артиллерии

Путин подписал указы о признании Херсонской и Запорожской областей независимыми территориями

Поглядим что будет 30-го числа..

Какая-то интересная хуйня затевается

Сурс

Российские власти приняли решение в одностороннем порядке изменить морские границы страны с Литвой и Финляндией в Балтийском море, следует из проекта постановления правительства, опубликованного на портале правовых актов. Об этом сообщает русскоязычное издание газеты The Moscow times

Министерство обороны России подготовило законопроект об изменении морской границы РФ в восточной части Финского залива и близ городов Балтийск и Зеленоградск в Калининградской области. Таким образом, Москва, по всей видимости, готовится к одностороннему изменению российских морских границ с Литвой и Финляндией в Балтийском море.

Правительство РФ намерено скорректировать координаты в зоне нескольких островов, а также близ северного входного мыса реки Нарва.

Эти данные газета приводит со ссылкой на приложение к постановлению правительства РФ.

На границе с Литвой под пересмотр попала зона Куршской косы, районы мыса Таран, а также Балтийской косы.

Авторы проекта утверждают, что действующие географические координаты, установленные поставлением Совмина СССР от 1985 года, "не в полной мере соответствуют современной географической обстановке".

Точки были зафиксированы "по морским навигационным картам мелкого масштаба", которые, в свою очередь, основаны на работах середины XX века, а это "не позволяет определить внешнюю границу внутренних морских вод" РФ, говорится в документе.

Постановление Совмина СССР 40-летней давности, регулирующее границы на Балтике, Минобороны предлагает частично "признать не действующим" (раздел "Балтийское море").

Документ о пересмотре границы, который пока официально не комментировали МИД Финляндии и Литвы, был представлен на общественное обсуждение практически одновременно с началом учений по применению тактического ядерного оружия. Российское Минобороны объявило, что они начались в Южном военном округе.

О новых способах получения «пушечного мяса» для войны в Украине рассказала NEXTA правозащитница, глава организации «Русь сидящая» Ольга Романова.

В российских тюрьмах на войну выгребли уже почти всех заключённых. Вербовка продолжается, но она фактически приостановлена из-за нехватки добровольцев.

В прошлом году был принят закон, который позволяет забирать людей на войну до суда, в процессе следствия. Например, если человеку подбросили наркотики, то он понимает, что отвертеться будет сложно, поэтому может выбрать самый лёгкий вариант — уехать на войну в обмен на закрытие уголовного дела.

Например, полицейские Кировской области могут получить по 10 тысяч рублей за каждого задержанного, который согласится подписать контракт с Минобороны РФ. Премии мотивируют их давить на заключённых и нарушать закон — отмечает Романова.

Бронепоезд «Сармат» прорвался через Литву и привёз в Калининград российские товары

Литовская погранслужба в промежутке с 5:00 до 6:00 по местному времени зафиксировала нарушение государственной границы, четвёртого санкционного пакета Евросоюза и постановления президента республики. В пресс-релизе уточняется, что из Белоруссии по маршруту Ошмяны-Медининкай-Тракай-Пренай-Мариямполе-Кибартай-Чернышевское проследовал железнодорожный состав. По нему был открыт огонь, но поезд не прекратил движение и прибыл в Калининградскую область. 

 В столице региона подтвердили факт прибытия товарного состава, добавив, что перевозку грузов осуществлял бронепоезд "Сармат", собранный народными умельцами из Нижнего Тагила. Он оснащен крупнокалиберными пулемётами, зенитными установками и гранатомётами. Это позволило доставить в Калининградскую область необходимые товары."Благодаря этому бронепоезду на территорию Калининградской области поступили органические удобрения, цемент, нефтепродукты, стеклотара, брёвна, сталь и многое другое. Мы держали этот вариант в секрете, но после удачной попытки можно говорить о в целом работающем способе", – рассказал замглавы региона. По его словам, в настоящее время изучается возможность создания колонны бронированных грузовиков на базе КАМАЗ для восстановления автомобильного транзита грузов через территорию Литвы. Количество бронепоездов также планируют увеличить.

