ротенберг и путин

Богатство друзей Путина

Архивы открой, призыватель!

Палата представителей США приняла четыре закона, направленных против Кремля и Владимира Путина.

Нижняя палата Конгресса США одобрила четыре закона, которые, направлены против правительства России и лично президента Владимира Путина. О принятии законов сообщается в твиттере пресс-службы Палаты представителей.

Один из одобренных документов требует от директора Национальной разведки США за полгода подготовить для конгрессменов отчет об активах Владимира Путина. Второй запрещает правительству США юридически или фактически признавать Крым российской территорией.

Еще одна резолюция осуждает Путина за сокрытие подробностей убийства Бориса Немцова, призывает Россию провести международное расследование преступления, а Белый дом — ввести санкции против его предполагаемых организаторов и исполнителей.

Последний принятый документ обязывает директора Национальной разведки США в течение 90 дней предоставить отчет о возможных военных действиях РФ против стран НАТО и попытках России «использовать слабость и разногласия между ее западными противниками».

Проблемы "Газпрома" из отчёта "Сбербанка"

Автор уволен, отчет – сжечь, присяжным – забыть показания, всем – считать Газпром успешной и прибыльной компанией. Хорошо не посадили. Скоро будут – за «призыв ввести санкции» уже сажать готовы, от этого до тюрьмы за честную аналитику рукой подать.

Но отчет был, и рукописи не горят. Поэтому я позволю себе пересказать его содержание – терять мне нечего, работать в Сбербанке я бы не стал ни за какие деньги.

Отчет назывался «Пощекотать гигантов». «Russian Oil and Gas – tickling giants». Вот, в двух словах, что в нем сказано про Газпром:

Газпром заявляет инвестиционную программу в 130 млрд долларов на 5 лет. 41% - поддержка существующих мощностей и ГТИ; 34% - Сила Сибири; 14% - Норд Стрим 2 и Турецкий Поток.

Идея строить «Силу Сибири» выглядит нерациональной: для поставок газа в Китай можно было бы построить газопровод «Алтай», который поставлял бы газ с Надым-Пургаза (там его мно-о-го!). Преимущества «Алтая»:

(1) та же длина, что и у Силы Сибири, но строить значительно легче (в основном вдоль имеющихся линий).

(2) Не надо инвестиций в добычу – все уже сделано. 

(3) Не надо инвестиций в очистку – все, что надо, уже есть, и газ лучше. 

(4) Имеется трасса, вдоль которой прокладка будет стоить намного дешевле. 

(5) Стоимость «Алтая» - 10 миллиардов долларов, против 55-60 у Силы Сибири. 

(6) NPV «Алтая» (при ставке дисконтирования 12%) =0 при цене на газ в 7 долларов за ‘000 cm (+3 доллара за транспортировку по территории Китая) против 12 долларов за ‘000 cm для Силы Сибири. 

(7) Срок строительства «Алтая» - от 3 до 6 лет (против 12 у Силы Сибири). 

(8) Чаянда и Ковыкта – месторождения газа для Силы Сибири – очень тяжелые месторождения. Много гелия, низкое давление. Так что труба в Силе Сибири составляет только 27% стоимости проекта; Только Ковыкта будет стоить больше, чем весь «Алтай». Но и труба тоже непростая - 3000 км по безлюдной местности это не 3000 км по существующей трассе, через города. 

(9) Венцом силы Сибири является Амурский ГПЗ. Понять, зачем строить ГПЗ на границе с Китаем, когда можно было бы продать просто газ, сложно. По расчетам Амурский ГПЗ окупается к 2044 году при пиковой нагрузке, которой скорее всего не будет и при нынешних ценах, которых скорее всего не будет.

