россии не нужны люди с высшим образованием

Квартиры-"Путинки" площадью меньше 10 квадратных метров

Эксперты, в свою очередь, объясняют появление таких маленьких квартир подорожанием недвижимости в городе. Средняя стоимость жилья в третьем квартале текущего года выросла на 26 процентов по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Помимо этого, москвичи чаще стали покупать квартиру не для жизни с семьей, а в качестве инвестиции.

Ранее стало известно, что на рынке аренды жилья в Москве ужесточились требования к квартирантам. Например, срок сдачи жилья, ранее составлявший от двух до трех недель, сократился до нескольких дней.

https://moslenta.ru/news/v-moskve-vpervye-poyavilis-mikroapartamenty-04-10-2021.html
https://iz.ru/1229727/mariia-perevoshchikova/mini-metr-v-moskve-poiavilis-apartamenty-ploshchadiu-9-kvadratov

В почтовых ящиках жителей Вильнюса - приглашение переселяться в Россию

2021-06-21 ковид-отделение клинической горбольницы №15

Угрозы студентам, прощай бизнес, девальвация, новые акции, официальные комментарии Путина.

1. Лукашенко пригрозил студентам призывом в армию за участие в акциях протеста.

Студентам белорусских вузов могут аннулировать отсрочку от армии в случае участия в акциях протеста. Об этом заявил Александр Лукашенко, передает агентство «Белта». 

«Они и в политическом отношении начинают сегодня подзуживать студентов: 1 сентября приедете на занятия — выходите на улицы и так далее. <…> Вы же должны понимать, что ребятам мы дали отсрочку от армии на время учебы в вузе. Ну, не хотят учиться, тогда родину надо защищать», — сказал Лукашенко. 

По его словам, к нему уже обращался по этому вопросу министр обороны. 

«Я представляю, что после этого разразится. Меня начнут упрекать, что я запугиваю студентов в армию отправить. Да нет! Повторяю: кто хочет учиться, тот будет учиться, будет иметь эту отсрочку. Кто пойдет на улицу или учиться не захочет, меры примем по закону», — добавил Лукашенко. 

Он также заверил, что «с улицей мы справимся». «В митингах в поддержку мира, спокойствия, действующего президента выступило около 3 миллионов человек. <…> Наш электорат более спокойный: ветераны, пенсионеры, специалисты. Они знают свое дело, работают. Поэтому мы и будем иметь то количество людей — 80%, которые за нас проголосовали», — заявил Лукашенко.

С одной стороны может показаться, что есть неописуемый плюс от нахождения оппозиционно настроенной молодежи в рядах армии, однако бывшие служащие знают, что оружие в руки таким не дадут, если вообще не заставят граблями целый день орудовать, поскольку, увы, частей подобной направленности хватает. Поэтому при случае нужно формировать локальные группы единомышленников для помощи и поддержки, а также будущей активности в пользу протестов. Другое дело, что для тебя, земляк, это не должно быть чем-то шокирующим, если ты сейчас получаешь высшее образование: отчисление за политические убеждения практика распространенная как в России, так и у нас, поэтому об этом ты уже знал и повода прекращать борьбу нет. Почему нет? Ну, во-первых, после свержения режима тебя восстановят, а если будет желание, то ты можешь поехать в Польшу, которая уже сейчас упростить визовый режим для пострадавших в ходе протестов о чем заявил Премьер-Министр Польши Матеуш Моравецкий:

«В Польшу уже въехали несколько десятков граждан из Беларуси, которые не имели виз, не имели соответствующих документов», – сказал премьер, отвечая на вопрос о процедуре облегченного въезда, которую власти республики обещали ввести для белорусских граждан несколько дней назад».

Так с образованием это как связано? Я доучиться хочу!

Польша уже заявила, что будет принимать на бесплатную учёбу отчисленных студентов из Беларуси. В свою же очередь Лукашенко только угрожает молодым умам, а значит очень много беларусов уедут и не вернутся, пока у руля будет диктатор, который наплевал даже на базовые права и свободы граждан. И, как итог для экономики, это означает деградацию страны, вымирание целых регионов, депопуляцию и деиндустриализацию, как следствие неспособности сохранить человеческий капитал под внедрение новых технологий. К сожалению, мозг любого диктатора устроен так, что понять элементарных экономических принципов не способен, а подсказать ему это боятся, чтобы не ощутить на себе гнев самодура.

