За окном гремит, думаю я снова достиг эмоционального пика и мне стоит немного изложить свои мысли. Хочу сказать спасибо всем за оставленные комментарии. Некоторые меня успокоили, некоторые задели. Но я правда благодарен за каждый. Они дали мне топливо для размышлений. Спасибо тем, кто давал советы о трудоустройстве. Зря я не попросил их раньше. Надеюсь возможность опробовать их появится. Почему я вернулся? Это был не глупый поступок. Это был трусливый поступок. Испугавшись трудностей с поиском жилья и работы я решил отложить это. Что же, результат заслужен. Хотел бы прояснить два момента. «Склоняюсь к российской оппозиции». Глядя на эту фразу сейчас, понимаю как глупо и жалко она звучит. Просто попытка оправдаться за свое старое мнение. Почему я мыслю в реалиях российской повестки? Потому что я не могу воспринимать Донбасс как часть Украины, в его текущем состоянии. Может я просто пытаюсь переложить ответственность с себя, на свое окружение. Зона отчуждения. Может термин не совсем верный, но когда я думаю как назвать мой дом, то именно он вертится в моей голове. Я не могу живя тут назвать себя украинцем. Мне кажется это лицемерным. Или мне просто не хватает духу сделать это. Насчет родителей. Я их не понимаю. Но люблю. Они поддерживали меня, чтобы я смог выехать за паспортом. Отец договорился со знакомым, чтобы тот пустил меня пожить, пока я не вклею фото и не оформлю загран. Он же дал мне денег на проживание, ведь моих накопленных вряд ли бы хватило надолго. И сейчас родители сильно переживают. Кажется отец винит себя, что не воспринял новости о войне серьезно. Мама делает вид, что все хорошо, и что не с таким справлялись. Но я ведь вижу, что она нервничает. Только сейчас понял, у кого я унаследовал эту модель поведения. Ну, я продолжу и дальше делать хорошую мину при плохой игре. Их волнение сейчас не поможет. План простой. Продержаться и свалить как будет возможность. Из дома я сейчас ни ногой. Не знаю что делать, если придет повестка. Сейчас мне кажется, что уголовная ответственность не самый худший вариант. Но своему восприятию я уже не доверяю. Может мне не стоило все это писать. Перечитываю, и понимаю как жалко все это выглядит. Черт возьми, я аккуратно подбираю слова, хотя меня не прослушивают кгб или штази. Может это мой личный заскок. Ладно, с чего то надо начинать. Скажу это еще раз себе и тем кто в такой же ситуации прочитает этот пост. Держись, постарайся не поддаваться страху. У меня нет идей, что делать если станет хуже, но если поддаться панике они и не появятся. Держаться, ради шанса на лучшее будущее. Держаться, назло плешивому карлику и его мерзким куклам, с которыми мне не посчастливилось родится в одном регионе. Спасибо, всем кто дочитал до конца.
Лидер партии КПРФ Геннадий Зюганов, выступая на заседании в Госдуме, назвал «спецоперацию в Украине» войной и призвал к всеобщей мобилизации, передает Sota.
«Чем специальная военная операция отличится от войны? Военную операцию вы можете прекратить в любой момент. Войну вы прекратить не можете, она заканчивается либо победой, либо поражением. Я вас подвожу к мысли, что идет война, и проиграть ее мы не имеем права. Сейчас не паниковать. Нужна полная мобилизация страны, нужны совсем другие законы», — цитирует Sota Зюганова.
Накануне депутат Госдумы от КПРФ Михаил Матвеев предложил губернаторам и депутатам записываться на фронт добровольцами.
В свою очередь, губернатор Хабаровского края Михаил Дегтярев несколько дней назад заявлял, что поехал бы в Украину добровольцем, но не может, потому что не имеет права оставить свой ответственный пост. На фоне этого жители Хабаровского края создали петицию с предложением «помочь губернатору осуществить свою мечту, поехать воевать на Донбасс», ее подписали несколько десятков тысяч человек.
Тем временем в России массово продолжают возбуждать уголовные дела в отношении граждан по статьям о «фейках» и о «дискредитации» армии.
В частности, 8 июля в Москве по статье о военных «фейках» приговорили к 7 годам колонии общего режима мундепа Красносельского района Алексея Горинова. По версии следствия, политик во время заседания Совета депутатов допустил ряд высказываний, «содержащих не соответствующие действительности данные о ВС РФ». Горинов назвал «специальную военную операцию» в Украине «войной» и говорил о гибели украинских детей.
