возвращайся живым

Собственно, вот как на пикабу поступают с неудобными темами

Пробежавшись быстро по тегу "Россия и Украина", увидел, что тема поднимается только односторонне, с точки зрения кремлёвской пропаганды. Других топиков просто нет. Интересно, почему...

Автор: Тимоти Снайдер

Проект "Аргумент"
Три основные политические идеи — потребность колонизировать Украину, декадентство Европейского Союза и желание создать альтернативный евразийский проект от Лиссабона до Владивостока — сейчас в России артикулируют на официальном уровне. Путин сегодня выставляет себя лидером крайне правых сил в Европе, и лидеры европейских правых партий присягают ему на верность.

Битва в Украине означает все. Фашизм возвращается на континент, который он когда-то разрушил.

Мы легко забываем, как действует фашизм: как яркая и сияющая альтернатива обычным обязанностям повседневной жизни, как прославление очевидно и тотально иррациональных вещей вопреки здравому смыслу и опыту.

Для фашизма характерно наличие вооруженных сил, которые не выглядят как вооруженные силы, безразличие к законам войны в их применении к народам, которые считают низшими, восторженное прославление "империи" после контрпродуктивных захватов земли.

Фашизм означает прославление обнаженного мужского тела, навязчивую озабоченность гомосексуальностью, которую одновременно криминализируют и имитируют.

Фашизм отвергает либерализм и демократию как обманные формы индивидуализма, настаивает на коллективной воле как таковой, что имеет преимущество над индивидуальным правом выбора, и фетишизирует победоносные поступки.

Поскольку поступок — это все, а слово — ничто, слова существуют только для того, чтобы сделать возможными поступки и позже сотворить из них мифы. Истина не может существовать, поэтому история — это не более, чем политический ресурс.

Гитлер мог говорить о св. Павле как о своем враге, Муссолини мог призывать духи римских императоров.

За 70 лет после окончания Второй мировой войны мы забыли, как привлекательно это когда-то выглядело для европейцев, и что на самом деле только поражение в войне дискредитировало фашизм.

Сегодня эти идеи поднимают голову в России — стране, которая выстраивает свою историческую политику вокруг советской победы в той войне; и песня сирены, что несется из России, обладает удивительной привлекательностью для Германии — страны, которую победили и которая якобы должна была чему-то из этого научиться.

Плюралистическая революция в Украине оказалась шокирующим поражением для Москвы, и Москва ответила наступлением против европейской истории.

Тогда как европейцы с тревогой или недоумением наблюдают за расползанием российского спецназа из Крыма через Донецк и Луганск, пропагандисты Владимира Путина пытаются затянуть европейцев в альтернативную реальность — в изложение истории, довольно отличное от того, как мыслит большинство украинцев, и от того, что выдержало бы проверку фактами.

Утверждается, что Украина исторически никогда не существовала, а если она и была, то только как часть Российской империи. Украинцев как народа не существует, в лучшем случае они малороссы.

Но если Украина и украинцы не существуют, тогда нет и Европы и европейцев. Если Украина исчезнет из истории, то же самое произойдет и с местом совершения величайших преступлений и нацистского, и сталинского режимов. Если у Украины нет прошлого, тогда Гитлер никогда не пытался создать империю, а Сталин никогда не осуществлял террора голодом.

Конечно, Украина имеет историю. Территорию сегодняшней Украины можно очень легко идентифицировать в рамках каждой великой эпохи европейского прошлого.

История киевской восточнославянской государственности начинается в Киеве тысячелетия назад. Ее пересечение с Москвой состоялось уже после веков пребывания под управлением таких городов, как Вильнюс и Варшава, а вступление украинских земель в Советский Союз произошло только после того, как военные и политические трудности убедили самих большевиков в том, что с Украиной следует обходиться как с определенно отдельной политической единицей.

После того как Киев с десяток раз был оккупирован, Красная армия одержала победу, и Украина 1922 года в ипостаси советской возникла как часть нового Советского Союза.

Как раз потому, что украинцев было трудно подавить, и именно потому, что Советская Украина была западным приграничьем СССР, вопрос ее европейской идентичности был центральным с самого начала советской истории.

Советскую политику в отношении Европы характеризовала определенная двойственность: советская модернизация должна была воспроизвести европейскую капиталистическую модерность, но только чтобы ее превзойти. В этой схеме Европа могла быть или прогрессивной, или регрессивной — в зависимости от момента, угла рассмотрения и настроения лидера.

В 1920-х годах советская политика благосклонно относилась к развитию украинского интеллектуального и политического класса, основываясь на предположении, что просвещенные украинцы станут в ряды тех, кто направлялся в советское будущее.

В 1930-х годах советская политика стремилась модернизировать советское село, колективизировав землю и превратив крестьян в работников по найму у государства. Это привело к снижению выработки, а также к массовому сопротивлению украинского крестьянства, которое верило в частную собственность.

Иосиф Сталин превратил эти провалы в политическую победу, переложив вину за них на украинских националистов и их зарубежных поклонников. Он и дальше реквизировал зерно у Украины, вполне осознавая, что убивает голодом миллионы людей, и раздавил новую украинскую интеллигенцию.

Более трех миллионов людей в Советской Украине были заморены голодом. Следствием был новый советский порядок запугивания, в котором Европу подавали только как угрозу. Сталин утверждал абсурдную, но эффективную вещь: что украинцы намеренно морили себя голодом по приказам из Варшавы.

Впоследствии советская пропаганда утверждала, что каждый, кто вспомнит голод, является агентом нацистской Германии.

Так началась политика фашизма и антифашизма, в которой Москва была защитником всего хорошего, а ее критики были фашистами. Эта очень эффективная поза, конечно, не помешала настоящему союзу советов с настоящими нацистами в 1939 году.

Учитывая нынешнее возвращение российской пропаганды к антифашизму, следует помнить важную деталь: все это величественное моральное манихейство должно было обслуживать государство и как таковое не накладывало на него никаких ограничений. Принятие антифашизма как стратегии риторики очень отличается от сопротивления настоящим фашистам.

