патриотическое воспитание школьников в россии

Фашиесты. Придворные политтехнологи из Коми сдали местных наци в лизинг инвестору свалки, чтобы превратить мирный протест на Шиесе в бойню.

«Хватит жевать сопли! Только физическое противостояние может спасти ситуацию с катастрофой, которая разворачивается на Русском Севере! Мы собираем активистов, которые готовы выехать на границу Архангельской области и Республики Коми», — с помощью такого воззвания сыктывкарские националисты собирают силы, чтобы превратить мирный протест на Шиесе в бойню.

До этого провокации охраняющих стройку чоповцев и незаконные задержания активистов полицией не достигали цели — вынудить людей проявить агрессию и таким образом придать легитимность насилию. Иными словами, спровоцировать зачистку. Кстати, очередная ее дата уже близко — до 18 ноября активистам предписано покинуть территорию палаточного лагеря. Правда, кем именно предписано, неясно — врученная им полицейскими бумага — без печати и подписи. Однако заутюжить мирных протестующих без шума и пыли вряд ли удастся — слишком большое внимание приковано к самой горячей точке экологических протестов. Сделать это в ответ на насилие намного проще. Дело за малым — требуются провокаторы.

Идея подключить к делу известных в Республике Коми националистов, скорее всего, может принадлежать опытному политтехнологу — бывшему чиновнику правительства осужденного губернатора Коми Вячеслава Гайзера Павлу Марущаку. У Гайзера он руководил управлением информации и неофициально считался главным цензором республики.

Бывший министр Коми из команды Вячеслава Гайзера Павел Марущак в суде. Фото: Антон Новодережкин / ТАСС

Десятого июня Марущак был осужден на пять лет и восемь месяцев колонии общего режима за мошенничество в особо крупном размере, но уже через 18 дней вышел на свободу — до приговора в СИЗО он уже провел почти четыре года, которые пошли в зачет срока «по курсу» день к полутора.

Как сообщают источники «Новой», недавно он стал советником главы ООО «Технопарк», которое строит полигон на станции Шиес.

Впрочем, возможно, официального трудоустройства и не было, но общий язык стороны нашли. Тогда же к антимусорной теме проявили интерес бывший глава запрещенной в России экстремистской организации «Рубеж Севера» Алексей Колегов и его единомышленники.

Алексей Колегов. Фото: соцсети

«Рубеж Севера» существовал в Республике Коми до 2016 года. Автономная некоммерческая организация военно-патриотического воспитания молодежи пользовалась особым расположением власти, исповедуя при этом идеологию неприятия мигрантов и мусульман. Несколько «рубежистов» были осуждены за демонстрацию нацистской символики, нанесение свастики на фасады сыктывкарских домов и нападение на антифашиста.

Татуировка в виде свастики и «зигование» на фото, выложенных в соцсети, не мешало структурам правительства Коми, а также подконтрольным им СМИ активно поддерживать организацию.

Сыктывкарский правозащитник Игорь Сажин в одном из интервью вспоминал, что лично слышал от Павла Марущака, «главного цензора» республики, что «Рубеж Севера» — проект властей, а Колегов — «управляемый националист», которого держали в узде, контролируя его бизнес.

По мнению ЛГБТ-активиста Вячеслава Слюсарева, именно Марущак привлек Колегова к «управлению» националистическими силами в Коми. Сам же Колегов на суде над бывшим чиновником заявил, что получал от него от 90 до 140 тысяч рублей.

Основными акциями «рубежистов» стали «Русские марши», пикеты против правозащитников, сбор подписей против строительства в Сыктывкаре мечети — в этой кампании особенно засветился сопредседатель «Рубежа» Юрий Авдошкин (запомним это имя), размещение портретов Сталина в центре республиканской столицы. Также Колегов анонсировал открытие сыктывкарского филиала «РЕСТРУКТА» и начал активную деятельность в формате «Оккупай-педофиляй» (обе организации признаны экстремистскими и запрещены в России. — Ред.), выкладывая в своем блоге сцены унижений и избиений геев.

Параллельно «рубежисты» появлялись на акциях оппозиции, поначалу просто перекрикивая выступавших, а затем смешиваясь с протестующими активистами, чтобы из толпы выкрикивать радикальные лозунги, компрометируя таким образом организаторов. И перетягивая на себя протестную повестку, как это было с акцией по защите от вырубки сыктывкарского ботанического сада или митингом против войны с Украиной.

Алексей Колегов в Киеве во время событий революционного Майдана февраля 2014 года. Фото: Алексей Колегов / Вконтакте

«Рубеж Севера» в ноябре 2016 года был признан экстремистской организацией и ликвидирован по решению суда. Годом раньше Колегова осудили за групповое истязание по мотивам национальной ненависти, угрозу убийством, вандализм, вовлечение подростков в преступную группу.

За этот букет статей Колегов получил четыре года, провел их прямо в сыктывкарском СИЗО, откуда его даже отпускали на каникулы к семье.

Он вышел на свободу — и внезапно появился на вильнюсском Форуме свободной России в качестве жертвы политических репрессий и самопровозглашенного защитника Шиеса.

В это время его соратник Евгений Есев, называющий себя главой регионального отделения «Постоянно Действующего Совещания Национально-Патриотических Сил России» (орфография сохранена), посетил антимусорный митинг в Сыктывкаре, на сделанной там видеозаписи он утверждает, что националисты активно участвуют в протестах против свалки. Можно найти и фото Есева, а также памятного нам Юрия Авдошкина на Шиесе. Между тем еще в январе Есев на портале 7х7 публиковал гневное воззвание после того, как его сотоварищи не пустили на шиесскую вахту из-за националистических воззрений.

