pom sex old granny and young girl teens

Нужно больше протестов.

Семья американского школьника обвиняет The Washington Post в клевете и подала иск на $250 млн

Ранее, газета обвинила его в расистских нападках на коренного американца.

Ник Сэндман (тот самый школьник, слева) и Натан Филлипс (пострадавший индеец, справа).

Инцидент, послуживший поводом для обвинений в адрес подростка, произошел 18 января 2019 года у мемориала Линкольну в Вашингтоне. Там столкнулись участники трех акций — мероприятия противников абортов «Марш за жизнь» (перед ними выступил президент США Дональд Трамп), марша коренных народов Америки и малочисленного пикета группы черных евреев, которые считают себя потомками ветхозаветных евреев. Среди участников «Марша за жизнь» были школьники из частной католической школы в Кентукки, в том числе 16-летний Ник Сэндманн.

Что собственно произошло? Митинг чёрных израильтян сопровождался всевозможными оскорблениями всех, кто попадал в их поле зрения. В какой-то момент, мимо них проходила группа школьников, которая не стала исключением, и также подверглась нападкам. В их адрес, прозвучали в том числе такие оскорбления, как "дети инцеста" и "будущие стрелки". Также, по сообщениям очевидцев, они доебались до школьников, с вопросом "почему среди них нет ни одного чёрного". Школьники ответили, что один есть - показав на одноклассника - в ответ митингующие доебались и конкретно до него, несколько раз назвав его нигером при одноклассниках.

С разрешения сопровождающего, школьники решили ответить на оскорбления начав исполнять свои спортивные песни. 

И тут на сцену выходят индейцы, митинг которых тоже проходил неподалёку.

Натан Филлипс, повёл группу индейцев прямо в толпу школьников, и в какой-то момент оказался лицом к лицу с героем истории - Ником Сэндманом. В ранних интервью, он утверждал, что просто пытался пройти, но школьники его окружили и ему не оставалось ничего другого, как пытаться успокоить их индейской песенкой и игрой на барабане.

Однако, на видео, хорошо видно, что он целенаправленно идёт в толпу, останавливается около Ника, и начинает бить в барабан в сантиметрах от его лица. Позднее, он сообщил, что видел угрозу эскалации конфликта, между школьниками и израильтянами, и решил успокоить школоту исполнив для них песнь мира. Школьники не растерялись и начали аплодировать и подпевать ему в такт, в то время как Ник, просто стоял и смотрел на него с улыбкой, пытаясь тем самым, не провоцировать конфликт ещё сильнее.

О том, что на самом деле сподвигло старого индейца на такие действия, можно только гадать. Однако, создаётся ощущение, что ждал он от них более активной реакции, нежели ухмылки и аплодисменты.

Однако, первоначально, многие СМИ, подхватили именно версию о том, как группа белых католиков, сторонников Трампа (на некоторых были сувернирные MAGA кепки) издевается на мирным старым индейцев, который к тому же ветеран войны во Вьетнаме (позже оказалось, что и это был пиздёжь и никакой он не ветеран). Как следствие, многие знаменитости осудили действия школьников и Ника в частности, а от простых "обывателей" посыпались угрозы. 

Первоначально, католическая академия, в которой учится Ник, осудила его и его одноклассников, но после расследования, которое проходило с привлечением сторонней организации, академия выпустила доклад о том, что их учащиеся ни коем образом не провоцировали конфликт, не допускали расовых оскорблений, а также не призывали "построить стену" (что им многие приписывали).

Позже и The Washington Post написала, что полиция не обнаружила признаков «расизма или оскорблений» со стороны Сэндмена и других школьников, но было уже поздно, ибо волну нанависти которые они сами подняли, уже так просто не смоешь. 

Сам Ник считает, что журналисты The Washington Post обвинили его в провокации стычки из-за того, что он "представитель белой расы, католик и надел бейсболку с надписью Make America Great Again". Другие журналисты также отмечают, что в глазах общества, старый индеец находится на верхушки иерархии заслуживающей сочувствия, в то время как белый пацан в кепке MAGA - на самом дне. Эта история была слишком заманчивой, чтоб не обсосать его в контексте риторики критики Трампа.

