Константин Кинчев

Как создавали "народ Донбасса"

Современные медиа.

Ну теперь заживём, поцоны!

Умер не значит погиб

Проблемы словоупотребления
«Меры социальной поддержки распространяются на членов семей военнослужащих, погибших при исполнении обязанностей военной службы», — сообщал представитель пермского министерства соцзащиты в одном из ответов Борзовой (есть в распоряжении «Медузы»), подчеркивая последнюю часть фразы. И заключал: раз Захар Угольников «умер при исполнении служебных обязанностей» — никаких мер социальной поддержки быть не должно. Борзова неоднократно пыталась получить в военкомате документ с «правильной» формулировкой — но там всякий раз выдавали справки со словом «умер». В одной бумаге оно было написано жирным шрифтом и подчеркнуто.


После восьми лет попыток убедить чиновников и военных в своей правоте Борзова подала на министерство в суд. Краевой комиссариат привлекли к процессу как третье лицо — такие участники суда имеют отношение к спору между сторонами и могут помочь понять, кто из них прав. В этот момент военные почему-то решили не продолжать лингвистические споры. Представительница комиссариата в отзыве на иск (его суд принимает к сведению) написала: «Угольников Захар Вадимович 1986 г. р. погиб (умер) при исполнении обязанностей военной службы». Из документа следовало: раз солдат был «на территории части в течение установленного распорядком дня служебного времени» — значит, «погиб». Суд согласился с этими доводами. Борзова выиграла — судья постановила выдать ей удостоверение, с которым женщина может получать льготы и выплаты.

«Медузе» удалось обнаружить как минимум 41 судебное решение за последние семь лет, связанное с борьбой за право на компенсации. Поводом для тяжбы всегда становились словесные разночтения: почти всегда — между формулировками «умер» и «погиб»; значительное количество раз — между «в период военной службы» и «при исполнении обязанностей военной службы». Ни один из этих случаев не связан с участием в боевых операциях. В большинстве дел суд принял сторону родных погибших солдат, заключив: если человек умер не в самоволке, значит, его близкие могут рассчитывать на выплаты, льготы и компенсации. Даже в случае самоубийства.


Льготы и выплаты родственникам погибших на военной службе в России гарантируются сразу несколькими законами. С соцзащитой Борзова судилась, чтобы получить выплаты по закону «О ветеранах» — за них отвечает Пенсионный фонд. В свою очередь, по состоянию на 2017 год Министерство обороны по закону «О денежном довольствии военнослужащих» должно платить 18 тысяч рублей ежемесячно нетрудоспособным близким умершего солдата или офицера. Эта сумма делится на всех нетрудоспособных близких, включая самого погибшего, доля которого уходит государству (таким образом, если у военного остались двое детей, каждому из них полагается по 6 тысяч рублей). Сколько таких компенсаций сейчас платится в России, выяснить не удалось: в министерстве обороны на запрос «Медузы» не ответили.

Словарь как вещдок
В 2003 году в воинской части в Челябинской области умер 24-летний старший лейтенант из Кемерова Чабанов (его имени, как и имен его родственников, в публичной версии судебного решения нет; связаться с семьей Чабановых «Медузе» не удалось). В выписке из приказа командира части указано, что смерть произошла «от острого нарушения мозгового кровообращения» во время боевого дежурства. Как и Борзова, родители Чабанова получили от военных документы со словами «умер» и «смерть».

Когда мать Чабанова обратилась за удостоверением, дающим право на льготы и компенсации, в городскую администрацию (в разных регионах их выдают разные ведомства), ей отказали — мотивировав это тем, что в извещении о смерти должно было быть слово «погиб». В суд Чабанова обратилась только спустя десять лет — в 2013 году — и получила отказ на том основании, что документ, который она оспаривает, устарел. Тогда Чабанова запросила новый. В нем чиновники вновь указали на разночтения между «погиб» и «умер».


На одно из заседаний Чабанова пришла со словарем Ожегова. Указав на присутствующее в нем выражение «умереть за Родину», она пыталась доказать, что слова «умер» и «погиб» синонимичны — поскольку в армии умирают именно что за Родину. В итоге суд постановил, что юридически значимым обстоятельством является именно смерть на военной службе, а не обстоятельства этой смерти. В апелляционной инстанции чиновники проиграли. Через некоторое время удостоверение отказались выдать также отцу Чабанова — по тем же самым причинам. Мужчина тоже подал в суд — и тоже выиграл.


Некоторые судьи прямо пишут в своих решениях, что никакой разницы между двумя словами нет. Так, в 2012 году Верховный суд Калмыкии обратил внимание на само название 21-й статьи закона о ветеранах, в котором слово «умерших» стоит в скобках после «погибших»: в итоговом апелляционном определении сказано, что закон эти понятия не различает.