Националисты Евгений Есев и Юрий Авдошкин позируют с флагом на Шиесе. Фото: соцсети

Летом активисты также успешно противостояли маршу наци на Шиес — провокацию с участием 300 бойцов национального фронта ждали 2 июня, организаторами провокации называли Колегова, футбольных фанатов и несколько запрещенных в России организаций экстремистского толка.

Осенью ультраправые, видимо, все же нашли подход к активистам. На Шиесе нет фейсконтроля и профессиональных революционеров, владеющих протоколами безопасности. Больше того, экопротест всегда объединял людей самых разных политических убеждений, в качестве «пропуска» достаточно было назваться защитником природы. Этим и пользуются провокаторы.

Сейчас на странице Колегова в соцсети и на страничке «Собрание общественности Республики Коми» — националистической организации, в которой числятся Есев и Авдошкин, — можно найти немало лозунгов в защиту Шиеса, однако все они соседствуют с самыми радикальными призывами и старыми роликами «Рубежа Севера».

Звучат намеки на формирование на Шиесе неких партизанских отрядов, говорится о неэффективности мирного протеста.

Там же утверждается, что основная задача Колегова теперь — «отстаивание интересов жителей Республики Коми в их борьбе против строительства мусорного полигона».

Технология, которая сейчас отрабатывается на Шиесе, очень знакома сыктывкарским активистам: националистов снова внедряют в протестное движение, убивая двух зайцев, — отталкивая от него тех, кто с брезгливостью относится к наци, и давая власти повод для силовой зачистки полигона.

Лагерь экоактивистов в Шиесе, ноябрь 2019 года. Фото: Анна Шулятьева, специально для «Новой газеты»

Сотрудничество «мусорщиков» с архангельскими политтехнологами и чиновниками явно дало обратный результат, восстановив против проекта «Шиес» большую часть населения; теперь они, очевидно, нашли новые идеи — а заодно и исполнителей — в Республике Коми. Не учитывают только одного: так называемые русские националисты в Коми имеют слишком очевидную криминальную репутацию, и делать на столь одиозные фигуры серьезную ставку рискованно.

Из лагеря в Шиесе и раньше выдворяли провокаторов — тех, кто пытался пронести на полигон спиртное или нарушить закон, например, оскорбив полицейского. Но чем больше денег теряет инвестор из-за протестов, тем изощреннее идет война.

Сурс

Умер не значит погиб

Проблемы словоупотребления
«Меры социальной поддержки распространяются на членов семей военнослужащих, погибших при исполнении обязанностей военной службы», — сообщал представитель пермского министерства соцзащиты в одном из ответов Борзовой (есть в распоряжении «Медузы»), подчеркивая последнюю часть фразы. И заключал: раз Захар Угольников «умер при исполнении служебных обязанностей» — никаких мер социальной поддержки быть не должно. Борзова неоднократно пыталась получить в военкомате документ с «правильной» формулировкой — но там всякий раз выдавали справки со словом «умер». В одной бумаге оно было написано жирным шрифтом и подчеркнуто.


После восьми лет попыток убедить чиновников и военных в своей правоте Борзова подала на министерство в суд. Краевой комиссариат привлекли к процессу как третье лицо — такие участники суда имеют отношение к спору между сторонами и могут помочь понять, кто из них прав. В этот момент военные почему-то решили не продолжать лингвистические споры. Представительница комиссариата в отзыве на иск (его суд принимает к сведению) написала: «Угольников Захар Вадимович 1986 г. р. погиб (умер) при исполнении обязанностей военной службы». Из документа следовало: раз солдат был «на территории части в течение установленного распорядком дня служебного времени» — значит, «погиб». Суд согласился с этими доводами. Борзова выиграла — судья постановила выдать ей удостоверение, с которым женщина может получать льготы и выплаты.

«Медузе» удалось обнаружить как минимум 41 судебное решение за последние семь лет, связанное с борьбой за право на компенсации. Поводом для тяжбы всегда становились словесные разночтения: почти всегда — между формулировками «умер» и «погиб»; значительное количество раз — между «в период военной службы» и «при исполнении обязанностей военной службы». Ни один из этих случаев не связан с участием в боевых операциях. В большинстве дел суд принял сторону родных погибших солдат, заключив: если человек умер не в самоволке, значит, его близкие могут рассчитывать на выплаты, льготы и компенсации. Даже в случае самоубийства.


Льготы и выплаты родственникам погибших на военной службе в России гарантируются сразу несколькими законами. С соцзащитой Борзова судилась, чтобы получить выплаты по закону «О ветеранах» — за них отвечает Пенсионный фонд. В свою очередь, по состоянию на 2017 год Министерство обороны по закону «О денежном довольствии военнослужащих» должно платить 18 тысяч рублей ежемесячно нетрудоспособным близким умершего солдата или офицера. Эта сумма делится на всех нетрудоспособных близких, включая самого погибшего, доля которого уходит государству (таким образом, если у военного остались двое детей, каждому из них полагается по 6 тысяч рублей). Сколько таких компенсаций сейчас платится в России, выяснить не удалось: в министерстве обороны на запрос «Медузы» не ответили.

Словарь как вещдок
В 2003 году в воинской части в Челябинской области умер 24-летний старший лейтенант из Кемерова Чабанов (его имени, как и имен его родственников, в публичной версии судебного решения нет; связаться с семьей Чабановых «Медузе» не удалось). В выписке из приказа командира части указано, что смерть произошла «от острого нарушения мозгового кровообращения» во время боевого дежурства. Как и Борзова, родители Чабанова получили от военных документы со словами «умер» и «смерть».

