чиновник оставил детей-сирот без жилья

11 апреля 2023. Адвокат Вадим Кобзев написал о здоровье Алексея.

Навальный, конечно, пишет веселые и жизнерадостные посты, но в них он не напишет о том, что в ночь с пятницы на субботу к нему в камеру вызывали скорую из-за вновь обострившейся после очередного ШИЗО болезни желудка. Неизвестной болезни, от которой его никто не лечит.

По данным его медкарты за эти 15 суток он потерял 8 кг веса. Бандероли с лекарствами, которые отправляет ему его мать, колония совершенно нагло не забирает с почты, и они возвращаются ей обратно.

На вопрос: «Так чем я болею?», врач колонии отвечает ему: «Так весна же, у всех обострения».

Глядя на вопиющую и очень странную ситуацию вокруг здоровья Навального, с приступами, признаков которых никогда не было, мы не исключаем, что его просто «притравливают» с тем, чтобы его здоровье ухудшалось не резко, а постепенно, но неуклонно. Это может звучать как бред и паранойя для кого-то другого, но не для Навального после «Новичка».

Мы будем требовать проведения токсикологических и радиологических исследований.

Один из сотрудников колонии тайком сообщил Навальному, что против него готовится провокация с сокамерником. О возможной готовящейся провокации мы проинформировали Уполномоченного по правам человека Москалькову Т.Н.

Также направим обращения главе ФСИН Гостеву А.А. и генеральному прокурору Краснову И.В. Ждём их реакции.

11 апреля 2023. Адвокат Юрий Новолодский, защищающий художницу Александру Скочиленко, которую обвиняют в распространении «фейков» об армии, стал фигурантом двух дисциплинарных дел, возбужденных против него в Адвокатской палате (АП) Санкт-Петербурга, рассказал Дождю его представитель, также адвокат Александр Мелешко. Разбирательство по ним назначили на дату заседания суда по делу Скочиленко.

По словам Мелешко, первое дело фактически связано с тем, что Новолодский критиковал «бесконтрольное управление» Адвокатской палатой. В ходе одной из дискуссий, как рассказывает Мелешко, Новолодский настаивал на необходимости демократического управления адвокатурой: в частности, что имуществом АП должен распоряжаться совет, а не президент, повестка заседаний также должна утверждаться советом, а не главой палаты, а деятельность учрежденного АП Института адвокатуры может проверяться как палатой, так и советом.

После этого один из участников дискуссии, который, по словам Мелешко, «оскорбился не только за себя, но и за всю палату» написал обращение на Новолодского.

О втором дисциплинарном деле, возбужденном позже, Мелешко узнал накануне. Практически все обвинения в нем, по его словам, также связаны с критическими высказываниями по поводу состояния дел в петербургской адвокатуре.

Разбирательство по обоим делам назначили на 13 апреля — день, когда в суде пройдет очередное заседание по делу Александры Скочиленко, которую защищает Новолодский. По мнению Мелешко, назначение разбирательства на эту дату «нельзя назвать совпадением». Он предполагает, что Новолодского хотят лишить статуса. «Включается бешеный принтер, чтобы парализовать деятельность», — говорит Мелешко.

Источник: дождь

Сегодня (11 апреля 2023) политик Владимир Кара-Мурза, которого обвиняют в госизмене, выступил с последним словом на закрытом судебном заседании. Текст последнего слова был опубликован в твиттере Кара-Мурзы. Приговор политику вынесут 17 апреля. Прокурор запросил для него 25 лет лишения свободы.

Мы публикуем последнее слово Владимира Кара-Мурзы без сокращений:

«Граждане судьи! Я был уверен, что после двух десятилетий в российской политике; после всего, что я увидел и пережил, меня уже ничто не сможет удивить. Должен признаться, что я ошибался. Меня все же удивило, что по степени закрытости и дискриминации стороны защиты мой процесс в 2023 году оставил позади «суды» над советскими диссидентами в 1960-70е годы. Не говоря уже о запрошенном сроке и лексике про «врага»: это даже не 1970е — это 1930е. Для меня как для историка это — повод для рефлексии.

