портреты дидов на автомобилях

Убита Амина Окуева

17 сентября в Оренбургской области мужчина изнасиловал пятиклассницу, которой пообещал музыкальную колонку. Новость и видео задержания опубликовали СМИ Соль-Илецка

К мужчине домой девочку отпустила мать. Насильника зовут Юрий Гаврилов. Он известный на районе наркоман и уголовник, который оказался на свободе (помилован Путиным) после войны в Украине

ссылка на гифку

Мать пояснила, что 11-летняя школьница "по ее просьбе направилась к Гаврилову, который проживает по соседству. У него девочка должна была забрать музыкальную колонку" 

Мать пятиклассницы обнаружила, что та не вернулась, и пошла искать дочь. Дверь в квартиру подозреваемого была открыта, но женщина не зашла туда: "она решила, что девочка уже ушла гулять"

Вагнеровец, тем временем, завёл пятиклассницу в квартиру и надругался над ней. Угрожая расправой, он отпустил девочку и потребовал, чтобы та никому ничего не рассказывала. Девочка пообещала молчать. Мать встретила ребенка на улице и сразу все поняла по внешнему виду — школьница была вся в ссадинах и растрепанная

Сын Сердюкова не смог продать исторический особняк за 420 млн и подарил его маме

Рассказ о том, каково это, быть физлицом-иноагентом. И ещё одно напиминание о том, что в России узаконили сегрегацию, при которой некоторых людей назначают виновными за то, что существуют, и они могут искупить эту вину лишь собственной смертью

Пытаюсь вникнуть, что это тут на меня навесили. Итак, отныне я не просто филзицо, но еще и СМИ, причем иностранное. Это самое СМИ поглощает меня как частное лицо. Иными словами, я не могу быть просто Инной Карезиной даже тогда, когда у нормальных людей нерабочее время. По вечерам, по выходным - инагент не отдыхает, потому что он уже не совсем человек. Я могу избавиться от этого статуса, только если: 1) перестану распространять информацию. Всякую. Вообще, в том числе в сотсетях, на любых страницах интернет-изданий, в ю-тьюбе, в зуме и в очном формате; 2) перестану заниматься общественной деятельностью, которая теперь квалифицируется как политическая; 3) откажусь от иностранного финансирования, что бы это ни значило. Почему я получила это клеймо - мне не объяснят даже в суде. Ответчик скажет: "Основания мы суду покажем, а вам - нет". То, что делают с моей ж - не мое дело, я ведь уже не совсем человек.

ОК, ну тогда, может, воспользоваться теми пряниками, которые сулит статус иностранного СМИ? У папы была старинная присказка: "Возьми на полке пирожок с гвоздями. Гвозди съешь, пирожок положи на место". Исчерпывающее описание настоящей ситуации! Нет, я не могу получить аккредитацию в МИДе для наблюдения на выборах. Не получаю неприкосновенности при освещении уличных акций. Мне не положена даже такая бесполезная хрень, как беспошлинный ввоз автомобилей. Никаких привилегий, только обязательства.

Итак, обязательства. В течение месяца с момента внесения меня в эксель-документ я должна зарегить юрлицо. Неделя уже прошла. Если не успеваю - штраф. Для учреждения юрлица мне надо завести электронную подпись и юридический адрес, внести 10 тыс., измыслить устав. Для ведения дел понадобится бухгалтер, не пытайтесь бухгалтерить самостоятельно. Я должна сдавать не один, а два отчета - как юрлицо и как физлицо. Как физлицо - это прямо каждый поход в магаз. Просрочка или ошибка - штраф. Так, может, платить штрафы - и хрен с ними? Не получится: после двух административок за нарушение правил игры наступает уголовка на двушечку. Это еще не Игра в кальмара, но это уже не кино.

Ну а правилом игры, которое затронет всех вас, дорогие мои читатели, является, конечно же, дисклеймер. Я должна указывать все 24 слова. Кегль должен быть в два раза крупнее текста самого сообщения и располагаться вверху, а не внизу. Перед дисклеймером можно дать заголовок. В соцсетях технически невозможно сделать разные кегли в одном сообщении, поэтому капслок, который, строго говоря, не в двое больше строчных. Дисклеймер должен быть не только в постах, но и в комментах к постам друзей, и в комментах к собственным постам, уже отмеченным дисклеймером. Содержание не имеет значения. Прежде, чем написать кому-то слово "Спасибо", я должна предупредить, что я не совсем человек.