Когда мать Чабанова обратилась за удостоверением, дающим право на льготы и компенсации, в городскую администрацию (в разных регионах их выдают разные ведомства), ей отказали — мотивировав это тем, что в извещении о смерти должно было быть слово «погиб». В суд Чабанова обратилась только спустя десять лет — в 2013 году — и получила отказ на том основании, что документ, который она оспаривает, устарел. Тогда Чабанова запросила новый. В нем чиновники вновь указали на разночтения между «погиб» и «умер».


На одно из заседаний Чабанова пришла со словарем Ожегова. Указав на присутствующее в нем выражение «умереть за Родину», она пыталась доказать, что слова «умер» и «погиб» синонимичны — поскольку в армии умирают именно что за Родину. В итоге суд постановил, что юридически значимым обстоятельством является именно смерть на военной службе, а не обстоятельства этой смерти. В апелляционной инстанции чиновники проиграли. Через некоторое время удостоверение отказались выдать также отцу Чабанова — по тем же самым причинам. Мужчина тоже подал в суд — и тоже выиграл.


Некоторые судьи прямо пишут в своих решениях, что никакой разницы между двумя словами нет. Так, в 2012 году Верховный суд Калмыкии обратил внимание на само название 21-й статьи закона о ветеранах, в котором слово «умерших» стоит в скобках после «погибших»: в итоговом апелляционном определении сказано, что закон эти понятия не различает.

Случаи, когда семьи погибших солдат проигрывали тяжбу, не так уж и редки. Из 41 судебного решения, проанализированного «Медузой», таких семь. Один из примеров — дело служащего Алексея Дуракова, умершего 20 лет назад в воинской части в городе Вязьма Смоленской области. Его родители получили удостоверения, необходимые для выплат, однако потом чиновники решили, что совершили ошибку, — и стали возвращать документы через суд. Грибановский районный суд Воронежской области согласился с тем, что смерть «не связана с исполнением обязанностей военной службы». За день до дембеля Дураков, судя по документам, ушел в самоволку вместе с сослуживцем — поехал на велосипеде в соседнюю деревню, чтобы проведать знакомых девушек. По дороге их сбил автомобиль, Алексей погиб, о судьбе его товарища в вердикте не сообщается. Мать убеждена, что сына убили, но на решение суда ее мнение не повлияло.


Порой суды выносят противоречивые вердикты в схожих обстоятельствах. Так, в 2014 году мать военнослужащего из пермской Губахи сумела добиться выдачи удостоверения через суд, а два года спустя родителям Андрея Шлычкова из башкирского города Мелеуз суд в том же отказал. В обоих случаях речь шла о самоубийстве — однако если пермский суд безоговорочно встал на сторону матери, то башкирский зацепился за все те же слова. В решении говорится: «Из буквального значения слов „погибший“ и „умерший“ следует, что погибшим при исполнении обязанностей является лицо, смерть которого наступила сразу в результате увечья». Андрей Шлычков прослужил в вооруженных силах всего три месяца; 7 марта 2016 года его нашли повешенным на дереве в воинской части в поселке Тоцкое Оренбургской области.


Разночтения между «умер» и «погиб» — не единственный стилистический момент, который может влиять на размер или сам факт получения государственных компенсаций. Например, пенсии по потере кормильца (это еще один тип выплат) зависят от заключений военно-врачебных комиссий и конкретно — от того, какая в них указана причина смерти. «Военная травма» и «заболевание, полученное в период военной службы» означают разные суммы пенсий; «Медузе» известны случаи, когда из-за отсутствия записи о военной травме родственникам погибших солдат отказывали и в ежемесячной компенсации, положенной по закону.


Руководитель центра соцобеспечения пермского краевого военкомата Николай Мишин утверждает: именно заключения военно-врачебных комиссий, а не формулировки в командирских приказах важны при назначении любых выплат. В качестве иллюстрации своего тезиса он приводит случай, который произошел, когда Мишин сам служил в армии: по его словам, некий прапорщик в новогоднюю ночь «нажрался и захлебнулся в своих отходах, хотя был на посту». Как рассказывает Мишин, в заключении комиссии было написано «военная травма», и его близким назначили максимально возможную выплату.

Умерший в нерабочее время

Несмотря на слова Мишина, почти во всех случаях, известных «Медузе», проблемы у родственников начинались не с заключений военно-врачебных комиссий, а с выписки из приказа командира воинской части об исключении военнослужащего из списков личного состава. Приказ этот выпускается на основе медицинского свидетельства о смерти солдата, которое составляют военные судмедэксперты.


Раньше в форме выписки фигурировало именно слово «погибший». Типовую фразу закрепил приказ министра обороны 1999 года, и звучала она так: «Рядового Павлова Ивана Ефимовича, механика-водителя 2 танковой роты, погибшего ___ _________ 200__ г. в результате автомобильной катастрофы, исключить из списков личного состава воинской части и всех видов обеспечения». Как говорит юрист правозащитной организации «Гражданин и армия» Арсений Левинсон, в 2009 году этот приказ отменили, и замены ему так и не появилось. При этом шаблонный текст в официальных бумагах почти не изменился — кроме одного обстоятельства: слово «погибшего» заменилось на «умершего».


«Медуза» обзвонила несколько военкоматов и военных частей по всей России. Все собеседники считают, что разница между понятиями «умер» и «погиб» есть, однако четких критериев их различия никто предложить не смог.

Так, Константин Кесаев, врио заместителя командира североосетинской воинской части 20634, предположил, что «умер» — это одна статья выплат, а «погиб при исполнении» — другая, затруднившись объяснить, в чем содержательное отличие двух формулировок.

Похожее мнение у другой собеседницы из той же части, ответившей по общему телефону и назвавшей лишь свой позывной — «Несекретка». «Погибший — это когда он при какой-то боевой задаче погиб, — считает она. — А умерший — он, может быть, в нерабочее время вышел с территории части, шел домой и с ним что-то произошло».