Воспоминания украинского солдата Евгения Ковтуна о последнем бою за Донецкий Аэропорт

Среди парней никто не был в стороне, даже раненые ребята, которые были в сознании, старались помочь - заряжали боекомплект, передавали магазины, чистили оружие, все были задействованы, как на конвейере. Практически каждый из нас думал, что мы погибнем и никто про наш подвиг, возможно, никогда не узнает. Но мы знали себе цену, знали за что стоим, да и просто дошли до такой грани, когда понимая, что нас может ждать, остается только одно - воевать до конца.

Я - солдат первого батальона 93-ей бригады, которая дислоцируется в Песках. Наши ребята до последнего стояли в аэропорту.

Живу в Киеве, до войны работал инженером в IT-сфере. Меня мобилизовали в августе, а до этого в армии я не служил. После двухнедельного учебного центра попал в 93-ью бригаду.
По специальности я - помощник гранатометчика, потом получил еще одну специальность, но озвучивать ее не стану, по ней я и поехал в аэропорт. А еще поехал туда из-за своего друга Дениса, его отправляли как корректировщика. Получилось так, что мой друг попал на диспетчерскую вышку. Он там прославился своим героизмом. И был подан на награды, но пока ничего не получил. Да и не из-за наград мы туда ехали, а просто выполняли свою работу. А я попал на новый терминал.
У меня уже было одно осколочное ранение в руку, полученное в Песках, но даже с наполовину рабочей рукой меня тянуло на передовую. Пока лечился в Киеве, не мог дома полноценно заниматься какими-то вещами, зная, что меня там ждут ребята. Надо все дела доделывать до конца - это мой принцип. А война не закончена, значит, дело не сделано.
Психологически к аэропорту я был подготовлен, потому что видел смерть своих ребят, знал, что такое обстрелы, что такое ближний бой, когда непосредственно видишь врага.
В новый терминал мы приехали 6 января, это был последний день зеленого коридора.
Мы называли его "коридором позора", поскольку нам приходилось останавливаться и вылезать с "Уралов", затем нас строили, обыскивали, смотрели, что мы везем, сколько нас едет и так далее. Мы ехали со своим штатным оружием, но враги установили свои правила: магазины должны были быть отстегнуты, а рожки - пустые. Снаряженным может быть только один рожок, но он не должен был быть пристегнут. Это абсурдная ситуация, но таково было решение командования, и мы не могли его обсуждать.
В терминале на 2-3 день после приезда, то есть 7-8, числа мы поняли, что по сути, перемирие закончилось, поскольку враг активизировался и начал атаковать со всех сторон. Но оборону мы держали абсолютно нормально. Мне помогал контакт между мной и Денисом, я знал, что он прикрывает меня справа на вышке, и пока он там - врагам с той стороны не пробраться. Однажды это подтвердилось, числа 10 или 11: я отдыхал после смены на посту, он мне позвонил и сказал: "Вы спите, а к вам подошла одна группа ополченцев, довольно значительная, около 50 человек и начинает приближаться вторая". Но попросил нас ничего не делать и чтоб даже офицеры не выходили по рации с нашей стороны. Сказал только усилить посты, мы сразу это организовали. Он сам красиво скорректировал огонь и группы были полностью разбиты.