Украина находилась в центре политики, которую Сталин называл "внутренней колонизацией" — эксплуатацией крестьян внутри Советского Союза в противовес эксплуатации дальних колониальных народов.

Украина была также и в центре планов Гитлера по внутренней колонизации. Нацистский "лебенсраум" (жизненное пространство) прежде всего включал Украину. Ее плодородную землю планировалось освободить от советского господства и эксплуатировать в интересах Германии. В планах было и дальше использовать сталинские колхозы, но пищу направлять не на восток, а на запад. Однако, по подсчетам немецких планировщиков, примерно 30 миллионов жителей Советского Союза должны были умереть от голода.

В рамках такого способа мышления украинцы, конечно, были людьми низшего порядка, неспособными на нормальную политическую жизнь. Ни одна европейская страна не подверглась такой интенсивной колонизации, как Украина, и ни одна европейская страна не пережила столько страданий: в 1933–1945 годах это было самое смертоносное место на Земле.

Хотя для Гитлера основной целью войны было уничтожение Советского Союза, он пришел к выводу, что нужен альянс с этим государством, чтобы начать военный конфликт.

В 1939 году, после того, как стало очевидно, что Польша будет сражаться, Гитлер привлек Сталина для реализации двойного вторжения. Сталин годами питал надежду на такое приглашение. Советская политика уже долгое время ставила целью уничтожение Польши.

Более того, Сталин считал, что союз с Гитлером — другими словами, сотрудничество с европейскими ультраправыми — был ключом к уничтожению Европы. Немецко-советский альянс, как он ожидал, повернет Германию против ее западных соседей и приведет к ослаблению или даже разрушению европейского капитализма. Это не очень отличается от определенного расчета, который сегодня делает Путин.

В тему: Принц Чарльз россиянам: Путин — не Гитлер, но его поступки — гитлеровские

Результатом совместного германо-советского вторжения было поражение Польши и уничтожение Польского государства, но это также привело к важному развитию событий в украинском национализме.

В 1930-х годах в Советском Союзе не было украинского национального движения — было только подпольное террористическое движение в Польше, известное под названием "Организация украинских националистов" (ОУН). В нормальные времена она едва ли была чем-то большим, чем раздражитель, но в условиях войны ее значение возросло.

ОУН выступала и против польского, и против советского господства на территориях, которые она считала украинскими, поэтому рассматривала немецкое наступление в восточном направлении как единственную возможность начать процесс возрождения украинского государства. Поэтому ОУН поддержала Германию в вопросе вторжения в Польшу в 1939 году и снова сделала это в 1941-м, когда Гитлер предал Сталина и вторгся в СССР.

Между тем украинские революционеры левого толка, которые были достаточно многочисленными к войне, после получения опыта жизни "под советами" часто сдвигались к радикально правой части политического спектра. Советские спецслужбы убили лидера ОУН (Евгения Коновальца — А.), следствием чего стала борьба за власть между крыльями организации под руководством Степана Бандеры и Андрея Мельника.

В 1941 году украинские националисты попытались вступить в политическую коллаборацию с Германией и потерпели поражение. Сотни украинских националистов присоединились к немецкому вторжению в СPСР как разведчики и переводчики, а некоторые из них помогли немцам в погромах евреев.

Украинские политики-националисты попытались вернуть долг, провозгласив в июне 1941 года независимую Украину. Гитлер был совершенно не заинтересован в этой перспективе. Большая часть украинских националистических лидеров была убита или арестована. Сам Бандера провел остаток войны в лагере Заксенхаузен.

Пока шла война, многие украинские националисты готовились к подходящему моменту для восстания, когда советская власть сменит немецкую. Они видели в СССР своего главного врага — частично по идеологическим причинам, но в основном из-за того, что он выигрывал войну.

В тему: Национальная борьба в Западной Украине — краткий курс ОУН-УПА. Часть 3: война с СССР

На Волыни националисты создали Украинскую повстанческую армию, чьей задачей было каким-то образом победить советы после того, как советы победят немцев. Заодно в 1943 году она устроила массовую и смертоносную этническую чистку поляков, одновременно убив значительное количество евреев, скрывавшихся вместе с поляками. Это в каком-то смысле была не коллаборация с Германией, а скорее убийственная часть того, что ее лидеры рассматривали как национальную революцию.

В тему: Альфред Рибер. Гражданские войны в Советском Союзе. Часть 2

Потом украинские националисты боролись с советской властью в ужасной партизанской войне, в которой обе стороны использовали грубые тактические средства.

Политическая коллаборация и восстание украинских националистов были вообще незначительным элементом в истории немецкой оккупации. В результате войны на территории нынешней Украины были убиты около шести миллионов человек, в том числа полтора миллиона евреев.

По всей оккупированной советской Украине местные жители сотрудничали с немцами, как и на остальной территории Советского Союза и всей оккупированной Европы. Тысячи россиян сотрудничали с немецкими оккупантами и не демонстрировали ни большей, ни меньшей склонности делать это, чем украинцы.

В тему: Украинская жизнь в условиях немецкой оккупации (1939–1944 гг): запреты, работа, еда, досуг

Реальный контраст был не между украинским и другими народами СССР, а между народами СССР и западноевропейских стран. В целом количество советских людей и в униформе, и без нее, которых убили немцы, значительно превышало число убитых западноевропейцев.

В Украине было значительно больше людей, которых немцы убили, чем тех, что с немцами сотрудничали — и это то, чего нельзя сказать ни о какой другой оккупированной стране в континентальной Западной Европе.

Если уж на то пошло, — гораздо больше людей в Украине боролись против немцев, чем на стороне немцев, чего опять-таки нельзя сказать ни о какой континентальной западноевропейской стране.

Большинство украинцев, воевавших в войне, делали это в униформе Красной армии. В боях против вермахта погибло больше украинцев, чем американских, британских и французских солдат вместе взятых.

Российская пропаганда сегодня лицемерно настаивает на том, что Красная армия была русской армией. А если Красную армию рассматривать как российскую, тогда солдаты украинской предстают как враги.

Этот способ мышления изобрел сам Сталин в конце войны. После того как украинцев во время войны осыпали похвалой за их страдания и сопротивление, после войны они были подвергнуты клевете и чисткам за нелояльность.