«Погиб — это если при выполнении обязанностей, а умер — в быту, — утверждает представитель командования части в центральной России, попросивший не указывать свое имя и номер части. — И командиры, чтобы их за жопу не взяли, что на их части много денег уходит, пишут „умер“, а не „погиб“».

Похожим образом рассуждают и чиновники, с которыми удалось поговорить «Медузе». Так, специалист пермского министерства соцразвития, проигравшего в суде Любови Борзовой, сообщила, что ведомство выдает удостоверение только в случае, если в документах указано, что военнослужащий погиб.


— А если написано: «Умер. Смерть связана с исполнением обязанностей военной службы» — дадите удостоверение?
— Но он же не погиб при исполнении обязанностей военной службы. Смерть с чем связана? Он мог заболеть — и из-за этого умереть, правильно? Мог получить какое-то ранение. А мог повеситься.
— Есть решения судов, и в них говорится, что важна только связь смерти с исполнением обязанностей службы. А «умер» или «погиб» — неважно.
— Но суд ведь может принять разные решения, правильно?


В новочебоксарском управлении пенсионного фонда (он тоже проигрывал суд матери солдата) также сообщили, что слово «погибший» повлечет за собой выдачу необходимых для получения компенсаций документов «без проблем». В отличие от слова «умерший».


«С 2000 года у нас в государстве наконец-то начали считать деньги», — объясняет старпом начальника отделения по работе с гражданами военкомата Пермского края Татьяна Смольская. Ее ведомство, с одной стороны, дублирует слова из командирских приказов в похоронках, с другой — принимает заявления на некоторые выплаты от семей военных. Чиновница уточняет: когда есть решение суда о выплате, его приходится исполнять. Однако в последующих случаях, если, например, не будет записи о «военной травме», военкомат вновь будет отказывать обратившимся за компенсацией. Этого, по словам чиновницы, требует закон. «Мы сами не имеем права нарушить законодательство, а судья — пожалуйста», — объясняет Смольская.


«К нам приезжают ревизоры, прокуратура — кто хочешь, — продолжает сотрудница военкомата. — Проверяют законность оформления [компенсаций]. Вы что думаете, мы что хотим, то и назначаем? Нет! И если мы нарушили, знаете, все деньги будут выдираться с того человека, который подписал. Есть закон, а есть справедливость. Слышали? Так вот, они не тождественны».

Семьи погибших военнослужащих получают выплаты не только от государства. Две единоразовые выплаты — почти 4 миллиона рублей и более 2,5 миллионов — по закону совершают страховые компании, для которых командиры воинских частей готовят отдельные справки. Форму этих справок министерство обороны за последние годы переутверждало несколько раз. Во всех вариантах есть формулировки «погиб (умер)» и «гибель (смерть)»: в этих случаях военные никакой разницы в словах не видят.

Экономика незнания

Одна из главных организаций, ответственных за расчеты с семьями погибших военнослужащих, — это Пенсионный фонд. Он начисляет два типа выплат. Во-первых — пенсию нетрудоспособным членам семей «погибших (умерших) военнослужащих в период прохождения военной службы по призыву в качестве солдат, матросов, сержантов и старшин» (такова формулировка 166 федерального закона). Во-вторых, ту самую ежемесячную денежную выплату, которая «распространяется на членов семей военнослужащих, погибших при исполнении обязанностей военной службы».

Как сообщили «Медузе» в Пенсионном фонде России, первую выплату — ее в том или ином размере начисляют независимо от формулировок в документах — сейчас в России получают чуть более 46,5 тысячи человек; в прошлом году на эти выплаты ушло около 6 миллиардов рублей. Ежемесячную же выплату в прошлом году начисляли 24 414 россиянам, которые получили 422 миллиона рублей. Таким образом, нетрудоспособных членов семей умерших военных почти в два раза больше, чем просто членов семей погибших военных.


Юрист «Гражданина и армии» Арсений Левинсон убежден: подавляющее большинство людей, получающих отказ в компенсациях, просто не идут в суд. «Во-первых, люди не обладают достаточной юридической грамотностью, а найти доступную профессиональную помощь непросто, — поясняет он. — Во-вторых, граждане просто не знают, что отказ мог быть незаконным».

Любовь Борзова говорит, что за десять лет ни разу не встретила понимания среди чиновников и военных — по ее словам, к ее льготам и компенсациям они относятся так, будто средства надо взять из собственного кармана. Большая часть денег, которые Борзова после выигрыша в суде с прошлого года получает от государства, уходит на лекарства: после смерти сына начали отказывать ноги. Несмотря на это, женщина продолжает сотрудничать с краевым Комитетом солдатских матерей, старается делиться своим опытом с другими родителями. Как и она когда-то, некоторые их них просто ничего не знают о положенных льготах и выплатах.


В беседе с «Медузой» Борзова почти не говорит про сына в прошедшем времени. «У меня сын и две дочери», — перечисляет она. Показывает грамоты Захара по каратэ-до, перечисляет международные турниры, на которые ездил ее «ребенок». На днях Захару исполнится 31 год.

В Мурманской области у одного из провайдеров, вероятно, заработала «суверенная блокировка» через DPI

Пользователь из Мурманской области (г. Оленегорск), использующий для доступа в интернет в качестве провайдера Олтелеком, столкнулся с некорректной работой программы для обхода DPI-блокировок GoodbyeDPI. Вероятно, приложение перестало выполнять свою функцию из-за внедрения на сетях провайдера в Мурманской области платформы EcoDPI, которая позволяет просмотреть статистику по всем видам трафика абонентов и блокировать его часть, например, трафик YouTube или BitTorrent.
написал пользователь по этой ситуации: «Мурманская область, провайдер Олтелеком, Win 7x64. Goodbyedpi не помогает. Еще месяц назад сидел на Ростелекоме и все работало.»

