дверей

Байден забыл имя министра обороны и назвал его "чёрным мужчиной".

"Братские" объятия

"Лугафильм" в первый день кастинга нашел несколько кандидатов на роли в "Ополченочке"

теперь мы знаем кому достанется "Оскар"!

С Ц Е Н А Р И Й

Начало войны за независимость Донбасса. Будущая ополченочка Екатерина Дыркина лежит на грязном диване и допивает из горлышка последнюю бутылку паленой водки "Луга-Нова". Китайский радиоприемник, настроенный на волну "Новостей Новороссии", играет заунывную песню.

- Екатерина с Песков у нас считалась звезда, пока заезжий мордви-и-и-ин не перегрыз провода, - сипло подпевает Екатерина, презрительно поглядывая на мужа, собирающего чемодан. - А в Песках жарко сейчас, бандеровские варвары фосфорными боеголовками х#ярят, ничего святого... Банку хоть оставь, предатель вонючий. Я же все-таки в ней работаю.

Муж, пряча подлые глаза, возвращает на стол банку с заплесневелым огурцом, которую перед этим пытался незаметно спрятать в чемодан, и выскакивает в дверь, таща за волосы рыдающую малолетнюю дочь Екатерины Дуняшу.

- Да здравствует хунта, - злобно говорит муж, оборачиваясь на пороге. - Поеду в Харьков, сдам Дуняшу в публичный дом, а сам пойду жить в гей-общину на гранты. Скоро мы вас всех убьем, а Москву сожжем.

- Мама! Мама! - кричит Дуняша, пытаясь вырваться из предательских рук отца. Тот отвешивает ей тяжелую затрещину томиком "Кобзаря": - Заткнись, маленькая тварь, почку вырежу.

- А ты Москву не трожь златоглавую, - угрожающе говорит Екатерина, умело работая рукой в банке. - Вот позвоню своему героическому брату Алексею, он тебя танком переедет.

- Не переедет, - злорадно улыбается муж. - Он сегодня с утра в своем танке от водки сгорел.

- П#здишь! - возражает Екатерина и запускает в мужа выловленным из банки огурцом, но не попадает. Зловеще хохоча, предатель убегает в сторону автобуса на Харьков. Вопли Дуняши стихают вдали.

- Бл#дь, вот нахера я огурец выкинула, - расстраивается Екатерина.

В дверь дома стучат, входит казак Бабай. В руке у него огурец.

- Это не ваш огурец, сударыня? - учтиво спрашивает Бабай, поспешно запирая за собой дверь.

- Мой, - покраснев, отвечает Екатерина. - Забухаем, витязь сизокрылый?

- Забухаем! - радостно говорит витязь.

Дверь слетает с петель от тяжелого удара снаружи, и в дом Екатерины вваливаются чеченцы. Бабай молча прыгает в окно, но чеченцы ловят его за бурку, валят на пол и начинают деловито овладевать им сначала по очереди, а потом по трое.

- Не желаете ли водки, господа? - одобрительно спрашивает Екатерина.

- Жилаем, - важно говорит пожилой чеченец, пользующийся в общине большим авторитетом. - Махмуд, животное ишак, ты гдэ огурэц дэл?

- Гяуру жопа засунул, - понуро отвечает Махмуд. - Простите мэня, уважаемый Аслан, за мой глюпый шутка, я сейчас достану. Эй, жэнщына, в этом доме есть штопер?

- Кажется, где-то был гвоздодер, - неуверенно говорит Екатерина, хотя знает, что муж предательски вывез в Харьков все инструменты. - Надо в спальне поискать, кто-нибудь сопроводит даму?

В дом вбегает возбужденный и сильно запыхавшийся чеченец.

- Уважаемый Аслан, поймали собаку Губарэва! - кричит он. - Кто хочет кинуть палочку-шмалочку презрэнному шакалу?

- Всэ хотят, - важно говорит Аслан.

Радостно гогоча, чеченцы убегают в сторону подвала, прихватив с собой телевизор и пакет червивой гречки из гумконвоя, который Екатерина приберегала на день победы.

- Вот жеж бл#дь, - разочарованно говорит Екатерина.

- Новости ополчения, - объявляет чудом уцелевшее радио. - Сегодня в своем танке сгорел героический танкист Алексей Дыркин, позывной Бухло. Танк уцелел, но внутри надо долго проветривать.

- Суки фашистские, - с чувством говорит Екатерина. - Не забуду, не прощу.

Решительно перешагнув через изнуренное тело Бабая, Дыркина меняет свою привычную жизнь мамы, жены, банковской работницы на танковую броню, в поисках которой натыкается на рыжую обезьяну в камуфляже, увешанном орденами.