Требование размещать дисклеймер относится также к размещению на агрегаторах моих репетиторских объявлений. Прежде, чем сообщать школьникам, студентам и их родителям о своей профессиональной квалификации, я должна предупредить, что я не совсем человек Эту информацию они должны узнать раньше, чем что-либо другое обо мне. К оффлайн-выступлениям это тоже относится. Если оно сопровождается презентацией - это довольно удобно, просто первый слайд должен меня разоблачать. Если без презентации - я должна разоблачать себя устно теми же 24 словами. Зато тут - не каждый раз, когда произносишь реплику, а только в самом начале мероприятия.

Ну и вишенка на торте. За моей активностью в и-нете и моим прилежанием в отношении дисклеймера следит Государственный радиочастотный центр. Это просто машина. Она тупо фиксирует случаи отсутствия дисклеймера и генерирует протокол. Даже если повезет с майором, договориться и исправиться, чтобы отозвать протокол, не получится. Правила ты знаешь: две административки, третья - уголовка. Еще не Игра в кальмара, но уже - совсем не кино...

Сурс

12 октября 1967 года 55 лет назад, бунт в Слуцке: Сожженное здание суда, избитые милиционеры, сгоревшая заживо судья

Об этом пишет

Zerkalo

(В статье есть фото тех событий, но реактор не грузит картинки)

Убийство в центре Слуцка

В начале 1970-х в небольшом Слуцке проживали 35,6 тысячи человек (сегодня — более 61 тысячи). И тогда, и сейчас это был районный центр Минской области. Региональную тишь потрясло преступление: утром 9 апреля 1967 года в фонтане Слуцкого городского парка нашли труп молодого человека. Убитым оказался местный рабочий, каменщик Александр Николаевский. Выяснилось, что накануне его избили заведующий отделом культуры Слуцкого горисполкома Геннадий Гапанович и его родственник, рабочий сахарного завода Леонид Сытько.

Незадолго до этого Николаевский попал в больницу с язвой. Его навестили приятели, вместе с ними он выпил, после чего отправился на улицу для «продолжения банкета». В тот злополучный день он по ошибке забрел в дом, где жил Гапанович, и попытался открыть дверь его квартиры. Чиновник вместе с приятелем, также выпивавшие на кухне, после словесной перепалки спустили Николаевского с лестницы. В результате, как установило позднее следствие, тот получил перелом дужки шейного позвонка.

Николаевский после стычки отправился в сторону городского парка. По дороге у него открылось внутреннее кровотечение. От чего именно — от недолеченной язвы, от падения или от обеих причин — сказать сложно. Рано утром мужчину нашли мертвым и раздетым. По заключению судмедэкспертов, рабочего задушили особым приемом, при котором на шее у жертвы не остается характерных признаков.

Но по городу поползли слухи о причастности к убийству представителя власти (напомним, Гапанович работал в исполкоме, и, кроме того, был членом КПСС). К тому же стало известно, что прокурор не будет просить для предполагаемого убийцы высшую меру наказания, а предлагает осудить его по хулиганской статье, предусматривающей срок от 1 до 8 лет. Зная теперь все обстоятельства дела, можно сказать, что это, пожалуй, отчасти соответствовало тяжести преступления. Но народ считал иначе.

«Испорченный телефон» и требование смертной казни

Журналист Андрей Маховский писал, что по городу ходили следующие слухи. Мол, семьи Гапановичей и Николаевских враждовали еще с войны. Представитель первых якобы ушел в полицаи, вторых — в партизаны. Говорилось, что всю войну они гонялись друг за другом. В итоге Гапановича-старшего убили, после чего его трое сыновей дали клятву отомстить. Эта история была мифом, не соответствовавшим действительности, но народ решил, что чиновника спасают от неминуемого расстрела. Якобы пришедшие к власти полицаи и их пособники хотят спасти убийцу партизана.

Власти не сделали ничего, чтобы развеять эти слухи. Процесс назначили на 10 октября. Деревянное здание народного суда Слуцкого района, которое располагалось на улице Володарского (теперь — Максима Богдановича), не могло вместить всех желающих. Судьи просили у властей выделить более просторное помещение. Но те отказали. КГБ также рекомендовал провести суд в более просторном помещении, либо вывести микрофоны из зала на улицу. Но их не послушали.

