пищевая промышленость

И тебя посчитаем. В России грядёт всеобщая маркировка товаров

Система всеобщей маркировки товаров скоро заработает в России. До 2024 года она должна будет охватить все основные группы промышленной продукции: от одежды и обуви до продуктов питания. Сейчас над созданием глобальной системы трудятся министерство промышленности и торговли и Минэкономразвития.

О глобальной маркировке товаров пока известно немногое: её идея в процессе разработки. Лишь недавно Минпромторг составил список товаров, подпадающих под обязательную маркировку. Соответствующий список министерство направило в правительство в конце марта, пишут «Ведомости». В списке находятся самые разные товары: духи, шины, блузки и пальто, детское питание, рис, макароны, чай, кофе, консервы, продукты из мяса и рыбы, пиво, соки, минеральная вода, бытовая химия, постельное белье и молочная продукция. Отправленный в правительство вариант не окончательный и может дорабатываться.

А пока тотальная маркировка только утверждается правительством, рассмотрим системы маркировки отдельных категорий товаров, о которых известно в разы больше.

С 1 января 2020 года в России станет обязательной маркировка всех лекарственных препаратов. Соответствующий законопроект Госдума приняла в конце декабря 2017 года. Для отдельных категорий лекарств маркировку могут ввести даже раньше 2020 года: конкретные сроки оставлены на усмотрение правительства.

Как выглядит. Для того, чтобы выявить все возможные «подводные камни» до старта маркировки лекарств в России развёрнут аналогичный пилотный проект. В его рамках лекарства маркируют метками DataMatrix. Это двумерный матричный штрих-код, применяемый для кодирования текста. Метки будут наносить на упаковку лекарства — такое кодирование обойдётся производителю дешевле, чем внедрение радиочастотных чипов. 

Кого затронет. Всех производителей и продавцов лекарств. Причём, ряд производителей лекарств ещё в ноябре 2017 года предупреждали о том, что тотальная маркировка может привести к росту себестоимости дешёвых препаратов и в результате — к их «вымыванию» с рынка.

В ноябре 2017 года глава Росздравнадзора Михаил Мурашко предлагал вводить маркировку поэтапно. По его мнению, к 31 марта 2018 года необходимо было промаркировать все препараты программы «Семь нозологий», к 30 июня — жизненно необходимых и важнейших препаратов (ЖНВЛП) стоимостью свыше 500 рублей, к 30 сентября — все ЖНВЛП стоимостью свыше 100 рублей.

Как отметил министр промышленности и торговли Денис Мантуров, эксперимент по маркировке лекарств уже помог пресечь ряд преступлений по распространению недоброкачественных препаратов.

В маркировку лекарств включились уже более 150 производителей и 1600 российских и зарубежных поставщиков. Обязательной маркировка лекарственных препаратов станет после установки на каждом фармпредприятии специальных двумерных сканеров. Министр подчеркнул, что правительство будет следить за тем, чтобы внедрение идентификационных знаков не сказывалось на увеличении конечной стоимости товаров.

Производителям лекарств неизбежно придётся нести расходы. Например, эксперты курганского «Синтеза» считают, что прямые затраты на оснащение одной линии оборудованием для маркировки и сопутствующих операций могут составить от 7 до 12 миллионов рублей, а суммарный объём инвестиций в проект превысит 200 миллионов рублей. Однако введение маркировки лекарств поможет убрать из продажи некачественную продукцию.

Кто регулирует. Единым оператором системы маркировки и прослеживания товаров определён Центр развития перспективных технологий (ЦРПТ), созданный на основе государственно-частного партнёрства, принадлежащий «Ростеху», «Петер-сервису» Алишера Усманова и «Элвис+ Групп» Александра Галицкого. Стоимость разработанного ЦРПТ комплекса оборудования для маркировки лекарств варьируется от 3,5 до 9,5 миллионов рублей в зависимости от комплектации.

Рекомендация «Пилота». Выбирая двумерный ручной сканер в аптеку, не тратьтесь на покупку очень дорогого устройства. Такие модели актуальны только в магазинах с большой проходимостью, где никак не обойтись без быстрого сканирования. Вместо этого выясните, насколько высоко качество считывания интересующей модели: оно должно позволять считывать даже повреждённые метки DataMatrix. Кроме того, подумайте, нужен вам проводной или беспроводной сканер. В принципе, если системный блок кассы располагается рядом с устройством, то проводной модели будет более, чем достаточно. Рекомендуем обратить внимание на двумерные ручные сканеры Zebra DS2208, DS4308-HD, Honeywell Voyager 1450G2D, Datalogic GRYPHON QD2400.

С 15 января текущего года в России стартовал пилотный проект по маркировке табачной продукции. Он продлится до 31 декабря 2018 года, говорится в размещённом на сайте кабмина постановлении «О проведении эксперимента по маркировке табачной продукции средствами идентификации и мониторингу оборота табачной продукции».

По замыслу чиновников, электронная маркировка сигарет должна подтверждать подлинность товаров и противодействовать незаконному ввозу, производству и обороту табачной продукции, в том числе и контрафактной. «[маркировка] является инструментом для обеспечения функционирования более прозрачного рынка, мониторинг перемещения продукции позволит оперативнее реагировать на применение незаконных схем по ввозу и обороту товара, неуплату необходимых платежей и сборов, а также позволит в перспективе осуществлять более точечный контроль, снизив общее количество контрольных мероприятий», — объяснил РБК представитель первого вице-премьера Игоря Шувалова.

Как выглядит. В ходе эксперимента на производстве на пачку и каждый блок сигарет наносится цифровой код DataMatrix. Он будет содержать информацию, которая может подтвердить подлинность продукции: наименование марки сигарет, дату, место и время их производства. Далее, по первичным документам осуществляется автоматизированный контроль движения штрих-кода и вывод из оборота на основе данных, полученных от контрольно-кассовой техники (ККТ).

Кого затронет. 90% производителей на рынке уже добровольно подключились к системе, маркируя продукцию метками DataMatrix. Поучаствовать в эксперименте решили и такие крупные ритейлеры, как X5 Retail Group («Пятёрочка», «Перекрёсток», «Карусель»), «Дикси». К слову, именно в одном из супермаркетов «Перекрёсток» 4 апреля продали первые пачки сигарет со специальной маркировкой. Импортёры табачной продукции подключатся к эксперименту с 1 июля 2018 года.

Как рассказал глава ассоциации «ТабакПром» Андрей Межонов: «По оценке международного агентства Nielsen, мы на конец 2017 года имели чуть более 4% нелегальной табачной продукции на территории России, при этом основная доля этой продукции поставлена на территорию РФ от стран-участников ЕАЭС. Мы надеемся, что внедрение маркировки поможет обелению рынка. Инициаторами проведения этого эксперимента была табачная индустрия».