В логах GoodbyeDPI указано, что провайдер использует полноценный DPI, там есть такие строки: «Ваш провайдер полностью блокирует доступ к HTTPS-сайтам из реестра. У вашего провайдера «полный» DPI. Он отслеживает ссылки даже внутри прокси, поэтому вам следует использовать любое шифрованное соединение, например, VPN или Tor.»

С 1 ноября 2019 года вступает в силу закон об изоляции рунета. Роскомнадзор и операторы связи начали проводить полноценное тестирование оборудования, которое позволит изменить маршрутизацию трафика и отфильтровать нежелательный контент. Система DPI (Deep Packet Inspection) работает на различных уровнях модели OSI (от второго до седьмого) по протоколам, приложениям, сервисам, включая multicast и служебные протоколы. Тестирование системы начнется с октября 2019 года, полноценно технология заработает с начала следующего года.

Для первых испытаний универсальной системы фильтрации трафика (DPI) выбран Уральский федеральный округ. Сетевые специалисты провайдеров предупредили, что жители этого региона могут испытать трудности с работой некоторых интернет-сервисов.

Также была информация, что в конце сентября 2019 года тестирование системы в Екатеринбурге, Тюмени, Челябинске и Магнитогорске будет проводиться в основном на сетях фиксированной связи, и не будет затрагивать пользователей домашнего интернета.

Вероятно, что в Мурманской области некоторые провайдеры перешли на следующий уровень тестирования. А проблемы с доступом к заблокированному ресурсу связаны с тем, что в регионе запустили систему для пользователей домашнего интернета, хотя официально об этом не сообщалось.

Также есть данные, что мурманчане в последние несколько недель неоднократно жаловались на перебои в работе интернет-сервис провайдеров. Как пояснили сетевые специалисты для издания Би-порт, это может быть связано с тестированием работы системы фильтрации трафика.

На данный момент официальных комментариев от операторов и Роскомнадзора по этой ситуации не поступало.

Сорс

Администрация Томской области обязала ТГУ обеспечить явку на митинг 18 марта, посвященный присоединению Крыма к России не менее 500 студентов и сотрудников вуза.

Соответствующий документ за подписью и.о. замгубернатора А.Б. Пушкаренко поступил на имя ректора Томского госуниверситета Эдуарда Галажинского. В документе говорится:

В целях поддержки общероссийской акции и патриотического воспитания молодежи просим Вас организовать участие в мероприятии студентов, преподавателей, сотрудников вуза в количестве 500 человек.

Также просим обеспечить участников митинга плакатами (текст

лозунгов прилагается).

Для организации взаимодействия с Администрацией Томской области

просим  определить  ответственного  сотрудника  от  вуза  и  сообщить

информацию по адресу: krasnolutskaya@tomsk.gov.ru в срок до 13.03.2017.

Документ содержит набор рекомендованных лозунгов. Количеством тридцать одна штука.

Счастливы вместе!

Чужого нам не надо, но своего не отдадим!

Путин -  спаситель Крыма и Севастополя!

Спасибо Путину за Крым и Севастополь!

ВВП- Вежливо! Вовремя! Правильно!

Россия - Крым - единство!

Кто любит своё Отечество, тот подаёт лучший пример любви к человечеству.

Я люблю Крым! (вариант с сердечком вместо «люблю»)

Скан документа, поступившего из Белого дома в ТГУ — ниже.

После того как народ начал активно поднимать шум, жулье заерзало на своих жопах. Включили обратку:

Томское правительство объяснило сбор студентов на митинг в честь Крыма инициативой чиновника (естественно неизвестного и безымянного)

http://tayga.info/133152

Вместо того, чтобы прекратить всю эту хуйню жулье начало искать виноватых В СЛИВЕ инфы.

Вообще по ссылке дичайший ад https://twitter.com/Tomsk_Loud_News/status/841975622838673410

Это еще не все, Питер тоже не отстает.

Руководителей школ Петербурга попросили «обеспечить участие» детей в пробеге в честь годовщины присоединения Крыма

http://www.rosbalt.ru/piter/2017/03/15/1598969.html

ПОПРОСИЛИ блядь ОБЕСПЕЧИТЬ!

Что это за праздник такой, когда без админресурса он нахрен никому не нужен?

Ну вот и ответ "любимчиков" интернета на первый случай многоженства в современной России.

Училка из Костромы о Навальном и восточных мужчинах. Трэшак

В России создали единое казачье войско. Атамана будет назначать Путин

Представители 11 реестровых казачьих войск со всей России утвердили создание Всероссийского казачьего общества. Заседание, на котором присутствовали около 5000 делегатов, состоялось в московском храме Христа Спасителя.

Новая структура будет выполнять разные функции: сохранять культурно-исторические традиции, содействовать повышению уровня казачества в патриотическом воспитании подрастающего поколения, укреплять связи с зарубежными объединениями казаков, а также обеспечивать исполнение принятых обязательств по несению государственной службы.

Наказной атаман будет назначаться указом президента России Владимира Путина сроком на шесть лет, сообщает ТАСС. Путин отправил участникам съезда телеграмму, в которой говорится, что "казачество не только возрождается, но и становится более значимой конструктивной, созидательной силой".