Газпром возражает на эти доводы странно: указывает на необходимость разработки новых месторождений (зачем если они убыточны?) и на то, что Китай может сократить закупки, так что надо спешить. Но поспешить надо было в 2010 году, когда китайцы были готовы заключать соглашение по «Алтаю». При этом нынешнее соглашение по Силе Сибири не выглядит ни успехом Газпрома, ни даже основанием для надежды на прибыли: контракт с Китаем на поставку газа через Силу Сибири имеет форму необязывающего, а прописанная цена газа завязана на цену нефти, без «защиты снизу». При нефти 70 – это 7.7 долл. за ‘000 см, то есть откровенно ниже целевых показателей, которые сам Газпром установил. При этом китайцы имеют богатый опыт отказа от покупки газа (например, катарского в 2013-2014 годах) если им это становится выгодно. Потребление газа в Китае растет все медленнее, а источников становится все больше. Привязка цены к цене нефти фактически ограничивает цену сверху - если нефть дорожает, то LNG становится дешевле газа из Силы Сибири и китайцы не будут покупать трубопроводный газ; если дешевеет – газ из Силы Сибири становится дешевле, без ограничений снизу, вплоть до нуля.

К тому же цена Силы Сибири в рублях уже выросла в 2 раза с 2014 года (доллар, конечно, тоже подрос, но основная составляющая расходов все же рублевая – так что, как и всегда в России, смета растет по ходу строительства и где конечная точка - неизвестно) – соответственно 55-60 млрд долларов это явно не последняя оценка стоимости этого и так убыточного газопровода.

Мотивация Газпрома становится понятной, когда узнаешь, что подрядчики Силы Сибири – Стройтрансгаз (Геннадий Тимченко), строящий 1026 км и Стройгазмонтаж (Аркадий Ротенберг), строящий 1124 км. Амурский ГПЗ в свою очередь строит Сибур – тоже компания «из близкого окружения», с существенной долей Геннадия Тимченко.

Но самый убыточный проект Газпрома не Сила Сибири, а Турецкий поток. Общая цена его 20 млрд; 16,5 уже инвестировано. Вопреки постоянно внушаемой идее, что Турецкий Поток – оффшорный проект, 55% капекса делается «на берегу».  НордСтрим – 2 тоже не сильно отстает, затраты 19,5 млрд.  Норд Стрим 2 и Турецкий Поток дают (в теории) экономию транзитных пошлин при прокачке через Украину – 0,8 млрд и 0,5 млрд в год (это 4% и 2,5% рентабельности к затратам). Никакой другой выгоды в них для Газпрома нет. «Политическое решение» и «ненадежность Украины как транзитера» не работают в качестве оправданий: Россия активно и плодотворно сотрудничает с Украиной (вспомним хотя бы что 75% ильменита для ВСМПО Россия получает с Запорожья), газотранспортная система Украины работает и прежде всего ЕС не даст ей отключиться. Но дело еще хуже - на практике Норд Стрим 2 и Турецкий Поток не решают «проблему» транзита. Пиковая пропускная способность НС2 + ТП = 34 + 13 bcm, через Украину сейчас прокачивается на 39 bcm больше. Мы ждем кардинального падения спроса в Европе? И строим новые газопроводы?

Надо ли говорить, что основные оншорные подрядчики НС2 и ТП – компании Ротенберга и Тимченко?

Отдельная тема – это сам запланированный объем инвестиций Газпрома. Как пример - Балтийский ГПЗ. По расчетам Газпрома, он должен стоить 5 млрд долларов. По расчетам всех независимых аналитиков - 20 млрд долл. Но – получать газ он будет с Надым-Пургаза (а там газ с содержанием 11% этана). При этом газопровод, подходящий к БГПЗ, идет из Бованенково (Ямал), а в том газе 3% этана. Это начит, что требуется апгрейд трубопровода и достройка его до Надыма. Теперь надо будет куда-то девать избыточный газ, Газпром собирается строить под него производство LNG. Наконец – нужно списывать затраты, сделанные на Бованенково. Суммируя всё, получаем затраты на Балтийский ГПЗ в размере 75 млрд долларов и срок окупаемости затрат – 35 лет при идеальном рынке и без учета амортизации и доп. затрат. Кто строит БГПЗ? «Русгаздобыча», председателем совета директоров которой является Артем Оболенский, партнер «Союзмультфильма» и – председатель совета директоров СМП-банка. Чей это банк, всем известно?

Кстати, «Русгаздобыча» - активнейший партнер Газпрома по разработке месторождений.

