— Три миллиона жизней - это плата за независимость?!
Президент смотрел с экрана строго и серьезно. Будто ждал ответа. Артем смотрел на президента – ему было интересно. Маме, похоже, не было – она мыла на кухне посуду. Шумела вода, гремели тарелки. Мама напевала старую детскую песенку: «Взлетая выше ели… Не ведая преград… Крылатые качели…»
— Мама, потише! – попросил Артем.
— Да, это плата за независимость! – твердо сказал президент. – И мы ее добьемся. Через год население нашей страны должно увеличиться на три миллиона человек! Это наш патриотический долг!
— Совсем с ума сошли, - почти весело сказала мама. Оказывается, она все-таки слушала. – У нас отрицательный прирост рождаемости.
— Отрицательный – это уже не прирост! – сказал Артем.
— Так говорят, - вздохнула мама.
— Нас – сорок семь миллионов, - продолжал президент. – Надо, чтобы было пятьдесят. С этой целью мной разработаны следующие программы. Родить в течении года обязаны…
— Это какая-то ерунда, - сказала мама. Она даже бросила посуду и вышла в комнату, вытирая руки кухонным полотенцем. – Нельзя рожать по приказу.
— …семьи, в которых один ребенок… - перечислял с экрана президент.
— О! – сказал Артем. Ему стало смешно. – Мама, у меня будет братик или сестричка?
Мама легонько шлепнула его полотенцем по затылку.
— …образовать временную патриотическую семью юноши старше шестнадцати и девушки старше пятнадцати…
— Мама, а я, оказывается, женюсь! – захихикал Артем.
Ему было смешно. Президент часто говорил с экрана глупости. Ну, сказал еще одну – будет о чем поржать с ребятами…
— Школу вначале закончи, жених! – мама тоже улыбалась. Но как-то встревожено. И смотрела на экран телевизора, где президент продолжал говорить о патриотическом долге. Артем, прихрамывая, встал, пошел на кухню за чаем.
— Нога болит? – спросила мама.
— Да не, нормально, - Артем постарался идти тверже. – Все нормально, мам.
— В конце концов, должны быть какие-то послабления для… - мама замялась.
— Для инвалидов? – спросил Артем жестко. – Я пойду, выгуляю Рекса.
Рекс, до этого тихо дремлющий в кресле, тяжело соскочил, подошел к Артему, ткнулся мокрым носом в ладонь. Артем посмотрел в слепые собачьи глаза, погладил пса по загривку.
— Вот тебе все равно, хромой я или нет, верно, Рекс? – спросил он.
— С другой стороны, - внезапно сказала мама чужим голосом, - в этом есть и плюсы. Временная семья может стать и настоящей.
— А так за меня никто замуж не пойдет, да? – спросил Артем. – За инвалида хромого? Ты это хотела сказать.
Мама ушла на кухню. Она всегда так поступала, если назревал конфликт – уходила на кухню и начинала перемывать посуду. Когда от них ушел отец, мать мыла посуду два дня подряд, даже золоченый ободок с тарелок стерся.
Артем нацепил Рексу поводок и вышел во двор. Там болтались Алеха и Тим. Алеха тут же замахал рукой, крикнул:
— Эй, Хромой, тебе шестнадцать есть?
— Месяц как исполнилось, - ответил Артем подходя. Рекс отбежал на всю длину поводка и присел в кустах.
— Повезло, - огорчился Алеха. – А мне только через полгода… не дадут жену, сволочи… Почему такая дискриминация? Девкам с пятнадцати, а парням с шестнадцати?
— Да чушь это все, - сказал Артем. – Никого женить не будут, вот через месяц сами увидите.
— Артем! – классная подождала, пока он встал. – У меня к тебе серьезный вопрос.
— Ну? – уже зная, о чем пойдет речь, буркнул Артем.
— Месяц прошел с тех пор, как наш дорогой президент объявил о патриотической программе.
Артем смотрел в окно. Клены на школьном дворе совсем покраснели, вот-вот листья начнут осыпаться…
— Все ребята уже определились. Все сыграли свадьбы. Сколько ты будешь тянуть?
— Я маленький еще, - сказал Артем. Класс захохотал – Артем был самым высоким.
— Юморишь, - кивнула классная. – Вижу. А ты в курсе, что на следующей неделе тех, кто уклоняется от патриотического долга, будут вывозить в специальные лагеря и женить?
Артем пожал плечами. В это он все-таки не верил. То есть верил, но не до
конца.
— Я желаю тебе только добра, - смягчилась классная. – Ты
11:37:53
умный хороший мальчик.
— К тому же хромой, - кивнул Артем.
— Да, - беспощадно подтвердила классная. – Тебе надо закончить школу. Так что… - ее взгляд пробежал по партам. Все затихли. – Добровольцы есть?