Когда враги поняли, что с этой стороны к нам подойти не могут - начали применять танки, чтоб у них была возможность заходить со стороны Донецка, а также планово разрушать терминал и диспетчерскую вышку, которая была нашими глазами и ушами. В итоге башня пала. Была разрушена не до основания, но она наклонилась и рухнула. Я знаю, что там пострадали многие ребята, но все же оттуда они не ушли. После жесткого штурма терминала у нас был очень длительный бой. Но благодаря помощи нашей артиллерии мы отбили атаку. А вечером сепаратисты снова запросили перемирие, но не у нас, а у командования. Для того, чтоб собрать своих раненых и погибших, я спросил у коменданта, что случилось, почему перестала работать артиллерия. Мне сообщили, что дали добро на перемирие. Я посчитал, что, может, с какой-то стороны это и правильно, потому что нам тоже надо было собрать своих "двухсотых" и "трехсотых". Но когда наша арта перестала работать, враги воспользовались обломками вышки, как ступеньками, и подобрались к терминалу, с донецкой стороны, отчего наша линия обороны была немного сломлена, поскольку мы не могли контролировать эту территорию.
Всего нас было не так уж много, приблизительно человек 50 из разных бригад: 81-ой, 90-го и 74-го отдельного разведбата и моя 93-ья. У каждого была своя зона ответственности, мы держали врага, который двигался со старого терминала, это был пост "калитка" в первом зале. Этот пост, как и первый, простоял практически до конца. На этажах шли тяжелые бои, а сверху нас закидывали гранатами. На лестнице оборону держали бесстрашные пулеметчики. Одного из них ранили, в него вошло несколько пуль, позже его забрали медики, а судьбу второго я не знаю, но держались они до последнего.
Поскольку нас сильно зажимали, мы решили отодвинуться и держать один зал, большую территорию удерживать уже не было возможности. Стали создавать баррикаду вокруг него и хотели взорвать лестничную клетку. Я побежал вниз, чтоб найти саперов и на одном из этажей за дверью услышал голоса сепаратистов. Дверь была прострелена, они пытались прорваться, выламывая ее, но один из пулеметчиков их удерживал до тех пор, пока мы не сделали баррикаду из подручных средств, которые, на самом деле, защищали только визуально и легко простреливались. Наш сапер успел заминировать лестницу, но подорвать не успел, его и пулеметчика ранили. Зато мы успели вытащить раненых и отойти в зал.
боец ковтун
Несмотря на то, что мы теряли территорию, никто не собирался сдаваться. Я даже намеков от ребят не слышал про такое. Все были обозлены, потому что поняли, что правил войны для сепаров и наемников не существует. Мы дали им возможность эвакуировать своих, а они нам - нет.
Затем день за днем нас потихоньку зажимали. Для нас стерлось понятие "день-ночь", потому что некоторые бои длились чуть ли не сутки. Прорывались новые ребята, но часто не доезжали. А те, которые приезжали за ранеными, для меня - герои, потому что они знали, куда едут, и что это могло стать "билетом в один конец". И хотя часто им не удавалось никого забрать, потому что их машины сжигали, они все равно ехали повторно. Среди таких ребят Рахман и Андрей Север. А еще они ехали для того, чтоб быть нам подмогой, потому что те, кто стояли с 6 числа, уже были вымотаны.
Когда мы оказались в одном зале, нас начали подтравливать газом, сначала слезоточивым, потом перцовым. Но мы научились с ним бороться: брали влажные салфетки и засовывали под балаклаву, хотя тогда был сильный мороз, салфетки замерзали, но каждый старался носить их под броником, чтоб разморозить. Хуже было тем ребятам, которые в этот момент находились на постах, потому что после газа всегда ждали, что враги пойдут в жесткое наступление. Но такое случалось нечасто, потому что идти на нас они тоже не особо хотели. Видя, что хоть мы и загнаны в угол, и отходить нам некуда, но сдаваться мы не будем, они понимали, что малой кровью нас не взять и стоять мы будем до конца, а потери у них были и без того достаточно тяжелые.