«Я думаю, что все компании, которые занимаются производством, согласятся, что маркировка — это очень важный элемент защиты», — сказал директор по вопросам регулирования производства и оборота табачных изделий Philip Morris International в России Алексей Орджоникидзе, напомнив, что только представляемая им компания за последний год стала в 3,5 раза больше страдать от нелегального оборота. Отметим, что по данным исследовательской компании TNS, доля нелегальной табачной продукции в общем объёме на конец первого полугодия 2017 года составляла 4,6%, увеличившись в четыре раза по сравнению с показателем за весь 2016 год.

Кто регулирует.Функции оператора информационной системы в рамках эксперимента будет выполнять «на безвозмездной основе» ООО «Оператор-ЦРПТ». Это ООО является дочерней структурой Центра развития перспективных технологий. По данным «СПАРК-Интерфакса», в ЦРПТ 25% принадлежит концерну «Автоматика» (входит в «Ростех), 50% — АО «Петер-сервис» (поставщик биллинговых систем «Мегафона», основной владелец — USM Holdings миллиардера Алишера Усманова) и 25% — компании «Элвис-Плюс групп» основателя инвестфонда Almaz Capital Partners Александра Галицкого.

С 1 июня 2018 года в России стартует эксперимент по маркировке обуви. К слову, этот рынок занимает в стране третье место после продуктов и лекарств.

Как выглядит. Сейчас неизвестно, какая маркировка будет использоваться, и кто будет её производить. Однако эксперты склоняются к версии, что маркировать обувь станут всё теми же кодами DataMatrix.

Кого затронет. Участие в пилотном проекте пока будет добровольным для компаний. Это и производители, и импортёры, и продавцы обуви.

По словам владельца обувной сети Zenden (кроме одноимённой розничной сети управляет магазинами под брендами Thomas Munz и Mascotte) Андрея Павлова, маркировка обуви не предполагает сложных высокотехнологичных меток, поэтому внедрить на производстве её можно быстро и относительно недорого. Он уверен, что его сеть к июню будет готова к старту эксперимента. Проект должен обелить рынок и вытеснить недобросовестных игроков, считает Павлов.

С ним согласен и владелец сети магазинов и производителя обуви Ralf Ringer Андрей Бережной. По его словам, если речь идёт о внедрении специальных штрих-кодов, которые могут считываться на обычных кассах, это не станет проблемой для организованного ритейла.

Если же власти решатся на маркировку обуви при помощи RFID-меток, это будет означать, что обувным магазинам придётся покупать специальное оборудование для считывания. Если всё же будут внедрены метки DataMatrix, то проблем действительно не возникнет, поскольку магазины обуви итак оснащены двумерными ручными сканерами.

С 1 июня 2018 года в России стартует эксперимент по маркировке драгметаллов и камней, а также изделий из них. Соответствующее постановление премьер-министр России Дмитрий Медведев подписал 24 марта.

Как выглядит. Ранее предполагалось, что на бирках ювелирных изделий разместят QR-код, который поможет покупателю проверить их подлинность. А позже на изделиях появится нанометка. «Разработана технология и уже применяется в ряде государств — [технология] нанометок, которые наносятся на камни. Метки настолько маленькие, что не влияют на потребительские свойства камня, их невозможно так [увидеть без специального оборудования], но они читаются машинами», — рассказывал замминистра финансов Алексей Моисеев. При этом в Минфине уточняли, что нанометки — дорогостоящая технология, поэтому министерство планирует внедрять её поэтапно. «На первом этапе мы ограничимся нанесением [маркировки] на сопроводительные бирочки», — анонсировал Моисеев.

Кого затронет. Результаты эксперимента покажут, можно ли при помощи маркировки контролировать оборот драгоценностей. Всего в перечень видов драгоценностей, подлежащих маркировке, входит 14 товарных номенклатур (ТН ВЭД), в том числе несортированные и промышленные алмазы, рубины, сапфиры и изумруды, серебро и золото в необработанном виде, монетарное золото, необработанная или в виде порошка платина, ювелирные изделия и их части из серебра и прочих драгоценных металлов.

По словам участников рынка ювелирных изделий, они поддерживают идею правительства. Член совета директоров Московского ювелирного завода Валерий Морозов отметил, что маркировка позволит обеспечить прозрачность всех процессов от производства до реализации, оградив покупателей от обмана со стороны недобросовестных продавцов. При этом он выразил надежду, что внедрение маркировки не потребует от игроков рынка дополнительных крупных затрат.

Кто регулирует. Продлится эксперимент до 1 ноября. На этот период проводить его уполномочены Минфин, Федеральная таможенная служба, Федеральная налоговая служба, Росфинмониторинг, Гохран России и Российская государственная пробирная палата.

До 1 декабря 2018 года Минфин должен оценить итоги эксперимента и представить отзыв в правительство, которое примет решение об эффективности введения маркировки для драгоценностей.

В отличие от табака и обуви, оператором и разработчиком интегрированной информационной системы в сфере контроля за оборотом драгоценностей будет АО «Гознак». Компания сама предложила взять на себя эти функции и будет осуществлять их на безвозмездной основе, отмечается в постановлении.

В постановлении правительства «Госзнаку» было поручено до 2 апреля определить требования к самой информационной системе и обеспечению защиты содержащихся в ней данных. Каким образом будет реализована маркировка изделий, определит Минфин.

Вице-премьер Аркадий Дворкович на съезде Национального союза производителей молока заявил, что действующую в пилотном режиме систему маркировки лекарств можно протестировать и на молочной продукции. По его мнению, такая система для производителей не станет обременительной с финансовой точки зрения, но окажется эффективной для контролирующих органов.

Более того, с июля текущего года в России вводится обязательное оформление ветеринарно-сопроводительных документов в электронном виде. Для этих целей была специально создана автоматизированная информационная система «Меркурий». Как говорят её создатели, система «предназначена для электронной сертификации и обеспечения прослеживаемости поднадзорных государственному ветеринарному надзору грузов при их производстве, обороте и перемещении по территории Российской Федерации в целях создания единой информационной среды для ветеринарии, повышения биологической и пищевой безопасности».

Как выглядит. Электронные сертификаты можно назвать аналогом электронной маркировки. Поскольку государство намерено с их помощь отследить всю цепочку от производства до продажи продуктов. И в том случае, если на одном из отрезков цепи «Меркурий» обнаружит нарушение, то движение товара будет остановлено.

Кого затронет. Обязательную регистрацию в «Меркурии» должны пройти производители и продавцы товаров, поднадзорных Государственному ветеринарному контролю. Это молокозаводы, мясокомбинаты, птицефабрики, производители морепродуктов, а также компании по логистике, торговые сети и розничные продавцы, связанные с реализацией товаров животного происхождения. Все они должны будут получать электронные сертификаты, формируемые в «Меркурии». Отсутствие документа ведёт к штрафу: он составит от 3 000 рублей, если будет выписан на водителя как должностное лицо, либо от 10 000 до 20 000 рублей — на юридическое лицо. В последнем случае наказанием также может стать приостановление деятельности на срок до 90 суток.

И если у ритейла особых проблем с «Меркурием» быть не должно — бухгалтерия и документооборот у них и так идут в электронном виде, то с поставщиками дела обстоят сложнее.