На фоне слияния позднего сталинизма с определенной разновидностью русского национализма сталинская идея о Великой Отечественной войне преследовала две цели: зафиксировать начало действий на 1941-м, а не на 1939 году, чтобы стереть из памяти нацистско-советский альянс, а также сделать центром событий Россию, хотя Украина в значительно большей степени была в центре войны, а ее главными жертвами стали евреи.

Но на сегодняшнюю политику памяти гораздо большее влияние оказала пропаганда 1970-х, чем собственно опыт войны. Нынешнее поколение российских политиков — дети семидесятых, а потому — брежневского культа войны.

Во времена Брежнева война стала более упрощенно русской — без украинцев или евреев. Евреи претерпели больше страданий, чем любой другой народ в Советском Союзе, но Холокост оставался вне мейнстрима советской истории. Зато его отмечали в той части советской пропаганды, которая была обращена к Западу, и в ней вину за страдания евреев возлагали на украинцев и прочих националистов — людей, обитавших на территориях, которые Сталин завоевал во время войны как союзник Гитлера 1939 года, и людей, которые оказывали сопротивление советской власти, когда она вернулась в 1945 году.

Это традиция, в которой российские пропагандисты обратились в нынешнем украинском кризисе: полное равнодушие к Холокосту, кроме его значения как политического ресурса, полезного для манипулирования людьми на Западе.

Наибольшая угроза отдельной украинской идентичности происходит скорее всего от брежневского периода. Вместо покорения Украины голодом или обвинений украинцев в войне политика Брежнева заключалась в поглощении украинских образованных классов советской гуманитарной и технической интеллигенции.

Как следствие, украинский язык выжали из школ, и особенно из сферы высшего образования. Украинцев, которые настаивали на соблюдении прав человека, карали в тюрьмах или в отвратительных психиатрических больницах.

В этой атмосфере украинские патриоты и даже украинские националисты приняли линию гражданского понимания украинской идентичности, умаляя значение древних аргументов о родословной и истории в пользу прагматичного подхода к совместным политических интересам.

В декабре 1991 года более 90% жителей советской Украины проголосовали за независимость (в том числе большинство во всех регионах Украины). Россия и Украина, следовательно, пошли каждая своим отдельным путем.

Приватизация и беззаконие привели к олигархии в обеих странах. В России олигархов подчинило себе централизованное государство, тогда как в Украине они образовали собственный странный вид плюрализма. До недавнего времени все президенты Украины колебались между Востоком и Западом в своей внешней политике, а также между различными олигархическими кланами в вопросе их внутренней лояльности.

Что было необычного в Викторе Януковиче, избранном (президентом государства — А.) в 2010 году — это то, что он попытался положить конец любому плюрализму.

Во внутренней политике он породил поддельную демократию, в которой его любимым оппонентом была крайне правая партия "Свобода". Сделав это, он создал ситуацию, в которой мог выиграть выборы и сказать зарубежным наблюдателям, что он, по крайней мере, лучше националистической альтернативы.

Во внешней политике ситуация подталкивала его к путинской России — не столько потому, что он этого хотел, а потому, что его клептократическая коррумпированность зашла настолько далеко, что серьезное экономическое сотрудничество с Европейским Союзом поставило бы перед его экономической властью чисто юридические вызовы.

Похоже, Янукович украл из государственной казны столько, что само государство в 2013 году оказалось на пороге банкротства, и это тоже сделало его уязвимым перед Россией. Москва была готова закрыть глаза на способ управления "от Януковича" и дать в долг деньги, необходимые для осуществления срочных платежей — цена политических уступок.

В 2013 году колебаться между Россией и Западом было уже невозможно. На тот момент Москва больше не представляла просто Российское государство с интересами, которые более-менее можно было рассчитать, а презентовала масштабное видение евразийской интеграции.

Евразийский проект имел две части: создание блока России, Украины, Беларуси и Казахстана, в котором действовал бы режим свободной торговли, и уничтожение Европейского Союза поддержкой европейских ультраправых.

Цель Путина была и есть весьма простой. Его режим зависит от продажи углеводородов, которые по трубам попадают в Европу. Совместная Европа может ввести действенную политику энергетической независимости под давлением или российской непредсказуемости, или глобального потепления, а то и чего-то другого. Но распавшаяся Европа в дальнейшем была бы зависимой от российских углеводородов.

Только были сформулированы эти далеко идущие амбиции, надменная евразийская осанка рассыпалась вдребезги, столкнувшись с реальностью украинского общества.

В конце 2013-го и начале 2014 года попытка привести Украину в евразийскую орбиту вызвала прямо противоположный результат. Сначала Россия публично запретила Януковичу подписывать торговое соглашение с Европейским Союзом. Это привело к протестам в Украине. Тогда Россия предложила большой кредит и привлекательные цены на газ в обмен на подавление протестов.

Суровые законы в русском стиле, которые были введены в январе, превратили протесты в массовое движение. Миллионы людей, присоединившиеся к мирным протестам, внезапно были обращены в преступников, и некоторые из них начали защищаться от милиции.

Наконец Россия отчетливо дала понять, что Янукович должен освободить Киев от протестующих, если хочет получить от нее деньги. После этого состоялась февральская снайперская бойня, которая дала революционерам явную моральную и политическую победу и заставила Януковича бежать в Россию.

Попытка создать пророссийскую диктатуру в Украине привела к противоположному результату: возвращению парламентского управления, объявлению президентских выборов и осуществлению внешней политики, ориентированной на Европу.

Произошедшая в Украине революция стала не только катастрофой для внешней политики России, но и вызовом режиму Путина у него дома.

Слабость путинской политики заключается в том, что она не может учесть действия свободных людей, которые прибегают к самоорганизации в ответ на непредвиденные исторические события.

Российская пропаганда выставила украинскую революцию как нацистский переворот и обвинила европейцев в поддержке этих якобы нацистов. Эта версия — хотя она и смехотворна — значительно удобнее для ментального мира, в котором живет Путин, потому убирает с поля зрения фиаско его собственной внешней политики в Украине и выдает спонтанные действия украинцев как зарубежный заговор.