Случаи, когда семьи погибших солдат проигрывали тяжбу, не так уж и редки. Из 41 судебного решения, проанализированного «Медузой», таких семь. Один из примеров — дело служащего Алексея Дуракова, умершего 20 лет назад в воинской части в городе Вязьма Смоленской области. Его родители получили удостоверения, необходимые для выплат, однако потом чиновники решили, что совершили ошибку, — и стали возвращать документы через суд. Грибановский районный суд Воронежской области согласился с тем, что смерть «не связана с исполнением обязанностей военной службы». За день до дембеля Дураков, судя по документам, ушел в самоволку вместе с сослуживцем — поехал на велосипеде в соседнюю деревню, чтобы проведать знакомых девушек. По дороге их сбил автомобиль, Алексей погиб, о судьбе его товарища в вердикте не сообщается. Мать убеждена, что сына убили, но на решение суда ее мнение не повлияло.


Порой суды выносят противоречивые вердикты в схожих обстоятельствах. Так, в 2014 году мать военнослужащего из пермской Губахи сумела добиться выдачи удостоверения через суд, а два года спустя родителям Андрея Шлычкова из башкирского города Мелеуз суд в том же отказал. В обоих случаях речь шла о самоубийстве — однако если пермский суд безоговорочно встал на сторону матери, то башкирский зацепился за все те же слова. В решении говорится: «Из буквального значения слов „погибший“ и „умерший“ следует, что погибшим при исполнении обязанностей является лицо, смерть которого наступила сразу в результате увечья». Андрей Шлычков прослужил в вооруженных силах всего три месяца; 7 марта 2016 года его нашли повешенным на дереве в воинской части в поселке Тоцкое Оренбургской области.


Разночтения между «умер» и «погиб» — не единственный стилистический момент, который может влиять на размер или сам факт получения государственных компенсаций. Например, пенсии по потере кормильца (это еще один тип выплат) зависят от заключений военно-врачебных комиссий и конкретно — от того, какая в них указана причина смерти. «Военная травма» и «заболевание, полученное в период военной службы» означают разные суммы пенсий; «Медузе» известны случаи, когда из-за отсутствия записи о военной травме родственникам погибших солдат отказывали и в ежемесячной компенсации, положенной по закону.


Руководитель центра соцобеспечения пермского краевого военкомата Николай Мишин утверждает: именно заключения военно-врачебных комиссий, а не формулировки в командирских приказах важны при назначении любых выплат. В качестве иллюстрации своего тезиса он приводит случай, который произошел, когда Мишин сам служил в армии: по его словам, некий прапорщик в новогоднюю ночь «нажрался и захлебнулся в своих отходах, хотя был на посту». Как рассказывает Мишин, в заключении комиссии было написано «военная травма», и его близким назначили максимально возможную выплату.

Умерший в нерабочее время

Несмотря на слова Мишина, почти во всех случаях, известных «Медузе», проблемы у родственников начинались не с заключений военно-врачебных комиссий, а с выписки из приказа командира воинской части об исключении военнослужащего из списков личного состава. Приказ этот выпускается на основе медицинского свидетельства о смерти солдата, которое составляют военные судмедэксперты.


Раньше в форме выписки фигурировало именно слово «погибший». Типовую фразу закрепил приказ министра обороны 1999 года, и звучала она так: «Рядового Павлова Ивана Ефимовича, механика-водителя 2 танковой роты, погибшего ___ _________ 200__ г. в результате автомобильной катастрофы, исключить из списков личного состава воинской части и всех видов обеспечения». Как говорит юрист правозащитной организации «Гражданин и армия» Арсений Левинсон, в 2009 году этот приказ отменили, и замены ему так и не появилось. При этом шаблонный текст в официальных бумагах почти не изменился — кроме одного обстоятельства: слово «погибшего» заменилось на «умершего».


«Медуза» обзвонила несколько военкоматов и военных частей по всей России. Все собеседники считают, что разница между понятиями «умер» и «погиб» есть, однако четких критериев их различия никто предложить не смог.

Так, Константин Кесаев, врио заместителя командира североосетинской воинской части 20634, предположил, что «умер» — это одна статья выплат, а «погиб при исполнении» — другая, затруднившись объяснить, в чем содержательное отличие двух формулировок.

Похожее мнение у другой собеседницы из той же части, ответившей по общему телефону и назвавшей лишь свой позывной — «Несекретка». «Погибший — это когда он при какой-то боевой задаче погиб, — считает она. — А умерший — он, может быть, в нерабочее время вышел с территории части, шел домой и с ним что-то произошло».