На стадии показаний подсудимого председательствующий напомнил мне, что одним из смягчающих обстоятельств является „раскаяние в содеянном“. И хотя веселого вокруг меня сейчас мало, я не смог сдержать улыбку. В содеянном должны раскаиваться преступники. Я же нахожусь в тюрьме за свои политические взгляды. За выступления против войны в Украине. За многолетнюю борьбу с диктатурой Путина. За содействие принятию персональных международных санкций по „Закону Магнитского“ против нарушителей прав человека. Я не только не раскаиваюсь ни в чем из этого — я этим горжусь. Горжусь тем, что в политику меня привел Борис Немцов. И хочу надеяться, что ему за меня не стыдно. Подписываюсь под каждым словом из тех, которые я говорил и которые вменяются мне в этом обвинении. А виню я себя только в одном: что за годы своей политической деятельности не сумел убедить достаточно моих соотечественников и политиков демократических стран в том, какую опасность несет для России и для мира нынешний режим в Кремле. Сегодня это очевидно всем, но страшной ценой — ценой войны.

В последнем слове обычно просят об оправдательном приговоре. Для человека, не совершавшего преступлений, единственно законным приговором был бы оправдательный. Но я ни о чем не прошу у этого суда. Я знаю свой приговор. Я знал его еще год назад, когда увидел в зеркале бегущих за моей машиной людей в черной форме и черных масках. Такая сейчас в России цена за немолчание.

Но я знаю и то, что настанет день, когда мрак над нашей страной рассеется. Когда черное назовут черным, а белое — белым; когда на официальном уровне будет признано, что дважды два — это все-таки четыре; когда войну назовут войной, а узурпатора — узурпатором; и когда преступниками признают тех, кто разжигал и развязывал эту войну, а не тех, кто пытался ее остановить. Этот день настанет так же неизбежно, как весна приходит на смену даже самой морозной зиме. И тогда наше общество откроет глаза и ужаснется тому, какие страшные преступления совершались от его имени. С этого осознания, с этого осмысления начнется долгий, трудный, но такой важный для всех нас путь выздоровления и восстановления России, ее возвращения в сообщество цивилизованных стран.

Даже сегодня, даже в окружающей нас темноте, даже сидя в этой клетке, я люблю свою страну и верю в наших людей. Я верю, что мы сможем пройти этот путь».

(5 апреля 2023)

Сердечные приступы в СИЗО и тромбофлебит — не повод для перевода под домашний арест

Сегодня прошла апелляция по делу пенсионера Евгения Бестужева о «фейках». Евгению грозит до 10 лет колонии из-за 27 антивоенных постов во «ВКонтакте».

На заседании суда Бестужев был дистанционно из СИЗО из-за весьма тревожного состояния здоровья. Также периодически ему требуется экстренная медицинская помощь. Кроме того, Евгению нужно делать операцию, у него развивается тромбофлебит — это признает даже врач СИЗО, но в условиях СИЗО это сделать невозможно.

Адвокат от ОВД-Инфо Сергей Подольский требовал его перевести из СИЗО под домашний арест. Но следователь настаивал, что Бестужев может скрыться. Сегодня Санкт-Петербургский городской суд меньше чем за минуту утвердил арест Евгения еще на 24 дня. Уже завтра в Санкт-Петербурге состоится еще одно заседание суда — по избранию меры пресечения на следующие 6 месяцев.

Напомним, что в феврале 2023 года в СИЗО скончался Джемиль Гафаров. В СИЗО он также на протяжении долгого времени не получал необходимого лечения.

Источник: ОВД-Инфо

Дело может даже не быть антивоенным-политическим: у Тимоховцевой забирают детей в приют, потому что в доме не работает печь, чинить которую она не имеет права, а администрация посёлка этим не занимается.

Может быть громким политическим, как в случае с Москалёвыми, где дочь нарисовала антивоенный плакат, квартиру разгромили, отца избивали и пытали «патриотичными песнями», дочь кошмарили силами ФСБ, осудили на два года колонии, он сбежал, но был пойман в РБ; мать дочери от неё сперва отказалась, но из-за взятки в виде погашения кредита всё же согласилась, брат её взять под опеку не может, а дело связано с местным чиновником. Связываться с правозащитницей или отцом девочке всё ещё запрещают.

А может быть и тихим, потому что вторых часто забывают, вроде пенсионерки, у которой отобрали сына. Настолько забывают, что я даже нагуглить по архивам не сумел.

Детей других стран режим тоже активно ест, о чём было расследование ФБК. У режима всё поделено — «матушка Анна» Кузнецова занимается детьми из Сирии, а Львова-Белова — из Украины, заставляя похищенных детей обнимать оккупантов на путинге, куда даже ватники не могли попасть — только проплаченная массовка, а так же перехватывая ребёнка, пытавшегося сбежать (!) через границу. Родители возвращают детей путём допросов в ФСБ, участием в пропаганде, а иногда детей и вовсе не выдают.