ЛЮДИ С АВТОМАТАМИ

А что случилось?

Пригожин о друзьях, врагах, предателях и быстро меняющейся истории

Дон

Дон

В аэропорту Кабула — паника

Тысячи людей бегут из захваченной талибами столицы Афганистана, буквально штурмуя самолёты. 

Сам аэропорт находится под обстрелом, о чем сообщают дип. представители США

Некоторые попытались бежать из страны на шасси американского военного самолета, но *вы сами понимаете что ничего не выйдет*

В аэропорту застряло несколько беларусов (они то там что делали?), благо их спас украинский самолет, который был в Кабуле.

Тем временем пресс-секретарь МИД Беларуси посоветовал застрявшим в Афганистане гражданам обращаться за помощью в посольство... в Таджикистане.

Полную историю Ирины Гурской можно прочитать здесь:

https://glasnaya.media/2022/09/30/pomogat-ljudyam-ne-zlo-rossiyanku-pohitili-i-pytali-za-pomoshh-ukrainskim-bezhencam-ona-bezhala-iz-strany/ 

В ночь с 29 на 30 апреля 2022 года неизвестные похитили и пытали пензенскую активистку Ирину Гурскую.

«Схватили меня, нахлобучили на голову вязаную шапку и запихали в этот автомобиль. Я лишь успела вскрикнуть: «Что вы делаете?» <…> Люди в балаклавах зажали мне рот и матом сказали: «Сейчас все узнаешь». <…> Потом наступила темнота. Они сказали: «Это последние минуты твоей жизни». И все это матом, ором, криком.

Меня вытащили из машины, бросили на землю, взорвали светошумовую гранату — одну или две, не помню. После этого я ощущала себя будто извне своего тела. Мне уже не было больно (потом поставили диагноз — сотрясение мозга, контузия барабанных перепонок, частичная потеря памяти)»,

— В ночь с 29 на 30 апреля 2022 года в Пензе неизвестные похитили волонтёра Ирину Гурскую, помогающую украинским беженцам. Это случилось сразу после того, как она вышла из полиции после задержания. Волонтёра пытали и били.
«Потребовали разблокировать телефон, иначе обещали сломать руки. А правую и так уже заломили до такой степени, что пальцы были перпендикулярны кисти. Она сразу опухла. Я открыла телефон. Тот, что спереди справа, самый активный, начал смотреть: «О, сколько номеров украинских». — «Вообще-то, это украинские беженцы». Они орали: «Почему не помогаешь пензенским бабушкам? Зачем тебе украинцы? Ты понимаешь, что идет война?», 

Отчет о 6.09.2020 в городе Минске

Предыдущие посты: 

http://reactor.cc/post/4478847 

А теперь, после изделий нормальных рук, приготовьтесь смотреть на изделия кривых

Изначально мой план состоял из того, что я встречусь с колонной, которая идет от моего района и буду идти вместе с ней, однако на подъезде к ее местоположению мне позвонили и было принято решение пойти в другой компании.  Идти в этот раз было страшнее чем обычно, так как у ментов достаточно успешно получилось заблокировать город и точечные задержания начались еще до начала митинга.

В 14:15 мы выдвинулись со станции метро "Фрунзенская", ситуация на ней была примерно такой

В переходе на станции нам встретились оппозиционно настроенные корсары

Местные выражали свою поддержку через вывешивание флагов

Колонна потиху собирается

Колонны встречаются на Романовской Слободе

Вот так перекрывали город. Не знаю почему, но если раньше милиция пользовалась железными щитами, практически все в тот день были с прозрачными щитами, которые до этого ни разу не появлялись. Так же, практически отсутсвовали космонавты - они находились только у стелы и Дома Правительства. Насколько я понял, в этот день в оцепление поставили ГУБОПиК (Главное управление по борьбе с организованной преступностью и коррупцией), которое официально должно заниматся ни много ни мало мафией. В тот же день глава этого прекрасного управления сломал первое за все время протестов стекло (лично!). 

А вот и директор

Некоторое время колонна продолжала движение к проспекту Независимости

Даже такие люди выходят протестовать!

