванием гаек», эти дети выросли свободолюбивыми и достаточно независимыми. Они озабочены пакетом Яровой и единогласно выступают против любой цензуры в интернете. Свобода действия, свобода во всех проявлениях — одна из их важнейших ценностей. И поэтому подавляющим большинством обязательная школа ощущается как временное заточение длиной в одиннадцать лет, после которого наступит какая-никакая свобода. 

При этом они трезво понимают, что абсолютной свободы нет. Они не тешат себя надеждой, что работать не придется, и вовсе не думают, что жизнь — сахар. Мем «жизнь — боль» воспринимается ими как горькая, но ироничная данность, с которой смирились взрослые. Но это не значит, что они смиряются тоже, — им бы этого не хотелось. Возможно, я скажу банальность, но школьники были бы счастливыми людьми, если бы не мир взрослых. 

Их родители и почти все учителя родились в стране, которой больше нет, росли в идеологии, которая больше не работает, и несут ценности, которые сегодня кажутся неактуальными. И одним из краеугольных камней является коллективизм. 

Сама идея современной школы пронизана духом коллективизма. А субъективная и часто предвзятая оценочная система позволяет выстроить внешнюю иерархию. Такая иерархия установлена во многих школах и в учительской среде, где директор с помощью рычага стимулирующих выплат на педсоветах жалует «отличников» и отчитывает «троечников». И то, что было ценностью одного поколения, становится проблемой другого. 

Школа вообще не предлагает ребенку ситуацию выбора — это и не удивительно, ведь в коллективе зона ответственности отдельного человека размыта 
В современном мире анонимность дорого ценится. Для молодого человека анонимность — это в первую очередь личное пространство, свобода выбора: что читать, что смотреть, что делать. Поэтому гаджет для них — не просто игрушка, а образ жизни. 

Для родителя, который привык, что «жизнь ребенка — моя жизнь тоже», это неприемлемо. Взрослые, которые воспринимают анонимность как опасность (а вдруг он там узнает что-то плохое?) и пытаются контролировать личные переписки, фактически лишают ребенка личного пространства и возможности выбора. Потому что та безграничная свобода, без которой не могут подростки, для них находится только в интернете (вероятно, во многом именно интернет ее и воспитал). Чего не скажешь о школе, где учитель решает, что будет изучаться и как, определяет обязательное домашнее задание и санкции за невыполнение и назначает даты контрольных. 

Школа вообще не предлагает ребенку ситуацию выбора — это и не удивительно, ведь в коллективе зона ответственности отдельного человека размыта. Но только ситуация выбора может научить ответственности. А когда ты сам несешь ответственность за свою жизнь и свои решения, опция «пожаловаться на судьбу, государство или соседей» отсутствует. 

О консервативном обществе 

В школе каждый сталкивался с несправедливостью. Старательной Марине, будущей медалистке, ставят пятерку по химии или физике, хотя она знает предмет максимум на троечку. А за Вовой закреплен образ двоечника, и поэтому учительница русского находит в его тетрадях те ошибки, которые в Марининой не замечает. Подобная необъективность повсеместна, и она кажется нормой. Нам проще навесить ярлык, чем постоянно пересматривать свои взгляды и менять отношение к чему-либо. 

Эта проблема (а для многих детей она серьезна) — следствие другой беды, а именно консервативности нашего общества и конкретно школы. Гибкие дети вынуждены подстраиваться под негибких учителей и даже родителей, мириться с необъективностью и принимать (а то и перенимать) общепринятые стереотипы, потому что спорить с ними энергозатратно и порой даже опасно. Проще лицемерить или молчать. 

Но не скажу, что все дети безропотны. Все чаще — внутри даже одной моей школы — возникают стычки, в которых дети отстаивают свою правоту. Вопрос: «А зачем мы это изучаем?» — не просто попытка позлить учителя, а практический и честный вопрос. Ответа на него учитель обычно не имеет, потому что сам не знает «зачем», а преподает по инерции, потому что «надо». Но ученики требуют этого диалога. Им неприятна даже не столько бездумность процесса получения знаний, сколько неспособность и нежелание учителя о нем говорить, ставить под вопрос затверженные догмы. 

Они надеются, что не пойдут на компромисс, и уже грустят, что, пожалуй, это невозможно 
Это нежелание меняться и вместе с тем тотальная пассивность и безынициативность — другое пагубное следствие консервативного общества. Примерно каждый второй школьник из опрошенных мной сказал, что его родители не готовы кардинально менять свою жизнь в ситуации, когда что-то не нравится. Смена места работы, переезд или развод воспринимаются взрослыми не как действие, направленное на улучшение жизни, а как трагедия, поэтому лучше просто перетерпеть. Фразу «Ну и что, что не нравится? Надо!» слышал каждый подросток. 

Формула «успех = труд», по которой живет поколение родителей, в корне отвергается подростками. Они знают достаточно примеров деятельности, в которой надо прикладывать минимум усилий: киберспорт, ведение группы в соцсетях, видеоблоги и так далее. И я говорю не о том, что подростки хотят бездельничать, а о том, что истинность родительской формулы поставлена под сомнение. Оказывается, необязательно много трудиться и делать то, что не нравится. 