Пруфы:

https://www.bbc.com/russian/news-46362149

https://tass.ru/obschestvo/5840000

«Когда ты сталкиваешься с убийством — ты об этом сообщаешь, когда с коррупцией — нет»

Почему в РФ не принимают закон о лоббизме и что с другими антикоррупционными инициативами

Президент Владимир Путин регулярно призывает к борьбе с коррупцией. Но за время его руководства позиция РФ в индексе восприятия коррупции международной организации Transparency International существенно ухудшилась. Эксперты признают, что по некоторым вопросам — вроде декларирования доходов и привлечения к ответственности за конфликт интересов — ситуация меняется в лучшую сторону. Но во многих других аспектах антикоррупционные инициативы переживают мощный откат или просто зависают на стадии обсуждения на десятилетия. Почему так происходит и какие инструменты действительно эффективны в борьбе с коррупцией — попытались разобраться Znak.com и «Трансперенси Интернешнл — Россия».

Владимир Путин наградил звездой Героя Труда бизнесмена Аркадия Ротенберга, который преуспел в лоббировании интересов своего бизнеса безо всякого закона о лоббизме

Если коротко:

— Власти РФ постоянно говорят о борьбе с коррупцией, но часто это превращается в имитацию работы. Почти 30 лет обсуждается закон о лоббизме, 14 лет — об уголовной ответственности за незаконное обогащение чиновников, столько же — о защите прав заявителей о коррупции. Решений нет.

— По мнению экспертов, главная проблема — отсутствие политической воли и сменяемости власти, представители которой сейчас не позволяют проводить реформы.

— Выход: продолжать лоббировать принятие антикоррупционных инициатив, распространять в обществе информацию о негативных последствиях коррупции, вовлекать граждан в расследовательскую деятельность.

Имитация бурной антикоррупционной деятельности

Одним из методов борьбы с коррупцией Владимир Путин называл деофшоризацию экономики. «Компаниям, зарегистрированным в иностранных юрисдикциях, нельзя будет пользоваться мерами государственной поддержки, включая кредиты ВЭБа и госгарантии. Им также должен быть закрыт доступ к исполнению государственных контрактов и контрактов структур с госучастием. Хочешь пользоваться льготами, господдержкой и получать прибыль, работая в России — регистрируйся в российской юрисдикции», — обещал глава государства во время послания Федеральному собранию в конце 2013 года.

Но заставить российских бизнесменов избавиться от офшоров не удалось. Спустя семь лет в пандемию коронавируса правительство РФ составило список системообразующих организаций, которым была обещана финансовая поддержка до 1 трлн рублей. Среди них, согласно исследованию Znak.com и волонтерского проекта RAVEN, оказались компании, связанные с офшорами.

Кроме того, в апреле 2020 года в рекордный сроки — всего за 12 дней — были внесены в Госдуму, одобрены и подписаны Путиным поправки в Бюджетный кодекс РФ, предполагающие смягчение запрета на выдачу госгарантий компаниям, зарегистрированным в офшорах. Раньше получать государственные и муниципальные гарантии могли только офшорные компании-экспортеры промышленной продукции, а теперь такое разрешение получили и компании, экспортирующие другие товары и услуги.

Отсутствие системной борьбы с коррупцией влияет на положение России в международных рейтингах. С момента первого избрания Путина президентом в 2000 году Россия опустилась рейтинге Transparency International по индексу восприятия коррупции с 82-го на 137-е место по итогам 2019 года. Эту строчку рейтинга Россия поделила, например, с Ливаном, Мавританией, Кенией и Доминиканой.

Повлиять на положение России в рейтинге могло бы, например, выполнение рекомендаций Группы государств Совета Европы против коррупции (ГРЕКО), к которой РФ присоединилась в 2007 году.

Например, в соответствии с предложениями ГРЕКО в Госдуму были внесены законопроекты о криминализации подкупа судей и уголовной ответственности за злоупотребление влиянием. Но после того как международная организация позитивно оценила этот шаг, законопроекты были отозваны.

«Российские власти научились хорошо мимикрировать. Для глобальных институтов вроде ГРЕКО или ФАТФ (Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег) во многом важно принятие закона, и Россия хорошо об этом отчитывается. Но мы видим, что содержательно это часто плохо работает», — обращает внимание замгендиректора «Трансперенси Интернешнл — Россия» Илья Шуманов. 

Сейчас в России действует федеральный закон о противодействии коррупции, раз в два года принимаются национальные планы для борьбы с ней. За последние 20 лет в законодательстве появилось понятие конфликта интересов и ответственности за него, госслужащих и депутатов обязали отчитываться о доходах, а на сайте госзакупок стали публиковать большое количество данных о госконтрактах.

Некоторые из инструментов неплохо работают, хотя на их внедрение в жизнь уходит много времени. «Концепция конфликта интересов раскачивалась 10 лет.

Сейчас, конечно, все в курсе этого понятия», — говорит Шуманов.

В России существует реестр уволенных за утрату доверия лиц, которые не урегулировали конфликт интересов, не задекларировали доходы или нарушили запреты и ограничения.

Другие инструменты существуют лишь формально — госслужащим запрещено принимать и оставлять себе подарки дороже 3 тыс. рублей, но прозрачной системы контроля и учета нет. Кроме того, некоторые антикоррупционные инициативы обсуждаются не первое десятилетие, и, хотя в других странах подобные инструменты работают, в России они до сих пор не приняты.

«Лояльность бюрократии держится на коррупции»

Закон о лоббизме в России (рынок оценивается в 363,4 млн долларов) обсуждается уже 28 лет, но безрезультатно. «Пытались делать рамочные законопроекты, но как только речь идет о конкретных формулировках, заходят в тупик. Всего не предусмотреть. И это огромное поле для махинаций и коррупции», — считает депутат Госдумы от КПРФ Николай Езерский, который входит в комитет нижней палаты парламента по безопасности и противодействию коррупции.