Развернуть
Отличный комментарий!
в общем - если говорить что СВО это война и украинские дети гибнут то дают 7 лет колонии А если говорить что СВО война и надо стоять до конца до победы то гладят по головке
С Макаревичем так было в 2014. - Война это плохо! - Да! - Я выступлю с благотворительным концертом перед беженцами! - Да! - ...которые эвакуировались в Украину - Ах ты бандера, никто не бежит на Украину, понял? Все бегут ИЗ Украины, чтобы фашисты и бандеровцы не убили, понял? И вообще ты на содержании у америки, предатель!
«В лучах солнца» — так называется документальный фильм о жизни восьмилетней школьницы Зин Ми в Пхеньяне, столице КНДР, снятый российским режиссером по сценарию, написанному северокорейскими товарищами.
Фильм уже собрал кучу призов и прессы, а также удостоился ноты министерства культуры КНДР российскому МИДу и требования северокорейской стороны запретить его к дальнейшему показу. Что Манский увидел в Пхеньяне? Как ему это удалось снять и что не удалось? И как он ушел из-под наблюдения северокорейских чекистов — об этом в эксклюзивном интервью The New Times после просмотра фильма.
- Вам предложили снять фильм о КНДР или это было ваше решение?
- Ну конечно, мое… Я всегда интересовался Северной Кореей, потому что меня всегда волновал вопрос, как, каким образом можно подавить человека, как можно уничтожить в нем основополагающие принципы, почему человек готов подчиняться. И понятно, что это фильм не только про Северную Корею и не столько про Северную Корею. Я читал журнал «Корея сегодня», жадно хватался за людей, которые там были, смотрел всегда какое-то видео оттуда. И вот однажды мне удалось познакомиться с северокорейскими чиновниками — так все и закрутилось.
Сталинская ВДНХ
- Когда вы впервые попали в страну чучхе?
- В 2013 году у меня была первая ознакомительная поездка: мне показывали, какая это прекрасная страна, и в конечном счете мне удалось выбрать героиню: меня отвезли в образцово-показательную школу, в кабинет директора завели пять девочек, сказали: «У вас есть пять минут, вы можете познакомиться и выбрать, кто вам нравится». Сценарий документального фильма про девочку, которая вступает в пионеры, в Союз детей, ей поручают очень важное дело — быть участником самого большого в мире праздника, к которому она со своими товарищами долго готовится, и в конечном счете превращается в одного из тысяч людей, создающих вот эту самую большую в мире живую картину, изображающую абсолютное счастье, — к этому моменту уже был написан. Хотя героиню еще только предстояло выбрать. Я выбрал Зин Ми, потому что девочка сказала, что ее папа работает журналистом: я подумал, что через его работу я смогу куда-то попасть. Про маму девочка сказала, что она работает в заводской столовой. Я подумал: замечательно, столовая, люди едят, тоже какая-то фактура. А живет Зин Ми около вокзала, в однокомнатной квартире с мамой, папой, дедушками и бабушками…
Но в фильме все не так: и папа не журналист, и столовой нет, и бабушки с дедушкой — тоже…
Естественно. Когда мы приехали уже снимать, папа чудесным образом превратился в инженера на образцово-показательной швейной фабрике, мама — в сотрудницу образцово-показательной фабрики по изготовлению соевого молока, а живут они, как оказалось, в самом шикарном доме столицы с фантастическим видом из окна. Правда, линолеум там, изображающий паркет, просто ножницами отрезан и лежит поверх цементного пола — даже не подбит под плинтуса, мебель только что внесли, картинки только что повесили, я улучил возможность и заглянул в шкаф — он был пустой, ванной никогда не пользовались, да там и нет воды, свет включали на время съемок: вообще у меня было ощущение, что дом нежилой и лифт запустили только ради фильма. Но в этом доме хотя бы три подъезда были открыты. А дом напротив — я его обошел, когда мне удалось сбежать от сопровождающих, — в нем вообще не было входа. При этом вечером в нем горели окна, но присмотревшись внимательно, я увидел, что все они горели одинаковыми лампами. Видимо, поставлена какая-то система, которая по вечерам общим рубильником включается, и создается некое ощущение жилого дома, хотя дом не заселен и в нем нет подъездов. Там все — фейк.