Так, по данным ТАСС, половина поставщиков X5 Retail Group пока не готовы к переходу на работу с «Меркурием» с 1 июля 2018 года. «В настоящий момент у Х5 около 1,5 тысячи поставщиков продукции, подлежащей ветеринарной сертификации с 1 июля 2018 года. Из них порядка 50% не подтвердили готовность к работе в федеральной государственной информационной системе (ФГИС) «Меркурий», либо не провели комплекс мероприятий по внедрению ФГИС в собственные бизнес-процессы", — отметил представитель компании. Он подчеркнул, что среди компаний, которые пока не готовы к переходу на эту систему, почти 35% входят в сотню самых крупных поставщиков X5 Retail.

Кто регулирует. Система «Меркурий» находится в ведении Министерства сельского хозяйства Российской Федерации и Россельхознадзора.

Источник: https://sohabr.net/habr/post/353344/

Немного позитива в эти тяжелые дни. Ответ запада на признание ЛНР и ДНР

Санкции Великобритани

Великобритания ввела санкции против пяти российских банков и трёх физических лиц.

Санкции против трёх очень высокопоставленных лиц - Геннадия Тимченко, Бориса и Игоря Ротенбергов. Любые активы, которые у них есть в Великобритании, будут заморожены, им будет запрещён въезд в Великобританию, всем британским компаниям и лицам вести с ними дела запрещено.

Под британские рестрикции попали следующие банки: «Россия», Промсвязьбанк, Акционерное общество коммерческий банк «Индустриальный сберегательный банк», Генбанк и Черноморский банк развития. Все активы этих банков в Британии будут заморожены.

Так же британские власти хотят помешать российским компаниям привлекать средства на биржах Лондона

Это только "первый транш" санкций, которые правительство Британии готово ввести и при необходимости будут быть введены и другие ограничения.

Санкции ЕС

Страны-члены Евросоюза единогласно одобрили санкции против России из-за признания самопровозглашенных республик Донбасса.

Евросоюз ввел санкции против 351 депутата Госдумы, а также 27 физических и юридических лиц из-за признания самопровозглашенных ДНР и ЛНР.

"Никаких больше шопинга в Милане, вечеринок в Сан-Тропе, алмазов в Антверпене", - написал глава европейской дипломатии в Твиттере, но вскоре удалил этот твит. По моему зря удалил.

Санкции также будут направлены на организации, финансирующие российские операции на Донбассе, а также банки, финансирующие людей, "принимающих решения" в России, и представителей оборонного сектора.

Также принято решение ограничить доступ России к финансовому рынку и рынку капитала ЕС

Это лишь часть мер, которые ЕС готовы ввести против России.

В списке физических лиц, в частности, министр обороны РФ Сергей Шойгу, глава администрации президента Антон Вайно, большая группа военных, а также вице-спикер Госдумы Петр Толстой, официальный представитель МИД России Мария Захарова, руководитель телеканала RT Маргарита Симоньян и (вишенка на торте) телеведущий Владимир Соловьев. Захарова уже назвала новые санкции нелегитимными.

Суть санкций в замораживании активов указанных лиц, если эти активы обнаружатся на территории ЕС, запрете на въезд в страны Союза и транзит через них.

Санкции Германии

Олаф Шольц поручил приостановить процесс сертификации газопровода "Северный поток-2", заявив, что в своих действиях Россия "зашла слишком далеко".

Санкции Канады

Первый раунд экономических санкций запретит канадцам вести все финансовые дела с "ЛДНР".

Санкции Канады также коснутся членов Госдумы РФ, проголосовавших за решение о признании "ЛДНР", а также запретят канадцам участвовать в покупке российского суверенного долга.

Эти меры будут действовать до тех пор, пока не будет восстановлена ​​территориальная целостность Украины.

Санкции США

Прямая речь Байдена: "Кто такой, ради Бога, Владимир Путин, чтобы решать, где провозглашать новые независимые государства в мире на территории соседних государств? Это вопиющее нарушение международного права и йдет вразрез с предостережениями международных партнеров России."

Американское правительство вводит финансовые санкции против двух российских банков, олигархов и блокирует погашение госдолга РФ на западных рынках ценных бумаг.

США ввели санкции против двух российских государственных банков: "Внешэкономбанк" и "Промсвязьбанк". Сайт первого перестал работать после объявления санкций.

Объем активов российских банков, которые Минфин США заморозил в рамках введения санкций составляет $80 млрд.

Под управлением Внешэкономбанка находятся Корпорация МСП, Российский экспортный центр, ЭКСАР, «Роснано», «Сколково», Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере, Фонд инфраструктурных и образовательных программ и Фонд развития промышленности.

А также под санкции попали их 42 дочерние компаний, полный список по ссылке.

Санкции против госдолга России предполагают, что российское правительство не сможет совершать финоперации на западных рынках (как в США, так и в Европе) ценных бумаг для финансирования госбюджета.

Кроме того, американский президент пообещал ввести персональные санкции против российских топ-бизнесменов и членов их семей. По словам Байдена, российская элита, приближенная к Кремлю, также должна "пострадать" из-за нарушения Россией международного права.

Александр Бортников - директор Федеральной службы безопасности (ФСБ) Российской Федерации, Петр Михайлович Фрадков – председатель и генеральный директор ПСБ, Кириенко Владимир и его сын,  заблокировано все имущество и интересы в собственности вышеупомянутых лиц, находящихся в США или имеющихся во владении или контролируемых лицами США, а так же ряд других запретов. Кроме того, к финансовым учреждениям и другим лицам, осуществляющим определенные операции или деятельность с лицами, попавшими под санкции, могут быть применены принудительные действия.

В случае дальнейшей эскалации Россию ждут все более жесткие экономические и политические санкции, которые не сравнимы с мероприятиями, введенными в 2014 году после российской аннексии Крыма.

Соединенные Штаты готовы при необходимости ввести санкции в отношении российских "Сбербанка" и ВТБ. Администрация Джо Байдена не исключает отключения России от Swift.

Госсекретарь США Энтони Блинкен и глава МИД Франции Жан-Ив Ле Дриан отменили запланированные ранее встречи с главой МИД РФ Сергеем Лавровым.

Санкции Японии

Новые санкции против России готовят также в Японии. Они могут затронуть экспорт полупроводников и высокотехнологической продукции с использованием искусственного интеллекта.

Выступление Ильи Яшина в Басманном суде 7 ноября 2022

Александр Тарасов

Мировая революция-2

Возвращение к глобальной революционной стратегии с учетом опыта XX века

Всемирно-историческое[1] поражение советского блока в III Мировой («холодной») войне дает нам возможность вернуться наконец к теме революционной глобальной антибуржуазной стратегии.

На протяжении XX века такая стратегия, основанная на глобальном видении и классовом подходе, предлагалась всего два раза. Первая была предложена большевиками, хорошо понимавшими, что судьба Русской революции зависит от революции мировой, что никакое «построение социализма в одной отдельно взятой стране» невозможно — и сознательно делавших ставку на мировую революцию. Для осуществления этой цели, собственно, и был создан Коминтерн.