Но бесконечно так продолжаться не могло. Я понял, что терминалу пришел конец, когда сепары зашли на верхние этажи и заняли подвал. Тактически они оказались в хорошем положении. Команды отходить для нас не было, да и возможности такой не было, поскольку мы были почти окружены. После морозов, которые достигали за 28 градусов, спать нормально нельзя было, да и кушать из-за постоянных обстрелов тоже. У меня, видимо, от усталости, поднялась высокая температура, а от пуль, которые попали в бронежилет, было сломано ребро Но каждый считал, что если не можешь стоять, то можно отстреливаться лежа. Среди парней никто не был в стороне, даже раненые ребята, которые были в сознании, старались помочь - заряжали боекомплект, передавали магазины, чистили оружие, все были задействованы, как на конвейере. Практически каждый из нас думал, что мы погибнем и никто про наш подвиг, возможно, никогда не узнает. Но мы знали себе цену, знали, за что стоим, да и просто дошли до такой грани, когда, понимая, что нас может ждать, остается только одно - воевать до конца. Единственное, что было страшно - попасть в плен. Для себя я принял решение в плен не идти и последние дни даже спал с гранатой. Я понимал, что все скоро закончится, помощь не подходит, а та, что подходит, она просто попадает в ту же ситуацию, что и мы. Но то, что про нас помнили, добавляло сил, плюс нам многие звонили, узнавали ситуацию; вся Украина за нас переживала, молилась. Включаешь телефон, а там 110 смсок: " Мы молимся за вас, держитесь!!" - и все в таком духе. Из моих ребят, из 93-ьей, в последние дни нас оставалось всего лишь три человека из десяти.
А подорвать нас решили, наверное, потому, что отчаялись пытаться захватить. Мы выжили, но всех завалило и сильно контузило. Как-то откопались, нашли оружие и стояли дальше. Мы пытались сделать 3 линии обороны, хоть и невысокие, чуть ниже колена. Кто покрепче, лежал за первой и второй линией, а раненых оттянули за третью. Так мы переночевали ночь, а к обеду следующего дня нас подорвали снизу. Практически все провалились в подвал. Тогда мы больше всего потеряли ребят, поскольку почти три этажа рухнуло нам на голову. Блоки перекрытия сильно завалили людей, доставать их было тяжело. Но даже в этой ситуации я не слышал панических настроений.
Меня завалило стеной, приходя в себя, я почувствовал, что ноги рабочие, но вылезти сам не мог, а враги как раз пошли в наступление. Ко мне подбежал один товарищ, увидел мою руку, которая торчала из минваты - я пытался разгрестись. Он хотел меня вытащить, а я говорю: "Не надо, пока что главное - отстреливайся, а я - нормально, живой". Он сказал, что у него заканчивается БК. Тогда я свою разгрузку руками нащупал и передал ему. Он таки отбился, правда в тот момент прилетела граната и нас немного покоцала.
Меня откопали, а остальных пацанов мы доставали, пока были силы. А вот двоих моих ребят завалило и их не нашли. Многие были без сознания и не давали знать о себе. Но самое печальное и самое невыносимое было - это ребята, которые звали на помощь, а мы не могли им помочь. Чтоб их достать нужна была техника.
После завала боекомплекта и оружия у нас осталось минут на 20 боя и то очень вяленького. В какой-то момент я просто отключился, меня разбудил один товарищ, Вова, и сказал, что будем выходить. Я ответил ему, что не могу встать, а он говорит, что ему тоже тяжело, потому что прострелены ноги. Но таки собрались с силами, я помог ему встать и мы стали выбираться. Идти по взлетке - это 99 из 100 - смерть, но по крайней мере, я понимал, что погибну с оружием в руках и в плен меня не возьмут. Уходили многие, а некоторые остались охранять тяжело раненых, выносить их не было возможности. Многие из них умирали у нас на глазах. Мы решили, что из тех, кто выйдет, хоть кто-то сможет добраться до своих, рассказать, что случилось и с какой стороны можно подъехать, чтоб забрать остальных.