Ползучее российское вторжение в Крым, Донецк и Луганск является прямым вызовом сфере безопасности порядка в Европе, а также украинскому государству. Оно никаким образом не связано с волей народа или защитой прав — даже крымские опросы никогда не фиксировали симпатии большинства по поводу присоединения к России, — а русскоязычные граждане Украины значительно свободнее, чем русскоязычные граждане России.

Российская аннексия, что характерно, была осуществлена с помощью экстремистских союзников Путина со всей Европы. Ни одна уважающая себя организация не стала бы наблюдателем в фарсе, в котором 97% крымчан якобы проголосовали за то, чтобы их аннексировали. Но пестрая делегация правых популистов, неонацистов и членов немецкой партии Die Linke ("Левая партия") радостно приехали и подписались под результатом.

Немецкая группа, которая поехала в Крым, состояла из четырех членов Die Linke и одного члена Neue Rechte ("Новая правая"). Это очень красноречивое сочетание.

Die Linke оперирует в пределах виртуальной реальности, которую создала российская пропаганда и в которой задачей европейских левых (или скорее "левых") является критика украинских правых, но не европейских правых и уж никак не российских правых.

Этот феномен существует также и в Америке, и он заметен, скажем, в общей позиции относительно природы украинской революции и оправданности российской контрреволюции, которую выразили издания Линдона Ларуша Executive Intelligence Review, Институт мира и процветания им. Рона Пола, а также журнал The Nation — учреждения, согласие между которыми в любом другом вопросе было бы весьма странным.

В тему: Как Россия раздувает антиукраинскую истерию на Западе: Сеть и агенты

Конечно, в Украине есть определенные основания для беспокойства относительно крайних правых политических сил. "Свобода", которая была придворной оппозицией Януковича, имеет три из двадцати министерских портфелей в нынешнем правительстве. Это превышает базу ее электоральной поддержки, которая уменьшилась до 2%.

Некоторые люди (хотя отнюдь не большинство), которые сражались с милицией во время революции, были из новой группы под названием "Правый сектор", некоторые члены которой являются радикальными националистами. Ее президентский кандидат в опросах получает менее 1% поддержки, а сама группа насчитывает что-то около 300 членов.

Ультраправые в Украине имеют определенную поддержку, хотя меньше, чем в большинстве стран — членов Европейского Союза.

Революционная ситуация всегда благоприятна для экстремистов, и бдительность вполне оправдана. Однако поразительным является факт, что Киев вернулся "в повестку дня" сразу после революции и новое правительство заняло невероятно спокойную позицию перед лицом российского вторжения.

В Украине весьма реальны политические расхождения во мнениях, но насилие происходит в регионах, находящихся под контролем пророссийских сепаратистов. Единственный сценарий, в котором украинские экстремисты действительно выходят на авансцену — это сценарий, в котором Россия попытается захватить остальную Украину.

Если президентские выборы состоятся, как запланировано, в мае, — всем будет видна непопулярность и слабость украинских крайне правых. Это одна из причин, почему Москва противится этим выборам. (Статья была написана до президентских выборов в Украине — А.).

Люди, которые критикуют только украинских правых, часто не замечают двух очень важных вещей. Первая — это то, что революция в Украине пришла слева. Она была массовым движением наподобие тех, которые Европа и Америка сегодня знают только из книг по истории.

Ее врагом был авторитарные воры, а центральными элементами ее программы — социальная справедливость и верховенство права. Ее инициировал журналист афганского происхождения, ее первыми двумя смертельными жертвами были армянин и белорус, а поддержали ее и сообщество крымских татар (мусульман), и немало украинских евреев. Среди убитых во время снайперской бойни был еврей — ветеран Красной армии. На борьбу за свободу в Украине стал не один ветеран Армии обороны Израиля.

Майдан функционировал одновременно на двух языках, русском и украинском, потому что Киев — двуязычный город, Украина — двуязычная страна, а украинцы — двуязычный народ. И мотором революции был русскоязычный средний класс Киева. Нынешнее правительство, какими бы ни были его недостатки, является многоэтническим и многоязычным, и оно является таковым недемонстративно, естественным образом.

Фактически Украина сегодня является местом, где существует наибольший спектр важнейших свободных русскоязычных средств массовой информации, так как важнейшие СМИ в Украине издаются на русском языке и в стране царит свобода слова.

Путинская идея защиты русскоязычных в Украине является абсурдной на многих уровнях, и одним из них является то, что люди могут сказать все, что захотят, на русском языке в Украине, но не могут сделать этого в самой России.

Сепаратисты на украинском Востоке, что, согласно ряду опросов, представляют меньшинство населения, протестуют, так как хотят права присоединиться к стране, где протест вне закона. Они работают над срывом выборов, в которых можно выразить легитимные интересы восточных украинцев. Если эти регионы присоединятся к России, их жители могут в будущем забыть о том, как это — когда твой голос имеет значение.

Второй вещью, которой не замечают, является то, что авторитарные правые в России гораздо опаснее, чем авторитарные правые в Украине. Во-первых, в России они у власти. Во-вторых, у них нет весомых соперников. В-третьих, им не надо подстраиваться под внутренние выборы или международные ожидания.

И теперь они воплощают внешнюю политику, которая откровенно базируется на этнитизации мира. Неважно, кем является человек в соответствии с законом или его собственными предпочтениями: тот факт, что он говорит по-русски, делает из него фольксгеноссе, который нуждается в российской защите, то есть во вторжении.

Российский парламент предоставил Путину полномочия вторгнуться на всю территорию Украины и трансформировать ее социальную и политическую структуру, что является чрезвычайно радикальной целью. Российский парламент также отправил Министерству иностранных дел Польши письмо, в котором предложил разделить Украину.

На популярном российском телевидении на евреев возлагают вину за Холокост; в большой газете "Известия" Гитлера реабилитируют как разумного государственного деятеля, который реагировал на несправедливое давление Запада; в день Первого мая российские неонацисты проводят марш.