Первоначально мировая революция мыслилась как революция в развитых европейских странах, но довольно быстро большевики перенесли свое внимание на страны «третьего мира», в первую очередь на колониальные и полуколониальные страны Азии.

Эта стратегия была отброшена после контрреволюционного сталинского термидорианского переворота. Пришедшая к власти в СССР в ходе этого переворота мелкая буржуазия (конкретно — чиновничество, а по социальному происхождению в основном — мелкая сельская буржуазия) ни в коем случае не была заинтересована в продолжении революции, в революционной борьбе и в неизбежно связанных с нею рисках. Как всякая буржуазия, она стремилась к стабильности (и тот факт, что в специфических советских условиях чиновничество было лишь виртуальной мелкой буржуазией, сути дела не меняет, поскольку стабильность — это категория социальной психологии, социального поведения). Революционная стратегия классового конфликта была заменена контрреволюционной стратегией Realpolitik. Классовая позиция была заменена государственной, то есть противостояние классов и их политических представителей было заменено противостоянием государств и — позже — противостоянием военно-политических блоков (НАТО против Варшавского Договора, Запад против Востока и т.п.). Это явилось откатом к классической политике, всегда проводившейся на международной арене государствами, основанными на классовой эксплуатации.

Утвердившийся в СССР (а позже и в его сателлитах) общественный строй — суперэтатизм (о суперэтатизме подробнее см. в моей статье «Суперэтатизм и социализм». — «Свободная мысль». 1996, № 12), основанный на сочетании индустриального способа производства с государственной собственностью на средства производства, будучи парным и в подлинном смысле слова альтернативным капитализму (альтернатива, напоминаю, это выбор из двух и более равных вариантов) в рамках одного — индустриального — способа производства, объективно был ориентирован на включение в единую с капитализмом мировую экономику, на мирное сосуществование, а не на войну до полной победы.

Безусловно, советская верхушка со времен сталинизма была готова отказаться от противостояния с буржуазным миром, но не могла этого сделать из-за позиции буржуазного мира: экспроприация средств производства у частных собственников настолько испугала буржуазию и послужила настолько опасным примером, что отказ от конфликта между СССР и капиталистическими странами мог быть основан только на возвращении экспроприированной собственности ее прежним владельцам и показательной экзекуции экспроприаторов. Понимание этого заставило сталинское, а затем и постсталинское руководство продолжать государственное, военное и идеологическое противостояние с Западом, тем более что апелляция к Октябрю 1917 года была единственным основанием легитимности этого руководства.

Однако стратегия государственного противостояния была изначально обречена на провал: это была типичная, хорошо известная из истории классовых эксплуататорских обществ стратегия, основанная на государственной мобилизации, то есть в конечном счете на материально-техническом противостоянии наличных сил и ресурсов (включая военную и людскую силу). Очевидно, что СССР (даже с сателлитами) был слабее (имел меньше ресурсов), чем остальной мир (мир капитализма). Кроме того, по причинам идеологического характера (поскольку советская суперэтатистская верхушка вынуждена была пользоваться чуждой себе социалистической идеологией — как прикрытием) СССР не мог так откровенно грабить и эксплуатировать страны «третьего мира», как это делал Запад.

Следовательно, поражение СССР с союзниками в этом глобальном противостоянии было лишь вопросом времени. Это поражение и случилось 15 лет назад — у нас на глазах — вскоре после того, как на Западе возникли ТНК с объемом капитализации, превосходящим объем капитализации СССР (надо понимать, что в мировой экономике Советский Союз выступал как одна огромная монополия, которая была вынуждена — в отличие от западных монополий — конкурировать со всеми по всем видам продукции, во-первых, и тратить огромную часть прибыли на поддержание вооруженных сил и социальные цели, во-вторых).

Классовый конфликт, в отличие от государственного, развивается по другим законам и основан на другом принципе: это не борьба разных стран и блоков, когда противоборствующие силы готовы в пределе к тотальному уничтожению всего населения и всего народного хозяйства на территории противника, а борьба противоборствующих классовых сил за одни и те же народнохозяйственные объекты (и ресурсы). Ни одна из сторон в этой борьбе не заинтересована в разрушении и уничтожении (тем более тотальном) этих объектов и ресурсов. Никакой самый оголтелый реакционер не будет сбрасывать атомную бомбу на свои заводы только потому, что эти заводы в данный момент захвачены его же рабочими. Именно этот фактор ограничения дает реальную возможность революционным силам победить даже в тех случаях, когда противник объективно сильнее.

Второй раз глобальная революционная стратегия в XX веке была предложена Эрнесто Че Геварой — в его знаменитом «Письме на Триконтиненталь». Напомню, что в этом письме Че провозглашал США врагомчеловечества, призывал к созданию «двух, трех, многих Вьетнамов» в странах «третьего мира» — с тем чтобы, во-первых, отрезать империалистические страны от расположенных в «третьем мире» сырьевых, энергетических и экономических баз империализма, а во-вторых, чтобы втянуть империализм в такое число локальных военных конфликтов на территории капиталистической периферии, которое заставило бы империализм надорваться экономически.

Фактически Че предложил стратегию глобальной партизанской войны — с обязательным переносом ее на территорию стран «первого мира», чтобы противник не мог себя чувствовать спокойно даже в своих цитаделях, в капиталистической метрополии, чтобы он вынужден был вести вооруженную борьбу у себя дома и чтобы эта борьба усугубляла его экономические и политические проблемы, неизбежно подталкивая «первый мир» к открытым классовым конфликтам.

Эту стратегию Че предложил всем противникам империализма, включая, конечно, и советское руководство. Хотя к тому времени никаких иллюзий относительно СССР Че уже не испытывал, он понимал, что объективно — пусть даже вопреки воле советской номенклатуры — СССР являлся противником западного империализма. Однако контрреволюционное советское руководство, как и следовало ожидать, отвергло стратегию Че как «авантюристическую». Ярлык «авантюристов» был наклеен и на всех приверженцев стратегии, предложенной Че Геварой. Нет сомнений, что в конце 60-х — начале 70-х годов советская номенклатура — как социальная группа — уже готовилась к тому, чтобы стать не только управленцами, но и собственниками, то есть к отказу от чуждой себе социалистической идеологии и к включению стран Восточного блока в мир капитализма. Даже «нефтяной кризис» 70-х, наглядно продемонстрировавший правоту точки зрения Че Гевары, никак не повлиял на поведение советской номенклатуры.

Между тем сами империалисты по достоинству оценили предложенную Че Геварой стратегию. Не случайно Збигнев Бжезинский позже цинично признавался, что во времена Рейгана именно стратегия «два, три, много Вьетнамов» была сознательно применена Вашингтоном против Советского Союза: СССР заставили втянуться — с разной степенью вовлеченности — в целую серию конфликтов по всему миру (Афганистан, Польша, Эфиопия, Ангола, Мозамбик, Камбоджа, Никарагуа) для того, чтобы советская экономика надорвалась. Стратегия Че, как и следовало ожидать, оказалась успешной.