А местные все еще поддерживают. Вообще, поддержки из окон в этот раз было больше, чем обычно.

Из-за оцепления на проспекте колонна развернулась и пошла ко дворцу Независимости. Момент поворота

На этот раз, у ратуши обошлось без колоколов. Мне кажется что дело в том, что раньше люди приходили туда значительно позже.

 

По пути нам встретилась такая компания

А люди все прибывают...

В районе 15:20 колонна выглядела так 

Идём дальше, встречаются большие флаги

А вот этот молодой человек находился в центре толпы и что-то снимал. Наверное, блогер. Раз уж он меня снимает - то почему мне нельзя

 

А это флаги различных университетов в составе студенческой колонны

Вид на колонну с возвышенности

Оцепление колонны

Еще один общий вид колонны, примерно 16:00. На фото спереди можно увидеть оцепление у дворца Независимости. 

Вот так выглядело оцепление в конце митинга

Дальше я не шел, уж больно плотность большая

Мимо пронесли большой флаг - первый, но далеко не последний

Пошел дождь, который длился еще час. Я хотел взять зонтик, но забыл, так что пришлось порбиться к прохожим

При последующих проносах флага проходили барабанщики - что интересно, каждый раз разные

Паркинг гостиницы неподалеку был забит людьми под завязку

В 17:00 было принято решение выдвигатся назад. Вот так вот выглядело наше возвращение - половина дороги уходит, половина приходит - такая ситуация сохранялась еще около получаса

Пункт раздачи воды

К оцеплению у стелы пригнали БРДМ2, переоборудованный под агитпункт - звучит, конечно, громко, но трещит только в путь. Обратите внимание, солдат отвели подальше от забора, чтобы люди не начали с ними разговарить, что случалось в прошлые разы. 

По пути назад встречались динозавры

А вот этот дедушка всех уверял что он врач и по своим каналам узнал о том, что в понедельник Лукашенко подаёт в отставку и мы молодцы, что сломали ему хребет

Музыканты и танцы

А это местный блогер - гусь Харвистер. Его владелец пытается пиарится вообще везде, где можно - даже к Малахову ходил

Коммерсанты. Один флажек - 15р (430 RUB, 5.6 USD по Нацбанку РБ). Если учесть то, что сейчас флаг 170х40 продают за 20р - неплохая накрутка. Я не осуждаю тех, кто пытается заработать на протесте, но все должно быть в меру. Даже жадность.

После того как люди разошлись, начались точечные задержания. Вышеупомянутый ГУБОПиК вышел на немигу и славно повеселился. В другом месте загнанные в угол на набережной люди начали прыгать в Свислочь, где их из воды доставали спасатели и отвозили на остров неподалеку. Вся смена спасателей нна данный момент находится в изоляторе.  Люди без формы, с дубинками и бронежилетами, в балаклавах избивают людей и бьют витрины - да не, ничего страшного. Спасатели спасают людей - ДАКАКОНИВПОСМЕЛИ, 1000 ЛЕТ НА УРАНОВЫХ РУДНИКАХ!!!11!!!1

Традиционная рубрика: "Плакаты нашего городишка"

В целом, ощущения день оставил хорошие - людей было больше чем когда-либо. А всем тем, кто считает что протест сдувается - ознакомьтесь

 

На заведующих детских садов «Солнышко» и «Родничок» в ХМАО составили протоколы о «демонстрации экстремистской символики» из‑за иконки фейсбука на сайтах дошкольных учреждений

«На наших сайтах в формах входа, где предлагается зайти через соцсети, был значок фейсбука, помимо „ВКонтакте“ и „Одноклассников“. Ну все, мы эту кнопку сразу убрали», — прокомментировала дело заведующая детским садом «Солнышко» в поселке Мортка Ольга Шихалеева.

По словам Шихалеевой, об административном деле она узнала из результатов проверки областной прокуратуры, а на детский сад в прокуратуру из-за значка фейсбука никто не жаловался. «Либо это плановая проверка была, либо на основании окружных распоряжений — ну, что-то вот такое было», — считает она.