А есть еще и проблемы ремонта и апгрейда газопроводов и инфраструктуры. У Газпрома 81% труб старше 20 лет, 15 лет назад их было 44%. 57% сети старше 31 года. Замена требует 15 – 20 млрд долларов в год на протяжении 15 лет (это 250 млрд), только чтобы вернуться на уровень 2002 года. Вопрос скорости такой замены весьма спорный, до сих пор замена шла медленно, но около 2 лет назад вопрос стал обсуждаться активно. Почему – ответ в следующем абзаце.

Эта программа вполне обеспечена существовавшими и 10 лет назад производственными мощностями: в России производители труб большого диаметра загружены сегодня только на 40% (а внутренними заказами – на 27%) и пока загрузка только падает. Но – на этом фоне неожиданно создается Загорский трубный завод! А Газпром вдруг обнаруживает, что остальные заводы в России «завышают цены» на трубу, и передает, в нарушение контрактов, существенную часть поставок Загорскому ТЗ, который работает всего 2 года (вот они, два года). Наверняка Газпром может предложить разумные объяснения таким действиям, но Сбербанк предлагает свое: владелец ЗТЗ – Николай Егоров, известный юрист и … товарищ Владимира Путина по университету. Судя по всему, именно он назначен быть контрактором на достаточно спорную программу обновления газотранспортной сети «Газпрома», а Норд Стрим, которому он уже поставляет трубы – это только разминка.

Если бы «Газпром» не предпринимал с завидным упорством заведомо убыточных проектов, пишет Сбербанк, его капитализация сегодня составляла бы 185 млрд долларов, 8,35 доллара (510 рублей) за акцию. По факту она – 52 миллиарда, в 3 раза ниже.

Вот как-то так. «Газпром управляется не в интересах акционеров, а в интересах нескольких крупнейших подрядчиков» - делает вывод Сбербанк. Похоже на правду. Года полтора-два назад мы посчитали: если бы Россия управлялась не как Газпром, то есть не «в интересах» нескольких семей, а в интересах граждан-акционеров (то есть так, чтобы в страну приходили инвестиции, малый бизнес рос, лучшие умы оставались и даже приезжали и пр), то ее ВВП уже сейчас был бы в районе 4,5 трлн долларов (8 трлн по ППС) – 4 место в мире по номиналу и по ППС, в 3 раза больше сегодняшнего размера (в 2 по ППС), подушевой доход был бы в 4 раза больше в долларах (в 3 раза больше по ППС).

А пока – глобальные банки снижают прогноз роста ВВП России в 2018 году до 1,5% против 3% по миру - и это при росте стоимости нефти на 15-20%. По факту же дай бог если будет 1%, а ненефтяной ВВП продолжает идти вниз на 1-2%. И 76% предпринимателей оценивают ситуацию в экономике как тревожную или катастрофическую в рамках опроса ВЦИОМ. Интересно, Аркадия Ротенберга, Геннадия Тимченко и Николая Егорова они опрашивали?

https://www.facebook.com/andrei.movchan/posts/1941664552556412

«Когда ты сталкиваешься с убийством — ты об этом сообщаешь, когда с коррупцией — нет»

Почему в РФ не принимают закон о лоббизме и что с другими антикоррупционными инициативами

Президент Владимир Путин регулярно призывает к борьбе с коррупцией. Но за время его руководства позиция РФ в индексе восприятия коррупции международной организации Transparency International существенно ухудшилась. Эксперты признают, что по некоторым вопросам — вроде декларирования доходов и привлечения к ответственности за конфликт интересов — ситуация меняется в лучшую сторону. Но во многих других аспектах антикоррупционные инициативы переживают мощный откат или просто зависают на стадии обсуждения на десятилетия. Почему так происходит и какие инструменты действительно эффективны в борьбе с коррупцией — попытались разобраться Znak.com и «Трансперенси Интернешнл — Россия».