По информации в иске, из-за опубликованной фотографии, соответствующей подписи к ней и других текстов об этой истории Сандман стал объектом травли.

«Для того чтобы полностью компенсировать ущерб Николасу, а также чтобы наказать и преподать урок  Post, который она никогда не забудет, это дело требует возмещения ущерба в размере 250 миллионов долларов», — говорится в исковом заявлении, опубликованном на сайте.

Адвокаты Сандмана, имя которого смешивали с грязью все либеральные издания страны и активисты, намерены подать иски к 50 изданиям и известным личностям, принимавшим участие в этой кампании дезинформации.

Иск был подан в федеральный суд в штате Кентукки

Интересы заподозренного в ксенофобии подростка и его родителей представляет адвокатская контора из штата Кентукки Hemmer DeFrank Wessels. Юристы оценили моральный вред в 50 миллионов долларов, а еще 200 миллионов долларов требуют в качестве штрафных санкций. Общая сумма иска соответствует тому, сколько заплатил за приобретение The Washington Post основатель Amazon Джеффри Безос в 2013 году. Таким образом, авторы иска стремятся буквально разорить знаменитую газету с почти 150-летней историей, журналисты которой получили 47 Пулитцеровских премий.

Представитель Washington Post заявил, что газета намерена бороться со всеми обвинениями.

Дональд Трамп поддержал семью Ника и пожелал удачи в борьбе с FakeNews.

PS - данный текст смесь краткого пересказа статей с иностранных источников, с добавлением некоторого количества копипасты с российских.

О том, что произошло и как Филипс менял свои показания в разных интервью

Список ответчиков

Полный текст искового заявления

Свобода, протест, осознанность: как живут современные подростки.

О консервативных родителях и прогрессивных подростках: 

Я работаю в школе четвертый год. Мне 25, им — от 15 до 18. Сам я считаю, что примерно одного с ними поколения, однако, когда я учился в школе, наше поколение не воспринималось как-то по-особенному, а современный школьник для большинства — явление неизученное. 

Часто меня спрашивают: «И как школьники?» «А что они?» — говорю. «Ну они какие-то другие, да?» Другие — эту характеристику я слышу чаще прочих. На просьбу пояснить значение обычно отвечают: 

они ничего не хотят; 
не читают, все время в телефоне; 
мы в их возрасте о другом думали; 
им, кроме развлечений, ничего не нужно; 
не хотят работать, хотят, чтобы им все легко доставалось. 
Похожие реплики можно услышать во все времена. Но меня интересует природа именно сегодняшней проблемы поколений, ведь мы с ними смотрим одни фильмы и сериалы, сидим примерно в одних пабликах, читаем одни СМИ, шутим одинаково. Однако разница все-таки есть. И она ощутима. 

Прежде чем писать этот текст, я поговорил более чем с сотней московских школьников и несколькими десятками студентов-первокурсников, поэтому выводы по большей части основаны на наших с ними диалогах и моем опыте. 

О свободе 

Все российские школьники — дети путинской России, и другой они не знают. Сколько бы нас ни пугали «закручиванием гаек», эти дети выросли свободолюбивыми и достаточно независимыми. Они озабочены пакетом Яровой и единогласно выступают против любой цензуры в интернете. Свобода действия, свобода во всех проявлениях — одна из их важнейших ценностей. И поэтому подавляющим большинством обязательная школа ощущается как временное заточение длиной в одиннадцать лет, после которого наступит какая-никакая свобода. 

При этом они трезво понимают, что абсолютной свободы нет. Они не тешат себя надеждой, что работать не придется, и вовсе не думают, что жизнь — сахар. Мем «жизнь — боль» воспринимается ими как горькая, но ироничная данность, с которой смирились взрослые. Но это не значит, что они смиряются тоже, — им бы этого не хотелось. Возможно, я скажу банальность, но школьники были бы счастливыми людьми, если бы не мир взрослых. 