Второй протокол составили на заведующую детским садом «Родничок» в поселке Междуреченском Ольгу Мельникову. Она от комментариев отказалась, сообщает «Медиазона»

Журналисты также отмечают, что «Солнышко» и «Родничок» проводят «патриотические» мероприятия для дошкольников. Так, накануне президентских выборов в «Солнышке» младшей группе предложили поиграть в «Выборы на птичьем дворе», чтобы сформировать у них «положительное и ответственное отношение к процедуре выборов». 

18 марта там же провели «День воссоединения Крыма с Россией», чтобы «развивать чувство патриотизма, народного единства и гордости за свою страну».

Насильственная депортация из Украины в РФ

24 марта Мариупольский горсовет сообщил в своем телеграм-канале о том, что российские войска принудительно вывозят жителей Мариуполя на территорию РФ. 

«Ґрати» проверили эту информацию. Мы связались с переводчицей и редакторкой Натальей Яворской.  Имя было изменено по ее просьбе из соображений безопасности близких, оставшихся на территории РФ, которая сейчас находится за рубежом. Она рассказала, как по меньшей мере сто человек были насильно вывезены из поселка (его название мы скрыли по просьбе Яворской) на окраине Мариуполя сначала на оккупированную территорию Донецкой области, а потом в Россию. Там украинцы прошли процедуру фильтрации и были расселены в лагеря для беженцев. Часть из них, как Наталья, сумели выехать из страны, но многие продолжают вынужденно оставаться в России, не имея денег или документов.

 Мы проверили, насколько это возможно, историю Натальи. В Таганроге мы связались с волонтерами, которые встречают украинских беженцев. Они подтвердили, что беженцев привозят группами, но не стали говорить, принудительно ли их доставили в город. А потом и вовсе перестали отвечать на попытки связаться.«Ґрати» публикуют монолог Натальи Яворской полностью, за исключением моментов, удаленных по ее просьбе в целях безопасности. 

Полномасштабное вторжение

В Мариуполе я живу с рождения, с перерывами. В 17 лет я уезжала, потом поступила в Киев, четыре или пять лет жила в России. В 2020 году я вернулась в Киев, а прошлой весной опять переехала в Мариуполь.

24 февраля в шесть утра меня разбудила мама и сказала, что Киев и Харьков бомбят, что в Мариуполе тоже слышны взрывы. Мы собрали рюкзак. Я, мама и младший 15-летний брат пошли домой к бабушке. У нее уже были слышны взрывы, но не сильные, как будто вдалеке. Мы сидели в коридоре. Пришла родственница, у нее тоже двое детей — девочки. У бабушки с дедушкой мы пробыли два дня. 26 числа взрывы стали сильнее, и мамина подруга предложила нам перейти в укрытие. Оно находится рядом, в местном Доме культуры. Я вспомнила о нем, потому что занималась там в музыкальной школе скрипкой. Никто не думал, что будет война, входы в убежище были неподготовлены, дурацкая система.

Как мы жили в убежище: бабушка с дедушкой готовили нам первое время дома — и приносили еду в убежище. Так продолжалось где-то неделю. 2 марта нам отключили электричество, но в некоторых домах еще был газ. Через два-три дня отключили и его.

И началось… Под окно бабушкиного дома попала мина, разорвалась. Дядя привел бабушку к нам в убежище, дедушка отказался идти — готовил и приносил нам еду.

Клуб находится в центре поселка. Самые жесткие боевые действия проходили возле него, потому что напротив с двух сторон располагались украинские военные. Вся нагрузка приходилась именно на это место.

В какой-то момент встал вопрос с едой, потому что выходить уже было нельзя, обстрелы были слишком близко.

Второй мой дедушка — медик по образованию. Он когда-то служил, и ему на все все равно. Они готовили с бабушкой еду на костре и приносили нам вместе с водой, но очень редко, потому что наш район постоянно был под ударом. Потом дома обоих дедушек полностью разбомбили, и они перешли в нашу квартиру. Но вскоре украинские военные попросили всех в нашем районе уйти, чтобы не попасть под боевые действия. И они снова ушли.