- Как это? Просто стоит коробка?
- Да.
- А мама и папа Зин Ми — они реальные?
- Реальные — я видел семейный альбом. Но вот фотографии в этом альбоме сняты на каком-то фейковом фоне, вмонтированы в фотографии из журнала или на фоне мебельного салона — я специально выношу эти фотографии в начало картины… Пожив там какое-то время, я понял, что Пхеньян — это абсолютная сталинская, брежневская ВДНХ, и все жители Пхеньяна — это абсолютные экспонаты. Например, там везде газоны, а на газонах рано утром, в шесть утра, или вечером, после работы, согнувшись в три погибели, сидят люди и пинцетами вынимают какие-то соринки. Кстати, когда мы снимали на образцово-показательной швейной фабрике, где папа нашей героини как бы работает инженером (см. фото ниже), я отправился в туалет и ошибся дверью. Открываю дверь, а там человек 150 голых женщин, которые моются в душе. Мне удалось выглянуть в окно, и я понял, что на территории фабрики есть жилые бараки, и эта сцена, когда рабочие идут на фабрику, — абсолютный фейк, потому что они живут при фабрике.
- А какой смысл во всем этом фейке? В Пхеньяне почти не бывает иностранцев, а если и бывают, то, как рассказывают, они ходят по строго определенному маршруту?
- Не знаю. С конца октября до начала апреля страна вообще закрывается для посещения иностранцами: дома отапливаются либо углем, либо дровами — вид буржуек, торчащих из окон, вряд ли привлекателен. У Северной Кореи сейчас два самых главных мировых партнера: Китай и, с недавних пор, вновь стала Россия, которая получает в год порядка 500 виз в Северную Корею. Мои три поездки, группа — четыре человека — это двенадцать виз; ежегодный приезд хора Александрова или хора МВД — это вынимай сто виз, вот и считайте, сколько человек приезжает от России. Из Китая, видимо, побольше. Ну и какое-то очень, очень лимитированное число других иностранцев. Подгляданная жизнь
- Почему тогда они пошли на эту затею с фильмом — мало того что российский режиссер, так еще и с вашей репутацией бунтаря?
- А как они могли это знать, коли в стране нет интернета? Они, вероятно, считали, что раз Россия их друг, так и правила в России такие же, и живут там так же, как в Северной Корее. К тому же фильм официально поддержан российским Министерством культуры, а режиссер Манский снимал фильмы о Путине — этого знания им было достаточно.
- Сколько экспедиций было у вас в Северную Корею?
- Две. Хотя должно было быть три, но нам закрыли въезд.
- Почему?
- Они заметили, что вы тайком снимаете фильм о фильме — то, как разыгрывается весь этот театр про счастье жизни в Северной Корее, как перезаписываются дубли, как эти самые сопровождающие говорят людям, что и как они должны говорить?
- Они не понимали и не видели этого. Но им не нравилось, что, например, я снимаю из-за занавески в гостинице… Однажды я просыпаюсь от шума, подхожу к окну и вижу совершенно фантастическую картину: шесть утра, вся площадь, все тротуары забиты людьми, которые сидят на корточках, кто-то просто на заднице, кто-то что-то жует, кто-то спит, кто-то лежит — их всех согнали на репетицию очередного митинга. Я, естественно, хватаю камеру и начинаю в окно снимать. Проходит минуты три-четыре — стук в дверь: мои сопровождающие, которые, жили справа и слева от моего номера, говорят: отойдите от окна, вы что, хотите, чтобы мы вас больше никогда не впустили? Все, что в фильме снято неофициально, — люди, толкающие автобус, дети у мусорных баков, очередь за отовариванием талонов — все это снято в щелочку из-за занавески.
- А по улицам вы могли гулять?
- Нет, у нас сразу отобрали паспорта, а без паспортов нельзя было выходить на улицу. Но мы все-таки пару раз обманными путями выбегали из гостиницы, куда-то успевали добежать, пока не включали план «перехват» и нас не ловили в городе.
- В магазины вам удавалось зайти?