Их родители и почти все учителя родились в стране, которой больше нет, росли в идеологии, которая больше не работает, и несут ценности, которые сегодня кажутся неактуальными. И одним из краеугольных камней является коллективизм. 

Сама идея современной школы пронизана духом коллективизма. А субъективная и часто предвзятая оценочная система позволяет выстроить внешнюю иерархию. Такая иерархия установлена во многих школах и в учительской среде, где директор с помощью рычага стимулирующих выплат на педсоветах жалует «отличников» и отчитывает «троечников». И то, что было ценностью одного поколения, становится проблемой другого. 

Школа вообще не предлагает ребенку ситуацию выбора — это и не удивительно, ведь в коллективе зона ответственности отдельного человека размыта 
В современном мире анонимность дорого ценится. Для молодого человека анонимность — это в первую очередь личное пространство, свобода выбора: что читать, что смотреть, что делать. Поэтому гаджет для них — не просто игрушка, а образ жизни. 

Для родителя, который привык, что «жизнь ребенка — моя жизнь тоже», это неприемлемо. Взрослые, которые воспринимают анонимность как опасность (а вдруг он там узнает что-то плохое?) и пытаются контролировать личные переписки, фактически лишают ребенка личного пространства и возможности выбора. Потому что та безграничная свобода, без которой не могут подростки, для них находится только в интернете (вероятно, во многом именно интернет ее и воспитал). Чего не скажешь о школе, где учитель решает, что будет изучаться и как, определяет обязательное домашнее задание и санкции за невыполнение и назначает даты контрольных. 

Школа вообще не предлагает ребенку ситуацию выбора — это и не удивительно, ведь в коллективе зона ответственности отдельного человека размыта. Но только ситуация выбора может научить ответственности. А когда ты сам несешь ответственность за свою жизнь и свои решения, опция «пожаловаться на судьбу, государство или соседей» отсутствует. 

О консервативном обществе 

В школе каждый сталкивался с несправедливостью. Старательной Марине, будущей медалистке, ставят пятерку по химии или физике, хотя она знает предмет максимум на троечку. А за Вовой закреплен образ двоечника, и поэтому учительница русского находит в его тетрадях те ошибки, которые в Марининой не замечает. Подобная необъективность повсеместна, и она кажется нормой. Нам проще навесить ярлык, чем постоянно пересматривать свои взгляды и менять отношение к чему-либо. 

Эта проблема (а для многих детей она серьезна) — следствие другой беды, а именно консервативности нашего общества и конкретно школы. Гибкие дети вынуждены подстраиваться под негибких учителей и даже родителей, мириться с необъективностью и принимать (а то и перенимать) общепринятые стереотипы, потому что спорить с ними энергозатратно и порой даже опасно. Проще лицемерить или молчать. 

Но не скажу, что все дети безропотны. Все чаще — внутри даже одной моей школы — возникают стычки, в которых дети отстаивают свою правоту. Вопрос: «А зачем мы это изучаем?» — не просто попытка позлить учителя, а практический и честный вопрос. Ответа на него учитель обычно не имеет, потому что сам не знает «зачем», а преподает по инерции, потому что «надо». Но ученики требуют этого диалога. Им неприятна даже не столько бездумность процесса получения знаний, сколько неспособность и нежелание учителя о нем говорить, ставить под вопрос затверженные догмы. 

Они надеются, что не пойдут на компромисс, и уже грустят, что, пожалуй, это невозможно 
Это нежелание меняться и вместе с тем тотальная пассивность и безынициативность — другое пагубное следствие консервативного общества. Примерно каждый второй школьник из опрошенных мной сказал, что его родители не готовы кардинально менять свою жизнь в ситуации, когда что-то не нравится. Смена места работы, переезд или развод воспринимаются взрослыми не как действие, направленное на улучшение жизни, а как трагедия, поэтому лучше просто перетерпеть. Фразу «Ну и что, что не нравится? Надо!» слышал каждый подросток. 

