Imebal Величко

«Хочу заявить всем своим избирателям, что я не представляю партию «Единая Россия». Представляю Хабаровский край и своё честное имя. Партия «Единая Россия» опорочила меня и потопила. Поэтому я не собираюсь лоббировать её интересы. Кто меня опорочил? Люди, которые вели мою избирательную кампанию. Я буду сейчас поднимать документы, проверять», — заявила Вика Цыганова региональному ИА ДВ–Новости.

когда не представляешь партию Единая Россия

когда опять критикуешь власть и в оппозиции

ну и вообщем все такое... ебанутой нет покоя...

"Меня так родители воспитывали. Я, будучи маленьким ребенком, пела патриотические песни "Огромное небо одно на двоих" и т.д. У меня папа был офицером, и я просто выросла на таких песнях и на народных. Миллион просмотров, конечно, радует. Думаю, что это только начало. Будет еще больше. Это значит, что есть люди, которые смотрят с тобой в одном направлении и питают к России высокие чувства. Самое удивительное, что эта работа находит отклик и на Западе. Поэтому появляется настрой, что все будет хорошо. У людей появляется желание приехать в Россию, увидеть все своими глазами, разобраться. В России в этом году прошел чемпионат мира по футболу. Многие люди увидели настоящую Россию, отведали ее кухню, прикоснулись к ее культуре. Это же здорово! Наша страна меняется — становится более доброй, открытой. Я уже 4 года работаю в Италии и очень плотно общаюсь с простыми людьми. Многие прямо говорят: "Когда нас Путин уже заберет". Особенно старики", — уверяет Цыганова.

в начале такой: ихтамнет! «не имеют никакого отношения к ЧВК Вагнера»

2-10

«Мы работаем просто по контракту, по подготовке бойцов. Мы не имеем никакого отношения к «ЧВК Вагнера». В любой стране могут работать люди по контракту, так же, как работаем мы», — рассказывает в сюжете старший инструктор Геннадий Иванов.

на 5-47 на фоне памятки для бойца награда чвк "вагнера"

Жена иркутского губернатора написала великую книгу

Я долго пытался понять, кого же мне так напоминают росгвардейцы и полицейские: закрытые лица, чёрная одежда, испытывают «физическую боль» от бумажных стаканчиков и пугаются твитов, содержатся в отдельных помещениях, куда обычным людям вход запрещён, а любое прикосновение к ним строжайше карается.

А потом дошло: да это же, по всем признакам, самый настоящий гарем! Обходятся стране чертовски дорого, пользы от них никакой — разве что ублажают своего господина. Наклонности у господина специфические — ему нравится, когда унижают и бьют людей, но о вкусах, как говорится, не спорят. Господин, разумеется, неплохо вознаграждает своих наложниц, но зато и имеет их, когда и как посчитает нужным.

Кто-то может мне возразить: мол, о каком гареме может идти речь, если они — мужчины? Тогда у меня встречный вопрос: а мужчина может бить беззащитную женщину в живот?

Мужчина может рассказывать, что «лямки шлема вдавились в подбородок, было неприятно, больно» и на этом основании человека нужно посадить в тюрьму на несколько лет?

Мужчина может бросить одного годовалого ребёнка, забрав его отца?

Мужчина может утверждать, что из-за твита «стал как бы беспокоиться за судьбу своей дочери»?

Мужчина может вымогать деньги у школьника?

Разумеется, нет. Это бабское поведение в самом худшем смысле этого слова, поэтому — однозначно гарем или, как ещё его называли итальянцы, сераль. Причём такой, пропаганда специфики которого запрещена статьёй 6.21 КоАП РФ.

В этой связи, кстати, показательна позиция Золотова — ведь гаремы традиционно возглавлял главный евнух, причём ещё со времён Византии евнухи привлекались и к исполнению государственных функций, как особо доверенные лица императоров.

В те далёкие времена человеку, чтобы попасть в евнухи, нужно было лишиться некоторых органов, сейчас — чтобы попасть в «некоторые органы», нужно лишиться чести и совести — вот, собственно, и вся разница.

Кстати, в 1908-1909 годах турецкие революционеры покончили с монархией, вынудив отречься от престола последнего самодержавного правителя Абдул-Хамида II, а главного евнуха его гарема толпа повесила на фонарном столбе. Все наложницы и младшие евнухи оказались на улице, а султанский дворец превратили в музей и открыли для посещения.