Нынешние подростки больше всего хотят быть счастливыми, они убеждают себя, что, в отличие от родителей, не готовы поступиться счастьем ради карьеры или достатка. Они надеются, что не пойдут на компромисс, и уже грустят, что, пожалуй, это невозможно. 

О неосознанности взрослых 

Ученица говорит мне на перемене: «Моя мама дура. Она эмоциональная, глупая и неосознанная. Я не могу с ней общаться. Она меня не понимает, а только кричит. А все мои попытки ее в чем-то переубедить утыкаются в ее авторитет — мол, она старше. Говорит, поживи с мое, тогда увидишь, что я права». Потом она пересказывает ситуацию, и я понимаю, что мама все-таки не права и со временем тоже права не станет. 

Но как мне быть? С одной стороны, я не имею права подрывать авторитет родителей, с другой, не могу быть неоткровенным с учеником. И от безысходности я говорю, что можно обратиться к психологу, что можно попробовать поговорить с мамой иначе, что я обязательно попробую с ней пообщаться на родительском собрании. 

Вариант с психологом, естественно, проваливается. Если дети и решаются позвонить специалисту, то убедить родителя сходить на прием становится непреодолимой преградой. Поговорить иначе тоже не получается, потому что аргумент «я старше, мне виднее» непрошибаем — ты же не можешь победить время. Тогда я разговариваю с родителем лично и вижу, что родитель действительно не понимает, что, как, почему и зачем он делает. 

Мне остается только сочувствовать таким детям. Ну что ты будешь делать, когда в шестнадцать уже критически мыслишь, читаешь сложные книги и понимаешь что-то большое, а дома видишь утыкающихся в телевизор родителей с кучей комплексов и проблем, которые не замечают ни тебя, ни жизни? Может, уйдешь с головой в виртуальную реальность? Эскапизм в шестнадцать — что может быть грустнее. 

Проблема неосознанности кажется следствием предыдущих двух — консервативности общества и коллективизма. Советская идеология высоко ценила уважение взрослых и не позволяла ставить этот догмат под сомнение. Возраст в народном понимании приравнивается к опыту, а опыт — к обладанию истиной, которое, в свою очередь, дает власть, возможность для манипуляции — чем и занимаются многие взрослые и большая часть учителей. 

О будущем 

В моих глазах нынешние школьники — интереснее и глубже своих родителей. В шестнадцать они читают битников, нон-фикшн и сложную классическую литературу вне программы, тогда как их родители в том же возрасте читали Жюля Верна и Конан Дойла. Это не значит, что они лучше, они просто шире, ведь Конан Дойла они тоже читают. Многие из них уже подрабатывают и могут найти себе работу по увлечениям. У подавляющего большинства индивидуальный музыкальный вкус. 

Когда я учился в школе, разговоры о политике казались нам скучными, и они просто-напросто отсутствовали в дискурсе. За десять лет ситуация кардинально изменилась. Это не хорошо и не плохо, это данность. И мне кажется, этот протест — не просто банальный юношеский максимализм. 

Они выходят против того устройства жизни, которое установлено в стране, где их вынуждают лицемерить, смиряться или молчать, когда учитель отчитывает за опоздание на урок 
Я учился в старшей школе в конце нулевых, во время расцвета «неформалов»: готы, эмо, кислотники, рокеры, скины и другие. Я сам носил широкие штаны и футболки на два размера больше, чтобы позлить завуча и математичку. Посмотрите на сегодняшних подростков. Они одеты… обычно. Их протест никак не выражается внешне. Им не нужен протест ради протеста, им есть чем заняться — хотя бы в социальных сетях. Они просто хотят отстоять свое право на анонимность, на свободы, зафиксированные в конституции (кстати, многие школьники знакомы с этим документом), на объективность и откровенность, они хотят получать честные ответы на вопросы. Мне кажется, они хотят не разрушать, они хотят защищать и созидать. 

И я думаю, что подростки выходят на митинги не столько против власти, сколько за себя. Они выходят против того устройства жизни, которое установлено в стране, где их вынуждают лицемерить, смиряться или молчать, когда учитель отчитывает за опоздание на урок. Другой вопрос: кто поведет этот протестный импульс и в какую сторону. 

В любом случае процесс сдерживания и насильственного закрепления традиций искусственен. Сегодня подростков учат смирению, но в итоге смириться придется тем, кто учит. И пусть их сколько угодно называют другими, в итоге все равно правда, какая бы она ни была, останется за ними, потому что именно они определят будущее.

​«Вот бы жирику в этом „Круге добра“ очутиться!»

 Одних детей сажают за компьютерную игру, другим дают допинг, чтобы потешить амбиции вождя, третьих не просто не лечат — им отказывают в лечении даже за деньги, собранные милосердными людьми..

 Это и есть круг путинского добра.

  Мария Лондон о том, как из-за созданного по инициативе хуйла фонда «Круг добра», больные дети не могут получить необходимое американское лекарство. Даже если вся страна скинулась им на лечение смсками.