Формула «успех = труд», по которой живет поколение родителей, в корне отвергается подростками. Они знают достаточно примеров деятельности, в которой надо прикладывать минимум усилий: киберспорт, ведение группы в соцсетях, видеоблоги и так далее. И я говорю не о том, что подростки хотят бездельничать, а о том, что истинность родительской формулы поставлена под сомнение. Оказывается, необязательно много трудиться и делать то, что не нравится. 

Нынешние подростки больше всего хотят быть счастливыми, они убеждают себя, что, в отличие от родителей, не готовы поступиться счастьем ради карьеры или достатка. Они надеются, что не пойдут на компромисс, и уже грустят, что, пожалуй, это невозможно. 

О неосознанности взрослых 

Ученица говорит мне на перемене: «Моя мама дура. Она эмоциональная, глупая и неосознанная. Я не могу с ней общаться. Она меня не понимает, а только кричит. А все мои попытки ее в чем-то переубедить утыкаются в ее авторитет — мол, она старше. Говорит, поживи с мое, тогда увидишь, что я права». Потом она пересказывает ситуацию, и я понимаю, что мама все-таки не права и со временем тоже права не станет. 

Но как мне быть? С одной стороны, я не имею права подрывать авторитет родителей, с другой, не могу быть неоткровенным с учеником. И от безысходности я говорю, что можно обратиться к психологу, что можно попробовать поговорить с мамой иначе, что я обязательно попробую с ней пообщаться на родительском собрании. 

Вариант с психологом, естественно, проваливается. Если дети и решаются позвонить специалисту, то убедить родителя сходить на прием становится непреодолимой преградой. Поговорить иначе тоже не получается, потому что аргумент «я старше, мне виднее» непрошибаем — ты же не можешь победить время. Тогда я разговариваю с родителем лично и вижу, что родитель действительно не понимает, что, как, почему и зачем он делает. 

Мне остается только сочувствовать таким детям. Ну что ты будешь делать, когда в шестнадцать уже критически мыслишь, читаешь сложные книги и понимаешь что-то большое, а дома видишь утыкающихся в телевизор родителей с кучей комплексов и проблем, которые не замечают ни тебя, ни жизни? Может, уйдешь с головой в виртуальную реальность? Эскапизм в шестнадцать — что может быть грустнее. 

Проблема неосознанности кажется следствием предыдущих двух — консервативности общества и коллективизма. Советская идеология высоко ценила уважение взрослых и не позволяла ставить этот догмат под сомнение. Возраст в народном понимании приравнивается к опыту, а опыт — к обладанию истиной, которое, в свою очередь, дает власть, возможность для манипуляции — чем и занимаются многие взрослые и большая часть учителей. 

О будущем 

В моих глазах нынешние школьники — интереснее и глубже своих родителей. В шестнадцать они читают битников, нон-фикшн и сложную классическую литературу вне программы, тогда как их родители в том же возрасте читали Жюля Верна и Конан Дойла. Это не значит, что они лучше, они просто шире, ведь Конан Дойла они тоже читают. Многие из них уже подрабатывают и могут найти себе работу по увлечениям. У подавляющего большинства индивидуальный музыкальный вкус. 

Когда я учился в школе, разговоры о политике казались нам скучными, и они просто-напросто отсутствовали в дискурсе. За десять лет ситуация кардинально изменилась. Это не хорошо и не плохо, это данность. И мне кажется, этот протест — не просто банальный юношеский максимализм. 