Кроме того, элементы этой стратегии активно использовались США для дестабилизации левых режимов. Например, де-факто партизанская война, развернутая руками ультраправых в Чили при Альенде, направленная на уничтожение народнохозяйственных объектов и в первую очередь инфраструктуры (подрывы мостов, дорог, линий электропередач и электростанций, шахт и т.п.), быстро создала экстраординарные экономические проблемы, вызвала недовольство режимом Альенде у значительной части населения и успешно подготовила военный переворот 11 сентября 1973 года.

Экономическое эмбарго, направленное на лишение неугодных Вашингтону режимов притока ресурсов и товаров извне, широко использовалось и используется до сих пор Соединенными Штатами в качестве орудия дестабилизации.

Перенос боевых действий на территорию противника («экспорт контрреволюции») был успешно опробован в Афганистане (с территории Пакистана), Мозамбике (с территории ЮАР), Анголе (с территории оккупированной ЮАР Намибии), Никарагуа (с территории Гондураса).

В то же время противники империализма нигде не пытались использовать свою территорию как тыловую базу активной партизанской войны, с которой силы революции как периодически, так и методически могли бы успешно наносить удары по классовому противнику. Нигде не проводилась массовая стратегия разрушения инфраструктуры с целью дестабилизации экономики. Никто не пробовал блокировать, парализовывать или разрушать традиционные пути, по которым материальные ресурсы «третьего мира» переправляются в «первый». Никто не пытался даже дезорганизовать работу биржи путем устройства компьютерных сбоев (хотя очевидно, что это легко сделать)! И т.д., и т.п. Напротив, те слабые — вынужденно слабые, в силу ограниченности в людях и в средствах — попытки перенести войну в метрополию, которые были сделаны революционерами в странах «первого мира», были ошельмованы контрреволюционным советским руководством, на этих революционеров были наклеены ярлыки «провокаторов», «агентов ЦРУ» (или Пекина), а затем советское руководство с удовольствием приняло логику политического врага (Вашингтона), приравняв революционную вооруженную борьбу к терроризму.

Но если анализ Че Гевары был верным для конца 60-х годов XX века, то еще более верным он является сегодня. С последних десятилетий XX века — и особенно после краха СССР и Восточного блока — со всё возрастающей скоростью идет процесс закрытия или консервации добывающих отраслей в странах «первого мира» и вынос добывающей промышленности в «третий мир». Позже к нему активно добавилась тактика свертывания промышленного производства в странах «первого мира» и перевод промышленного производства в страны «третьего мира». Это значит, что метрополия все откровеннее материально зависит от периферии, а следовательно, становится все более уязвимой для стратегии мировой партизанской войны.

Если усреднить данные шести разных справочников по международной экономике, получаем, что в 2000–2002 годах зависимость капиталистической метрополии (включая Австралию, Новую Зеландию и Израиль) от периферии выглядела так:

по энергоносителям — 52% (а если брать только углеводородное сырье, то 79%);

по металлам — 81%;

по сырью для химической промышленности — 89%;

по сырью для пищевой промышленности и по сельскохозяйственной продукции — 46%;

по сырью и готовой продукции легкой промышленности — 67%.

На самом деле, однако, эта зависимость еще больше, так как официальная статистика не отражает реального положения. В качестве примера приведу макиладоры. Мексиканские макиладоры делятся на три категории в зависимости от их юридического статуса. Так вот, продукция макиладоров третьей категории (пользующихся правом экстерриториальности) не попадает в статистику Мексики, а учитывается статистикой США. Но при этом и сами предприятия расположены за пределами США, и работают на них не граждане США, а мексиканские рабочие (которых североамериканская статистика, разумеется, не учитывает). Таким образом, получаем, что официальная статистика США, учитывая продукцию американских компаний, произведенную в макиладорах, не только преувеличивает общий объем производства США, но и завышает производительность труда американских рабочих.

Существует масса частных примеров, подтверждающих несоответствие официальной статистики реальному положению дел. Скажем, у меня когда-то был компьютер, привезенный из США. По всем документам он проходил как PC «белой сборки», произведенный в Силиконовой долине. Когда компьютер сломался и был разобран, обнаружилось, что в Силиконовой долине была произведена лишь материнская плата, а все остальное — на Тайване, в Индонезии, Сингапуре, Малайзии, Таиланде, Индии и Южной Корее. Хотя, безусловно, статистика уже посчитала этот компьютер как «произведенный в США». Другой пример: одна из моих бывших учениц, живущая ныне в Мюнхене, купила мужу костюм для торжественных случаев — в магазине, торговавшем только немецкой дорогой мужской одеждой. По всем документам выходило, что костюм произведен солидной и известной немецкой фирмой. И лишь дома, проглаживая изнутри брюки, моя ученица обнаружила в шве крошечный ярлычок, из которого следовало, что костюм на самом деле сшит в городе Орша (в Белоруссии). Опять-таки, нет никаких сомнений, что этот товар учтен статистикой как произведенный в ФРГ.

Говоря иначе, капиталистическая метрополия («первый мир») превратилась в коллективного эксплуататора капиталистической периферии («третьего мира»). За счет сверхприбылей, извлекаемых западными монополиями из «третьего мира», в странах «первого мира» производится — через систему перераспределения доходов с помощью налогов — массовый подкуп населения, в том числе широких слоев трудящихся. Это значит, что метрополия приобретает все более отчетливый характер паразитического образования — подобно метрополии в Римской империи, жившей за счет эксплуатации и ограбления провинций и соседних земель.

В самом подкупе трудящихся правящими слоями и классами нет ничего нового или удивительного: этот феномен давно описан классиками марксизма на примере «рабочей аристократии». Просто сегодня грандиозность сверхприбылей позволяет распространить эту стратегию на куда более широкие слои населения.

Одновременно с этим правящие слои и классы стран капиталистической метрополии, сделав вывод из опыта большевистской и других революций, проводят сознательную политику, направленную на максимальное сокращение численности рабочего класса (и в первую очередь промышленного пролетариата) в странах «первого мира» — с тем чтобы изменить классовый состав населения, увеличить число мелких собственников и лиц, занятых в секторе обслуживания и развлечений, лиц, напрямую зависящих от интересов правящих классов и принадлежащих зачастую уже к паразитическим или полупаразитическим социальным группам. Торговцы, лакеи, проститутки и шуты вытесняют тех, кто своим трудом производит материальные блага — основу любой цивилизации.

Это значит, что традиционная ориентация левых в странах метрополии на рабочий класс обречена на поражение: во-первых, потому что подкупленный рабочий класс не может быть революционным, а во-вторых, потому что и сам этот рабочий класс численно очень быстро сокращается, что, разумеется, ведет к падению его влияния в обществе. Деградация социал-демократов и лейбористов до неолибералов вовсе не является случайной и тем более не является продуктом чьей-либо злой воли: это естественный ответ на социальные изменения, происходящие в Западной Европе.