Нам повезло, потому что было темно, и я думаю, что враги приняли нас за сепаров. Тогда что-то произошло, и не было мобильной связи и рации тоже глушились. Может, это как-то повлияло на то, что нам удалось выйти, потому что шли мы тупо по взлетной полосе. А дошли не все, потому что как таковой дороги не было, а в темноте после таких контузий и с травмами ориентация теряется, элементарно от усталости плохо соображаешь. Был туман, многие просто потерялись, некоторые падали в воронки. Но потом разыскали практически всех.
Мы вышли на метеостанцию утром, нас забрал БТР и отвез в Водяное, оттуда нас отправили по госпиталям. Я знаю, что судьба моих двоих ребят, их позывные Борода и Якут, которые там до последнего стояли, - неизвестна, но слышал такую информацию, что их под завалами нашел враг и что вроде как они в плену. Надеюсь, что если это так, их удастся обменять. Мертвыми я их не видел и в списках тоже. Ребят из плена надо вытягивать, и нашему руководству и командованию стоит не забывать о тех, кто стоял там насмерть.
Никто так не хочет мира, как солдаты, которые воевали, потому что мы видели. какое горе приносит война всем: военным, мирному населению, природе, домам. Это такая травма, которая не залечится. Для меня - это тяжелые воспоминания. Но любая война заканчивается миром, как бы там ни было. Вопрос: какой ценой? Многие ребята выжили и собираются ехать опять воевать. Я тоже прохожу ВВК (военно-врачебная комиссия, - ред.), меня отправили дообследоваться, потому что травмы были серьезные, но я хочу вернуться на фронт. Моя война еще не закончена! Год отвоюю, а там будет видно, что дальше. Мы, как люди гражданские, пришли на войну помочь нашей стране, помочь армии. Но воевать всю жизнь мы не можем. У нас есть семьи, и того снабжения, которое получаешь там, недостаточно для того, чтоб прокормить родных. Впрочем, все эти годы мы жили только для себя, покупали хорошие машины, квартиры, но никто никогда не думал об армии. Та свобода, которую мы получили, далась как-то легко и спокойно, становление нации как таковой мы не прошли. Может быть, теперь оно вернулось нам всем с лихвой, и мы должны пройти этот путь.
Самое тяжелое на войне - это смотреть, как твои раненые товарищи требуют помощи, а ты не всегда им можешь помочь. Люди важны и ценны. Только на войне понимаешь, что тот, кто сейчас находится рядом возле тебя, может прийти к тебе утром, чтоб попить кофе, а через час его может не быть в живых.
А у тех ребят, которые погибли, остались дети. Отцов им никто не заменит, но мы, если выживем, будем пытаться помочь сгладить эту утрату, поскольку их отцы погибли, защищая эту родину. И не дадим власти забывать об этих детях. Как нельзя забывать и о нас, солдатах. Мы не должны думать про свой тыл, а тыл для нас - это обеспечение семей и какие-то гарантии от государства. Очень многие не получили даже справок о том, что воевали. Мы удивляемся тому, что гражданские не понимают, что идет война, но гораздо печальнее, что некоторые военные этого тоже не понимают. Некоторые штабы работают с выходными, проходными, ну а на передовой выходных нет. Пройдя войну, мы все меняемся, и психика у многих нарушена, потому что многие из нас десятки раз прощались с жизнью. Какая-то мирская мелочь - это дикость для солдата, поэтому многие могут неадекватно реагировать. Обществу надо к нам привыкать. Нужно, чтоб человек вернулся и был нужен на работе, чтоб ему помогли адаптироваться. Мы воюем для того, чтоб добиться каких-то перемен в этой стране, но мы должны получать что-то взамен: политикам надо общаться с людьми, а офицерам общаться с солдатами. Тогда, может, сообща мы придем к чему-то новому.