— На что? – спросил Никола. Он был туповат.
— Ты не годишься, - под общий хохот отрезала классная. Жена Николы, Олеся, пихнула его в бок и покрутила пальцем у виска.
— Так, добровольцев нет… - палец классной забегал по списку. – Галина… Оля… Света…
— Я с Борькой из параллельного женюсь! – быстро сказала Галина. – Мы утром с ним договорились.
— Оля… Света… - классная задумалась. – Артем, кто тебе больше нравится?
— Вы, - сказал Артем. Ему все еще казалось, что ситуацию можно обратить в шутку.
— Я замужем, - ответила классная без тени улыбки. И у Артема вдруг похолодело в животе. – Света. Она и по математике тебя подтянет. А ты ее по английскому.
— Юлия Тимофеевна! – воскликнул Артем.
— Властью, данной мне указом президента, - буднично сказала классная, - объявляю вас, Артем и Света, мужем и женой. Где будете жить, у Артема или у Светы, определитесь сами. Но учтите, жить вы обязаны вместе!
Артем посмотрел на Свету. Маленькая, тихая, она покраснела до корней волос. Артем почувствовал, что тоже краснеет.
— И помните, что если через два месяца тест не даст положительных результатов, - зачем-то вполголоса добавила классная, - вам будет оказана медицинская помощь. Артем, бери портфель и садись к жене.
Из школы они шли вместе. Шли и молчали. Света жила по соседству, Артем знал ее с первого класса. Ну… как сказать «знал»? Видел. Разговаривал… иногда. Снежками кидался.
— Помнишь, мы в третьем классе спектакль ставили? – спросила вдруг Света.
— Какой?
— Про недород. Ты был злым комиссаром, а я селянкой, у которой ты отобрал хлеб.
— Не помню, - признался Артем.
— Ты меня тогда взял за руку, - сказала Света.
— И ты помнишь? – поразился Артем.
— Ага.
Они опять пошли молча. Потом Артем решительно забрал у Светы портфель.
— Спасибо, - сказала она.
— И тебе спасибо, - признался Артем.
— За что?
— За то, что не стала говорить «не надо, я сама, ты же хромой…»
— Ну и что, что хромой? – Света пожала худенькими плечиками. – Ты мужчина. И ты мой муж.
Она снова покраснела. Артем понял, что надо брать инициативу на себя.
— Где жить-то будем? У твоих или у моих?
— У тебя своя комната есть?
— Есть.
— А я с братом живу в одной.
— С братом? – удивился Артем.
— Он маленький еще, ему семь…
— Тогда лучше у меня, - сказал Артем. – Я живу вот там…
— Я знаю, - сказала Света. – Вон твое окно… Я только вещи соберу и приду. А ты пока маму предупреди.
— Тебе не надо помочь? – спросил Артем вслед. Света только покачала головой – косички смешно запрыгали на плечах.
К приходу Светы Артем как раз успел убраться в комнате. Мама порывалась помочь вымыть пол, но он справился сам. И тахту от собачьей шерсти пропылесосил. И на компьютере постирал всякие фотки, которые могла увидеть Света. И даже окно протер.
Света пришла с большим чемоданом и рюкзаком на плечах. Мама открыла дверь, быстро забрала вещи и крепко обняла ее. Сказала радостно:
— Теперь это твой дом, доченька… Постой, что это?
Под глазом у Светки был большой синяк.
— Это папа, - сказала Света спокойно. – Мой папа. Он очень расстроился.
— Но ты же не причем, это президент велел! – воскликнула мама.
— До президента ему не добраться, а я рядом была, - ответила Света. – Можно, я умоюсь?
— Да, да, конечно… - засуетилась мама. – Вот сюда…
— А тапочки надевать?
— Как хочешь, мы дома без тапочек ходим…
Мама вошла в ванную вслед за Светой – они пустили воду и стали о чем-то шушукаться. Артем пожал плечами и захромал к телевизору. Передавали сплошь репортажи из загсов, ток-шоу о счастье материнства и детские фильмы. Артем пожал плечами, взял со стола газету и стал читать. В газете, в принципе, было то же самое.
— Вот это настоящая семейная жизнь, - сказала Света входя. Синяк ей мама закрасила тональным кремом. – Муж с газетой перед
телевизором…
Артем не сразу понял, что она шутит.
— Я думал, ты
совсем без чувства юмора, - сказал он.
— Поможешь мне с иностранными? – попросила Света.
— Конечно, - Артем отложил газету. – А что именно?
— Фьючеперфектпрогрессив. По английскому. Никак не разберусь. И с деепричастными оборотами в русском.
— Сейчас, - сказал Артем. Иностранные он любил.