Отсюда вытекает отсутствие перспектив революции в странах «первого мира» (паразиты и эксплуататоры не бывают революционерами) и перемещение революционных центров в страны «третьего мира». У левых в странах «первого мира» нет будущего — если, конечно, не считать «будущим» повторение позорного пути европейских социал-демократов и лейбористов, предавших свои идеалы и превратившихся в орудие крупного капитала.

В высшей степени показательно то, что современные левые стран метрополии не смогли предложить никаких стратегий борьбы, кроме реформистских: борьбы за права меньшинств, за женское равноправие, за права иммигрантов и бездомных, в защиту окружающей среды и т.п. — то есть предложили действия, направленные на частичное улучшение капитализма (что позволяет сделать капитализм привлекательным для большей части людей и, таким образом, уменьшить число борцов за социализм), а не на уничтожение его. Все это, разумеется, совершенно не опасно для власти капитала.

Точно так же не опасен для капитализма и так называемый антиглобализм — тем более в его цинично реформистском виде, проповедуемом АТТАК (отчисление процента от финансовых спекуляций предполагает заботу о процветании и расширении этих спекуляций), и в его карнавальном виде, столь нравящемся западным левым (карнавал по определению не борьба, а спектакль— еще Меттерних говорил: пока народ танцует — он не опасен).

В организационном же плане стратегия, предложенная «антиглобалистами» —массовые движения вместо «тоталитарных» строго централизованных организаций — бесперспективна, потому что, во-первых, эти движения прозрачны для классового противника и его спецслужб, а во-вторых, потому что политический противник уже нашел и опробовал на практике противоядие этой стратегии: научился сам создавать — в том числе и с помощью финансового подкупа — массовые общественные движения контрреволюционного, реакционного характера. Это показал опыт «цветных революций» в Югославии, на Украине и в Грузии (и — что менее известно — в Болгарии и Румынии).

Современные западные левые продемонстрировали свое убожество уже тем фактом, что не смогли возглавить (не говорю: организовать)ни один случай массового радикального противодействия политике неоглобализма в странах «первого мира» — начиная с уличных боев с полицией рыбаков и портовых рабочих в Испании и кончая беспорядками во французских HLM-ах.

Есть, однако, возможность спасти свою репутацию — у тех левых из стран «первого мира», кто сознательно отдаст все свои силы, всю свою жизнь революционной борьбе в странах «третьего мира». Собственно, отдельные западные левые 60–70-х годов показали такой пример еще в XX веке: те французские, испанские, итальянские товарищи, кто присоединился к герилье в странах «третьего мира»; те североамериканские левые, кто счел необходимым приехать в Венесуэлу, чтобы стать советниками правительства Уго Чавеса, а также и те, кто (как РАФ в ФРГ) открыто провозгласил себя вооруженным агентом революционных сил «третьего мира» в «первом».

Вообще говоря, навязывавшаяся всему мировому левому движению из Москвы в советский период точка зрения, согласно которой наиболее развитые капиталистические страны находятся ближе всего к социалистической революции, — точка зрения не марксистская,не диалектическая и не научная, а позитивистская. Сам Маркс был диалектиком и хорошо понимал, что общественный прогресс в классово разделенных, эксплуататорских обществах протекает не по позитивистским схемам, а проводится в жизнь теми силами, которые предварительно оказываются жертвами этого прогресса, — и прямо писал об этом в «Нищете философии».

Единственной перспективной глобальной революционной стратегией сегодня становится стратегия создания революционных очагов в странах «третьего мира», установление горизонтальных связей между этими очагами — с игнорированием «первого мира», его основных имперских культурных институтов и языков — с последующей вооруженной борьбой, организацией восстаний, созданием «освобожденных зон» и захватом власти в конкретных странах, которые затем сознательно должны стать тыловыми базами мирового революционного процесса.

Эту стратегию невозможно было осуществить в начале XX века: суперэтатистские революции, подобные большевистской, де-факто решали задачи революций буржуазных (индустриализация, решение аграрного вопроса и осуществление культурной революции), и потому страны тогдашней периферии и полупериферии (где, собственно, и происходили антибуржуазные революции) вынуждены были учитьсяу стран метрополии, обращаться к их культуре и технологиям. Более того, горизонтальные связи — по причине неразвитости коммуникаций, информационных технологий и национальной обособленности мира — между революционными силами стран периферии было очень трудно наладить (по этой причине, например, революционеры колоний Британской империи вынуждены были общаться через метрополию и на языке метрополии).

С глобализацией эти препятствия устраняются. Более того, нет никакой нужды обращаться к культуре современного Запада, так как это культура деградации: после 70-х годов XX века культура и гуманитарные науки стран метрополии, разложенные постструктурализмом и постмодернизмом, так и не явили миру никаких серьезных достижений (что, кстати, типично для паразитических обществ). В начале XX века капитализм был на подъеме, буржуазия — если смотреть не с национальных точек зрения, а с точки зрения планетарной — все еще была восходящим классом, связанным в первую очередь с реальным материальным производством. Сегодня же капитализм обозначил пределы своего качественного развития, продолжая развиваться лишь количественно, хищнически исчерпывая при этом планетарные запасы, а класс буржуазии связан в первую очередь со сферой финансов— и даже внутри этой сферы преимущественно со спекулятивным, виртуальным капиталом. У сегодняшнего капитализма неттакого опыта, который есть смысл заимствовать антикапиталистическим силам.

Победа масскульта в области искусства и литературы, победа постмодернизма и отказ от научного подхода в области гуманитарных наук, победа «мультикультурализма» и «политкорректности» в социальной жизни, победа обскурантизма, религиозного фундаментализма и неолиберализма в идеологии на современном Западе — не случайность, а закономерность, связанная с паразитическим характером метрополии. Искусство и литература, философия и гуманитарные науки современного Запада не имеют более никакой прогрессивной общественной ценности (это относится и к западным левым — достаточно сравнить откровенно масскультовские, на грани бульварщины, бестселлеры Тони Негри «Империя» и «Multitude» с его же действительно серьезными и по-настоящему пионерскими работами 60–70-х годов). Мы наконец дожили до момента, когда можно и нужно не учиться культурно у развитых капиталистических стран (учиться там нечему), а развиваться самостоятельно на основе противостояния буржуазной «культуре».

К сожалению, техническое превосходство «первого мира» невозможно игнорировать. И речь идет не только о военном превосходстве, но и — в первую очередь — о превосходстве в области контролянад политической и общественной сценой, над организациями и индивидами, контроля за социальным поведением и социальным действием. Империализм активно разрабатывает и внедряет в жизнь — с помощью спецслужб, получивших исключительные права и полномочия (для этого и была развязана «антитеррористическая» истерия) — методы и механизмы тотальной слежки и тотального контроля, а следовательно, и тотального подавления.

Это значит, что — по общим правилам — смогут выжить, закрепиться и создать революционные очаги сопротивления только те революционные силы, которые окажутся непрозрачными для империализма. Говоря иначе, революционные силы нуждаются в зонах автономии. Опыт XX века показал, что эффективными зонами автономии являются такие формы организации, которые игнорируют законы и волю классового и политического врага и на которые классовый и политический враг не может эффективно влиять в силу того, что не располагает достоверной информацией о положении в них. Это, например, подполье и партизанский отряд.