Однако, белорус, я тебя призываю не бежать при первой возможности. Даже упрощенный визовый режим с Литвой побудил покинуть страну только тех, кто реально имел политическое преследование, то есть несколько десятков, а вот основная масса протестующая белорусов не спешит уезжать. Мы это делаем не для того, чтобы свалить без карты поляка, а чтобы поднять свою Родину и помочь тем, кто не имеет возможности воспользоваться предоставленной возможностью и будет осужден на реальные сроки. Да и все ли ваши друзья и родственники смогут осесть в другой стране? Нет, оставаться. Настолько долго, насколько это вообще возможно.

Формат подконтрольного Кремлю транзита в Беларуси определен или почему тамбовский ОМОН не приедет бить беларусов

Вчера и сегодня произошло несколько событий, на первый взгляд никак не связанных, но сигнализирующих о том, что Кремль и Александр Лукашенко, возможно, согласовали вариант подконтрольной Кремлю трансформации в Беларуси.
Первым событием в этой цепочки является прилет борта ФСБ России, который привез некого высокопоставленного переговорщика от Совбеза РФ. Этот ВИП провел несколько часов в резиденции Лукашенко, а затем вернулся в Москву.
Судя по всему, некое соглашение было достигнуто, потому что утро началось с еще одного, второго по порядку события.
Вторым событием стало сегодня интервью Владимира Путина каналу Россия, где он говорит о Беларуси. Первый пункт – «в России сформирован резерв из сотрудников правоохранительных органов, который в случае необходимости может быть отправлен в Белоруссию». Это было сделано по просьбе Александра Лукашенко. Путин отметил, что пока необходимости в отправке российских силовиков в Белоруссию нет. «Российские силы не будут использоваться до тех пор, пока экстремистские элементы в Белоруссии не перейдут границ, не начнут разбой».
И вот последний месседж здесь – ключевой. Речь идет не просто об охране правительственных зданий от штурма условным тамбовским ОМОНом, но о разделении протестующих на «хороших» и «плохих», о тех, с кем диалог возможен, и «экстремистов», которые должны быть удалены из некого процесса под контролем Москвы.

Интервью Путина фактически раскрывает формат подконтрольного Кремлю транзита: «Лукашенко ведь и сказал, что он готов рассмотреть возможность проведения конституционной реформы, принятия новой Конституции, проведения новых выборов – и парламента, и президентских выборов на основе этой новой Конституции». Здесь же он говорит о том, что надо считаться народом, вышедшим на улицу, и с явным раздражением говорит о Координационном Совете, созданном для перехвата власти.

Сегодняшнее заявление Лукашенко, также, видимо, было частью соглашения. По сообщению БелТА, Александр Лукашенко заявил, что никто из власти не будет вести переговоры с улицей. При этом Лукашенко подчеркнул, что готов к диалогу, в том числе и по изменениям в Конституции. Он уточнил, что готов вести переговоры со студенческими и трудовыми коллективами, а также отметил, что все имеют право на свое слово.

«А не бесчинствующие молодчики, которые ходят по улицам и кричат, что они хотят диалога. Никакого диалога они не хотят», – сказал Лукашенко.
Он также призвал «вменяемых людей от оппозиции» высказывать свою позицию не на улице».

Таким образом, контур некоего транзита под контролем Кремля очерчен. Послан сигнал о вытеснении с игрового поля Тихановской, КС, любых «радикалов», которые могли бы собой олицетворять «улицу», то есть неподконтрольные ни Кремлю, ни Лукашенко силы. 
Кремль, похоже, вынудит Лукашенко произвести некие изменения в стране, но таким образом, что только закрепят влияние Кремля.
Мы уже писали о том, что Кремль решает несколько задач для того, чтобы взять ситуацию под полный контроль. В ближайшее время мы можем ожидать попытки вынудить к ведению переговоров кого-то из статусных общественных деятелей Беларуси, возможно, даже из тех, кто стал членом КС, чтобы внести раскол и повернуть процесс в нужное русло.