Все это согласуется с фундаментальным идеологическим посылом евразийской идеи. Тогда как европейская интеграция базируется на посыле, что национал-социализм и сталинизм были отрицательными примерами, евразийская интеграция начинается с циничного постмодернистского посыла, что история — это мешок полезных идей, из которого можно вытягивать что угодно, если это целесообразно.

В то время как европейская интеграция берет за отправной пункт либеральную демократию, евразийская идеология отчетливо ее отрицает. На главного идеолога евразийства Александра Дугина, который когда-то заявлял о необходимости в фашизме, "таком красном, как наша кровь", сейчас обращено больше внимания, чем когда-либо.

Его три основные политические идеи: потребность колонизировать Украину, декадентство Европейского Союза и желание создать альтернативный евразийский проект от Лиссабона до Владивостока, — сейчас артикулируют на официальном уровне, хотя и в менее диких формах, чем это делает он, в российской внешней политике. Дугин теперь активно консультирует сепаратистских лидеров в восточной Украине.

Путин сегодня выставляет себя лидером крайне правых сил в Европе, и лидеры европейских правых партий присягают ему на верность. Здесь есть очевидное противоречие: российская пропаганда, адресованная Западу, настаивает, что проблема с Украиной заключается в том, что ее правительство находится слишком далеко в правой части политического спектра, — и одновременно Россия строит коалицию с европейскими ультраправыми.

Члены экстремистских, популистских и неонацистских партий поехали в Крым и одобрили этот электоральный фарс как образец для Европы. Как отмечал Антон Шеховцов, исследователь европейских ультраправых, лидер болгарского ультраправого политического движения начал кампанию своей партии по избранию в Европейский парламент в Москве.

Итальянский Fronte Nazionale хвалит Путина за его "отважную позицию против могущественного гейского лобби". Неонацисты из греческой партии "Золотой рассвет" видят в России защитника Украины против "воронов международного ростовщичества". Хайнц-Кристиан Штрахе из австрийской FPÖ добавляет и свои сюрреалистические "пять копеек", называя Путина "чистым демократом".

Даже Найджел Фарадж, лидер Партии независимости Соединенного Королевства (Великобритания), недавно поделился путинской пропагандой по Украине с миллионами британских зрителей в теледебатах, сделав абсурдное утверждение, что у Европейского Союза "кровь на руках" за события в Украине.

Президентские выборы должно быть проведены 25 мая, что неслучайно также является последним днем выборов в Европейский парламент. Голос за Штрахе в Австрии или Ле Пена во Франции, или даже Фараджа в Британии сейчас является голосом за Путина, и поражение для Европы является победой для Евразии.

Простой объективной истиной является то, что объединенная Европа способна дать адекватный ответ — и скорее всего даст его — агрессивному российскому нефтегосударству в виде общей энергетической политики, тогда как набор национальных государств, грызущихся между собой, не сможет этого сделать.

Конечно, возвращение к национальному государству — популистская фантазия, поэтому интеграция продолжится в какой-то форме; все, относительно чего еще можно принять решение, касается самой формы. Политики и интеллектуалы раньше говорили, что европейскому проекту нет альтернативы, но теперь она есть — это Евразия.

Украина не имеет истории без Европы, но и Европа не имеет истории без Украины. Украина не имеет будущего без Европы, но и Европа не имеет будущего без Украины. На протяжении веков история Украины раскрывала поворотные моменты в истории Европы. Похоже, сегодня это все еще так.

Конечно, куда именно вильнет ход истории, пока зависит — и, возможно, будет еще очень недолго зависеть — от европейцев.


--------------------------------------------------------
Интересное мнение и взгляд на события


Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта

Автор статьи Все статьи автора
Тимоти Снайдер
американский историк, профессор Йельского университета.

Война на востоке Украины продолжается уже второй год. И не проходит и недели, чтобы украинцы не заявляли о мире. На бигбордах парни в камуфляже обещают скорое окончание войны; политики говорят о прекращении огня; Минские договорённости, нормандские форматы и планы Мореля (привет белкам-истеричкам) сменяют друг друга, как картинки в калейдоскопе. На почти любом видео для зоны АТО мамы, жёны и сёстры, вытирая слёзы, просят бойцов возвращаться скорее домой живыми и невредимыми. Мало кто говорит о разгроме врага, почти никто — о победе, единицы — о том, что мы должны продолжать войну, пока это потребуется для страны и народа. Даже нет пожелания уровня «разбейте Гитлера и возвращайтесь». Украина вошла в конфликт тотально не готовой, государственная пропаганда не использует «язык ненависти», на бытовом уровне люди не понимают целей и задач противостояния.

Нам всем нужен мир — это видно невооружённым глазом. Власти Украины можно заслуженно обвинять во многом: в замедленной реакции на начальном этапе противостояния, в многолетней деградации оборонного сектора и силовиков, в отсутствии внятной информационной политики на освобождённых территориях, в полном параличе ВПК. Но в разжигании войны — нет. Каждый раз, когда мы пытались сесть за стол переговоров, нам убивали офицеров СБУ, сбивали вертолёты с генералами и членами контактной группы по наблюдению, сносили блок на Рыбхозе и атаковали ДАП и Дебальцево. Маховик войны раскручивается извне; и чтобы понять, как нам достигнуть мира, придётся пройти через осознание глубинных причин конфликта. Только двигаясь по простой цепочке (кому это нужно, как это всё произошло, кто заинтересован в продолжении) реально прийти к работающему мирному решению.

Так вот. Все реальные причины войны на востоке лежат вне зоны рацио. Нет никакой ненависти, этнических или религиозных причин, глубинной вражды, неприязни. Вы видели хоть один погром в окрестностях Донецка? А резню, как у туту и хутси? А лагеря по национальному признаку? А уничтожение церквей других конфессий? И не увидите. Потому, что главная движущая сила в этой стычке интересов — даже не люди на территориях. Что такое 40 тысяч боевиков? Процент населения сепаратистских анклавов. А если учесть наёмников, тех, кого там «никогда нет», и отпускников, то «республиканская армия» — и вовсе исчезающая цифра. Люди предпочитают бежать по обе стороны границы, получать пенсии и в «Л/ДНР», и в Украине, возить контрабас через «ноль», но только не воевать.