Владимир Путин наградил звездой Героя Труда бизнесмена Аркадия Ротенберга, который преуспел в лоббировании интересов своего бизнеса безо всякого закона о лоббизме

Если коротко:

— Власти РФ постоянно говорят о борьбе с коррупцией, но часто это превращается в имитацию работы. Почти 30 лет обсуждается закон о лоббизме, 14 лет — об уголовной ответственности за незаконное обогащение чиновников, столько же — о защите прав заявителей о коррупции. Решений нет.

— По мнению экспертов, главная проблема — отсутствие политической воли и сменяемости власти, представители которой сейчас не позволяют проводить реформы.

— Выход: продолжать лоббировать принятие антикоррупционных инициатив, распространять в обществе информацию о негативных последствиях коррупции, вовлекать граждан в расследовательскую деятельность.

Имитация бурной антикоррупционной деятельности

Одним из методов борьбы с коррупцией Владимир Путин называл деофшоризацию экономики. «Компаниям, зарегистрированным в иностранных юрисдикциях, нельзя будет пользоваться мерами государственной поддержки, включая кредиты ВЭБа и госгарантии. Им также должен быть закрыт доступ к исполнению государственных контрактов и контрактов структур с госучастием. Хочешь пользоваться льготами, господдержкой и получать прибыль, работая в России — регистрируйся в российской юрисдикции», — обещал глава государства во время послания Федеральному собранию в конце 2013 года.

Но заставить российских бизнесменов избавиться от офшоров не удалось. Спустя семь лет в пандемию коронавируса правительство РФ составило список системообразующих организаций, которым была обещана финансовая поддержка до 1 трлн рублей. Среди них, согласно исследованию Znak.com и волонтерского проекта RAVEN, оказались компании, связанные с офшорами.

Кроме того, в апреле 2020 года в рекордный сроки — всего за 12 дней — были внесены в Госдуму, одобрены и подписаны Путиным поправки в Бюджетный кодекс РФ, предполагающие смягчение запрета на выдачу госгарантий компаниям, зарегистрированным в офшорах. Раньше получать государственные и муниципальные гарантии могли только офшорные компании-экспортеры промышленной продукции, а теперь такое разрешение получили и компании, экспортирующие другие товары и услуги.

Отсутствие системной борьбы с коррупцией влияет на положение России в международных рейтингах. С момента первого избрания Путина президентом в 2000 году Россия опустилась рейтинге Transparency International по индексу восприятия коррупции с 82-го на 137-е место по итогам 2019 года. Эту строчку рейтинга Россия поделила, например, с Ливаном, Мавританией, Кенией и Доминиканой.

Повлиять на положение России в рейтинге могло бы, например, выполнение рекомендаций Группы государств Совета Европы против коррупции (ГРЕКО), к которой РФ присоединилась в 2007 году.

Например, в соответствии с предложениями ГРЕКО в Госдуму были внесены законопроекты о криминализации подкупа судей и уголовной ответственности за злоупотребление влиянием. Но после того как международная организация позитивно оценила этот шаг, законопроекты были отозваны.

«Российские власти научились хорошо мимикрировать. Для глобальных институтов вроде ГРЕКО или ФАТФ (Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег) во многом важно принятие закона, и Россия хорошо об этом отчитывается. Но мы видим, что содержательно это часто плохо работает», — обращает внимание замгендиректора «Трансперенси Интернешнл — Россия» Илья Шуманов. 

Сейчас в России действует федеральный закон о противодействии коррупции, раз в два года принимаются национальные планы для борьбы с ней. За последние 20 лет в законодательстве появилось понятие конфликта интересов и ответственности за него, госслужащих и депутатов обязали отчитываться о доходах, а на сайте госзакупок стали публиковать большое количество данных о госконтрактах.

Некоторые из инструментов неплохо работают, хотя на их внедрение в жизнь уходит много времени. «Концепция конфликта интересов раскачивалась 10 лет.

Сейчас, конечно, все в курсе этого понятия», — говорит Шуманов.

В России существует реестр уволенных за утрату доверия лиц, которые не урегулировали конфликт интересов, не задекларировали доходы или нарушили запреты и ограничения.

Другие инструменты существуют лишь формально — госслужащим запрещено принимать и оставлять себе подарки дороже 3 тыс. рублей, но прозрачной системы контроля и учета нет. Кроме того, некоторые антикоррупционные инициативы обсуждаются не первое десятилетие, и, хотя в других странах подобные инструменты работают, в России они до сих пор не приняты.