Кроме того, Кремль сейчас будет подавать и продавать свою деятельность сообществу западных демократий как миротворческую и способствующую мирному транзиту. Есть опасность, что часть западных политиков, желающих улучшения отношений с Россией и уже напуганных кровопролитием в Украине, которое сам же Кремль и устроил, будет готова принять этот сценарий для Беларуси.

Впрочем, в Кремле могут планировать свою игру, но на самом деле есть общественные процессы, которые невозможно остановить или взять под контроль, если они затронули практически все слои беларусского общества, а существующие закрытые социологические данные говорят именно об этом. Так что в итоге судьба Беларуси сейчас зависит не от Востока или Запада, а от активности и резистентности самих беларусов.

А теперь, что думает тот же... Кац (готовимся к крикам):

Заявление Путина о российских силовиках — часть стратегии по демотивации белорусов протестовать. Типа «вы даже думать забудьте что у вас что-то может получиться, если что — приедет российский ОМОН».

Как я уже говорил в видео, главная задача политтехнологов сейчас — сделать так, чтобы люди сдались сами. Это единственный шанс победить в ситуации, когда на улицах сотни тысяч человек, люди бастуют, отзывают депутатов, придумывают каждый день новые формы протеста.
В этой ситуации элиты шатаются, так как понимают что власть вот вот упадёт, всё для всех страшно и единственное что может помочь это демотивация протестующих, демонстрация им что шансов 0 и перед ними огромная стена.
Именно на это направлено заявление Путина. Ведь заявление сделать не сложно и последствий у этого нет, тем более такое осторожное. Не «мы поддерживаем Лукашенко» или даже «мы поддерживаем законную власть», а только в случае разбоев или как он раньше говорил, внешнего вмешательства.

Перейти от слов к делу в этой ситуации — почти невозможно. Симпатии абсолютного большинства россиян, включая даже сторонников власти, на стороне белорусов, насилие неприемлемо ни для кого, избиения в тюрьмах гестаповского формата возмущают всех кто об этом знает, а знают многие.
Приезд нашего ОМОНа помочь в этом деле будет крайне негативно воспринят в России, а в Беларуси я вообще не представляю себе какая будет реакция у людей, если иностранные, пусть и из дружественной страны, люди приедут бить их детей, родителей, знакомых на площадях. Я думаю что тогда выйдет вообще вся страна, приехавшие 1000 ОМОНовцев из какой-нибудь Рязани бить никого в такой ситуации не захотят.
Да и ничего подобного раньше Путин не делал — всё таки в Крым приехали, во-первых, не ОМОНовцы, во-вторых, там в тот момент почти никто не был активно против. По отношению к местным людям в Крыму действовали суперосторожно, фотографировались с котами, прозваны были «вежливые люди». Приехать из России и побить крымчанина? Или белоруса? Немыслимо совершенно ни в какой российской парадигме сейчас, ни пропагандистской, ни политической, ни в какой.

Так что это — информационная помощь, да и та достаточно ограниченная, без личной поддержки Лукашенко. Рассчита этот манёвр на то, что протестующие просто демотивируются и решат, что победить нельзя, сдадутся/

P.S.

Естественно событий за день было больше и я прошу вас дополнить меня. По ходу дня буду также кидать в комментарии новости.

«Две недели я провел в плену в Беларуси. Держали в подвале, допрашивал кадыровец» — 19-летний сержант ВСУ, которому ампутировали ноги и пальцы на руках

«В Беларуси нас держали в подвале: 65 человек», — вспоминает 19-летний украинский сержант Данила Мельник. Одну кисть руки парню оторвало при взрыве, на другой остался только один целый палец, из-за обморожения ему ампутировали обе стопы. Мельника нашли российские военные и несколько недель удерживали в плену на территории Беларуси, говорит парень. 

Данила из обычной украинской семьи: вырос в поселке под Киевом. Мама зарабатывала швеей, одна растила троих детей. Данила — младший.

