Беларуси, 2015

Как-то это подозрительно

Заседание Совбеза ООН по поводу Бучи

Вот тут можно включить русский синхронный перевод: https://media.un.org/en/webtv/

Великобритания, председательствующая в Совете Безопасности ООН, созвала на вторник, 5 апреля, заседание Совбеза для обсуждения массовых убийств в Буче Киевской области. Вчера Великобритания заблокировала запрос об экстренном заседании со стороны РФ.

На заседании Совбеза ООН обсудят увеличение количества доказательств военных преступлений, в том числе из Бучи. В Британии обещают использовать председательство страны в Совете безопасности, чтобы обеспечить прозрачность, подотчетность и справедливость.

Ожидается что на заседании по видеосвязи выступит Владимир Зеленский.

Други, свежая весточка от Алексея подъехала

  Алексей НАВАЛЬНЫЙ: Вчера: смотрели на всех телеканалах репортажи о том, что я сижу в лучшей колонии с идеальными условиями и едой, как в ресторане.

http://deniskazansky.com.ua/bessmertnyi_polk_i_zabroshennuje_kladbischa/

Ставшая популярной в последнее время акция «Бессмертный полк» окончательно перевела День Победы в разряд религиозного праздника. Было очевидно, что когда живых ветеранов Второй мировой не останется в силу естественных причин, 9 мая потеряет свой первоначальный смысл. Так и случилось. Теперь с каждым годом День Победы становится все больше похожим на день памяти мертвых предков, какие существовали с глубокой древности у самых разных народов. У славян, к примеру, еще с языческих времен было принято отмечать Осенние деды — день поминовения и проводов душ. Об умершем человеке говорили, что он «пошел до дедов» или «гуляет с дедами». Вот «Бессмертный полк» — это примерно такие же прогулки с дедами, только пересказанные на современный лад. Были Осенние деды, а теперь стали весенние.

Наверное, в этом нет ничего плохого. Помнить и уважать своих предков действительно важно. Но я давно приметил одну интересную особенность — чем популярнее в стране или в регионе акция «Бессмертный полк», тем хуже выглядят местные кладбища. Получается какое-то несоответствие. С одной стороны — показушное поклонение памяти дедов, пафосные речи в стиле «не забудем подвига ветеранов», а с другой — неухоженные, запущенные могилы, о которых никто не вспоминает.

Рассмотрим конкретные примеры. Думаю, все, кто бывал на Донбассе, замечали, что в регионе очень редко можно увидеть могилы старше 70 — 80 лет. Понятно, что Донбасс — относительно молодой регион. Но ведь в 1920-30-х годах там уже жили миллионы людей, а их могил сохранилось крайне мало. Дореволюционных — и вовсе единицы.

Донбасс — очень советизированный регион, где население ностальгирует по советскому прошлому и чтит День Победы. Новая российская мода на бессмертные полки сразу же просочилась в Донбасс из РФ. Но, к сожалению, уважение к памяти предков чаще всего ограничивается одной прогулкой с фотографиями на 9 мая.

Вот так, например, в 2012 году выглядело старое кладбище поселка шахты Лесная в Торезе. Старое по местным меркам. Закрыли его на самом деле в 1950-х годах. То есть могилы там 60-70 летней давности. Причем, много могил как раз 1940-х. Хоронили здесь тех, кто умирал от ран, голода и болезней в суровое послевоенное время. Сегодня большинство могил уже и не найти. За кладбищем давно никто не ухаживает, все заросло лесом, оградки украли.

И такая картина почти на всем постсоветском пространстве. Чем больше в регионе любят СССР и чтят память дедов на публику  — тем грязнее там на кладбищах, тем больше заброшенных могил, которые никому не нужны.

Вот сообщение из группы «Типичное Енакиево». Там и относительно новые кладбища постепенно превращаются в мусорную свалку.

Проблема эта не новая. Вот заметка под названием «Мертвые сраму не имут» которая вышла в газете «Енакиевский рабочий» еще в 2002 году.

А как в Енакиево с «бессмертным полком»? Тут все в порядке. Устроить показуху один день в году по разнарядке сверху — это же не за могилами ухаживать.

Захоронения тоже 40-х и 50-х, как раз послевоенные.

Конечно, кто-то может возразить, что уход за могилами своих предков — дело индивидуальное. С одной стороны это так. А с другой — как правило, все городские кладбища находятся на балансе коммунальных предприятий. И задача чиновников — поддерживать их в порядке. Не красить каждую оградку, но хотя бы убирать мусор, чистить дорожки, не давать кладбищу зарастать кустами и превращаться в свалку.

Но чиновникам гораздо больше нравится выгонять бюджетников на марш с портретами мертвых стариков, чем в реальности содержать в чистоте их могилы. Вот для сравнения —  фотографии еще одного кладбища из города Антрацит Луганской области. Это кладбище немецких военнопленных. Правда, фото старое — сделано было еще до войны. Возможно с приходом ЛНР там что-то изменилось, но в 2012 году кладбище проигравших войну фашистов, которые не вспоминают дедов парадами, выглядело так. Оно содержится в чистоте за деньги немецких налогоплательщиков.

Предвыборный баррель: почему Путину придется менять стратегию

Российские власти озабочены в связи с появлением более пессимистичных сценариев в отношении мировых цен на нефть, чем заложенные в бюджет 2016 года $50 за баррель. Пока официальный прогноз предусматривает дефицит федерального бюджета на следующий год в сумме 2,36 трлн руб (3% ВВП) и снижение объема Резервного фонда чуть более чем до 1 трлн рублей к концу 2016 года (сейчас объем Резервного фонда — 3,9 трлн рублей). Вместе с тем Минфин недавно подготовил алармистский прогноз, предполагающий, что среднегодовая цена нефти может составить и $40, что дополнительно увеличит бюджетный дефицит на 1,6 трлн рублей, или до 5% ВВП.