- Гы, - говорит обезьяна, хватая Екатерину за грудь. - Ык, ык, бухать, #бaться.

- Моторола! - радостно кричит Екатерина, бросаясь на шею легендарному комбату. - Мне нужен танк и женский экипаж из девушек с похожей судьбой!

- Бухать, #баться, ык, уук! - радостно говорит Моторола, крепко хватая Дыркину между ног. - Ы, ача-ача!

- Давай в лифте, - решительно предлагает Екатерина. - Только сначала выпьем водки.

- Водка, водка, лифт, ык! - кричит Моторола и, заливаясь радостным детским смехом, бросается к ближайшему подъезду широкими обезьяньими прыжками. - Лифт, водка, водка, лифт!

- Да погоди ж ты, вертопрах! - со смехом говорит разрумянившаяся Екатерина, неторопливо шагая вслед за героем. - Вот победим в войне, детей нарожаем, откроем ларек на Крещатике...

В подъезде раздается оглушительный взрыв. К ногам Екатерины падает обугленная головешка, в которой ополченочка с ужасом узнает кусочек Моторолы.

- Нацистские твари, - произносит Екатерина на камеру. - Вы не оставляете мне выбора.

Решительно развернувшись на каблуках в сторону дымящихся развалин супермаркета "Метро", Екатерина отправляется искать водку, чтобы помянуть безвременно ушедшего комбата. В ближайшей подворотне она обнаруживает жгучего черноглазого красавца в камуфляже, сосредоточенно тыкающего ножом бродячего кота. Кот кричит.

- Твоя красота сводит меня с ума, - нежно говорит красавец коту. - Я буду звать тебя Володя. А ты зови меня Гиви.

- Гиви? - Екатерина задыхается от восторга. - Само провидение свело нас в этой подворотне! Я хочу танк и женский экипаж с трудной судьбой, только вы зря говорите с котом, он не поймет вашу беспокойную душу.

- Разве? - бледно улыбается Гиви, устремляя на ополченочку такой жгучий взор, что у Екатерины сводит бедра. Пользуясь случаем, кот вырывается.

- Постой, Володя! - кричит Гиви, мучительно протягивая к нему издолбанные шприцом руки.

- Чертов извращенец! - шипит кот, убегая.

- Не слушайте его, о Гиви, - горячо шепчет Екатерина, бросаясь на шею легендарному командиру, - его выводы поверхностны, и вряд ли он Володя. А вот за танк я вам отдамся, хотите?

- Ну как вам сказать, - смущается Гиви, - вообще-то можно, но мне надо так чтоб окурками прижигать, и ножиком еще в живот пырнуть пару раз. Кстати, вы не против надеть на себя костюм кота?

Мимо с визгом пробегает расхристанная девица, за которой несется улюлюкающая толпа ополченцев. Это соседка Екатерины восьмиклассница Матрена, которая решила сегодня отнести борщ ребятам на блокпост. Екатерина провожает ее любопытным взглядом.

- Ладно, Гиви, за танк я готова даже на костюм кота, - решительно говорит ополченочка. - Только не здесь, а лучше пройдемте в ваш рабочий кабинет.

- Погнали! - радостно говорит Гиви и, не удержавшись, прижигает Екатерину окурком. - У меня там есть топор.

В рабочем кабинете Гиви есть не только топор. Сунув ополченочке костюм кота, сшитый из натуральных шкурок, полковник Толстых бросается к дыбе и начинает лихорадочно подкручивать на ней какие-то винты. По его чувственным губам змеится блаженная улыбка. Екатерина уходит в туалет и начинает переодеваться.

В кабинете Гиви раздается взрыв. Екатерину через окно выбрасывает на улицу. К ее ногам падают очередная обгоревшая головешка и покрытый копотью топор.

- Вот же бл#дь непруха, - в сердцах говорит ополченочка.

Словно опровергая это опрометчивое утверждение, из-за угла выезжает красивый русский танк Т-72, из люка которого горделиво торчит голова ополченца Сопли. Екатерина хорошо знает Соплю, потому что при Украине он сидел вместе с ее братом Алексеем. В те жестокие оккупационные времена Сопля носил в тюрьме гордое погоняло Петух и, пользуясь непререкаемым авторитетом среди сокамерников, оказывал Алексею всевозможную протекцию.

Екатерина понимает, что к Сопле нужен особый подход, потому что просто так столь авторитетный человек ей свой танк не отдаст, да и женский экипаж с трудной судьбой внутрь навряд ли пустит.

- Привет, Сопля! - с преувеличенной радостью кричит ополченочка. - Давай бухать!

- Привет, Дыркина, давай! - весело отвечает Сопля, лихо тормозя у тротуара. - А чего это ты в костюме кота?