«Погиб — это если при выполнении обязанностей, а умер — в быту, — утверждает представитель командования части в центральной России, попросивший не указывать свое имя и номер части. — И командиры, чтобы их за жопу не взяли, что на их части много денег уходит, пишут „умер“, а не „погиб“».

Похожим образом рассуждают и чиновники, с которыми удалось поговорить «Медузе». Так, специалист пермского министерства соцразвития, проигравшего в суде Любови Борзовой, сообщила, что ведомство выдает удостоверение только в случае, если в документах указано, что военнослужащий погиб.


— А если написано: «Умер. Смерть связана с исполнением обязанностей военной службы» — дадите удостоверение?
— Но он же не погиб при исполнении обязанностей военной службы. Смерть с чем связана? Он мог заболеть — и из-за этого умереть, правильно? Мог получить какое-то ранение. А мог повеситься.
— Есть решения судов, и в них говорится, что важна только связь смерти с исполнением обязанностей службы. А «умер» или «погиб» — неважно.
— Но суд ведь может принять разные решения, правильно?


В новочебоксарском управлении пенсионного фонда (он тоже проигрывал суд матери солдата) также сообщили, что слово «погибший» повлечет за собой выдачу необходимых для получения компенсаций документов «без проблем». В отличие от слова «умерший».


«С 2000 года у нас в государстве наконец-то начали считать деньги», — объясняет старпом начальника отделения по работе с гражданами военкомата Пермского края Татьяна Смольская. Ее ведомство, с одной стороны, дублирует слова из командирских приказов в похоронках, с другой — принимает заявления на некоторые выплаты от семей военных. Чиновница уточняет: когда есть решение суда о выплате, его приходится исполнять. Однако в последующих случаях, если, например, не будет записи о «военной травме», военкомат вновь будет отказывать обратившимся за компенсацией. Этого, по словам чиновницы, требует закон. «Мы сами не имеем права нарушить законодательство, а судья — пожалуйста», — объясняет Смольская.


«К нам приезжают ревизоры, прокуратура — кто хочешь, — продолжает сотрудница военкомата. — Проверяют законность оформления [компенсаций]. Вы что думаете, мы что хотим, то и назначаем? Нет! И если мы нарушили, знаете, все деньги будут выдираться с того человека, который подписал. Есть закон, а есть справедливость. Слышали? Так вот, они не тождественны».

Семьи погибших военнослужащих получают выплаты не только от государства. Две единоразовые выплаты — почти 4 миллиона рублей и более 2,5 миллионов — по закону совершают страховые компании, для которых командиры воинских частей готовят отдельные справки. Форму этих справок министерство обороны за последние годы переутверждало несколько раз. Во всех вариантах есть формулировки «погиб (умер)» и «гибель (смерть)»: в этих случаях военные никакой разницы в словах не видят.

Экономика незнания

Одна из главных организаций, ответственных за расчеты с семьями погибших военнослужащих, — это Пенсионный фонд. Он начисляет два типа выплат. Во-первых — пенсию нетрудоспособным членам семей «погибших (умерших) военнослужащих в период прохождения военной службы по призыву в качестве солдат, матросов, сержантов и старшин» (такова формулировка 166 федерального закона). Во-вторых, ту самую ежемесячную денежную выплату, которая «распространяется на членов семей военнослужащих, погибших при исполнении обязанностей военной службы».

Как сообщили «Медузе» в Пенсионном фонде России, первую выплату — ее в том или ином размере начисляют независимо от формулировок в документах — сейчас в России получают чуть более 46,5 тысячи человек; в прошлом году на эти выплаты ушло около 6 миллиардов рублей. Ежемесячную же выплату в прошлом году начисляли 24 414 россиянам, которые получили 422 миллиона рублей. Таким образом, нетрудоспособных членов семей умерших военных почти в два раза больше, чем просто членов семей погибших военных.


Юрист «Гражданина и армии» Арсений Левинсон убежден: подавляющее большинство людей, получающих отказ в компенсациях, просто не идут в суд. «Во-первых, люди не обладают достаточной юридической грамотностью, а найти доступную профессиональную помощь непросто, — поясняет он. — Во-вторых, граждане просто не знают, что отказ мог быть незаконным».

Любовь Борзова говорит, что за десять лет ни разу не встретила понимания среди чиновников и военных — по ее словам, к ее льготам и компенсациям они относятся так, будто средства надо взять из собственного кармана. Большая часть денег, которые Борзова после выигрыша в суде с прошлого года получает от государства, уходит на лекарства: после смерти сына начали отказывать ноги. Несмотря на это, женщина продолжает сотрудничать с краевым Комитетом солдатских матерей, старается делиться своим опытом с другими родителями. Как и она когда-то, некоторые их них просто ничего не знают о положенных льготах и выплатах.