- Я был пару раз в универмаге, где попадал в смешные ситуации. Первый раз меня прямо отвели в этот универмаг сопровождающие. Я походил, посмотрел, удивился, как все дешево. Это был мой первый приезд, и я не сообразил, в чем дело, — к тому же иностранец не имеет права иметь северокорейские деньги, и потому купить я ничего не мог. Но потом мне удалось достать немного их денег, и с сопровождающими я пошел купить каких-то сувениров. Прихожу в универмаг, там горы смешных тетрадок, прошу: мне три тетрадки. Ответ: «Вы не можете их купить». Потом я понял: продавцы, посетители, товары — это не настоящий магазин, это — выставочный зал. В другой раз мы — естественно, с сопровождающими — зашли в продуктовый магазин. Там стоят человек 15–20, все полки снизу доверху уставлены пачками томатного сока. Я спрашиваю, сколько стоит томатный сок. Сопровождающий отвечает традиционное: «Потом расскажем». Я: «Нет, переведите сейчас». Продавщица долго что-то говорит, сопровождающий — мне: «Еще не привезли ценник», — ну или что-то в таком духе. Я говорю: «Хорошо. Сколько стоил томатный сок на прошлой неделе?» Он переводит: «Томатный сок не продается».
- И где и что ела ваша съемочная группа?
- Завтракали и обедали в гостинице, вечером чаще всего ели в номере — несколько раз закупали продукты, какие-нибудь консервированные сосиски в магазине при нашем посольстве. Иногда нас возили в валютные рестораны: десять евро за обед — недорого. Для нас — недорого. Знаете, какая зарплата у главного сценариста студии документального кино в Пхеньяне, на которой работает 800 человек? Его зарплата равна 75 центам в месяц.
- В вашем фильме есть кадры, когда семья — мама, папа, девочка — собирается за низким столом, который весь уставлен тарелками с едой. Если в стране все продукты распределяются по талонам, а магазины — это выставки, то откуда это?
- Это еда, которую при нас привезли упакованной целлофаном, распаковали, разложили на этом столе, поставили, а люди реально боялись к ней прикоснуться. Сопровождающие им говорили: вы ешьте, ешьте. Они смотрели на них: правда можно?
- Но какой смысл в магазинах, где единственный товар — томатный сок, и он не продается?
- Я не понимаю. У меня вопросов после жизни в Северной Корее больше, чем до. Я ехал туда с каким-то вполне внятным представлением. Ну, прежде всего я думал, что это система страха, подавления, что люди внутри себя все понимают. Но, окунувшись, я увидел, что люди в принципе не только не понимают, а даже не задумываются… Я как-то разговаривал с дрессировщиком тигров: он мне объяснил, что когда тигр рождается — тот, которому предстоит выступать в цирке, — он с первого дня воспитывается таким образом, что не знает, что он тигр. То есть он вырастает, у него вырастают когти, зубы, усы, он рычит, он прыгает, но он просто не знает, что он тигр… Вот вам пример: мы снимали в метро. В Пхеньяне в метро иностранец не может зайти без сопровождающих и может проехать только две остановки. То есть он может увидеть три станции. Там есть специальный маршрут для иностранцев: на определенной станции войти и на определенной станции выйти. Мы не успели закончить съемку за две остановки и просим дать нам проехать еще несколько станций. В ответ — категорическое нет. Предлагают поехать обратно и доснять там. Я объясняю: на обратном пути в вагонах будут уже другие люди. Сопровождающие отвечают: это не проблема. И командуют людям в вагоне: «Встали и перешли станцию». И весь вагон встает, переходит и садится в вагон, который едет в противоположном направлении. Молча, без дискуссии.
- И это реальные люди были в вагоне?
- Откуда я знаю?
- Вы хотите сказать, что в Северной Корее нет двоемыслия, как оно было даже в сталинском СССР?
- Нет, абсолютно. Там люди — они родились вот в такой данности, в которой жили их родители и их деды, и у них нет никакой информации, что жизнь может быть какой-то другой, — они никуда не ездят, интернета у них нет. Мне кажется, у них и страха уже нет — ужас в том, что это нечто следующее, что-то после страха. Знаете, самое сильное объяснение и разоблачение, если хотите, страны, это ее телевидение… Естественно, в Северной Корее запрещено записывать телепередачи, но мы с собой привезли такую установку: мы писали телевизионный сигнал 24 часа в сутки на жесткий диск — на всякий случай. Так вот, там всего два канала, никакой, естественно, рекламы — вместо рекламных пауз клипы о великих вождях, контент — либо передачи, прославляющие вождей, либо чтение чучхе. Даже новостей нет в нашем понимании этого слова.
- И фильмов про любовь нет?