«Лояльность бюрократии держится на коррупции»

Закон о лоббизме в России (рынок оценивается в 363,4 млн долларов) обсуждается уже 28 лет, но безрезультатно. «Пытались делать рамочные законопроекты, но как только речь идет о конкретных формулировках, заходят в тупик. Всего не предусмотреть. И это огромное поле для махинаций и коррупции», — считает депутат Госдумы от КПРФ Николай Езерский, который входит в комитет нижней палаты парламента по безопасности и противодействию коррупции.

Первый внесенный в Госдуму законопроект о лоббизме 1997 года во многом опирался на аналогичный американский закон. Депутаты «Родины» предложили ограничить иностранный лоббизм, обязать лоббистов проходить процедуру регистрации. Кроме того, они составили список видов лоббистской деятельности. Во время обсуждений законопроект признали слишком «рамочным» — в нем, например, не были четко прописаны полномочия лоббистов и ограничения их деятельности. Проект отозвали в 2004 году.

То же самое произошло и со следующим проектом, который в 2003 году подготовили представители «Союза правых сил» Борис Надеждин, Борис Немцов и Ирина Хакамада, а затем — в 2005 году — сами же и отозвали. Они предлагали предусмотреть возможность создания лоббистских организаций, установить порядок отчетности деятельности лоббистов. В отличие от предыдущего законопроекта инициаторы нового не затрагивали напрямую вопрос гражданства лоббистов и предлагали предусмотреть упрощенную процедуру их регистрации. Ни к каким конкретным решениям дискуссия не привела.

Борис Немцов был соавтором одного из первых законопроектов о лоббизме в России 17 лет назад

По словам Бориса Надеждина, основная проблема с этим законопроектом и многими другими антикоррупционными инициативами — отсутствие политической воли, в результате чего «правящая партия» «Единая Россия» раз за разом блокирует неугодные власти проекты.

Он напоминает о недавнем выступлении лидера ЛДПР Владимира Жириновского в Госдуме, который заявил, что от него потребовали «занести чемодан в администрацию президента», чтобы не арестовали экс-губернатора Хабаровского края от ЛДПР Сергея Фургала. Якобы Жириновский не стал этого делать, и Фургала взяли под стражу.

Большого внимания общества это заявление, впрочем, не привлекло, никаких подтверждений словам Жириновского не нашлось, а Надеждин считает, что такая политика стала привычным делом. По его мнению, изменения возможны только при кардинальных реформах политической системы в целом, в том числе для этого нужна сменяемость власти.

Частично с ним согласен депутат Езерский, который называет обсуждение законопроекта о лоббизме «преждевременным» — после 2005 года представители власти дважды возвращались к обсуждению законопроектов, но также без каких-либо решений.

На федеральных выборах, по его мнению, происходит то же самое: «идет не столько борьба идей, сколько финансовых групп». Прежде чем заниматься регулированием лоббизма, надо как минимум обеспечить плюрализм мнений во власти, считает он.

«Механизм самоочищения системы»

Есть и другие примеры, когда антикоррупционные инициативы блокируются из-за отсутствия политической воли. В 2006 году Россия ратифицировала Конвенцию ООН против коррупции, но два ее положения — о защите прав заявителей (статья 33) и об уголовной ответственности за незаконное обогащение чиновников (статья 20) не имплементированы до сих пор.

Минтруд РФ дважды инициировал разработку законопроекта о защите прав заявителей о коррупции, и в конце 2017 года Госдума наконец приняла его в первом чтении. Но затем — до лета 2019 года — проект завис, а после был отклонен в связи «с утратой актуальности» по инициативе комитета по безопасности и противодействию коррупции.

В России пока эта норма не работает. «Когда ты сталкиваешься с убийством — ты сообщаешь о преступлении, а если ты сталкиваешься с коррупцией — почему-то нет, как будто от коррупционных практик ты не должен быть защищен. Для меня это не до конца понятно», — говорит Шуманов.