В беседе с «Медузой» Борзова почти не говорит про сына в прошедшем времени. «У меня сын и две дочери», — перечисляет она. Показывает грамоты Захара по каратэ-до, перечисляет международные турниры, на которые ездил ее «ребенок». На днях Захару исполнится 31 год.

В России нет денег на будущие пенсии. Без притока свежих денег фондам остается переманивать клиентов друг у друга и у ПФР либо объединяться

Первый минус

Накопительная пенсионная система прожила еще год без притока новых денег: мораторий на пенсионные накопления продлен до 2020 г., а решение по индивидуальному пенсионному капиталу (ИПК) так и не принято.

В прошлом году пенсионный рынок столкнулся и с новым вызовом: санация крупных частных банков. Вместе с «ФК Открытие» под контроль Центробанка перешли и три фонда – «Лукойл-гарант», электроэнергетики и РГС. ЦБ также забрал в свой Фонд консолидации Бинбанк и Промсвязьбанк.

Пенсионные фонды были одной из опор бизнес-модели санируемых банков, объясняет гендиректор консалтинговой компании «Пенсионный партнер» Сергей Околеснов. «После того как банки были переданы на санацию, НПФ лишились крупного заказчика и ресурсов для привлечения клиентов. Помимо этого фондам пришлось переоценить инвестиции в активы родственных структур, которые сильно потеряли в цене из-за санации», – напоминает он.

В результате по итогам года пенсионные фонды группы «Открытие» (ЦБ выделил им 42,9 млрд руб.) ничего не заработали для своих клиентов – на лицевые счета был зачислен нулевой доход, НПФ «Сафмар» и НПФ «Доверие» распределили на счета застрахованных лиц 1,8 и 2,9% соответственно, а НПФ «Будущее» – и вовсе отрицательный результат, 3,98%. Это первый минус в истории рынка.

Инвестиционный доход клиентов НПФ «Будущее» в 2017 г. составил минус 3,98%, это снижение доходности будет компенсировано за счет будущего инвестиционного дохода либо за счет собственных средств фонда, говорит представитель «Будущего». Результат, по его словам, «сформирован под давлением ситуации в банковском секторе и связанной с ней отрицательной переоценкой финансовых активов в размере 21,7 млрд руб.». Из-за этого «инвестиционный результат составил убыток 6 млрд руб. (при положительном процентном доходе 15 млрд руб.)», резюмировал представитель НПФ «Будущее».

Фонд отразил переоценку ценных бумаг финансовой группы «Открытие» на 12 млрд руб., а также акций ВТБ на 8,1 млрд (котировки снизились на 37%), добавляет представитель фонда. В случае изменения рыночной конъюнктуры фонд сможет повторно переоценить данные инструменты и отразить положительный результат, отмечает он.

ЦБ не комментирует действующие фонды, но его представитель напомнил, что закон обязывает НПФ обеспечить безубыточность инвестирования пенсионных накоплений по окончании каждых пяти лет с даты заключения договора: «Если на конец такого пятилетнего периода остаток на счете меньше остатка на начало периода, НПФ обязан пополнить счет. Если остаток больше (т. е. фонд заработал деньги для клиента), то он «запоминается» и в конце следующего периода остаток будет сравниваться уже с этой «запомненной» величиной. Таким образом, в конце года убытки могут быть разнесены по счетам, но по окончании пятилетнего периода (у каждого человека он свой) убытки будут или компенсированы фондом, или покрыты за счет дохода от других инвестиций. Такие убытки покрываются за счет специально создаваемого резерва, а если его не хватает – за счет собственных средств фонда».

Новая надежда

Приток новых средств в пенсионную систему может обеспечить система ИПК, которая обсуждалась в 2017 г. Она предполагает, что накопительные пенсионные отчисления вместо работодателя будет делать сотрудник. Он сам будет решать, какую часть зарплаты направить на формирование будущей пенсии или же отказаться от нее вовсе.

Закон об ИПК может быть принят до конца 2018 г., заявил в середине апреля руководитель комитета Госдумы по финансовому рынку Анатолий Аксаков: «С ЦБ об этом договаривались и с Минфином, что если не в мае, то в июне запустим дискуссию, и до конца года рассчитываем, что мы примем закон, связанный с индивидуальным пенсионным накопительным капиталом, который позволит аккумулировать средства пенсионных накоплений и направить их в инвестиции».