- Ни в одном фильме за всю историю северокорейского кино никто никогда не поцеловался.
- Ваши герои, мама с папой — они как-то демонстрировали свои отношения?
- Нет, никак. Они выполняли важное государственное дело: снимались в фильме.
- Ну хорошо, но не могут же люди не задаваться вопросом, почему в фильме у них на столе еда, которую они отродясь не ели и не видели?
- Они знают, что живут плохо только потому, что против них Соединенные Штаты… Когда мы снимали сцену приема детей в пионеры, сопровождающие нам показали на детей — лет семи-восьми, в военной форме, и говорят: «Их родители погибли на войне, это дети войны». Какая война? Последняя война, в которой участвовала Северная Корея, была шестьдесят лет назад! Но они совершенно уверены: где-то идет война, туда уходят северокорейские войска, есть линия фронта, солдаты погибают, а вождь заботится об их детях… Они воюют, они реально воюют.
- Как выглядят там газеты?
- В Северной Корее выходит три газеты. Кстати, газеты запрещено вывозить из страны и их запрещено использовать как бумагу. Так вот, все газеты издаются по одному лекалу. Первая страница — это лик вождя на всю полосу с небольшим текстом. Вторая страница — это четыре лика вождя уже в каком-то наборе с чем-то и небольшие к этому тексты. Третья страница — это восемь ликов вождя, как правило, какие-то общие фотографии. И четвертая страница — это фотографии свершений, а в самом углу — события в мире: маленькие тексты с еще более маленькими черно-белыми фотографиями, где сообщается о забастовках, катастрофах, падениях самолетов. Каждый день за этими газетами стоит очередь в киоски.
- Вы говорили, что каждый день должны были сдавать отснятый материал. Как же вам удалось вывезти кадры, снятые тайком?
- Оператор каждый день жаловался на желудок и уходил на 20 минут в туалет. И копировал отснятый материал на другую карту памяти. Честно говоря, это, наверное, самый сложный мой фильм — хотя у меня было немало трудных фильмов. Но этот психологически был очень тяжелым. Сутками под наблюдением, говорим знаками или выходим в коридор — а ведь надо было обсуждать завтрашнюю съемку, каждую ночь баррикадировались в номере, чтобы ночью никто не вошел, чтобы извне номер ночью нельзя было открыть...
- Сколько дней вы снимали в Пхеньяне?
- 45. Хотя по контракту с северокорейской стороной должны были 75.
- Что потом произошло?
- А потом нам не давали разрешения на въезд — и так до того момента, когда они узнали о том, что фильм будет показан на кинофестивале в Таллине: они не знали, что фильм уже идет практически по всему миру. Тут они предложили нам вернуться и доснять картину. Но какой смысл? Ну а наше Министерство культуры после ноты корейцев попросило убрать себя из титров фильма. Что странно и глупо, потому что уже подтверждены запросы как минимум 30 крупнейших фестивалей по миру, несколько стран уже купили фильм для телепоказа, и в нескольких странах Европы он выходит в кинопрокат. И сейчас мои партнеры обсуждают контракт по выходу этого фильма в кинопрокат в Соединенных Штатах Америки.
- А в России фильм будет показан?
- Его стоило бы, на мой взгляд, показать в то время, когда идет программа Дмитрия Киселева. Но телевидение ко мне не обращалось. Что касается кинопроката, то надо будет получить прокатное удостоверение — весной мы этим, я надеюсь, займемся.
Возвращаясь к фильму: в финале картины девочка вдруг расплакалась, за кадром слышится ваш голос, и в ответ Зин Ми начинает декламировать клятву верности вождю. Что произошло?
Я думаю, она заплакала потому, что чувствовала на себе очень большую ответственность, и она подумала, что не справляется. Ее выбрали. Выбрали для того, чтобы она показала величие, мощь страны и преданность ей, и когда ей задают вопрос, на который она отвечает, как ей кажется, недостаточным образом, она плачет от растерянности. Она говорит: «Я не могу понять, все ли я сделала для того, чтобы быть благодарной великому вождю». И от ощущения, что нет, не все, она и начинает рыдать…
Депутат ямальского Заксобрания попросила прокуратуру проверить гимназию в Новом Уренгое
Накануне ее ученик выступил в Бундестаге, где рассказал о тяжелой судьбе немецких солдат в годы Второй мировой войны.