Вечером мама вдруг засобиралась.
— Совсем забыла, ребята, - сказала она. – Я же обещала бабушку навестить.
— Да куда ты на ночь глядя? – удивился Артем. – Метро закроют, не успеешь вернуться…
— А я у бабушки заночую, - объяснила мама, виновато пряча глаза. – И на работу от нее поеду. Вернусь завтра вечером…
— Ты позвони, как доберешься, - только и сказал Артем.
Когда за мамой захлопнулась дверь, Света посмотрела на Артема и тихо сказала:
— Хорошая она у тебя.
— Угу, - буркнул Артем.
— Артем, у тебя с кем-нибудь это было?
— Нет, - сказал Артем, сразу сообразив, что такое «это».
— У меня тоже. А ты вообще знаешь, как?
— Конечно, - Артем покраснел. – Ну… в теории.
— Я тоже в теории…
Они смотрели друг на друга и медленно заливались краской. Оба.
— Знаешь, что, - сказал Артем. – Это как-то неправильно. Давай не спешить?
— Я тебе не нравлюсь? – спросила Света.
— Нравишься, - ответил Артем и с удивлением понял, что говорит правду. – Очень. Только вот так… из-за того, что классная решила…
— Ну нам же велели…
— Время пока есть.
Света вдруг облегченно выдохнула:
— Спасибо. Артем, ты мне очень нравишься. Больше всех.
— Я уже понял, - признался Артем.
— Ты знаешь, я даже иногда молилась, чтобы ты меня хоть заметил, - Света улыбнулась. - Но я тоже не хочу… так. Давай привыкнем друг к другу?
Артем кивнул:
— Слушай, а ты в игры играешь?
— Какие?
— Компьютерные. Я во «Властелина колец» играю.
— Покажешь? – спросила Света с интересом.
Они играли до трех часов ночи. Сходили в рейд, выполнили два квеста. Светке и в самом деле понравилось. Потом они съели половинку холодной курицы, выпили литровую бутылку колы и легли спать. Света на тахте Артема, а Артем на полу, вытащив из-под тахты свернутый рулончиком матрас.
Уже под утро Артем проснулся от того, что ужасно хотелось в туалет. Он тихонько вышел из комнаты, ухитрившись даже не разбудить Рекса, не включая свет прошел в коридор. Когда вернулся, увидел, что Света во сне разметалась и с нее сползло одеяло. Артем осторожно укрыл ее, лег и крепко уснул.
Было начало ноября. За окнами лил дождь, колено у Артема разболелось, он сидел, прижимая к суставу грелку с горячей водой. Грелка была старенькая, рваная, приходилось держать ее аккуратно, чтобы не намочить постель.
— А твою ногу нельзя вылечить? – спросила Света. Она расчесывала волосы, сидя у окна в одной ночнушке. Мама что-то шила в комнате, напевая свою любимую песенку. «Детство кончится когда-то… Ведь оно не навсегда…»
— Можно, - сказал Артем. – Только это сложная операция, у меня весь сустав раздроблен. У нас таких не делают, только в Европе и Америке. Ну еще, говорят, в России. Врут, наверное.
— А давай мы накопим денег и ты вылечишь ногу?
— Давай, - согласился Артем.
Света отложила расческу. Сказала:
— Всем девочкам велели завтра прийти на медосмотр. И принести тест-полоску.
— Что будем делать? – спросил Артем, помолчав.
— Ты не беспокойся. Я с Лидкой договорилась. Я ей дам тест, она на него… ну, понял.
— Ты умница, - сказал Артем. – Почему я раньше не замечал, что ты такая умница?
— Потому что все мальчишки дураки, - засмеялась Света.
Весна пришла неожиданно. Под теплым ласковым дождем снег растаял за одну ночь. Артем вел Свету домой, бережно поддерживая под руку. Света одной рукой держалась за большой живот.
— Тяжело? – спросил Артем.
— Ничего… сползает немного, - сказала Света. А потом совсем тихо добавила: - Что мы будем делать, Артемка? Что мы будем делать? Олеся вчера родила. Настя вот-вот… а у нас два месяца осталось…
— Я что-нибудь придумаю, - сказал Артем. – Обязательно. Ты не волнуйся.
Они поднялись на четвертый этаж – лифт не работал в рамках президентской
программы экономии электроэнергии. Вошли в квартиру. Артем помог
Свете раздеться, они прошли в зал. И увидели маму, перебирающую какие-то старые бумаги.
— Привет, мам, - сказал Артем. Света чмокнула маму в щеку. – Что ты ищешь?
— Твое свидетельство о рождении, - объяснила мама.
— Оно же потерялось.
— Я его потеряла, я его и нашла, - мама достала листок и протянула Артему.