В этом случае Резервный фонд может оказаться практически исчерпан уже через год.

У Центробанка есть и более пессимистичные допущения. Один из сценариев предполагает, что в следующем году среднегодовая цена нефти может составить $35 за баррель. Это уже ставит под вопрос весь текущий политический курс, предполагающей, по сути, «пережидание» низких цен на нефть, с сохранением текущего уровня бюджетных расходов и финансированием дефицита за счет проедания Резервного фонда.

Как поведет себя цена на нефть, большой вопрос, требующий отдельного анализа. Пока на рынке сохраняется избыток предложения, хранилища переполнены невостребованной на рынке нефтью, прогнозы по мировому спросу слабые. И хотя низкие цены неизбежно будут выводить с рынка большие объемы добычи (сланцевая добыча в США уже активно падает, на очереди закрытие проектов на глубоководном шельфе), пока имеющееся изобилие сохраняется, и неясно, сколько оно сможет продлиться. В этих условиях, как уже говорилось, алармистские прогнозы, стимулирующие сокращение расходов, более уместны.

Российский Минфин еще весной начал активно говорить об экономии — в апреле министр Антон Силуанов предложил сократить расходы федерального бюджета — 2016 на 1-1,5 трлн рублей. Однако к августу эти разговоры прекратились, и в итоге в Думу был внесен бюджет, консервировавший старый уровень расходов (более 16 трлн рублей в год на 2016 год, что планировалось еще при дорогой нефти в трехлетнем бюджете на 2015-2017 годы). Разговоры о сокращении расходов тогда прекратились, и было объявлено, что дефицит будет финансироваться за счет Резервного фонда.

Скорее всего, это связано с явным указанием Владимира Путина сохранять расходы примерно на плановом уровне (плюс-минус отдельные флуктуации). Примерно тогда же, в августе, Игорю Сечину и ряду других высокопоставленных лоббистов было отказано в финансировании их проектов за счет Фонда национального благосостояния (ФНБ). Сейчас там примерно 4,8 трлн рублей, после исчерпания Резервного фонда ФНБ может рассматриваться как дополнительный источник финансирования дефицита.

Наметились примерные контуры «стратегии дожития» до президентских выборов, избранной Путиным: в целом не сокращать расходы, не раздражать крупные социальные группы, создавать общее впечатление что «все идет по-старому», невзирая на «отдельные трудности», использовать накопленную кубышку для финансирования дефицита, а поэтому отказывать лоббистам, нацелившимся быстро растратить ФНБ.

Однако такая стратегия была бы жизнеспособной только при одном сценарии: нефть в 2016-м действительно будет стоить не меньше $50 за баррель, а потом начнет расти. Видимо, в момент составления бюджета Путина в этом убедили. Сейчас, когда Brent и Urals впервые за семь лет пробили планку $40 и стремятся дальше вниз, риски существенно возрастают.

Это значит, что Путину уже не удастся дотянуть до президентских выборов со старым уровнем расходов, и придется наносить болезненные удары по целому ряду бюджетополучателей.

Минфин в своих алармистских сценариях вновь, хотя и осторожно, заговорил о необходимости существенного сокращения госрасходов. На первый план там выводится идея дополнительной приватизации на сумму до 1 трлн рублей. Однако реалистичность пополнения бюджета за счет приватизации — большой вопрос: пока основные стратегические активы сконцентрированы в руках влиятельных госкомпаний, которые будут всячески сопротивляться продаже их акций, как это и происходило в последние годы (вспомните бесконечно переносимые плановые сроки продажи миноритарного пакета «Роснефти»). Именно поэтому первому вице-премьеру Шувалову пришлось даже опровергать слухи о якобы готовящейся ускоренной приватизации. Но раз госмонополии имеют мощные рычаги для блокировки приватизации, призрак масштабного сокращения расходов вновь появляется на горизонте. Это заставляет пересмотреть стратегию «ничего не менять до выборов», что грозит президенту серьезными политическими последствиями в виде недовольства пострадавших от триллионного сокращения расходов групп. Ситуацию осложняет и то, что ближайшие девять месяцев пройдут под знаком федеральной парламентской кампании — уж точно не время, когда удобно сокращать расходы.

Насколько Путин готов к этому, большой вопрос.

Ситуация полного паралича вокруг решения о покрытии убытков ВЭБа на сумму 1,5 трлн рублей показывает: действующая власть вообще не готова к принятию решительных мер, ломающих устоявшиеся за много лет подходы. Она может работать только в режиме business as usual. Это делает падение цен на нефть ниже $40 колоссальной угрозой для всей действующей системы, хотя в целом в такой ситуации нет совершенно ничего катастрофического. Мы еще раз имеем возможность убедиться: катастрофическим является не падение нефтяных котировок, а непомерно разросшийся за последнее десятилетие размер государства, который уже не прокормить даже при довольно умеренных нефтяных ценах, не то что при низких.

Постоянно приходится проводить параллели с поведением советских властей во второй половине 1980-х годов и подчеркивать: само по себе падение мировых цен на нефть не могло убить СССР, потому что у советского руководства оставался выбор — начать масштабные реформы, резко сократить размеры государства, провести приватизацию. Развалило СССР не падение цен на нефть, а нежелание делать все это. Сегодня мы наблюдаем фантастически похожую ситуацию — и она, вероятно, будет иметь схожие политические последствия.