- Мяу-мяу, - с многообещающей улыбкой отвечает Екатерина, влезая на броню. - Мур-мур, Сопля!

- Мур-мур, Дыркина! А что это у тебя за топор в руке?

- Гиви подарил, - небрежно отвечает ополченочка. - Кто там еще с тобой в этом прекрасном танке?

- Вафля и Отсос, он вместо Гондона сейчас, - охотно объясняет Сопля. - Полезай в люк, будем бухать и #баться во славу Новороссии.

- Хватит, на#балась уже, - говорит Екатерина и бьет Соплю топором по голове, другой рукой выдергивая чеку из гранаты на поясе знаменитого ополченца. Мертвый Сопля проваливается внутрь машины, Екатерина быстро захлопывает за ним люк.

Внутри танка раздается мощный взрыв, из дыры сорванного люка вылетают многочисленные головешки.

- Вот же что творят, проклятые фашисты, - возмущенно говорит Екатерина. - Сталина на них нет.

- Убиилиии! - раздается за спиной ополченочки отчаянный крик какой-то бабки, вышедшей помахать триколором. - Укропские диверсанты внучка нашего Соплю убииили, а с ним Вафлю и Гондона!

- Это ошибка, вместо Гондона сегодня заступил механик-водитель Вафля! - горячо возражает Екатерина. - Вы все не так поняли, я Путина люблю, а этот танк просто переходит в распоряжение женского экипажа с трудной судьбой! Я Ополченочка!

Кто-то бросает в нее камень, но мимо. Толпа разъяренных жителей Луганска опасливо приближается к месту происшествия, пытаясь взять танк в кольцо. Кто-то уже звонит в комендатуру.

- Ну #б же ж вашу мать, - устало говорит Екатерина и бросается наутек в давешнюю подворотню, где кот Володя помогает ей уйти от преследователей через проходные дворы. Плюясь и кляня несознательных граждан Новороссии, ополченочка бежит до самого дома, а влетев внутрь, обнаруживает на диване белоснежный конверт с гербом Российской Федерации и печатью президентской канцелярии.

" Дорогая ополченочка Екатерина Дыркина! - говорится в письме. - С гордостью узнал о вашем героическом желании неразрывно связать свою судьбу с Россией и поменять свою привычную жизнь мамы, жены, банковской работницы на броню танка. Нам стало известно, что после героической смерти родного брата Алексея, который сгорел в танке, вы хотите собрать женский танковый экипаж из девушек с похожей историей и полностью поменять свой жизненный уклад, но у вас нет подходящего танка. С радостью сообщаю вам о том, что вы приглашены на тайный прием в Кремль, где вы сможете не только побухать и по#баться, но и получить сертификат на собственный танк лично из рук президента Российской Федерации Путина В. В. Танк прибудет дополнительно с гуманитарным конвоем. Все необходимые документы, в том числе пропуск в Кремль, вы найдете в этом письме. С уважением, пресс-секретарь президента РФ Песков Д. С. ".

Наступает немая сцена. Лицо ополченочки светится счастьем.

Где-то бормочет радио "Новости Новороссии": "Официальный представитель оперативного командования ДНР Эдуард Басурин рассказал о том, что в республике начало работу диверсионное женское подразделение "Ведьмы" из состава запрещенной в РФ группировки "Правый сектор". "Это женщины из разных стран, известные своими преступлениями против населения Донбасса. В республике наступило серьезное обострение", – сообщил Басурин во время брифинга".

- Ой все, - легкомысленно говорит Екатерина, бережно прячет кремлевские документы в планшетку, засовывает туда же два наградных пистолета "Форт" - один от Зоряна, второй от Шкиряка, затем, подумав, прячет от греха подальше под диван тактическую метлу, на ручке которой вырезал колдовские символы сам Кровавый Пастор Турчинов.

- За Россию, за свободу, до конца, бл#дь, - прочувствованно говорит Екатерина и, кинув незаметную зигу, отправляется на ближайший рейс до Москвы.

На фоне титров звучит песня "Ах ополченочка, моя ж ты девочка, своею грудью ты закрыла всю страну! За Новороссию зимой и осенью с тобой, родимая, я выпью и спою".

Конец. 

РМ... Безсмысленный и безпощадный или "Торжество пролитариата"

Источник: Анненков Ю.П. Дневник моих встреч: Цикл трагедий. - М.: 2001.

В моем «родовом» куоккальском доме, прозванном там «литературной дачей» и отделенном узкой дорогой от знаменитой мызы Лентулы¹, где много лет провел Горький, живали подолгу друзья моего отца: освобожденная из Шлиссельбурга Вера Фигнер, Владимир Галактионович Короленко, Николай Федорович Анненский, редактор «Русского Богатства», и его старушка жена, Александра Никитична, переведшая для нас, для русских, «Принца и нищего» Марка Твена; известный в период первой революции (1905) издатель подпольной литературы Львович, Евгений Чириков, Скиталец...