Классовый и политический враг навязывает свои правила игры через государство как машину прямого классового подавления и через «гражданское общество» — как дублирующую (формально независимую от государства) систему классового подавления. Однако еще Грамши указывал, что именно из-за наличия при капитализме этой дублирующей репрессивной системы — «гражданского общества» — революционные силы смогут победить, лишь противопоставив институтам буржуазного «гражданского общества» институты своего, антибуржуазного «контр-гражданского общества», то есть создав такую общественную сферу, которая непрозрачна для противника и на территорию которой он не допускается. Опыт XX века показал, что это — территория революционной культуры и институтов революционного «гражданского общества», в наиболее полном виде осуществленных в практике герильи (опыт Китая, Вьетнама, Кубы, Гвинеи-Бисау, Никарагуа).

Все же попытки играть на чужой территории — на территории буржуазного «гражданского общества» — потерпели неизбежное поражение, поскольку были стратегией легальной деятельности — на условиях противника, внутри этого общества (с иллюзорной целью «захвата гегемонии»)вместотого, чтобы быть стратегией разрушения, уничтожения буржуазного «гражданского общества».

Стратегически верным является не дублирование институтов буржуазного «гражданского общества» и буржуазных культурных институтов, аотказот них, замену их другими институтами — такими, создания которых требуют непосредственные задачи мировой революции. СССР после 20-х годов и страны Восточного блока совсем не случайно в культурном (и бытовом) плане были очень буржуазными: они не были революционными странами. Из этого печального опыта необходимо сделать выводы и не повторять ошибок Советского Союза и других суперэтатистских стран. Говоря иначе, уже сегодня необходимо тщательное изучение (критическое, конечно) раннего революционного культурно-общественного опыта Советской России 20-х годов, первых революционных лет Вьетнамской, Кубинской, Никарагуанской и т.п. революций.

Наконец, важным условием победы является отказ от основных языков мирового империализма — в первую очередь (и в обязательном порядке) от английского. США как мировой жандарм вполне сознательно навязывают всей планете английский как международный язык: это облегчает контроль над планетой. Далеко не случайно то, что все достижения радикальных антибуржуазных сил в последнее время (пусть локальные) были осуществлены там, где эти силы игнорировали английский язык (и старались уклониться от других языков мирового империализма, таких как французский и немецкий): это Чьяпас, где революционная пропаганда велась на языках майя, Эквадор и Боливия, где революционная пропаганда велась в первую очередь на языках кечуа и аймара, Непал и Индия, где маоистские повстанцы ведут пропаганду на местных языках (и лишь в крайнем случае — на хинди и непали). Говоря иначе, мировой империализм проворонилэти очаги сопротивления именно из-за своей имперской самоуверенности— из-за убеждения, что все важные документы обязательно будут переведены на английский.

Бойкот языков метрополии (в обязательном порядке — английского) в горизонтальных связях революционных сил периферии — с одновременным изучением языков друг друга — сделает эти силы куда менее прозрачными для империализма и, следовательно, куда более опасными для него.

Стратегия мировой революции как мировой партизанской войны, исходящей из «третьего мира» — долговременная стратегия (даже для действий локального масштаба). Опыт показывает, что подготовка любого вооруженного очага сопротивления требует длительного времени: 20–25 лет потребовалось для подготовки восстания в Чьяпасе; 20 лет — для подготовки герильи «Сендеро луминосо» в Перу; маоистская герилья в Непале и Индии развернута организациями, созданными в подполье (или ушедшими в подполье) в конце 60-х; победоносные массовые уличные выступления в Эквадоре и Боливии были организованы индейскими союзами, созданными в середине 70-х. Следовательно, эта стратегия не имеет ничего общего с пресловутым «вспышкопускательством», «устройством революции с сегодня на завтра», о которых любят говорить (и которые любят критиковать) наши и западные «академические левые». Эти «академические левые» своей критикой лишь маскируют собственную трусость, собственную неспособность к активной борьбе и собственную корыстную заинтересованность в сохранении статус-кво: они более или менее благополучно устроены внутри буржуазного общества и боятся в результате каких-либо «резких движений» потерять то, что имеют. Любимое занятие «академических левых» (в свободное от службы в буржуазных академических институтах и написания академических статей для буржуазных академических журналов время) — это проведение «научных конференций». Однако мировой истории не известен ни один случай, чтобы научные конференции породили социальную революцию!

Можно заранее предсказать, что раз революционные центры переместились на капиталистическую периферию, то страны «новой периферии» (бывшие страны Восточного блока), как относящиеся или претендующие на статус стран полупериферии, последними присоединятся к революционной борьбе. Одни из них — те, кому действительно удастся стать странами полупериферии (пока это явно удалось лишь Словении) — в силу самого статуса полупериферийности. Остальные — потому, что для успешного развития революционного движения в этих странах должны быть выполнены два условия, требующие немалого времени:

1) должна произойти смена поколений — с исторической арены должны уйти заведомо бесперспективное для революции «советское» поколение, а затем и отравленное разнузданной антикоммунистической пропагандой, впитанной в подростковом возрасте, поколение тех, кто восторженно принял приход капитализма;

2) должны вновь сложиться уничтоженные при власти контрреволюционной сталинской бюрократии традиции самостоятельного радикального левого оппозиционного движения.

Необходимо, наконец, понимание того, что территории, освобожденные от капитализма революционными силами — это касается и целых стран — не могут быть ничем другим, кроме тыловых баз мировой революции. Опыт СССР показал, что всякий иной подход, иная стратегия самоубийственны. Объективно сегодня нет условий для совершения социалистической революции: нигде в мире производительные силы не развились настолько, чтобы выйти за пределы экономической формации и индустриального способа производства. (Все сказки о «постиндустриальном» обществе — бред, основанный на паразитическом характере, который принял сегодня «первый мир». Если следовать этой логике, то богатые кварталы капиталистических городов всегда были «постиндустриальным обществом».) Следовательно, необходимо развести понятия революции антибуржуазной и революции социалистической — чтобы не обманываться самим и не обманывать других. Грядущие антибуржуазные революции будут вынужденно суперэтатистскими, и общества, порожденные этими революциями, будут обществами крайне несовершенными, суперэтатистскими, все оправдание существования которых будет в том, что они станут зонами социально-экономических и культурных антикапиталистических экспериментов (в ходе которых путем отбора будут формироваться новые — постбуржуазные — культура, психология и общественные отношения) и послужат плацдармом для революций в других странах, революций, цепь которых в конце концов покончит с мировым капитализмом.

В этом смысле негативный опыт суперэтатистских стран (СССР и других) бесценен, так как позволяет заранее составить представление об опасностях,объективно угрожающих победившим антибуржуазным революциям.