Они выходят против того устройства жизни, которое установлено в стране, где их вынуждают лицемерить, смиряться или молчать, когда учитель отчитывает за опоздание на урок 
Я учился в старшей школе в конце нулевых, во время расцвета «неформалов»: готы, эмо, кислотники, рокеры, скины и другие. Я сам носил широкие штаны и футболки на два размера больше, чтобы позлить завуча и математичку. Посмотрите на сегодняшних подростков. Они одеты… обычно. Их протест никак не выражается внешне. Им не нужен протест ради протеста, им есть чем заняться — хотя бы в социальных сетях. Они просто хотят отстоять свое право на анонимность, на свободы, зафиксированные в конституции (кстати, многие школьники знакомы с этим документом), на объективность и откровенность, они хотят получать честные ответы на вопросы. Мне кажется, они хотят не разрушать, они хотят защищать и созидать. 

И я думаю, что подростки выходят на митинги не столько против власти, сколько за себя. Они выходят против того устройства жизни, которое установлено в стране, где их вынуждают лицемерить, смиряться или молчать, когда учитель отчитывает за опоздание на урок. Другой вопрос: кто поведет этот протестный импульс и в какую сторону. 

В любом случае процесс сдерживания и насильственного закрепления традиций искусственен. Сегодня подростков учат смирению, но в итоге смириться придется тем, кто учит. И пусть их сколько угодно называют другими, в итоге все равно правда, какая бы она ни была, останется за ними, потому что именно они определят будущее.

Саудовское ТВ зацензурировало непокрытую голову Меркель.

Немного новостей из США

В конце этого года в США пройдут выборы президента. Кандидат от республиканской партии уже известен - на второй срок будет баллотироваться Дональд Трамп. А кандидат от демократов только выясняется на праймериз от демократической партии. 

Кампания Берни Сандерса строится на поддержке обычных жителей США: он не берёт денег от корпораций и миллиардеров. Средний размер пожертвования на его кампанию составляет 18$. Основа его программы: бесплатное образование и медицина, что есть в каждой развитой стране, кроме США, а также прогрессивное налогообложение. 

А теперь к сути и самому интересному. Праймериз проходит отдельно в каждом штате. 3 февраля прошли первые праймериз в штате Айова, 11 февраля в нью-гэмпшире, а 3 марта был так называемый супер-вторник: голосовало сразу 14 штатов. 
Результаты голосования в первом штате Айова:

Как видно, в них победил (по делегатам) кандидат, которого уже нет в гонке - Пит Буттиджич. Знаете, что сделал кандидат, победивший в первом голосовавшем штате (а это очень важно для дальнейшего голосования)? Он снял свою кандидатуру до супер-вторника и призвал голосовать за Байдена. Как и ещё несколько кандидатов: Эми Клобучар, Том Штайер. Элизабет Уоррен сняла свою кандидатуру после супер-вторника, но не призвала ни за кого голосовать. 

Ещё до проведения праймериз все главные медиа США (CNN, MSNBC, ABC) обрушились против Сандерса. 
Например, был довольно крупный скандал, когда 4 человека, якобы слышавшие разговор Сандерса и Уоррен в 2016-ом году, заявили, что Сандерс сказал Уоррен, что женщина не может стать президентом США. В эту историю мало верится, учитывая, что Сандерс всегда поддерживал феминистические движения и на видео ниже, снятом в 1988 году Сандерс как раз говорит обратное:

А что же его главный оппонент - Джо Байден? В то время как Берни Сандерс старается провести как можно больше встреч с избирателями, дать интервью - Джо Байден намного реже появляется перед широкой аудиторией, а если и появляется, то ненадолго. Судя по всему, у Байдена развивается деменция, и он совсем плохо соображает. Вот, например, по этой нарезке это довольно хорошо видно: 

При этом у Байдена нет никакой чёткой программы. Вся его программа сводится к тому, что надо сместить Трампа и объединить страну, которую Трамп разъединил. А если посмотреть на возрастные группы и то, как распределяются голоса, то приходит понимание, что не так наши страны и отличаются:

К сожалению, работа медиа даёт результаты. И по результатам уже прошедших в нескольких штатах праймериз у Берни почти нет шансов получить номинацию от демократической партии: 

Нельзя путешествовать без мужа!