ИПК может оказаться реальным драйвером развития рынка пенсионных услуг, говорит руководитель аналитической службы Ассоциации негосударственных пенсионных фондов (АНПФ) Евгений Биезбардис. Но успех будет зависеть от того, насколько работники будут заинтересованы в нем по сравнению с другими финансовыми продуктами: пенсионные программы обычно требуют долгосрочных вложений, добавляет он. «Наверное, ИПК необходимо вводить с возможностью досрочного снятия средств для использования в кризисных жизненных ситуациях: при решении жилищного вопроса, оплаты медицинских расходов», – размышляет Биезбардис. Вне зависимости от текущей зарплаты с высокой вероятностью средний россиянин будет получать страховую пенсию, не сильно превышающую 13 500 руб. в реальном выражении, отмечает он, «поэтому задача каждого – сформировать свой пенсионный капитал за счет недвижимости, сбережений, инвестиций в семью или с использованием НПФ».

Пока ИПК не запущен, а клиентская база естественным образом сокращается за счет тех, кто выходит на пенсию, единственный источник роста для НПФ – привлечение новых клиентов, прежде всего молчунов, говорит гендиректор НПФ «Лукойл-гарант» Денис Рудоманенко.

Переходная кампания. Итоги

В 2017 г. заявления о переводе пенсионных накоплений подали 6,3 млн человек: из них Пенсионный фонд России (ПФР) принял 77,8%. Число поданных заявлений в сравнении с 2016 г. снизилось почти в два раза – тогда из 12 млн заявлений было одобрено 6,5 млн.

Переходная кампания 2017 г. прошла значительно спокойнее, чем предыдущая, замечает президент Национальной ассоциации негосударственных пенсионных фондов (НАПФ) Константин Угрюмов: «В 2016 г. фонды шли на что угодно, лишь бы удержать клиента». По его мнению, помог отказ принимать заявления, заверенные через удостоверяющие центры – «именно через них было реализовано большинство махинаций», правда, привлеченных клиентов стало меньше. Кроме того, повлияла общественная огласка и внимание ЦБ, Госдумы и Счетной палаты: «Фонды стали более добросовестно привлекать клиентов», – считает Угрюмов.

Привлечение средств из ПФР и НПФ остается основным источником роста активов фондов, говорит Биезбардис. Однако исчерпание молчунов с высокими счетами, повышение регуляторных требований к фондам и ожидание ИПК увеличивает неопределенность и стоимость привлечения клиентов, добавляет он. В 2017 г. 58,3% переводов накоплений были из ПФР в частные фонды, из НПФ в НПФ – 40,2%. Привлечение молчунов по-прежнему доминирует, констатирует Биезбардис: «Несколько сдерживают этот поток и штрафы за досрочное расторжение договора. По итогам года их сумма могла достичь 60–70 млрд руб. АНПФ предлагает не удерживать инвестдоход с молчунов, ведь они осуществили свое волеизъявление в первый раз».

Досрочная смена фонда дорого обходится и самим россиянам: с 2015 г. без потери инвестиционного дохода это можно делать раз в пять лет. За 2017 г. россияне потеряли почти 34 млрд руб. накопленного дохода, говорил предправления ПФР Антон Дроздов. А с учетом тех, кто перевел свои накопления из НПФ в НПФ, потери могут превысить 55 млрд руб., оценивает АНПФ.

Вопрос об информировании будущих пенсионеров о потере дохода при досрочной смене фонда еще не решен: в начале апреля законопроект о переводе пенсионных накоплений прошел первое чтение. По итогам кампании в НАПФ звонят люди с жалобами, говорит Угрюмов: «Им никто не сказал, что они потеряют деньги, раньше таких жалоб не было». Закон об информировании о потере инвестиционного дохода нужен был уже давно, добавляет он: «Трудно сказать, снизится ли количество переходов, когда он будет принят, но игнорировать эту сумму человек просто не сможет».

Государственные частные фонды

За последний год на рынке НПФ особенно заметны две тенденции – консолидация и огосударствление. Санация банков стала сильнейшим триггером для трансформации рынка, говорит Околеснов. «Фактически ЦБ дал сигнал игрокам: концентрация активов должна происходить в окологосударственных компаниях. На рынке почти не осталось крупных фондов, которые бы принадлежали частным финансовым группам», – заключает он.

Перешедшие в Фонд консолидации фонды ЦБ решил объединить: под контролем регулятора окажется крупнейший НПФ. В конце февраля о консолидации пенсионных активов объявила группа «Сафмар», а в апреле стало известно об объединении фонда «Согласие ОПС» (принадлежит концерну «Россиум» Романа Авдеева) с фондами «Роснефти» – НПФ «Нефтегарант» и АО «НПФ «Нефтегарант».

В нынешних условиях процесс консолидации НПФ естественен, говорит гендиректор НПФ «Нефтегарант» Юрий Охлопков: крупнейшие финансовые группы уже контролируют 90% пенсионного рынка. Объединение позволяет НПФ значительно снизить издержки и повысить конкурентоспособность, добавляет он. Охлопков отказался комментировать грядущее объединение с «Согласие ОПС» до завершения юридических процедур.