Место, где мы находились, начали обстреливать 8 марта. Бомбили все высокие дома и Дом культуры тоже. Его полностью разбомбили, и мы даже немного успокоились — просто нечего теперь бомбить, остался только наш подвал. Но 10 марта стали почему-то бомбить подвал, наверное чтобы нас завалило. Не очень понятна логика, там уже стен не осталось, но они прицельно били по некоторым точкам несколько раз.

Бомбоубежище

В бомбоубежище была сильная солидарность. Каждый день начинался с новостей. Мой сосед, например, прятался в подвале с семьей. Когда он вышел приготовить еду на костре, в него попал осколок и он умер. Каждый день были новости о людях, которых убило — они были в подвале, но на улице в них попадали осколки. Самое странное, что при этом не было никаких сообщений и информации. У нас не было радио, мы не знали, что подобное происходит во всем Мариуполе. Наоборот была обида: мы сидим фактически без еды и воды, и город о нас не думает, не эвакуирует нас. Было сильное чувство брошенности. Мы даже не думали, что будут бомбить центр Мариуполя. Думали, что это нашему поселку не повезло, потому что, возможно, это какой-то стратегический объект.

Большую часть дня я занималась тем, что записывала сны — людей, которые мне снились, бабушек, мам. Мы пытались по этим снам понять, что нас ждет в будущем и о чем они говорят, потому что это был единственный источник информации.

Казалось, что самое сложное время — когда мы были в убежище. Ощущение запертости, потому что, по сути, у нас уже не было домов, нам некуда было идти. Мы не могли покинуть убежище в случае чего. Появился страх, что тебя завалит, страх каких-то иррациональных сил, которые хотят тебя убить. И ты не понимаешь зачем, ты не понимаешь стратегии или смысла.

Сейчас, наверное, даже с какой-то ностальгией вспоминаю дни в убежище, потому что тогда у всех была надежда. Все думали, что нужно потерпеть какое-то время без еды и воды и все закончится, можно будет вернуться домой, что-то точно решится. Из-за того, что у нас не было связи, мы вообще не представляли, что в Мариуполе происходит то же самое.

Мы даже хотели пойти в город пешком, но идти туда три часа было невозможно.

Некоторые пытались выехать из поселка, у кого-то получалось без урона. Были случаи, когда люди возвращались обратно, потому что их не выпускали. Поселок между нами и городом заняли в первые же дни, но и после нашего стояли «ДНР»-овские блокпосты.

Наверное, самое страшное было — погибнуть случайно. Я, перед тем как пропала связь, читала новости о том, что в Киев часто прилетало из зоны Чернобыльской АЭС, а у нас очень большой склад ядовитых веществ как раз в том месте, где они стреляли. Какой-то постоянный страх, что ты проснешься и умрешь, но даже не поймешь, что умер, а просто вдохнешь летучий хлор и сразу умрешь. Какое-то безвыходное состояние.

Я постоянно представляла встречу с друзьями. Как я выживаю и всем говорю, что я живу, и как нам все рады. Когда я представляла эту встречу, думала, что война точно закончится. Я мысленно представляла, что это случится скоро. Я была готова к тому, что когда это закончится, у нас не будет пособий и обеспечения, но мы сможем выходить. То есть я вообще не представляла, что война так и идет, а я нахожусь в каком-то другом месте.

Депортация

К 15 марта российские военные заняли большую часть поселка, но боевые действия еще шли в районе моего дома, на выезде. Они ходили по домам, пришли в наше убежище и сказали, что всем нужно уходить — эвакуация женщин и детей. Мы спросили, можно ли остаться — они сказали, нет и все, нельзя. Приказным тоном. Кроме убежища нам некуда было идти. Нескольким мужчинам с большими семьями удалось выехать.