Первый внесенный в Госдуму законопроект о лоббизме 1997 года во многом опирался на аналогичный американский закон. Депутаты «Родины» предложили ограничить иностранный лоббизм, обязать лоббистов проходить процедуру регистрации. Кроме того, они составили список видов лоббистской деятельности. Во время обсуждений законопроект признали слишком «рамочным» — в нем, например, не были четко прописаны полномочия лоббистов и ограничения их деятельности. Проект отозвали в 2004 году.

То же самое произошло и со следующим проектом, который в 2003 году подготовили представители «Союза правых сил» Борис Надеждин, Борис Немцов и Ирина Хакамада, а затем — в 2005 году — сами же и отозвали. Они предлагали предусмотреть возможность создания лоббистских организаций, установить порядок отчетности деятельности лоббистов. В отличие от предыдущего законопроекта инициаторы нового не затрагивали напрямую вопрос гражданства лоббистов и предлагали предусмотреть упрощенную процедуру их регистрации. Ни к каким конкретным решениям дискуссия не привела.

Борис Немцов был соавтором одного из первых законопроектов о лоббизме в России 17 лет назад

По словам Бориса Надеждина, основная проблема с этим законопроектом и многими другими антикоррупционными инициативами — отсутствие политической воли, в результате чего «правящая партия» «Единая Россия» раз за разом блокирует неугодные власти проекты.

Он напоминает о недавнем выступлении лидера ЛДПР Владимира Жириновского в Госдуме, который заявил, что от него потребовали «занести чемодан в администрацию президента», чтобы не арестовали экс-губернатора Хабаровского края от ЛДПР Сергея Фургала. Якобы Жириновский не стал этого делать, и Фургала взяли под стражу.

Большого внимания общества это заявление, впрочем, не привлекло, никаких подтверждений словам Жириновского не нашлось, а Надеждин считает, что такая политика стала привычным делом. По его мнению, изменения возможны только при кардинальных реформах политической системы в целом, в том числе для этого нужна сменяемость власти.

Частично с ним согласен депутат Езерский, который называет обсуждение законопроекта о лоббизме «преждевременным» — после 2005 года представители власти дважды возвращались к обсуждению законопроектов, но также без каких-либо решений.

На федеральных выборах, по его мнению, происходит то же самое: «идет не столько борьба идей, сколько финансовых групп». Прежде чем заниматься регулированием лоббизма, надо как минимум обеспечить плюрализм мнений во власти, считает он.

«Механизм самоочищения системы»

Есть и другие примеры, когда антикоррупционные инициативы блокируются из-за отсутствия политической воли. В 2006 году Россия ратифицировала Конвенцию ООН против коррупции, но два ее положения — о защите прав заявителей (статья 33) и об уголовной ответственности за незаконное обогащение чиновников (статья 20) не имплементированы до сих пор.

Минтруд РФ дважды инициировал разработку законопроекта о защите прав заявителей о коррупции, и в конце 2017 года Госдума наконец приняла его в первом чтении. Но затем — до лета 2019 года — проект завис, а после был отклонен в связи «с утратой актуальности» по инициативе комитета по безопасности и противодействию коррупции.

В России пока эта норма не работает. «Когда ты сталкиваешься с убийством — ты сообщаешь о преступлении, а если ты сталкиваешься с коррупцией — почему-то нет, как будто от коррупционных практик ты не должен быть защищен. Для меня это не до конца понятно», — говорит Шуманов.

Хотя есть президентский указ, согласно которому госслужащие, рассказавшие о коррупции, должны быть защищены, в большинстве случаев чиновники не в курсе своих возможностей — механизм не разъяснен. «Мы направляли несколько запросов в Генпрокуратуру, они сообщали, что не ведут статистики, какое количество прокуроров встало на защиту заявителей о коррупции в органах местного самоуправления и в органах госвласти», — рассказывает замгендиректора «ТИ — Р».

Ратификацию статьи 20 об уголовной ответственности за незаконное обогащение чиновников бурно обсуждали. В 2010 и 2011 годах законопроекты депутатов Госдумы от КПРФ на эту тему были отклонены. В 2014 году команда оппозиционера Алексея Навального доказала востребованность этой инициативы — всего за 76 дней было собрано более 100 тыс. подписей граждан РФ за ратификацию.

Команда Алексея Навального, который занимается разоблачением коррупционеров, собрала больше 100 тыс. подписей в поддержку уголовной ответственности за незаконное обогащение. Власти по-прежнему не считают это необходимым

Но позиция властей осталась непреклонной. В антикоррупционном комитете Госдумы и в Минюсте говорили, что Конвенция ООН была ратифицирована без оговорок и, кроме того, в российском законодательстве уже есть механизмы контроля за декларациями чиновников о доходах. Дополнительно в комитете уточняли, что уголовная ответственность за незаконное обогащение может быть введена только при отсутствии противоречий Конституции, в частности норме о презумпции невиновности. Скорее всего, будет отклонен и очередной законопроект на эту тему, внесенный в 2019 году и находящийся сейчас на рассмотрении Госдумы — в заключении профильного комитета приводятся те же самые аргументы.

Также Россия не ратифицировала Конвенцию Совета Европы о гражданско-правовой ответственности за коррупцию, хотя входит в этот совет. Большая часть конвенции посвящена возмещению вреда от коррупции. В Госдуме поднимался этот вопрос еще в 2006 году, затем конвенцию упоминали в нацпланах по противодействию коррупции. В частности, власти говорили о разработке плана по изменению российского законодательства для ратификации международного документа. До сих пор план нигде не опубликован, а в действующем нацплане вообще нет упоминания конвенции.

Впрочем, недавнее исследование центра «Трансперенси Интернешнл — Р» показало, что для ратификации Конвенции в России не существует никаких юридических препятствий, а само государство уже сейчас возмещает ущерб от коррупции.