Фонды, фактически подконтрольные или связанные с госкомпаниями, госбанками или ЦБ, аккумулируют 75% активов рынка, подсчитало агентство «Эксперт РА» по просьбе «Ведомостей». Огосударствление сектора происходит из-за быстрого роста НПФ Сбербанка: у него за счет материнского банка больше ресурсов по привлечению клиентов, объясняет управляющий директор по корпоративным рейтингам «Эксперт РА» Павел Митрофанов. Переход фондов «Открытия» под управление ЦБ лишь ускорил тренд на рост доли государства на рынке, добавляет он.

Действительно, большую часть рынка занимают фонды с госучастием, соглашается аналитик АКРА Юрий Ногин: однако это общая тенденция для всей российской экономики. На консолидацию рынка играет и ужесточение регулирования, замечает он: мелкие фонды вынуждены объединяться с более крупными игроками.

Тренд на консолидацию и огосударствление сектора продолжится, предпосылок для либерализации экономики пока нет, считает Ногин. «С одной стороны, рост госдоли на рынке приводит к снижению конкуренции, с другой – к стабильности и сохранности средств будущих пенсионеров», – рассуждает аналитик.

Источник: https://www.vedomosti.ru/finance/articles/2018/04/24/767635-net-deneg-na-buduschie-pensii

Ингимаси – тактика ИГИЛ, идеально вписывающаяся в современную эпоху

Десять веков назад, около 1080 года, среди террористов на Ближнем Востоке зародилась новая тактика нападения. Небольшая консервативно настроенная секта низаритов начала совершать покушения на политических деятелей с целью повысить популярность своего движения. В течение 300 лет низаритам удалось убить сотни врагов, включая двух халифов, а также влиятельных султанов и крестоносцев. Сейчас они более известны под названием "ассасины" (хашишины).

Спустя тысячу лет одним из наиболее распространенных методов террористической войны стал самоподрыв. В поясе смертника или на заминированном автомобиле мученики, добровольно жертвующие собой, лишили жизни тысяч ни в чем не повинных людей. Убийство мирных жителей для достижения политических целей – это адаптированная тактика низаритов. Теперь над людьми в разных странах мира нависла угроза массовых атак террористов-смертников.

Мы можем проследить малозаметные, но важные изменения в области тактики проведения террористических атак, которые произошли за последние пять лет. Террористические группировки (в частности, ИГ) все чаще применяют концепт «ингимаси», чтобы с выгодой для себя использовать современные цифровые достижения. Если террористы-смертники идеально вписывались в эпоху телевидения и газет, то ингимаси созданы для эпохи цифровых технологий.

Кто такие ингимаси

Под «ингимаси» понимаются специальные отряды террористов-смертников, вооруженных стрелковым оружием и взрывными устройствами. Они сначала стреляют в жертв и активируют пояс шахида только в том случае, если у них заканчиваются патроны, если они находятся в опасности или если их окружили. По сути, ингимаси выполняют функцию «ударного отряда», задача которого – ослабить защиту военной или гражданской цели.

В ходе сражений на Ближнем Востоке отряды ингимаси штурмуют стратегически важные позиции или оборонительные рубежи врага, подрывая его защиту и расчищая дорогу второй и третьей волне нападающих, которые следуют за ними. Кроме того, ингимаси прикрывают другие отряды в случае отступления. Как сообщают французские СМИ, в ходе сражения за деревню Кудила (Ирак) семеро ингимаси подорвали себя, чтобы прикрыть отступающих товарищей. В ИГ отряды ингимаси в большинстве своем относительно немногочисленны, хотя встречаются и более крупные образования.

Тактика ингимаси заключается в следующем: они выбирают одежду, максимально похожую на форму противника, при необходимости сбривают бороду и бреют голову и стараются нанести как можно больше ущерба, воспользовавшись возникшей суматохой. Они сами выбирают оружие и взрывные устройства, которые будут использовать на поле боя. Кроме того, они вольны решать, приводить бомбы в действие или нет, единственное, чего от них требуют, – выполнить поставленную задачу.

Откуда взялись ингимаси

Термин «ингимаси» появился в арабоязычных СМИ в 2013 году, в социальных сетях его начали употреблять в 2011 году. В арабских СМИ говорится, что ИГ позаимствовало концепцию ингимаси у «Аль-Каиды» – согласно расхожему мнению, именно последняя принесла это слово в мир джихада. Его начали использовать во времена создания сирийского и иракского отделений «Аль-Каиды» для обозначения бойцов в Ираке. Позже, после формирования группировок, связанных с «Аль-Каидой» и воюющих против сирийской армии (например, «Джабхат ан-Нусра»), оно также получило распространение в Сирии. Термином «ингимаси» пользуются несколько группировок, в основном ИГ, а также «Джабхат ан-Нусра» и прочие джихадистские формирования в Сирии и Ираке.