А главный двигатель войны находится в руках РФ. Человеку в поле нужен килограмм еды в день: высококалорийной, быстрого приготовления, день за днём, месяц за месяцем. Жителям наполовину окружённой Горловки с половиной стоящих предприятий нужна еда. Она нужна водителям белых «КамАЗов», грузчикам, носящим снаряды, персоналу больниц и тысячам раненных, сотням тысяч людей без работы и пенсионерам. Не подскажете, как прошлой весной и этой осенью в «Л/ДНР» прошла посевная? Как у них с рыбной продукцией, как с поголовьем скота, молоком, сахаром, консервами? Как с валютой, чтобы закупить всё это; с транспортом, чтобы доставить; с покупательной способностью населения? И это только один аспект. Где те НПЗ, которые дают сотням танков и автомобилей топливо? Где производится «Горка» и зимняя форма, обувь и спальные мешки? Кто обучает начальников штабов таковых батальонов у узлов связи, кто сбивает БПЛА и «Боинги», откуда появляется весь спектр боеприпасов и ЗИП к десяткам наименований техники? Это в интернете можно создать портал, вроде «Lost Armour», где администрация, оперируя словами «укропы» и «ополчение», будет выдавать крымские и российские танки за трофейные, описывая феерические победы «Новороссии». В реальном мире танковое подразделение батальона нуждается в ремонтной роте, тягачах, службе тыла, заправщиках, тоннах топлива и боеприпасов, учебных частях для ротации и замещения потерь. Покажете мне всю эту инфраструктуру на территории «Л/ДНР» без прямых поставок из РФ, допустим, во время летней кампании прошлого и этого года? А ракеты для «Стрел» и «Буков», сменные генераторы, поточный полевой ремонт, шины, запчасти? Это тоже трофеи — на протяжении полутора лет?

В общем, механизмы эти запускаются не Майданом, ненавистью или враждой. И не желание мира и добра их выключает. Все эти пропагандистские сайты, десятки тысяч людей в тыловых службах, вербовочные центры и сотни автомобилей, плечо снабжения и проблема «последнего километра» при доставке на «ноль», для которых нужны ещё сотни часов моторесурса — это огромный организм войны, продуманный и циничный. Те, кто говорят о диалоге, примирении, дискуссии и отводе вооружения, а также призывают услышать Донбасс, опускают всего один факт: стоит России перекрыть кран, как конфликт исчерпает себя за месяц. Как-то тяжело брать Дебальцево и биться об Марьинку без двух вагонов снарядов в день, танковых рот, которые убивают об высоты и переезды, притока мяса из РФ и отпускников во втором эшелоне. Любое давление на Киев с запросом о мире — блеф и лицемерие, мы не проводим активных наступательных действий с момента рейда на Широкино. Как только прекратят снабжение двух корпусов «Л/ДНР», забрасывать сюда ДРГ и отправлять сапёров сдавать экзамены в наш сектор А — так накал агрессии сразу же пойдёт на убыль.

Но тут назревает вопрос: а что, собственно, нужно РФ, что она с таким маниакальным упорством, находясь под санкциями и разрывая свою экономику в клочья, продолжает идти на эскалацию? А ответ тут может быть только один. Новообразованиям она помочь не хочет — не признает, не вводит регулярные войска, не создаёт официальную бесполётную зону или анклавы безопасности. Любые её действия — исподтишка и под ковром. Экономически регион с дотационными шахтами, углём, не нужным на мировом рынке, и заводами времён раннего Брежнева давно никому не интересен. Что-то вывезли, что-то пустили на металл, что-то разрушено, что-то затоплено. Шальные деньги в «серой» зоне и на контрабасе — это не экономика, а подножный корм для боевиков. Если представить, что Украина откажется от притязаний на оккупированные земли, отгородится стеной и перекроет любые экономические отношения с сепаратистами карательными методами, то нужно честно ответить на несколько вопросов: продолжат ли взрываться СВУ и фугасы между нашими ВОП? Прекратят ли падать РСЗО и мины, как и в Палестине, Индии или Афганистане? Перестанут ли безработные, промытые мощным потоком пропаганды, вербоваться в «армию Новороссии» за паёк и несколько тысяч рублей? Получит ли Украина передышку? Если мы будем честными — все ответы будут «нет». Только не ослабляя давление и заставляя РФ наращивать поддержку деградирующих территорий мы имеем шанс на успех. Если зимой выйдет из строя ТЕЦ в Донецке, выбор простой — выморозить кварталы или вложить деньги в ремонт. Если после очередной Марьинки привезут сотню раненых в больницы — нужно лечить и топить крыло. Если навернётся водоканал, который годами не ремонтировали — придётся раскошелиться. Наши территории сейчас, как в банке: пока мы официально не признали их утрату, а только особый статус, рано или поздно они могут вернуться к нам. Но даже если нет — платить за них в обеих случаях надо агрессору, у которого финансовые проблемы уже невозможно скрывать за потоками пропаганды. А это мы ещё не касались Крыма. Так что же побуждает РФ, несмотря на противодействие ведущих мировых игроков, миллиардные потери и растущий ценник, биться головой об стену?

Только одно — принято решение, чтобы Украина страдала. За Майдан ли, за падение цены на углеводороды как дымовая завеса, за снятие Царя или за возможную легализацию Крыма. Это неважно. Страна должна приползти назад, поцеловать сапог барина и покаяться. Как минимум — свернуть с западного вектора, как максимум — вернуться в орбиту притяжения РФ. Неважно, кто это сделает — Порошенко, конкурирующие ему политические силы, крайне правые, пришедшие на волне социального взрыва, или пророссийские силы. Плевать. Если в процессе возврата рухнет государственность и некому будет спросить за Крым — тоже не проблема, а бонус. Все остальные «коридоры» на полуостров и штурмы Киева — ненаучная фантастика, вроде советских орд на БМП, прорывающихся к Ла-Маншу сквозь оседающие ядерные грибы. Страдание и боль — центральная задумка российского плана касательно Украины. Отсюда все эти диверсионные группы в Одессе и Харькове, отключения газа и блокада по углю в преддверии зимы, трансграничные удары и циничные провокации на открытие огня, грузчики и слесаря в роли «героев сопротивления регулярной армии», апокалипсические обещания устроить холод, голод и доллар по 40. Отсюда ожесточённые штурмы аэропортов к числам, вырезания знаков «Дебальцево» и допросы офицеров с побоями на камеру. Частично отсюда же бесконечная «зрада» — ради справедливости стоит заметить, что далеко не вся она родом из РФ.