Некоторое время Артем оторопело смотрел на листок.
— В России? – спросил он, наконец. – Русский?
— Да, - ответила мама. – Кстати, я все знаю.
— Что – все?
— Про вас со Светой все знаю. Что ты спишь на матрасе. И вообще… - мама помолчала. – А ты думал о том, что за срыв президентской программы парней отправляют на принудительные работы, а девушек – отдают в женские исправительные колонии? Ты знаешь, как Свету там будут исправлять?
— Мама…
— Скоро семнадцать лет, как мама! – она встала и протянула Артему несколько купюр. – На столике в прихожей телеграмма из Белого города. Там заболел твой дядя.
— У меня есть дядя в Белом городе?
— Нет, но это неважно. С этой телеграммой тебе продадут туда билет. Пересадка на русский поезд в Болотном Колодце. У вас есть справка о достойном выполнении президентской программы, вас отпустят вдвоем… если вы скажете, что ненадолго, только попрощаться с дядей…
— А что потом? – спросил Артем. От волнения у него сел голос, он говорил хрипло – как отец на каких-то старых сохранившихся записях.
— Вы уже большие, - сказала мама. – Я в вас верю. Денег, конечно, у нас нет… но ты парень умный. А Света находчивая. Может быть я к вам приеду… потом.
Артем кивнул. И сказал:
— Только Рекса, мама, мы заберем с собой.
Пограничник смотрел на Артема строго и неприязненно.
— Чего удумали – жинка едва брюхо тягает, а вы в гости собрались?
— Дядя умирает, - сказал Артем. – Попрощаться хочет, на жену мою посмотреть. Он же не виноват, что судьба его так забросила…
— Не виноват, так надо было возвращаться, - пробурчал пограничник, но все-таки поставил штамп в паспорте. – А то погоняться за красивой жизнью…
— Да разве там жизнь красивая? – удивленно сказал Артем. – Там же Россия!
Пограничник криво ухмыльнулся и внушительно пояснил:
— Понимать надо – город приграничный. Они там витрину своей суверенной демократии устроили, чтобы нас смущать. Так что с умом себя ведите. На провокации не поддавайтесь, о политике не разговаривайте, рты не разевайте… А собаку-то зачем с собой тащите? – в голосе пограничника вдруг возникли подозрительные нотки.
— Так это ж дядькина собака, - нашелся Артем. – Тоже пес помирает… пусть хозяина увидит.
— То верно, - решил пограничник. – Идите…
Артем и Света двинулись к русскому поезду. Артем тащил чемодан и поддерживал Свету. Света держала поводок Рекса.
— Сползает, - неожиданно сказала она.
— Светочка, нам чуть-чуть… - прошептал Артем.
— Артемка, совсем сползает… прости…
Тугая подушка, набитая гречневой шелухой, выпала из-под платья – и Света мгновенно превратилась из беременной женщины в тоненькую испуганную девочку. Пограничник разинул рот.
— Светка, беги! – закричал Артем. И, бросив чемодан, кинулся к поезду вслед за ней.
Проклятое колено никак не хотело сгибаться. Он полубежал, полупрыгал, вслед за ним топали ботинки пограничников. Света уже вбежала в вагон, втащив за собой Рекса и теперь испуганно смотрела из-за плеча проводницы и русского пограничника. В вагоне были тепло и приятно пахло. Играла музыка. Чистый ясный голос пел: «Но пока мы только дети, нам расти еще расти… Только небо, только ветер… Только радость впереди…»
— Не уйдешь, уклонист! – ревел за спиной пограничник. Потом послышался звук падения и ругань – пограничник споткнулся о подушку и это дало Артему несколько драгоценных секунд.
— Артемка! – кричала Света. – Быстрее!
Артем уже слышал за спиной тяжелое дыхание. Последним усилием он вцепился в поручни и забросил ноги на решетчатую ступеньку. В плечи тут же вцепились – но Артем держался крепко.
— Он на российской территории, - строго сказали над головой. Щелкнул затвор автомата.
Пограничник, матерясь, отпустил и Артем поднялся в вагон. Русский
пограничник посмотрел на него добрыми усталыми глазами и сказал:
— Ne boisa, hlopec. Mi teba v obidu ne dadim. Ti govorish po russki?
— Da, - ответил Артем. – Ya russkiy.
— Что ж ты творишь, парень? – кричал вслед пограничник. – Как тебе не стыдно, девочка! Уклонисты! Вы не патриоты своей великой родины!
Артем покачал головой и, прежде чем взять Свету за руку и пойти в купе, ответил, сам не понимая, о ком говорит – о Свете, или о родине:
— Об одном прошу – оставьте ее в покое!
Котейка держись!