Хотя есть президентский указ, согласно которому госслужащие, рассказавшие о коррупции, должны быть защищены, в большинстве случаев чиновники не в курсе своих возможностей — механизм не разъяснен. «Мы направляли несколько запросов в Генпрокуратуру, они сообщали, что не ведут статистики, какое количество прокуроров встало на защиту заявителей о коррупции в органах местного самоуправления и в органах госвласти», — рассказывает замгендиректора «ТИ — Р».

Ратификацию статьи 20 об уголовной ответственности за незаконное обогащение чиновников бурно обсуждали. В 2010 и 2011 годах законопроекты депутатов Госдумы от КПРФ на эту тему были отклонены. В 2014 году команда оппозиционера Алексея Навального доказала востребованность этой инициативы — всего за 76 дней было собрано более 100 тыс. подписей граждан РФ за ратификацию.

Команда Алексея Навального, который занимается разоблачением коррупционеров, собрала больше 100 тыс. подписей в поддержку уголовной ответственности за незаконное обогащение. Власти по-прежнему не считают это необходимым

Но позиция властей осталась непреклонной. В антикоррупционном комитете Госдумы и в Минюсте говорили, что Конвенция ООН была ратифицирована без оговорок и, кроме того, в российском законодательстве уже есть механизмы контроля за декларациями чиновников о доходах. Дополнительно в комитете уточняли, что уголовная ответственность за незаконное обогащение может быть введена только при отсутствии противоречий Конституции, в частности норме о презумпции невиновности. Скорее всего, будет отклонен и очередной законопроект на эту тему, внесенный в 2019 году и находящийся сейчас на рассмотрении Госдумы — в заключении профильного комитета приводятся те же самые аргументы.

Также Россия не ратифицировала Конвенцию Совета Европы о гражданско-правовой ответственности за коррупцию, хотя входит в этот совет. Большая часть конвенции посвящена возмещению вреда от коррупции. В Госдуме поднимался этот вопрос еще в 2006 году, затем конвенцию упоминали в нацпланах по противодействию коррупции. В частности, власти говорили о разработке плана по изменению российского законодательства для ратификации международного документа. До сих пор план нигде не опубликован, а в действующем нацплане вообще нет упоминания конвенции.

Впрочем, недавнее исследование центра «Трансперенси Интернешнл — Р» показало, что для ратификации Конвенции в России не существует никаких юридических препятствий, а само государство уже сейчас возмещает ущерб от коррупции.

«Я представляю глобально развивающуюся антикоррупционную систему как поезд. Страны, которые в него запрыгнули и едут, обмениваются информацией, используют ноу-хау, новые наработки. Развивается глобальное сотрудничество между странами, правоохранительными органами и гражданскими организациями. Те, кто не принимает и не присоединяется к международным институтам, к глобальным антикоррупционным конвенциям, они отстают от этого поезда, обкрадывая себя, понижая эффективность общественных институтов», — считает Шуманов.

«У народа возникает представление, что антикоррупционные меры не действуют»

При этом в некоторых случаях даже действующие антикоррупционные нормы переживают откат. Например, изменения произошли и в формате работы антикоррупционных советов при органах власти. В 2000-х Совет при президенте по противодействию коррупции подразумевал паритет участия администрации президента, Федерального собрания, правительства и судебной власти.

В академической литературе отмечается, что встроенность антикоррупционного агентства в президентскую власть существенно ограничивает потенциальную эффективность противодействия grand corruption, отмечают в «ТИ — Р».

Кроме того, отчетность оборонных предприятий, которые попали под «антироссийские санкции» с 2014 года, стала гораздо менее прозрачной. Теперь компании могут не раскрывать информацию о крупных сделках, если они связаны с оборонзаказом или с контрагентом, попавшим под санкции. Кроме того, разрешается не публиковать ежеквартальную и консолидированную отчетность, если информация в ней может привести к наложению санкций.

Если раньше за такие нарушения депутату грозила отставка, то теперь он может быть освобожден от должности в думе без лишения мандата или вообще — лишь получить предупреждение. Для сельских депутатов упростили саму процедуру декларирования: теперь им не нужно отчитываться о доходах, если за год состав их имущества никак не изменился.