Это слово происходит от арабского глагола «ингамаса» (انغمس), который переводится как «врываться» или «погружаться». При необходимости ингимаси готовы пожертвовать собой и погибнуть при выполнении задания. Их главная функция – ворваться в ряды противника и нанести ему как можно больше вреда.

Ингимаси упоминаются на некоторых сайтах, связанных с «Аль-Каидой», а также в новостях об операциях, выполненных ячейками «Аль-Каиды» или союзными организациями. Отряды ингимаси применяют «Джабхат ан-Нусра» и другие группировки, например «Ахрар аш-Шам» и «Джунд Аль-Акса». Примером может служить совместная операция в Фуа и Кефрае на северо-востоке сирийской провинции Идлиб в конце 2015 года.

По имеющимся данным, на одном из связанных с «Аль-Каидой» сайтов ингимаси описываются как бойцы, которые «проникают в ряды противника в ходе сражения, жертвуют собой и открывают двери победы для своих братьев-моджахедов». Отряды ингимаси официально включены в военную структуру ИГ. Сообщается, что в форме, которую заполняют новобранцы ИГ, им дается выбор: они могут стать обычными бойцами, смертниками (истишхади) или ингимаси.

Поклонники ингимаси часто восхищаются их действиями в социальных сетях. Некоторые описывают ингимаси как «волков-одиночек, бойцов, которые принимают смелые решения и приводят их в исполнение». Другие считают, что в ряды ингимаси вступают те, кто хочет «заслужить высшие райские наслаждения».

Как видим, популяризация ингимаси достигла уже мусульманских детей.

Ингимаси и сражения на Ближнем Востоке

Позаимствовав концепцию ингимаси у «Аль-Каиды» и «Джабхат ан-Нусра», ИГ достаточно успешно применило отряды этих бойцов в ходе сражений в Ираке, Сирии и Ливии. В Ливии с участием ингимаси прошла операция, которую информационная служба Триполи назвала «Операцией мученика Абу Анаса аль-Либи» (атака в гостинице Corinthia в Триполи). Нападающие сначала открыли огонь в вестибюле, убив несколько ливийцев и иностранцев. Отделение ИГ в Ливии подтвердило, что это была операция с участием ингимаси.

В Ливии ИГ использует ингимаси как для поражения гражданских целей, так и для нападения на другие группировки и силы безопасности. В марте 2016 года в районе Обукран к западу от Сирта «Исламское государство» совершило нападение на несколько отрядов боевиков, принадлежащих к группировке «Фаджр Либия», в результате чего были убиты четверо противников и пострадали еще восемь. В официальном заявлении ИГ говорится, что в добавок к этому ингимаси удалось уничтожить значительное количество оборудования и захватить одну боевую машину. Нападение было совершено в качестве акта возмездия за бомбардировку Сирта, которая состоялась за несколько дней до этого. Сообщается, что на 

Сирия

Некоторые крупные победы в Сирии ИГ удалось одержать благодаря совместному применению отрядов ингимаси, заминированных автомобилей и интенсивному пулеметному огню из нескольких направлений. За счет этой комплексной тактики группировка захватила три военные базы сирийской армии в провинции Эр-Ракка. Аналогичная тактика применялась в других случаях, например при нападении на сирийские военные объекты в Дейр-эз-Зор.

Ингимаси ИГ также участвовали в операциях против курдов на севере Ракки (в городе Телль-Абъяд) в феврале 2016 года и на юге Эль-Хасаки в мае 2016 года. В апреле 2016 года они совершили нападение на центр боевого управления в северных сельскохозяйственных районах Алеппо. Согласно опубликованному группировкой официальному заявлению, в ходе этой операции только один ингимаси был убит, а остальные вышли из боя «невредимыми». Это однозначно указывает на то, что в случае выполнения поставленной задачи ингимаси имеют право вернуться на базу.

Ирак

Подобные атаки также случаются в Ираке. В размещенном в Интернете распоряжении ИГ, которое, как считается, было сделано отделением группировки в Алеппо, содержится призыв к мобилизации сирийских боевиков «Исламского государства» для участия в сражениях на территории Ирака. В нем особо оговаривается то, что войскам требуются бойцы-смертники (ингимаси) и подрывники-смертники.