Нас вывели в школу напротив здания клуба. Это был первый раз, когда я вообще вышла на улицу. Дикое ощущение — когда я заходила в убежище, все было полностью целое, а потом ты выходишь и видишь, что здания, в котором ты находился, нет, просто валяются кирпичи. Ты выходишь и видишь кучу поваленных деревьев, городков, вышек. Это сюрреалистическое ощущение, когда ты видишь вместо столовой, в которую ты ходил, когда учился в школе, кучу кирпича, и учебники валяются по полу. На стене остался стенд «Гордость школы» — с портретом моей сестры, а вокруг — российские военные.

Во время эвакуации умерла женщина, потому что у нее не выдержало всего этого сердце. Был мужчина, который не мог передвигаться сам — за ним ухаживала его женщина. Ему запретили эвакуироваться, и он остался. Нас отвели в эту разбомбленную школу, в которой они сейчас сидят, а оттуда нас повели в сторону выезда из поселка.

В поселке было две тысячи человек, нас было очень много. В нашей группе — где-то 90 человек. И возили несколько раз. Это была принудительная эвакуация, никто из нас не хотел выезжать из Украины. Если бы у нас был выбор — мы бы остались или выехали в сторону Украины. Некоторые говорили, что хотят остаться, но они приказным тоном говорили, что это невозможно.

Но надо понимать, что убежище, по сути, было единственное место, где мы могли находиться. У большинства людей с нами уже не было домов, и они не могли скрыться где-то в поселке.

На выезде из поселка в сторону Донецкой трассы нас посадили в военный Урал. Довезли до ближайшего поселка, который они захватили несколько недель назад, но никаких боевых действий там уже не было, потому что не было украинских военных. Там на один день нас поселили в школе. На следующий день погрузили в автобусы, сказали, что не в Донецк. С нами все, по большей части, обращались либо как с преступниками, либо как с конвоированными людьми, не было права даже узнать, куда нас  везут. Нам не говорили до последнего. Если спрашивали: «Куда вы нас везете?», отвечали: «В теплое место». Всем видом показывая, что мы должны быть невероятно благодарны за то, что нас освободили от наших домов.

У меня из вещей была только толстовка на мне. Но мне повезло — я как-то додумалась и хотя бы 10 фотографий взяла с собой. У нас теперь ни фотографий, ни видео, ничего.

На автобусах нас привезли в Новоазовск, но мы узнали об этом позже. Водители были полностью дезориентированы — они долго ехали из Донецка, приезжали куда-то, а им говорили, что дороги разбомблены, они ехали в другое место. У них не было никакой координации. Все в дороге обращаются с тобой как с мешком картошки. Водитель, естественно знал, куда мы ехали, но у всех был приказ никакой информации нам не давать.

В Новоазовске у них так называемые фильтрационные лагеря. Это не я придумала, это они сами так называют. В фильтрационном лагере были сотрудники МЧС, мы нашли вайфай. Как везде в России — они разбомбили вышку, выключили всю связь, но оставили пароль от одного до восьми. Мы просто пробовали их перебирать и вот — работает интернет.  Тогда я впервые узнала про Мариуполь, что его бомбят, и это был большой шок. А российские военные говорили, что они уже захватили Киев и Харьков.

В Новоазовске, как я понимаю, — какой-то перевалочный пункт. Было довольно жутко, потому что очень много военных тачек с изображениями Кадырова, очень много чеченцев, видишь как перебрасывают военную технику. Когда перед тобой проезжают Грады — это жутко. При этом все пытаются делать вид правильной работы: МЧС, автобусы, будки, таблетки, даже давление меряют, колбасу нам чеченцы передали. Это просто безумие, конечно.

Фильтрационный лагерь

Фильтрационный лагерь — это такая палатка, в которой сидит куча военных. Все мы сидели в автобусах, заходили по очереди. Сначала тебя фотографируют со всех сторон, видимо, для системы распознавания лиц, которую сейчас внедряют в РФ. Потом снимают отпечатки пальцев, но, что самое отвратительное, этих пальцев недостаточно, они даже ладошки сканируют со всех сторон. Потом ты проходишь допрос для реабилитации — тебя спрашивают, какие родственники остались в Украине, видел ли ты перемещение украинских войск, как ты относишься к политике Украины, как ты относишься к власти, как относишься к «Правому сектору». Большая анкета и тебя по ней расспрашивают, но не жестко. Потом самое непонятное для меня — ты отдаешь свои телефоны, они подключают их к компу на 20 минут и выкачивают из них базу контактов, но я не знаю, выкачивают ли они данные и копируют ли IMEI.