В 2019 году, окончив школу, Мельник решил поступать в военный колледж во Львове: 2,5 года учиться, и звание сержанта, командира взвода пехоты. После можно пойти либо на службу в армии, либо получать высшее военное образование.

«Захотелось попробовать себя в армии. Это хорошая профессия, — говорит Данила. — В Украине к военным относятся с уважением. И во время учебы бывали, конечно, начальники, которых «не попустило», но нет дедовщины. Украинская армия действительно вышла на новый уровень.

Мама не отговаривала — у меня такое воспитание, что если захотел, то что она уже мне скажет».

26 февраля 2022 года у Мельника ожидался выпуск.

После со своей бригадой они должны были ехать служить в часть, оттуда на какое-то время на Восток, в ротацию, вспоминает парень. Но началась война.

«У нас паники не было, все было слажено. 26 февраля состоялся выпуск, дальше нас распределили по частям, как и планировалось.

27-го я уже участвовал в боевых действиях, — говорит Данила. — Страшно не было, сожаления, что пошел в армию, тоже. Хотелось защищать страну — это же они пришли на нашу землю, а не мы на них напали. В наш дом пришел враг.

Данила бился под Киевом. 7 марта попали ближе к пригородам: Ирпень, Буча, в те районы, рассказывает парень.

«Там мы попали в засаду. Было очень жарко, большая часть наших смогла выбраться, но эвакуации не было — слишком много русских. Там меня ранило.

Был взрыв, мне оторвало левую кисть, также осколки попали под ягодицу. Я вылез, на адреналине заполз в кладовку в каком-то дворе. Там провел несколько дней, после меня нашли русские солдаты. Если бы не нашли — наверное бы, там и умер, — говорит Данила. — Потому что меня ранило и в правую руку, она перестала нормально функционировать. Я не мог даже себя перевязать, правая рука была вялая, онемевшая.

В той кладовке я отключился, через какое-то время пришел в себя — но был уже абсолютно без сил. Так я пролежал дня два, периодически терял сознание. Во время этого всего получил и обморожения. Я понимал, что происходит, но был очень истощен».

Мельник говорит, что русские солдаты, которые его нашли, сначала оттащили его в какой-то двор.

«Там угрожали оружием, стреляли рядом, рассказывали, какие мы нацисты, убиваем детей — вся эта русская балалайка. Какое-то время допрашивали: где артиллерия, где что. Бессмысленные вопросы, ведь я особо и не знал ничего такого. Пугали убийством, расправой — но мне уже было пофиг. Ведь я пока лежал в той кладовке, думал, что все, это конец. Может, поэтому после мне и было уже не страшно, — говорит Данила. — Потом другие солдаты, пацаны помоложе, оказали мне медицинскую помощь, подкормили, немного растормошили меня — ведь я же два дня ничего не ел, не пил.

После меня загрузили в грузовик и увезли. Там я был один, но сбежать не было вариантов: от ранений был очень истощен, почти не мог двигаться.

Ехали где-то по Украине, маршрут не знаю. Точно не помню, но минимум однажды останавливались на ночь, меня заносили в какое-то здание ночевать, но повязки не меняли.

После, еще где-то на территории Украины, меня присоединили к раненым русским солдатам. Нас перевозили в Беларусь вертолетом, примерно по 10 человек. В Беларуси сначала был мобильный госпиталь: это такой как большая палатка, желтое надувное здание в поле. Где он конкретно находился — я не знаю», — говорит Данила Мельник.

Судя по информации, которую собирал телеграм-канал «Беларускі Гаюн», это могло быть в российском лагере возле Речицы, возле Комарина или в Боково.

«Там увидели, что я украинец: форма была в крови, ее давно сняли, но я оставался в термобелье. На нем заметили украинский герб и начали между собой советоваться. Я слышал отрывки, что-то говорили про Женевскую конвенцию, что не надо мучить.

Сделали наркоз мне, немного подшили рану возле ягодицы, перевязали и обработали раны на руке. И пока я еще «плавал» от анестезии, меня отвезли в какой-то подвал. Где он был, сказать не могу, но сложилось впечатление, что это была какая-то воинская часть».