Депутат антикоррупционного комитета Госдумы Николай Езерский считает, что власти стоило бы реагировать на расследования Фонда борьбы с коррупцией

Депутат Езерский считает смягчение ответственности логичным шагом. «Мы все декларируем доходы по правилам. И очень часто, когда надо убрать какого-то человека из оппозиции, у него просто находят нарушения», — считает депутат Госдумы Николай Езерский. Например, по его словам, если депутат не указал в качестве съемной квартиру родственников, где он живет, это может быть признано нарушением. Чаще всего таким делам дают ход, когда речь идет о неугодных власти людях, уверен он, но конкретные примеры не приводит. 

По мнению Езерского, Россия в плане развития антикоррупционных инициатив «продвинулась вперед по многим позициям», но «нам надо наладить механизм исполнения законодательства». Депутат признается, что у него «иногда возникает ощущение», что антикоррупционное законодательство начинает работать, только когда есть политическая воля.

Мы этого не делаем, и у народа возникает представление, и не беспочвенно, что антикоррупционные меры не действуют», — рассуждает парламентарий.

Езерский критикует чиновников за уловки, которые они используют, чтобы спрятать имущество. «Оформляют фиктивные разводы, почему-то 18-летние дети становятся богаче родителей в десятки раз. Откуда у них это появилось? Это уже не декларируется, это уже никого не волнует, не касается. Это напрягает. Но наш комитет напряженно работает. Мы каждую неделю рассматриваем несколько инициатив, каждую неделю что-то шлифуем», — говорит депутат. Впрочем, о конкретных планах по разработке новых антикоррупционных инициатив он говорить не стал.

Какие меры действительно эффективны против коррупции

Разные уровни коррупции требуют разных подходов в борьбе с ними, отмечает сооснователь и директор OCCRP (Organized Crime and Corruption Reporting Project) Пол Раду. По его словам, в небольших европейских странах работают образовательные программы: людям рассказывают, что коррупция есть на местном уровне, что полицейские берут взятки, призывают не давать их. «Звучит отлично! Люди начинают обращать внимание на проблемы, к которым приводит коррупция в их странах, меняют свое поведение», — говорит эксперт.

Но в случае с коррупцией международного уровня и в таких крупных государствах как Россия, по его мнению, нужен другой подход. OCCRP занимается журналистскими расследованиями, которые помогают бороться с этой проблемой.

«Я уверен, что каждый может этим заниматься, используя специальные инструменты расследователей. Это уже делают многие общественные организации, например Transparency International, Global Witness, Greenpeace», — говорит он. По мнению Пола Раду, такие инструменты должны быть доступны каждому, кто ими интересуется, а о негативных последствиях коррупции стоит знать даже школьникам.

Впрочем, расследования не отменяют развития институтов для противодействия коррупции, считает замгендиректора «Трансперенси Интернешнл — Россия» Илья Шуманов. «Если говорить о содержательном аспекте, есть точка зрения, что не может быть в стране реальной борьбы с коррупцией, когда на политических активистов или лидеров антикоррупционных организаций пытаются давить или даже физически их устранять. Когда свободные СМИ находятся в угнетенном состоянии, а остальные СМИ косвенно или даже формально контролируются органами госвласти или людьми, связанными с ними. И конечно же, невозможно говорить о нормальном функционировании системы госуправления без какой-либо политической конкуренции, в отсутствие свободных выборов», — говорит Шуманов.

Но даже в сложившихся условиях замдиректора «ТИ — Р» уверен: развивать институты для борьбы с коррупцией, в том числе ратифицируя международные документы и меняя российское законодательство, необходимо. «Даже если пока не все механизмы смогут работать в полную силу, потому что нужна политическая воля или продолжительное время на внедрение в жизнь, в моем понимании, положительного от каждого из них было бы больше, чем отрицательного», — заключил он.

Источник: https://www.znak.com/2020-10-15/pochemu_v_rf_ne_prinimayut_zakon_o_lobbizme_i_chto_s_drugimi_antikorrupcionnymi_iniciativami