Источник: https://goo.gl/acViTh

В Совфеде прокомментировали закрытие генконсульства в Сан-Франциско

в Италии выдали ордер на Арест Андреа Пальмери -великого инвестора, профсозника, общественного деятеля. Долбанные макаронники, так разгоните в ЛНР всех инвесторов!

в начале для тех, кто не знаком:

а теперь ближе к теме:

Итальянские карабинеры раскрыли организацию, которая вербовала наемников для войны на Донбассе.

Полицейские узнали, что за участие в боевых действиях иностранные наемники ежемесячно получали всего 300-400 евро.

"Известно, что в Украине на войне, будучи в составе пророссийского войска, платят немного, ведь наемникам можно заработать гораздо больше в других вооруженных конфликтах. Поэтому основным стимулом для этих граждан является идеологическое убеждение", - рассказывает журналист и руководитель издания OttoPagine в городе Авеллино Лучано Трапанезе.

Розыском потенциальных наемников в Италии и отправкой их на Донбасс, по версии следствия, занимались под прикрытием гуманитарных операций.

В частности, среди подозреваемых наемников - Орацио Ньерре - симпатизирующий России итальянский активист и основатель организации "Координация солидарности с Донбассом". Создали ее в 2014 году, в том же году Ньерре вместе со своим соратником Лукой Пинтауди приезжал в Донецк, где встречался с тогдашним лидерами группировки "ДНР" Павлом Губаревым и Денисом Пушилиним.

По информации издания, сейчас Ньери и Пинтауди находятся под следствием, но не задержаны. В отличие от трех других подозреваемых. Согласно данным газеты La Repubblica, под арестом находятся - итальянец Антонио Катальдо, албанец Олси Крутани и молдаванин Владимир Вербицкий.

Первые два месяца на Донбассе он не показывал своего лица, но позже прятаться перестал. На одном из видео, которое боевики выложили на YouTube видно, как его учат корректировать огонь артиллерии. На камеру "Парма" рассказывает - ему 21 год и хотя вырос в Италии, куда родители переехали из Молдовы, считает себя "русским".

Второй задержанный Олси Крутани - ветеран Чечни и владелец спортзала в Милане, ярый сторонник русских боевых искусств. Именно во время таких спортивных мероприятий и обсуждали возможную отправку наемников на Донбасс, пишет издание OttoPagine.

Своего рода посредником между желающими попасть в Украину и теми, кто уже воюет на Донбассе, выступал третий задержанный - Антонио Катальдо. Он считается опытным наемником, потому что воевал в Ливии, был в плену боевиков Каддафи, обучение и военную подготовку прошел в Панаме. Интервью с ним показала известная итальянская телепрограмма. Там он рассказал о своем опыте наемника в мире и на Донбассе.

В Италии также выдали ордера на арест еще трех боевиков Андреа Пальмери, Габриэля Каругати и Массимильяно Каваллери. Последний взял себе позывной "Спартак", регулярно участвовал в съемках телевизионных сюжетов на неподконтрольной Украине территории, фотографировался с главарем группировки "ДНР" Александром Захарченко, а в феврале этого года похвастался получением так называемого паспорта группировки "ДНР".

Несговорчивый и третий из объявленных в розыск - Габриэль Каругати. Он является сыном одного из бывших менеджеров правящей итальянской партии "Лига". Ее лидер Маттео Сальвини возглавляет МВД страны и называет законной аннексию Крыма Россией.

В материалах дела также упоминается Ирина Осипова, дочь главы российского центра "Россотрудничество" в Италии. Она первой взяла интервью у Андреа Пальмери еще в 2014 году. В сети есть ее фото с боевиками группировки "Русич". Той самой, в которую в свое время вступил один из ныне задержанных в Италии по прозвищу "Парма".

Осипова все эти годы сотрудничала с крайними правыми итальянскими политиками. В том числе в рамках ассоциации "Ломбардия-Россия". В частности, на сайте ассоциации есть публикация о том, как делегация бизнесменов из итальянского региона Венето приезжала на неподконтрольную Украине территорию, занятую пророссийскими боевиками "ЛНР" и "ДНР".

http://ricerca.repubblica.it/repubblica/archivio/repubblica/2018/08/02/mercenari-e-istigatori-allodio-razzialeGenova05.html

https://rep.repubblica.it/pwa/longform/2018/06/07/news/reportage_donbass_fronte_ucraina_russia-198404255/

https://www.ottopagine.it/av/cronaca/163642/ecco-come-reclutavano-mercenari-per-putin-anche-in-irpinia.shtml

https://www.facebook.com/photo.php?fbid=1842935756005385

Зачем наступать на город если укровояки сами обстреливают Мариуполь? Такими темпами Мариуполь сам сделает "референдум" и объявить о создании Мариупольской народной республики или МНР.

http://lenta.ru/news/2015/01/24/provokatsiya/

Как они это терпели? Их же не слышали!