Отряды ингимаси также принимали участие в наступательной операции ИГ на военный аэродром Айн аль-Асад, расположенный в западной провинции Анбар недалеко от города Хадиса. На аэродроме базируется как иракская, так и американская авиация. ИГ в своем официальном заявлении рассказало об успехе операции против «крестоносцев и рафидитов». В нем говорится, что в результате наступления удалось сжечь вертолет и убить «нескольких вероотступников, включая одного майора». В заявлении также указано, что после того, как у бойцов ингимаси закончились патроны, они «привели в действие пояса смертников в толпе мушрикинов», чтобы увеличить количество жертв. Это наглядный пример тактики ингимаси, целью которой является нанесение врагу максимального ущерба.

Ингимаси в Европе

В Европе ингимаси были впервые задействованы в ходе терактов в Париже в ноябре 2015 года. Нападение было реализовано разнообразными методами: стрельба, пояса со взрывчаткой, захват заложников – судя по всему, ИГ достигло определенных успехов в планировании и разработке тактики действий. В театре «Батаклан» Сами Амимур, Омар Исмаил Мостефаи и Фуад Мохамед Аггад действовали как ингимаси: сначала стреляли в заложников, потом подорвали себя.

Согласно французским СМИ, двое из террористов в театре «Батаклан» изначально не собирались умирать. Сообщается, что одного из них полицейские застрелили до того, как он успел привести в действие свой пояс шахида, а второй попытался спрятаться, а затем совершил самоподрыв, не пожелав сдаваться и предпочтя смерть.

В тексте заявления ИГ, в котором группировка берет на себя ответственность за теракты в Париже, слово «ингимаси» не встречается. При этом в нем указано следующее: «Аллах помог нашим братьям и дал им то, чего они желали (мученическую смерть), когда у них кончились патроны, они привели в действие свои пояса посреди толпы кяфиров».

Это был первый случай применения ИГ такой тактики (совместное использование оружия и поясов шахида) на территории Франции. Через несколько месяцев, в июне 2016 года, ИГ совершило теракт в стамбульском аэропорту имени Ататюрка (см. фотографию ниже). Опять же, боевики начали стрелять, а потом взорвали пояса смертников. Турция заявила о наличии у нее доказательств участия руководства ИГ в организации этого теракта. Если это правда, то у нас появляется еще одно подтверждение того, что группировка задействует ингимаси в важных операциях, проводимых на территории других государств. ИГ не стало официально брать на себя ответственность за теракт в стамбульском аэропорту, однако примененная там тактика напоминает образ действий группировки в ходе других атак с участием ингимаси.

Теракты, при которых боевик совершает самоподрыв при помощи пояса смертника, происходят быстро, в итоге СМИ сосредотачивают все внимание на его последствиях. Если же теракт осуществляют ингимаси, которые надевают пояса со взрывными устройствами и берут заложников, их действия привлекают и удерживают внимание СМИ – у свидетелей появляется возможность выложить фото и видео происходящего в сеть, а у ингимаси – дополнительное время, чтобы причинить больше вреда жертвам; прежде чем совершить самоподрыв, они застреливают десятки людей, как это произошло в ходе терактов в театре «Батаклан» в Париже, в Национальном музее Бардо в Тунисе и в аэропорту им. Ататюрка в Стамбуле.

За счет растущей популярности тактики ингимаси к джихадистам, желающим действовать в Европе и Северной Африке, предъявляются менее строгие требования. Найти стрелковое оружие проще, чем сделать мощное взрывное устройство и незаметно пронести его на место планируемого теракта. К сожалению, это значит, что вероятность и частота терактов возрастет.

В случае атаки с участием ингимаси полиции и спецслужбам следует иначе готовиться и реагировать на происшествие. Террористы стремятся как можно дольше остаться в живых, они открывают огонь по большим скоплениям людей, уводят заложников в безопасное (для себя) место и совершают самоподрыв, когда к ним приближаются полицейские. Если полиции не удается разгадать план террористов и остановить их до начала теракта или ликвидировать их на ранней стадии (применение стрелкового оружия), предотвратить гибель большого числа заложников уже невозможно, как это был в ходе нападения террористов на супермаркет кошерных продуктов в Париже и, конечно, на театр «Батаклан».

Терроризм продолжит развиваться, и применение отрядов ингимаси – всего лишь одна из повторяющихся вех этого процесса, не прекращающегося уже тысячи лет. Что же будет дальше? Все большие опасения вызывает появление сервисов для онлайн-трансляций (Facebook Live, Periscope) – один из террористов, напавших на редакцию Charlie Hebdo в Париже, вел трансляцию теракта через Facebook Live. Ингимаси извлекают выгоду из социальных сетей, СМИ и мгновенной публикации видео / фотографий. Террористы неизбежно начнут использовать современные технологии, чтобы глубже проникнуть в сознание своих врагов.

Рунету покажут на сервер: Власти предложили увеличить локализацию трафика