Гостил у моего отца и его знаменитый земляк, олонецкий мужик, былинный «сказитель» Рябинин. Пил много чаю, копал с отцом грядки в огороде и обильно «сказывал». Слушать его я мог без конца, как добрый церковный хор.

Позже — Корней Чуковский, Сергеев-Ценский, Сергей Городецкий. Николаша Евреинов, проживавший в моем доме целую зиму, развел во втором этаже курятник, так что там пришлось произвести капитальный ремонт. В качестве гостей, на литературной даче засиживались Горький, Андреев, Куприн, Репин, Шаляпин, поддевочный Стасов, Мейерхольд, всех не упомню...

Есенин провел ночь в комнате для друзей, на кровати, на которой в разное время ночевали у меня Владимир Маяковский, Михаил Кузмин, Василий Каменский, Осип Мандельштам, Виктор Шкловский, Лев Никулин, Бенедикт Лившиц, Владимир Пяст, Александр Беленсон, Велимир Хлебников, всех не упомню...

На следующий день, за утренним чаем, Есенину очень приглянулась моя молоденькая горничная Настя. Он заговорил с ней такой изощренной фольклорной рязанской (а может быть и вовсе не рязанской, а ремизовской) речью, что, ничего не поняв, Настя, называвшая его, несмотря на косоворотку, «барином», хихикнув, убежала в кухню. Но, после отъезда Есенина, она призналась мне, что «молодой барин» был «красавчиком». Фальшивая косоворотка и бархатные шаровары, тем не менее, не понравились и ей. Они, впрочем, предназначались для другой аудитории.

Мой куоккальский дом, где Есенин провел ночь нашей первой встречи, постигла несколько позже та же участь. В 1918 году, после бегства красной гвардии из Финляндии, я пробрался в Куоккалу (это еще было возможно), чтобы взглянуть на мой дом. Была зима. В горностаевой снеговой пышности торчал на его месте жалкий урод — бревенчатый сруб с развороченной крышей, с выбитыми окнами, с черными дырами вместо дверей. Обледенелые горы человеческих испражнений покрывали пол. По стенам почти до потолка замерзшими струями желтела моча, и еще не стерлись пометки углем: 2 арш. 2 верш., 2 арш. 5 верш., 2 арш. 10 верш.... Победителем в этом своеобразном чемпионате красногвардейцев оказался пулеметчик Матвей Глушков: он достиг 2 арш. 12 верш, в высоту.

Вырванная с мясом из потолка висячая лампа была втоптана в кучу испражнений. Возле лампы — записка: «Спасибо тебе за лампу» буржуй, хорошо нам светила». Половицы расщеплены топором, обои сорваны, пробиты пулями, железные кровати сведены смертельной судорогой, голубые сервизы обращены в осколки, металлическая посуда — кастрюли, сковородки, чайники — доверху заполнены испражнениями. Непостижимо обильно испражнялись повсюду: во всех этажах, на полу, на лестницах — сглаживая ступени, на столах, в ящиках столов, на стульях, на матрасах, швыряли кусками испражнений в потолок. Вот еще записка:

«Понюхай нашава гавна ладно ваняит».

В третьем этаже — единственная уцелевшая комната. На двери записка:

«Тов. Камандир»

На столе — ночной горшок с недоеденной гречневой кашей и воткнутой в нее ложкой...

Во время последней финско-советской войны (когда «широкие круги национально-мыслящей русской эмиграции» неожиданно стали на сторону Советов, неожиданно приняв советский интернационал за российский национализм) я, в Париже, каждым утром следил по карте Финляндии за наступательным движением советской «освободительной» армии. И вот пришла весть, о том, что Куоккала «отошла к Советам». В то утро я был освобожден от тяжести хозяйственных забот (давно уже ставших платоническими).

Руины моего дома и полуторадесятинный парк с лужайками, где седобородый Короленко засветил однажды в Рождественскую ночь окутанную снегом елку; где гимназистом я носился в горелки с Максимом Горьким и моей ручной галкой Матрешкой; где я играл в крокет с Маяковским; где грызся о судьбах искусства с фантастическим военным доктором и живописцем Николаем Кульбиным; где русская литература творила и отдыхала, — исчезли для меня навсегда, как слизанные коровьим языком. Вырастет ли когда-нибудь на этом пустыре столбик с памятной дощечкой, на которой вряд ли смогут уместиться все имена?..

Но это уже мелочи. Обрывки бесполезной сентиментальности...