Мы ждали часа четыре-пять, пока попадем в фильтрационный лагерь. Потом несколько часов проходили. В автобусах не было туалетов. Один был в окопе далеко. Моей бабушке 70 лет, она подвернула ногу и не могла нормально ходить.

Нас повезли к границе «ДНР» и России. Всю ночь мы провели в автобусе в очень жестких условиях.

Российская Федерация начинается со шмона. Выборочно допрашивают женщин и мужчин. Женщин мало, но я попала в этот список невезучих. Это пиздец, потому что ты сидишь две недели в подвале, тебя обстреливают, и первый человек, с которым ты встречаешься на воле — русский ФСБшник. Он меня в жесткую паранойю ввел. У меня есть художественные тексты, связанные с Украиной, с войной, я не думаю, что они супер заметные. Но все равно возникла паранойя. Мне стало страшно, а он допытывал меня: знаю ли я о перемещении украинских войск, что я знаю об украинских солдатах и прочее. Я подумала про тактику ФСБшных связок: задаст один вопрос, о чем-то пошутит, потом опять задаст тот же вопрос, чтобы понять соврала я или нет. Но большую часть времени, на самом деле, мы обсуждали мои личные отношения. Это ФСБшника больше всего интересовало.

У меня все соцсети на украинском номере. Я сначала растерялась, сказала неправильно номер специально, но все равно было стремно. Они переписали мои телефоны, задали кучу вопросов, сказали, что я «слишком загадочная». Мне кажется, когда тебя уводит ФСБшник, говоря, что ты «слишком загадочная» — это самая худшая фраза, которую ты можешь услышать. У меня сердце упало в этот момент.

Короче, нас выпустили. Мы пытались с семьей — бабушкой, мамой, братом, тетей и ее детьми — уехать, но нельзя — ты не можешь просто взять и отправиться по своим делам.

Побег

На автобусах нас увезли в Таганрог. Там всем сообщили, что направят во Владимир поездом. Мне друзья скинули ссылку: на российском ТВ вышел сюжет об этом поезде. Корреспондент сообщает, что Россия оказывает помощь и даже капельницы ставят в поезде. И на видео бабушке — не моей, но с которой мы были вместе в убежище — ставят капельницу. Ей Российская Федерация полностью разбомбила дом, она не знает, куда едет, а показывают капельницу. Полный пиздец.

Из Таганрога мы добрались до Ростова. Доехали — я, моя бабушка, мама и брат. Родственницу вывезти не получилось, потому что она оставила паспорт дома, у нее была только его фотография. Сейчас мы пытаемся вывезти ее через посольство Украины в других странах по справке о возвращении на родину.

Мы поехали в Ростов и остановились на ночь у родственников. Это тоже безумная ситуация. Они очень гостеприимные, но мозги полностью промыты российской пропагандой. Говорят: не волнуйтесь, к осени вернетесь в Мариуполь, там все зачистят, и все будет хорошо.

В Ростове дофига военной российской техники. Город живет, как на войне. Когда мы ехали в поезде «Ростов — Москва», было безумно странное ощущение от того, что весь поезд обсуждает Мариуполь. Говорят, что в Мариуполе разрабатывают биологическое оружие для уничтожения репродуктивной системы русских женщин. Ощущение, что ты в какой-то коллективный сон попадаешь. Я, на самом деле, до начала войны сочувственно относилась к мысли, что русские не равно Путин. Я была уверена, что никто не хочет войны с Украиной, мне казалось это невозможным. Сейчас я считаю, что даже какие-то адекватные люди в российском обществе тоже являются частью этого и тоже несут за это ответственность.