Но почему Данила уверен, что это происходило на территории Беларуси?

«Об этом говорил кто-то из русских военных. Там, где меня удерживали, были только украинские пленные и российские военные, в основном, военная полиция. И кто-то из россиян проговорился, что мы в Беларуси, — объясняет Мельник. — Но за все время в том подвале я не видел ни одного белоруса, только люди в российской военной форме с российскими флажками на ней».

В подвале, куда поместили раненого Данилу, была маленькая комнатка с раскладушками: без белья или матрасов, просто пружины.

«Мне повезло, что я был на носилках, — вспоминает он. — Сначала я был один, потом привели второго украинца. Затем потихоньку пленных довозили.

Когда пленных стало больше, нас перевели в большую комнату. Там вместо кроватей стояли такие большие длинные деревянные столы вдоль стенок. На них можно было лечь.

Кормили, но не армейскими пайками. Давали какую-то кашу, кажется, перловку, и суп как вода: одна картофелина плавает и капустинка.

Воды было мало. Вместо туалета — одно ведро на всех. Его периодически выносил кто-то из пленных под присмотром российского военнослужащего.

Потихоньку людей в подвале становилось больше, мест на «столах» на всех не хватало. Были не только военные, очень много было гражданских. Некоторых забирали прямо из домов под Киевом, привозили оттуда в тот подвал. Раненых вместе со мной было только трое. Все мужчины — была одна женщина, но ее содержали отдельно.

Раз в несколько дней приходили медики, проверяли раненых. Перевязывали мне руки. О том, что у меня обморожения, я тогда даже не думал, так как никогда с таким не сталкивался раньше.

Из подвала никуда не выпускали. Всех периодически забирали на допросы. Спрашивали чушь какую-то: где родился, где учился, какая семья, служил ли, был ли в АТО. Некоторых пленных снимали на фото или видео. Некоторых били, угрожали. Сообщить семье, что жив, возможности не было никакой. Но некоторых пленных снимали для российских новостей, тем давали связаться с семьей.

Большинство русских солдат, которых я видел, были славянской внешности, но были и буряты.

В плену я встретил двух украинцев, которые попадали к чеченцам. Один рассказывал: «Мне чеченцы сказали, чтобы я не переживал, мол, мы делаем свою работу, ты свою. Обходились вполне нормально». А второй вспоминал, что чеченцы не стали его связывать, вместо этого просто прострелили обе ноги — чтобы не сбежал.

К нам в подвал тоже заходил какой-то кадыровец, допрашивал некоторых. Понты колотил: включил камеру на телефоне, что-то жевал и показывал собеседнику, мол, какой он вояка.

Нам говорил: сейчас мои кадыровцы приедут, здесь вам будет!

После он еще раз зашел в подвал и начал кричать: чего они сидят с открытыми глазами?! После этого нам завязали глаза, кому тряпками, кому даже туалетной бумагой и скотчем. Зачем, я не понял — все равно же в подвале сидим.

Но когда тот кадыровец ушел, нам разрешили снять повязки.

Некоторые российские военные были нормальные, некоторые — зомбированные, которые рассказывали нам: вы нацисты, Донбасс 8 лет бомбили! За любые татуировки объявляли человека нацистом. Дерево наколол себе? Нацист!

Однажды залетел какой-то российский военный, полчаса кричал о том, какие мы нацисты. Кричал: вы женщин насиловали, детей убивали!

Покричал, после сказал: «Б***, с кем я разговариваю!?» И ушел.

А ведь я не имел никакого доступа к информации, к новостям: сначала боевые действия, после плен. О том, что Россия нас, оказывается, «освобождает от нацизма», я просто не успел услышать. А тут постоянно: «Нацизм! Нацизм!»

Я был в шоке: какой нацизм? В чем прикол? В чем проблема?»

В этом подвале Данила провел две недели. Когда набралось 65 человек, пленных начали вывозить в Россию.

«Говорили, что из этого подвала пленных людей партиями везли в какое-то СИЗО на территории России. В какой город конкретно, не знаю. Говорили, что пленных отвозят либо в СИЗО, либо в какие-то палаточные лагеря, тоже на территории России.