Народ, собравшийся у зала суда, требовал для обвиняемых смертной казни. Поскольку большинство не знало, что происходит в зале заседания, возник «испорченный телефон». В первый день отец убитого заявил отвод составу суда, но его отклонили. Во второй — у людей случился конфликт с женой Гапановича. На третий день самого чиновника привезли в суд не в автозаке, как обычно, а на машине скорой помощи. Никакого особого отношения в данном случае к мужчине не было: утром один из заключенных Слуцкого изолятора вскрыл себе вены, и его на единственном автозаке срочно повезли в Минск, поэтому необходимой машины не было в наличии. Но люди искали во всех этих событиях скрытый смысл.

12 октября процесс решили прервать пораньше — примерно в три часа дня. Но конвоя не было, поэтому подсудимых не вывели из здания суда: стали ждать обещанное подкрепление. После 17 часов в здание полетели камни и колья. К тому времени около суда находились уже несколько тысяч человек.

Четверо выпрыгнули из окна, судья не рискнула
К пяти-шести часам вечера, то есть к концу рабочего дня, толпа вокруг здания суда стала увеличиваться. К 19 часам в Слуцк прибыл генерал Родин, начальник отдела Министерства охраны общественного порядка БССР, а также солдаты, которые оцепили здание суда. Но они были без оружия.

Когда наступила темнота, в здание суда бросили несколько бутылок с бензином, слитым из баков стоявших невдалеке машин. Но пламя удалось сбить огнетушителями. В 21 час генерал Родин приказал применить спецсредство «Черемуха» — слезоточивый газ. На пять-десять минут люди разбежались.

Под прикрытием дымовой завесы подсудимых вместе с конвоем вывели из здания, посадили в автозак. При этом один из милиционеров поменялся с Гапановичем своей одеждой.

«Люди ринулись к машине, — вспоминал водитель автозака Алексей Сименченко. — У меня был только один выход — двигаться вперед. На полном ходу пробил забор. Пока выезжал на центральную улицу, машину побили — ни одного целого стекла. Да и мне досталось — выбитые зубы, сломанные ребра, поврежденный позвоночник. Выбравшись на улицу Ленина, сразу взял курс на Минск, поскольку ехать в Слуцкое КПЗ (КПЗ — камера предварительного заключения, теперь это изолятор временного содержания или ИВС. — Прим. ред.) не решился».

Но народ не поверил, что Гапановича уже нет в здании суда. Начались столкновения с милицией и солдатами внутренних войск. Несколько человек проникли в здание суда, разлили бензин и подожгли его. Толпа не пропустила пожарные машины к зданию: стекла автомобилей били кольями, забрасывали камнями, угрожали водителям. Несколько человек пытались перевернуть автомобиль скорой помощи с ранеными солдатами.

В этот момент в здании суда на втором этаже находились пятеро человек. Четверо мужчин выпрыгнули из окна. Одного из них, начальника КПЗ Станислава Татура, толпа начала избивать, приняв за Гапановича. Когда опомнились, было уже поздно. От полученных травм и отравления газом он впоследствии скончался в больнице. Также в больнице позднее умер заместитель начальника РОВД Александр Егоров, попавший туда с сердечным приступом. Старший инспектор службы Борисенок и участковый уполномоченный Евдокимчик остались живы.

А вот судья Галина Алексеева не рискнула выпрыгнуть. Она осталась в здании и погибла в огне. Ранее, когда это было еще возможно, она отказалась покинуть суд, опасаясь за судьбу документов.

Для зачинщиков — высшая мера, остальным — сроки

Суд о поджоге здания суда начался в феврале 1968 года и продолжался чуть более трех недель. На скамье подсудимых оказались 17 человек. Двоих — Николая Гринюка и Ивана Попова — приговорили к высшей мере наказания, их посчитали зачинщиками беспорядков. Одного оправдали. Остальные получили различные сроки — от 5 до 15 лет (причем трое были несовершеннолетними). Всего к различным видам ответственности были привлечены около 70 человек.

В городе прошла серьезная кадровая чистка. Секретарей райкома, начальника горисполкома, начальника милиции и прокурора освободили от работы. Несколько партийных и советских работников получили выговоры. Со временем их перевели на работу в другие города.

Гапановича и Сытько осудили в другом городе. Гапановичу дали восемь лет. Он сидел в колонии в Орше. После освобождения жил в Барановичах. Умер в 2006 году.