«Я представляю глобально развивающуюся антикоррупционную систему как поезд. Страны, которые в него запрыгнули и едут, обмениваются информацией, используют ноу-хау, новые наработки. Развивается глобальное сотрудничество между странами, правоохранительными органами и гражданскими организациями. Те, кто не принимает и не присоединяется к международным институтам, к глобальным антикоррупционным конвенциям, они отстают от этого поезда, обкрадывая себя, понижая эффективность общественных институтов», — считает Шуманов.

«У народа возникает представление, что антикоррупционные меры не действуют»

При этом в некоторых случаях даже действующие антикоррупционные нормы переживают откат. Например, изменения произошли и в формате работы антикоррупционных советов при органах власти. В 2000-х Совет при президенте по противодействию коррупции подразумевал паритет участия администрации президента, Федерального собрания, правительства и судебной власти.

В академической литературе отмечается, что встроенность антикоррупционного агентства в президентскую власть существенно ограничивает потенциальную эффективность противодействия grand corruption, отмечают в «ТИ — Р».

Кроме того, отчетность оборонных предприятий, которые попали под «антироссийские санкции» с 2014 года, стала гораздо менее прозрачной. Теперь компании могут не раскрывать информацию о крупных сделках, если они связаны с оборонзаказом или с контрагентом, попавшим под санкции. Кроме того, разрешается не публиковать ежеквартальную и консолидированную отчетность, если информация в ней может привести к наложению санкций.

Если раньше за такие нарушения депутату грозила отставка, то теперь он может быть освобожден от должности в думе без лишения мандата или вообще — лишь получить предупреждение. Для сельских депутатов упростили саму процедуру декларирования: теперь им не нужно отчитываться о доходах, если за год состав их имущества никак не изменился.

Депутат антикоррупционного комитета Госдумы Николай Езерский считает, что власти стоило бы реагировать на расследования Фонда борьбы с коррупцией

Депутат Езерский считает смягчение ответственности логичным шагом. «Мы все декларируем доходы по правилам. И очень часто, когда надо убрать какого-то человека из оппозиции, у него просто находят нарушения», — считает депутат Госдумы Николай Езерский. Например, по его словам, если депутат не указал в качестве съемной квартиру родственников, где он живет, это может быть признано нарушением. Чаще всего таким делам дают ход, когда речь идет о неугодных власти людях, уверен он, но конкретные примеры не приводит. 

По мнению Езерского, Россия в плане развития антикоррупционных инициатив «продвинулась вперед по многим позициям», но «нам надо наладить механизм исполнения законодательства». Депутат признается, что у него «иногда возникает ощущение», что антикоррупционное законодательство начинает работать, только когда есть политическая воля.

Мы этого не делаем, и у народа возникает представление, и не беспочвенно, что антикоррупционные меры не действуют», — рассуждает парламентарий.

Езерский критикует чиновников за уловки, которые они используют, чтобы спрятать имущество. «Оформляют фиктивные разводы, почему-то 18-летние дети становятся богаче родителей в десятки раз. Откуда у них это появилось? Это уже не декларируется, это уже никого не волнует, не касается. Это напрягает. Но наш комитет напряженно работает. Мы каждую неделю рассматриваем несколько инициатив, каждую неделю что-то шлифуем», — говорит депутат. Впрочем, о конкретных планах по разработке новых антикоррупционных инициатив он говорить не стал.

Какие меры действительно эффективны против коррупции

Разные уровни коррупции требуют разных подходов в борьбе с ними, отмечает сооснователь и директор OCCRP (Organized Crime and Corruption Reporting Project) Пол Раду. По его словам, в небольших европейских странах работают образовательные программы: людям рассказывают, что коррупция есть на местном уровне, что полицейские берут взятки, призывают не давать их. «Звучит отлично! Люди начинают обращать внимание на проблемы, к которым приводит коррупция в их странах, меняют свое поведение», — говорит эксперт.

Но в случае с коррупцией международного уровня и в таких крупных государствах как Россия, по его мнению, нужен другой подход. OCCRP занимается журналистскими расследованиями, которые помогают бороться с этой проблемой.

«Я уверен, что каждый может этим заниматься, используя специальные инструменты расследователей. Это уже делают многие общественные организации, например Transparency International, Global Witness, Greenpeace», — говорит он. По мнению Пола Раду, такие инструменты должны быть доступны каждому, кто ими интересуется, а о негативных последствиях коррупции стоит знать даже школьникам.

Впрочем, расследования не отменяют развития институтов для противодействия коррупции, считает замгендиректора «Трансперенси Интернешнл — Россия» Илья Шуманов. «Если говорить о содержательном аспекте, есть точка зрения, что не может быть в стране реальной борьбы с коррупцией, когда на политических активистов или лидеров антикоррупционных организаций пытаются давить или даже физически их устранять. Когда свободные СМИ находятся в угнетенном состоянии, а остальные СМИ косвенно или даже формально контролируются органами госвласти или людьми, связанными с ними. И конечно же, невозможно говорить о нормальном функционировании системы госуправления без какой-либо политической конкуренции, в отсутствие свободных выборов», — говорит Шуманов.

Но даже в сложившихся условиях замдиректора «ТИ — Р» уверен: развивать институты для борьбы с коррупцией, в том числе ратифицируя международные документы и меняя российское законодательство, необходимо. «Даже если пока не все механизмы смогут работать в полную силу, потому что нужна политическая воля или продолжительное время на внедрение в жизнь, в моем понимании, положительного от каждого из них было бы больше, чем отрицательного», — заключил он.

Источник: https://www.znak.com/2020-10-15/pochemu_v_rf_ne_prinimayut_zakon_o_lobbizme_i_chto_s_drugimi_antikorrupcionnymi_iniciativami