Социалистическая революция, которая может быть только мировой и которая не будет развиваться по тем же законам, по каким развиваются буржуазные и суперэтатистские революции, — дело отдаленного будущего. Однако антибуржуазные революции смогут увидеть — и принять в них участие — наши современники. Наконец, надо иметь в виду, что будущее открыто — и если эту стратегию в глобализующемся мире не смогут по каким-то причинам реализовать левые, ее может осуществить какой-либо другой противник «первого мира», например, исламские радикалы, которые сегодня выступают в качестве силы, регионально противостоящей западному империализму, но которые в условиях бездействия левых могут стать силой глобальной (и именно эта антиимпериалистическая потенция делает сегодня исламский радикализм столь привлекательным в мире — неслучайно в одной только ФРГ ежегодно 10 тысяч немцев переходят в ислам).

Почему “Ангара” никогда не победит Falcon 9

Объясняем на пальцах почему российская "Ангара" не способна составить коммерческую конкуренцию американской ракете Falcon 9. И ни слова про многоразовость.

На поверхностный взгляд "Ангара А5" и Falcon 9 очень похожи. У обоих кислород-керосиновое топливо. Обе ракеты относятся к классу тяжелых, "Ангара А5" может даже больше поднять на низкую околоземную орбиту: 25,8 т против американских 22,8 т. Зарплаты в Центре Хруничева, где производят "Ангару", раз в пять ниже, и, казалось бы, ничто не мешает российским ракетостроителям забороть американского "шарлатана" и "пиарщика".

Теперь о разнице:

Численность рабочих
Центр Хруничева — 40 тыс
SpaceX — 8 тыс

Стоимость
“Ангара А5” — около $100 млн
Falcon 9 — около $70 млн (одноразовый вариант)

Количество ракетных ступеней
“Ангара А5” — 4 ступени
Falcon 9 — 2 ступени

Количество основных элементов конструкции
“Ангара А5” — 8
Falcon 9 — 3

Количество ракетных двигателей
“Ангара А5” — 7 шт
Falcon 9 — 10 шт

Суммарная масса ракетных двигателей
“Ангара А5” — 11600 кг
Falcon 9 — 4700 кг

Стартовая масса
“Ангара А5” — 759 т
Falcon 9 — 550 т

Сухая масса
“Ангара А5” — 43,7 т
Falcon 9 — около 30 т

Площадь миделя (влияет на коэффициент лобового сопротивления)
“Ангара А5” — около 35 кв м
Falcon 9 — около 22 кв м

Количество типов ракетных двигателей
“Ангара А5” — 3 типа ракетных двигателей от разных производителей: 1-2 ступень РД-191 (Химки), 3-я ступень РД-0124 (Воронеж), разгонный блок С5.98М (Воронеж) или 11Д58М (Королёв).
Falcon 9 — 1 тип двигателей: Merlin: отличия между 1-й и 2-й ступенью только в форме сопла.

Расстояние между заводами-изготовителями ракеты и ракетных двигателей
“Ангара А5” — 500 км (при производстве в Москве), 2700 км (при производстве в Омске).
Falcon 9 — менее 1 км (все части производятся в Хоторне).

Расстояние между производством ракеты и космодромом
“Ангара А5” — 780 км (Москва-Плесецк), 5500 км (Москва-Восточный), 3500 км (Омск-Восточный), 2000 км (Омск-Плесецк).
Falcon 9 — 3600 км (Хоторн-Канаверал), 210 км (Хоторн-Ванденберг).

Вышеприведенные данные показывают, что “Ангара” выигрывает только в мощности ракетных двигателей, но это преимущество нивелируется разницей в стартовой массе. Наша ракета мощнее, но в то же время тяжелее в полтора раза и лобовое сопротивление выше. Большое количество элементов конструкции усложняет обслуживание — ракетный пакет надо собрать перед стартом и заправить, а это время и количество занятых рабочих рук. Расходов добавляет сложная, а значит более дорогая конструкция стартовых сооружений. Пакетная схема из нескольких модулей чисто геометрически проигрывает моноблочной схеме, именно поэтому SpaceX сразу взялся за разработку сверхтяжелого моноблочного BFR, еще до успешного запуска Falcon Heavy, собранной по пакетной схеме.

Серьезное влияние на конечную цену ракеты имеет простота ее изготовления, и тут “Ангара”, которую производят в четырех городах, безоговорочно проигрывает Falcon 9, который создают практически в одном цеху. Проблема не только в транспортных издержках. Несколько заводов, занятых в производстве одного изделия повышают риски задержки сроков, т.к. действует морское правило: “скорость эскадры определяется скоростью самого медленного корабля”.

Falcon 9 проще по конструкции, легче по массе, легче в производстве и обслуживании — именно этим определяется его низкая рыночная стоимость. Никакой магии или мифического демпинга тут нет, просто грамотный подход к производственным задачам.

В таком сравнении намного выигрышнее выглядит проектируемый “Союз-5”, который повторяет моноблочную конструкцию “Зенита” и, возможно, позаимствует что-то и от Falcon 9. Хотя и у него останутся сложности с производством различных элементов конструкции в разных городах. Придется нести транспортные издержки на логистику между Химками, Воронежем и Самарой.

Сообщалось, что при оптимизации производства и высоком спросе на пуски “Ангары” стоимость тяжелого варианта может быть снижена в полтора-два раза. Но с 2014 года в ней так и не возникла потребность. При высокой цене и отсутствии летной практики на коммерческом рынке спроса на “Ангару” нет поэтому единственный способ нарастить ее производство — внутренний госзаказ, но и тут новая ракета ничего не может предложить пока летают старые. Фактически, на “Ангару” поднимется спрос только в одном случае — если Россия откажется от всех остальных ракет.

Вышеприведенные аргументы поневоле заставляют задаться вопросом: как наши инженеры могли допустить сразу столько грубейших хозяйственных ошибок? Но тут надо учитывать, что они работали фактически еще в советской парадигме, когда надо задействовать всю существующую кооперацию. То есть "Ангара" выполняла еще и социальные задачи, предоставляя работу и Химкам, и Королёву, и Воронежу, а теперь еще и Омску. Илону Маску было проще, он сразу начинал решение задачи со стоимости производства и на “пустом месте”.

Будущее "Ангары" теперь возможно только в роли политической подстраховки на случай угрозы утраты Байконура. Ракета сделала свое дело — сохранила ракетостроительные кадры в сложный переходный период, позволила вырастить новое поколение конструкторов, которым теперь надо ставить актуальные задачи с рыночным потенциалом. Реальные же космические дела сегодняшнего дня, что государственные, что коммерческие, будут решаться более дешевыми "Союзами" и "Протонами", а потом и "Союзом-5".

Настоящий российской конкурент для Falcon 9 — это “Протон Средний”, облегченная модификация популярного прежде на мировом рынке “Протона-М”. Роскосмос наметил полный отказ от “Протонов” в 2025 году, до этого времени можно успеть создать и “Союз-5” и довести его характеристики до сравнимых с “Ангарой А5” и конкурентных с Falcon 9. Тогда можно будет забыть об “Ангаре”, как в свое время забыли о “Буране” — прекрасном инженерном проекте, который не нашел никакого практического применения.

Источник https://zelenyikot.livejournal.com/130118.html