Я уже писал прошлой весной, что они атакуют в болевые центры украинской экономики, наши символы и мораль. Почти в каждой статье указываю, что война — большой и кровавый фон для шоу и политического давления. Не более. Чисто военных задач здесь быть не может, иначе «телепорт» был не под Новоазовск и Иловайск, а под Харьков. Чисто технически выставить ещё дюжину БТГр и протянуть фронт на полторы сотни километров севернее для страны уровня РФ не является чем-то нереальным. Ветераны двух чеченских войн, Грузии и многочисленных КТО в Дагестане при нормальной оплате и хорошем уколе пропаганды через телевизор могут обеспечивать для сепаратистов ротацию на востоке добрый десяток лет. Но никаких сухопутных «мостов» в Крым не планируется. 15–20 км продвижения вглубь территории Украины за полтора года — это не просто позиционная война, это имитация наступления. Более того, сил на фронте у противника не хватает на одновременные активные действия в квадрате 40 на 40 километров и отражение активности ВСУ под Широкино. А это проблемы оперативного уровня, не стратегического. Как и то, что сейчас у него нет ресурсов даже для того, чтобы развить успех под Марьинкой в случае обработки второго эшелона артиллерией. Он не воюет в классическом понимании; это элемент системы давления, прессинга, той самой гибридной войны, а не чистые классические операции против промышленных центров и оккупации территории с населением.

Так вот, украинцам нужно перестать путать политические рычаги и элементы встречного давления с реальным миром. Про Минский формат и мирный план не стесняется говорить даже Байден (я, кстати, получил массу удовольствия от кислых лиц тех, кто год рассказывал про Липецкую фабрику и предателя Петю, а сейчас, как баран на новые ворота, слушает заявления о поддержке украинского правительства и курса от второго человека в США). Американцы уже устали повторять про отсутствие военного решения, невозможность переломить ситуацию поставками летального оружия в Сирии и Ираке, недопустимость эскалации, продолжение поддержки, дежурные мантры о борьбе с коррупцией. Делаете вид, что не слышите этих заявлений с пресс-конференции переговоров в Сочи или в Нормандии — добро пожаловать в Раду, начинайте конспектировать. А вот про мир на бытовом уровне лучше не говорить: он не в нашей власти, не в нашей компетенции, у нас нет рычагов для его достижения, ручку кровавого патефона продолжает вращать Путин. Мы не можем нанести решительного военного поражения «Л/ДНР» — РФ в ключевой точке всегда сосредоточит больше батальонов, дивизионов или танковых рот, это будет именно та соломинка, ломающая спину верблюду. На фоне вялотекущей сирийской кампании, массы учений и ведущейся КТО на Кавказе элиты РФ могут маскировать и «размазывать» любые потери, да и российское общество традиционно не очень чувствительно к ним (проверено 40 000 жизней в Чечне и отказами от пленных в результате кампании в Украине).

Так вот, достигнуть мира — невозможно. Такой вот парадокс. Чтобы получить мир и не поцеловать сапог хана, мы должны превратиться в военный лагерь, милитаризоваться до предела, построить стену, ПВО на востоке, а любое обострение должно заканчиваться, как под Марьинкой — сотней-другой перемолотых в фарш боевиков. Удавка экономики должна стягиваться с каждым месяцем, предприятия перевозиться вглубь страны, моногорода эвакуироваться вместе с промышленными мощностями. В идеале 10–20 км до сепаратистских анклавов обязаны превратиться в полосу сплошной инженерной обороны с единой системой огня, минные поля и постоянную АТО против диверсантов с пропусками, комендантским часом и военными администрациями. Всё, о чём я говорил прошлой зимой (продолжающиеся мобилизации, суррогатные части, моторизованные бригады, снятие Д-20, «Дашек» и «Максимов» с консервации, ЗУ 23\2 на тягачах), случилось. Всё это с одновременным созданием нескольких механизированных «пожарных» групп (на роль которых выбрали аэромобильные войска) — им сейчас выделяется максимум новой техники, внимания и учений. Никаких профессиональных армий и контрактников с зарплатой тысячу долларов, как любят ездить по ушам популисты, обнаружено не было. Это не мод имени бабы Ванги, а упрямая логика войны и экономики. Сейчас нам приходится срывать бригады с фронта, ставить на их место наспех сколоченные моторизованные части, проводить слаживание и восстановление боеспособности, в ручном режиме усиливать их огневую мощь танковыми ротами и дивизионами артиллерии, а только потом начинать создавать в тылу систему подготовки с новыми инструкторами, которых готовят в Польше, Прибалтике, да и в Украине (в Яворове, в Центре разминирования). Пятилетний план для перевода ВСУ на стандарты НАТО привязан в том числе и к подготовке молодых офицеров; процесс это не быстрый, тем более зная украинские реалии и сопротивление системы.

