Коллективная вина
Ниже приводится текст из поста телеграм-канала "Киты плывут на вписку с ЛСД"
(https://t.me/whalesgohigh)
Теперь можно немного поговорить и о коллективной ответственности, которую так много обсуждают в последнее время. Для начала нужно разобраться откуда вообще берется ответственность и какие у нас есть моральные обязательства. Представим себе ситуацию: вы идете и видите, что творится некое зло - например, некто избивает женщину. Есть ли у вас обязательство вмешаться в происходящее или достаточно просто самому никого не бить? Если вмешиваться, то возникает вопрос: вмешиваться как? Достаточно ли воспользоваться процедурами - например, позвонить в полицию? Или нужно вступать в бой с агрессором, рискуя собственной жизнью (представим, что тот вооружен)? Можно еще немного усложнить задачу: представим, что вы не видите происходящего, а лишь слышите в соседней квартире смутные крики. И не можете понять, что там происходит: недобровольный абьюз или добровольное соитие. Обязаны ли вы выяснять, что именно происходит, чтобы вмешаться?
Вариантов здесь может быть много. Скажем, хардкорные либертарианцы будет утверждать, что достаточно "не нарушать нап" и никаких позитивных моральных обязанностей у нас нет. Однако общепринятое мнение звучит скорее так: у нас есть обязанность вмешиваться в однозначных ситуациях, но нет обязанности рисковать своей жизнью или же добывать информацию там, где ситуация не кажется однозначной. Если бдительный гражданин услышит крики в соседней квартире, примется выяснять, что происходит, а затем бросится спасать жертву, рискуя жизнью - он будет считаться героем. Однако если он этого не сделает - его никто не будет обвинять. В общем, у нас есть обязанность вмешиваться, тогда когда а) мы располагаем ресурсами б) мы располагаем информацией.
Вроде бы все понятно о личной ответственности, но когда разговор переходит на уровень стран и государств, то начинается магия: возникают невидимые пуповины, которые связывают людей с их правительствами. Неважно насколько информированы вы были о происходящем, насколько могли повлиять - моральная ответственность переходит вам через невидимую пуповину, просто по факту наличия у вас паспорта и факта рождения внутри определенных линий на карте. Нам действительно свойственно мыслить категориями "сообществ". Однако такое мышление оказывается опасным. Во-первых, потому, что ту же схему нам нынче пытаются продать ребята с буквой Zю на юзерпиках, постящие Бодрова про поддержку "своей страны". Неважно, что именно вы пытаетесь продать - коллективную вину или коллективный восторг - важно, что вы разделяете предпосылку "мы все в одной лодке". В этом смысле позиция условного Стрелкова не отличается от позиции условного Эппле. Коллективное покаяние - это не способ "проработки травмы", а топливо для реваншизма, рессентимента, теорий формата "ножа в спину". Ведь коллективная сущность уже установлена - достаточно лишь изменить господствующую эмоцию. Во-вторых, коллективная вина размывает ответственность и мешает определять тех, кто ответственен индивидуально. Об этом еще Ханна Арендт писала. Если виноваты все, то почему судят именно Эйхмана?
Поэтому лучше придерживаться подхода, описываемого в начале. Ответственность лежит на тех, кто обладал ресурсами и информацией. Полагаю, что большая часть населения России не попадает под этот критерий - эти люди не располагают правдивой информацией о происходящем, а если располагают, то не имеют возможности повлиять на правительство РФ (кроме как бросившись с голыми руками на Росгвардию). Но зато под этот критерий осведомленной ответственности попадают разные "западные партнеры", которые, как минимум, с 2008-го года (тем более, с 2014-го) не могли не понимать с кем имеют дело, но продолжали заключать с путинским режимом выгодные сделки, одновременно отказывая в поставках оружия Украине. Теперь все эти люди, нажившие экономический и политический капитал на сотрудничестве с тиранией, будут рассказывать про коллективную вину Васи из Урюпинска, который предпочитает верить телевизору вместо того, чтобы сложить голову под дубинками Росгвардии.
Джордж Вашингтон.