Но мне повезло, потому что медики сказали: этот ранен, он там умрет через пару дней. И меня увезли не в СИЗО, а в Рыльск (город в Курской области РФ недалеко от границы с Украиной).

Ребята из военной полиции были нормальные, они даже маски поснимали по дороге. Угощали сигаретами. После сообщили нам: все, въехали в Россию!»

В Рыльске Данилу положили в обычную больницу. Говорит, врачи относились к нему по-людски. В больнице медики занялись его обморожениями: ампутировали обмороженные пальцы на правой руке парня (необратимые изменения в тканях из-за обморожения начинаются через несколько часов, а Данила провел на холоде в полусознательном состоянии два дня). Заметили обмороженные пальцы на ногах — их тоже пришлось ампутировать. Стопы пока не трогали.

«Из Рыльска меня перевели в военный госпиталь в Курске.

Там был адекватный врач: уже ходили слухи, что пленных украинцев будут менять. А было уже понятно, что мне придется ампутировать и ступни. И доктор не стал, сказал, чтобы я нормально доехал, он операцию не будет делать, — рассказывает Мельник.

— Лежал я в палате с другими украинскими ранеными. В коридоре возле палаты дежурили русские из военной полиции. Они нам рассказывали: «Мы здесь вас не охраняем, потому что куда можете пойти? Мы здесь вас защищаем, чтобы вас местные не убили!»

Мы с ними иногда разговаривали. Я объяснял: какой нацизм? Мне 19 лет, я делал, что хотел, меня никто не ущемлял, ни к чему не принуждал! Откуда нацизм?

Также те, из военной полиции, рассказывали нам «Новости»: что якобы с Киевом уже русские договорились и сейчас остались от Украины только западная часть и сам Киев, так как в нем «нацисты отстреливаются и детьми прикрываются». А в остальных городах уже якобы российский рубль и русские туда продукты возят.

Я позже, после освобождения, видел своими глазами разбитые русские колонны под Киевом. Вот так и договорились! А те русские ребята из военной полиции и сами верили в свои слова, ведь насмотрелись телевидения.

Больничные санитарки старшего возраста нам тоже говорили: «Вот был СССР, всем было хорошо, все дружили! А тут Украина резко начала щемить русскоязычных!»

Также в Курске меня приходили допрашивать из ФСБ. Откуда, что, как, какие-то протоколы составляли…»

В середине апреля пошли слухи, что возможен обмен пленными.

«Я ничего не ожидал, так как знал, что после 2014 года некоторые ребята и по два года проводили в плену. Готовился к худшему, — вспоминает парень. — И плюс пленные украинцы рассказывали, что русские их уже возили якобы на обмен. А потом говорили пленникам: вот, видите, ваши не приехали, хрен положили на вас!

Я в это не верил, так и говорил ребятам: это русские вас так сломать хотят, бензина у них много, могут и покатать туда-сюда. И после я интересовался у наших военных, а были ли обмены, которые впоследствии отменялись. Меня наши заверили — не было».

Но как не сойти с ума, если ты в 19 лет сидишь в плену, ранен, с искалеченными руками и готовишься к ампутациям еще и на ногах?

«Для меня главное было, что выжил. И уже хорошо. Не умер во время боя, не умер пока в кладовке той лежал, а остальное — мелочь. Хотел вернуться домой. Иногда молился, чтобы у всех дома было все хорошо. Старался сберечь психику», — отвечает Данила.

21 апреля Мельника все же обменяли.

«Из Курска меня перевезли в Севастополь, оттуда машиной в Украину. Там поменяли. Но из курского госпиталя меняли не всех, некоторые пленные остались. Не знаю, как и по какой системе отбирали людей, — говорит Данила. — Ну и от своих прежде всего я позвонил маме: она же вообще не знала, где я, только надеялась, что жив. После душ, чистая одежда… Глянул новости — все хорошо, совсем не так, как русские рассказывали».

После парня положили в киевскую больницу. Там все же ампутировали стопы.