Главное же, что обычные граждане должны делать на фоне продолжающейся войны — избавиться от своего вечного инфантилизма. Что такое инфантилизм? Например, желать мира, когда решение от тебя никак не зависит. Или удивляться, что в центре Киева бросают гранаты под стенами Рады и АП, когда из зоны АТО через все блоки можно запросто провести гору стрелянных тубусов и багажник ни разу не откроют. Странно, что АП просто не превратили в груду руин, поставляя гранатомёты через Чернобыльскую зону, а боевиков — автобусом через Беларусь. Нас пока спасает то, что наши противники вылеплены из того же кривого теста. Год ныть об оружии, которое злая Америка не хочет дать, потому что сменяла нас на Сирию — диагноз инфантилизм. Да нет, сука, никакого волшебного оружия, которое может переломить ход позиционной войны в застройке. Даже знаменитые «Дротики» от секты «свидетелей JAVELIN» — это только возможный рост потерь атакующей БТТ, поэтому при первых пусках на блок будут высыпать не 10 тонн условных снарядов, а сразу 20 (Россия, щедрая душа, может себе позволить). А 122-мм входящему всё равно что рвать в клочья, прошивая блиндаж в три наката: генератор, обычный боекомплект или не имеющие аналогов «Дротики», которыми бредят патриоты в сети. А, значит, нам нужно разворачивать их во втором эшелоне, формируя команды охотников — с отличной связью, моторизацией, хорошими дальномерами и тепловизорами, беспилотными аппаратами. А чтобы противостоять нарастающим артиллерийским ударам на передовой, понадобятся бункеры из бетона, постоянное инженерное оснащение в первой линии и эффективная контрбатарейная работа. Что мы там создаём вот как уже с весны? Линию бетонированных ВОП, получаем две дюжины радаров за год, принимаем лёгкую автомобильную технику и десятки специальных инженерных машин, рации, тепловизоры, осваиваем БПЛА для поставки весной. А в бюджете на 2016 год США выделяют нам ПТО на вооружение. Это называется военное планирование. Эволюция. Дарвин в чистом виде. Развиваешься и выживаешь. А вот обещать поставить 130 «Дозоров» в 2015 году, а сделать 10, но так и не отгрузить их — чистый инфантилизм. Нужно честно признаться: ни один контракт, включая тайский, иракский или в ВСУ мы не сдали вовремя. Было время, когда БТР-4 было проще не принимать, чем принимать, а «КрАЗ» штрафовали за сроки — это в самый разгар войны. Мы должны или реформировать наше производство, или строить реальные планы, всё остальное — попытки спрятаться от монстров под одеялом. Мы, вообще, любим прятаться под ним. Запад и Япония снова прислали сюда почти миллиард кредитных гарантий, траншей и целевых программ, МВФ меняет правила, чтобы мы избежали дефолта, а не самые последние политики и СМИ продолжают нести бред о том, что союзники от нас устали. Не одно СМИ не наказано за тонны грязи и бреда, вылитого на армию, журналисты продолжают давать советы НГШ, а волонтёры — назначать руководителя ССО. За полтора года войны минимальной военной цензуры не замечено. Я честно не знаю, чья партия победит — Муженко или та, чьими рупорами служат бесконечные рассказчики о Кривоносе. Но только дети могут думать, что Запад, поставляющий сюда оборудование на полмиллиарда в год, советники НАТО и те, кто создавал стратегию активной обороны на востоке под прикрытием Минска, продолжили бы держать на должности некомпетентного НГШ. Инфантилизм — это даже то, как люди распинаются о медленно идущих реформах в Украине, продолжая привычно получать заработную плату в конверте, уклоняться от налогов, рисовать левые цены на посылках и покупать больничные.

Пора взрослеть. Пора заканчивать притворяться государством. Пора прекращать верить в простые решения. Пора перестать быть святее Папы Римского в социальных сетях и выходить из роли жертвы. У нас есть только один путь — эволюционный. Мечтать о мире, упавшем с неба, фантазировать о сотнях «Дозоров» и планировать закончить войну в обозримом будущем — непозволительная роскошь в нашей ситуации. Сейчас Украина находится в роли Южной Кореи, объединённой Германии или Польши — форпост Запада и его образа жизни. Сюда идут и ещё будут идти миллиарды долларов, сотни единиц техники, инструктора, программы ЕБРР и трастовые фонды. Такого шанса не было со времён рождения Второй украинской республики. Заметьте, никто не просит от нас нечеловеческих жертв — сутками крутить танки на заводах, получать карточки на паёк или сотнями тысяч призываться в армию. Никто особо не затягивает гайки, до сих пор может спокойно избегать налогов или знает, как получить отсрочку. Просто пора взрослеть. Вылезайте из-под одеяла. Под кроватью нет никаких монстров. Чудовищ вообще нет, кроме нашего страха, глупости и лени. Впереди долгий, кровавый и тяжёлый путь; на нём не будет мира, упавшего по щучьему веленью, и людоедов по соседству, ставших вегетарианцами. На нём будет много страдания и боли — это стратегия огромной 140-млн страны севернее нашего государства. Эту непростую дорогу в своё время прошли Польша, Финляндия, Грузия и Молдова. Пройдёт и Украина. Последняя империя Европы рано или поздно закончит свой распад.

Мы на правильном пути, главное — не свернуть с него и в очередной раз не сломать всё самим. Мир не упадёт с неба. Мы вырвем его для нашей страны. Мы победим!

Собственно писал некто Ронин. Что характерно, мужик, буквально, транслирует мои мысли, особенно касательно того, что нужно делать с сепарами и всей этой войной вообще.

Стример-социалист купил дом за $2,7 млн и разозлил своих фанатов

Популярный американский Twitch-стример Хасан Пайкер, который называет себя социалистом и придерживается коммунистических взглядов, попал под критику поклонников и политических активистов после покупки дома в Западном Голливуде за $2,74 млн. Пайкер на своем Twitch-канале с почти 1,5 млн фоллловеров часто освещает новости, обсуждает политику с точки зрения социализма и играет в видеоигры. 

После того как стало известно о покупке, Пайкера стали осуждать как его зрители, так и другие политические деятели, разделяющие его взгляды. «Я знаю, это просто неэтично — нажиться на социализме и купить себе дом за $3 млн в штате, где один из самых высоких уровней бездомности в стране», — написала в Twitter активистка Алексис Изабель. 

Некоторые стали иронизировать над ситуацией и выкладывать «фотографии» дома Пайкера и его обитателей, запустив своеобразный флешмоб в Twitter.

Пайкер позже отреагировал на ситуацию. Стример попросил всех «коллективно успокоиться». Он отметил, что он устал снимать жилье, а рынок арендного жилья в Лос-Анджелесе — это «абсурдный пузырь». Пайкер добавил, что ему нужно место побольше для своей семьи. Однако на это некоторые стали возражать, потому что, по их мнению, есть разница между покупкой скромного дома и покупкой голливудского особняка.

P.s фото дома я так и не нашёл, может кто-то сможет... Если оно вообще есть.