По случаю Дня национального траура, который вчера отмечали в Германии, ямальский гимназист, находящийся в стране по программе обмена, выступил в Бундестаге с докладом. В нем Николай Десятниченко рассказал о судьбе одного немецкого солдата, который умер в русском плену.
Гимназист вместе с одноклассниками посетил братскую могилу вермахта в Челябинской области и посетовал на ее ужасное состояние. Школьник сказал, что увидел, цитата: «могилы невинно погибших людей, многие из которых не желали воевать». Эти слова попали на видео и вызвали большой скандал.
Местный Депутат Елена Кукушкина попросила прокуратуру и министерство образования проверить новоуренгойскую гимназию, где учится Десятниченко, а один из пользователей сети дополнительно обратился в администрацию президента и ФСБ с просьбой проверить школьника по статье «реабилитация нацизма».
Развернуть
Отличный комментарий!
Ну да, какие же погибшие у немцев? на стороне фашистов же воевали рептилойды, посягающие на Святую Русь-матушку.
Никаких зеленых «грив»: Милонов выступил против школьниц с крашеными волосами.
По мнению депутата, ученицы не должны нарушать строгий порядок учебных заведений.
Очередная инициатива депутата Госдумы Виталия Милонова взбудоражила умы россиян. Знаменитый борец с нетрадиционными проявлениями сексуальной ориентации уверен, что школьницам надо запретить красить волосы. Не детское это дело – уверен парламентарий. - Крашеная «грива» является нарушением некоего дресс-кода, который должен присутствовать у любого ученика, - рассказал Виталий Милонов корреспонденту «КП-Петербург» по телефону. Народный избранник считает, что яркие волосы – это явный признак невнимания к ребенку со стороны родителей. - Если маме и папе плевать, как выглядит их дочь, если они сами безмозглые, то это не значит, что жертва их невнимательности должна заражать беспорядком всех окружающих, - уверен парламентарий. Инициатива появилась после недавнего скандала в Перми, где девочку с розовыми волосами выгнали с урока. При этом прокуратура встала на сторону ученицы, так как закон не регламентирует цвет или форму прически. Теперь это может измениться. Свои предложения Милонов уже направил министру просвещения России Ольге Васильевой. Депутат уверен, что школа – это то место, где есть дисциплина. И в нее нельзя ходить как раскрашенные фурсетки из глянцевых журналов. Это нормально, это требование большинства родителей. - Мы не хотим этого либерального попустительства, видеть в наших школах зеленоволосых дьяволиц, - заявил Милонов. Но не только против ярких цветов протестует депутат. По его мнению, красить волосы в школьном возрасте не стоит в принципе. - Там еще все девочки, каких «самцов» они привлекают? Да и до 16 лет это вредно для волос. Потом вырастут и пусть красят хоть в радужный цвет и уезжают подальше. Мы хотим, чтобы наши дети росли в правильной обстановке, - считает парламентарий. Виталий Милонов уверен, что крашеные волосы – индикатор стойкой проблемы с нравственностью в обществе. Пусть лучше ребенок самовыражается в дисциплине, в успехах в учебе, в чтении правильной литературы. Если же школьница все-таки придет в учебное заведение с яркими волосами, то к директору надо вызвать ее родителей, которые в течение суток должны «устранить» нарушение. - Никто с зеленой гривой в наших школах учиться не будет, - подчеркнул Виталий Милонов. https://www.spb.kp.ru/daily/26890/3934435/
Не в Ракетах Сатана и Атомных Крейсерах суть. Не это Советский Союз.
Советский Союз — это когда бабку древнюю, мою соседку, ещё девчонкой большевики взяли и переселили из подвала в нормальную квартиру. Бесплатно. Советский Союз — это когда образование бесплатное, включая высшее, и при этом самое высококачественное в мире. Советский Союз — это когда на нефтедоллары строятся пионерлагеря и детские санатории, а не яхты с блядями стоимостью как большой противолодочный корабль и не двухэтажные авиалайнеры на 500 человек в личное пользование. Это когда ты ходишь по улицам, блядь, родного города, а он колючей проволокой не опутан, и камеры наблюдения на каждой помойке не понатырканы, как в концлагере, и менты без автоматов и без дубин даже, а преступность при этом одна из самых низких в мире, а уличная так тем более. Это когда по телевизору не гламурные сраки в розовых стразах, и не трупы горой, а что-то, что думать заставляет.
Отличный комментарий!