Я созваниваюсь с друзьями, которые остались в лагерях беженцев. Им выдали российские симки. Мы хотим помочь всем как-то выехать. Их там кормят, есть жилье, но нет билетов. Работа — кассирами, продавцами супермаркетов — людей взяли как бесплатную рабочую силу. Думаю, что их вывозят только для пропагандистской картинки о том, как Россия эвакуировала людей.

То есть берут из Мариуполя людей и насильно вывозят сначала на оккупированную территорию, потом в Россию — Таганрог, Владимир. Там есть лагеря, где они могут жить, где есть связь и даже российские симки. До лета они должны найти работу, чтобы у них были свои деньги. Работа только низкооплачиваемая. Плюс они в городе, где полно техники и на них смотрят с мыслями о биологическом оружии, от которого надо защищаться.

Во Владимире условия неравномерные — кому-то везет, кому-то нет. Им оплачивают 10 тысяч рублей единоразово, но кто-то и их не может получить. Если им дают не беженство, а временное убежище, они смогут выехать в любой момент. Но ситуация с мужчинами непонятная. Потому что мужчин-украинцев могут не выпускать из Российской Федерации.

Все, с кем я созванивалась, находятся в жестком состоянии прострации, у всех начались проблемы со здоровьем. У многих бабушек ментальные проблемы — не понятно, как организовывать выезд. У них не осталось домов в Мариуполе, и взять куда-то поехать — очень сложно. Но еще сложнее жить в месте, которое полностью отрицает твой опыт. Мне кажется это очень страшно, когда ты сталкиваешься с этим в России: ты знаешь правду и что происходило, но все пребывают в каком-то сне и ты должен угадывать, о чем этот сон.

Когда всех повезли во Владимир — мы отказались от убежища. Могли это сделать, но без регистрации находиться в России можно только 15 дней, за это время нужно было успеть уехать. Проблема возникла, например, у тех, кто оказался без денег. Родственники в России хотели бы им скинуть, но некуда. Некоторые находят кого-то рядом, пересылают, и те передают наличные в лагерь.

У нас в лагере было несколько людей без паспортов. Когда начался обстрел, они не успели его взять, и вернуться домой было нельзя. Выдают внутреннее свидетельство, которое позволяет работать, но вопрос, как выехать. Единственный вариант — справка о возвращении на родину, но непонятно, как ее сделать, потому что украинское консульство не работает. Этот документ заменяет тебе паспорт.

Из Ростова мы выехали в Москву, оттуда — в Питер. Там пробыли три дня. 22 марта выехали на границу. Очень сильно готовились — все почистили в телефонах. Но выезжать, как ни странно, было довольно легко — только формальный допрос про родственников. Почему-то опять спросили IMEI телефона.

В поселке под Мариуполем остался дедушка. Бабушка очень жалеет, что выехала. Она хотела остаться с ним, но все происходило так быстро и сумбурно, она не смогла принять решение. Остался ее сын. Я беспокоюсь, что ему в экстренном порядке сделают паспорт «ДНР» и заставят воевать.

Еще остались мой дедушка с бабушкой, которые готовили нам еду. Нам даже удалось вызвать туда машины для эвакуации, но они в итоге отказались ехать. Они считают, что это их земля. Все дома вокруг дедушки разбомбили. Он остался в доме с выбитыми окнами, потому что считает, что это его место и никто не имеет права мешать этому.

Сейчас у них начала появляться связь. В 11 утра связались с дедушкой. Там жесткое мародерство в селах, российские военные просто бухают и стреляют в домах в потолок. Просто набухиваются и стреляют.

Много женщин в убежище с детьми. Очень много женщин под обстрелами бегают по разрушенным домам, пытаются найти какую-то еду. А дома уже взяли российские солдаты. Это страшная ситуация, совсем другой опыт — я уже об этом ничего не знаю.

Сурс: https://graty.me/monologue/berut-iz-mariupolya-lyudej-i-nasilno-vyvozyat-monolog-zhitelniczy-mariupolskogo-poselka-kotoruyu-prinuditelno-vyvezli-v-rossiyu/