на какие средства живет навальный

Первое интервью Зеленского российским журналистам после начала войны

Владимир Зеленский дал первое после начала войны большое интервью российским журналистам. С президентом Украины разговаривали главный редактор «Медузы» Иван Колпаков, главный редактор телеканала «Дождь» Тихон Дзядко, журналист и писатель Михаил Зыгарь (он также передал Зеленскому один вопрос от главреда «Новой газеты», нобелевского лауреата Дмитрия Муратова) и спецкор «Коммерсанта» Владимир Соловьев (не путать с одноименным пропагандистом). Интервью было взято по зуму. Вот оно целиком и с минимальной редактурой.

Роскомнадзор тем временем "убедительно попросил" российские СМИ не публиковать это интервью.

«Я хотела выть, кричать им — что вы вообще делаете с моей дочерью? Вы люди или нет?»

Комментарий корреспондента, автора статьи, Александра Черных: 

"А сейчас – об очень важной истории, правда.

По просьбе ОВД-инфо я взял интервью у мамы Анны Павликовой – это та девушка, которую арестовали по делу о создании экстремистской организации «Новое величие». И это оказался один из самых тяжелых разговоров в моей жизни. Я прошу вас прочитать текст, который из него получился. 

Юлия Павликова очень спокойно, без плача и крика, рассказала мне, как именно арестовывали ее 17-летнюю дочь. Как полицейские орали и матерились, как били ее мужа и клали лицом в пол всю их семью. Как во время обыска топтали рисунки дочери, как разбили ее террариум с «жучками и паучками», которые в итоге все погибли. Как разломали детские игрушки, как нашли сделанные Анной значки по Гарри Поттеру и кричали «Что это за свастики?!». Как надели наручники на 17-летнюю девочку, допрашивали ее толпой в здании СК, угрожали – и в итоге отправили в СИЗО, в камеру на 45 человек. Как ее несколько часов возили в промерзшем железном автозаке – в условиях, которые ЕСПЧ откровенно называет пыточными. 

Знаете, за что? За пачку листков бумаги.

Дома у Анны Павликовой не было ни оружия, ни боеприпасов, ни «коктелей Молотова». Полиция нашла у нее дома распечатанный на принтере «устав» политической организации. «Медиазона» рассказывала об этой истории: в никому не известной «организации» состояло 13 человек, трое из которых оказались тайными агентами ФСБ и полиции. Адвокаты утверждают, что именно эти агенты предложили молодым людям создать «организацию», что они же придумали название и написали устав – в котором потом нашли признаки экстремизма. И отчитались о разгроме «экстремистской организации».

Я не знаю, так ли все было на самом деле; я журналист, я стараюсь быть не предвзятым. Но я при всем желании не могу понять – как можно отправить 17-летнюю девочку в СИЗО за пачку листков. Не за убийство, не за оружие, не за хулиганство – просто за пачку листков. Как, блядь, это вообще возможно.

«Моя дочь должна была сейчас к экзаменам готовиться, в вуз поступать, с животными своими возиться. У нас дома американский кокер-спаниель, ему уже 11 лет. Старенький, больной, Аня его лечила. И на первом же свидании она плакать начала, что собаку больше не увидит. Говорит: «Когда меня уводили, то даже не дали с собакой проститься».
Ей 17 лет всего было, а ее арестовали за несколько листков. Некоторые девочки быстро взрослеют, но Аня не такая — у нее никаких отношений не было, никаких мальчиков. Она с лошадкой игрушечной до сих пор иногда спала, ну совсем еще ребенок ведь. А теперь сидит в СИЗО, где 45 человек в камере» -- говорит ее мама. 

Завтра, 1 июня, у нас в стране пафосно отмечается День защиты детей. Все новостные ленты будут забиты выступлениями чиновников, политиков, священников – они будут рассказывать, как важно беречь наших детей. Когда вы будете их слушать, вспомните про Анну Павликову, которая встретила свои 18 лет в тюрьме – из-за пачки листков бумаги."

Фото: из семейного архива Юлии Павликовой

11 мая суд продлил до сентября арест и содержание в СИЗО 18-летней фигурантке дела «Нового величия» Анне Павликовой. ОВД-Инфо рассказывал, как сотрудники правоохранительных органов сами организовали сообщество, а затем назвали его экстремистским и задержали всех участников. По просьбе ОВД-Инфо с матерью Анны Павликовой — Юлией — пообщался корреспондент «Коммерсанта» Александр Черных.

Юлия, вашей дочери Анне на момент ареста было 17 лет. Расскажите, как полиция проводила ее задержание?

— Где-то в полшестого утра к нам начали ломиться в дверь — громко стучат, кричат. Мы вскочили всей семьей, не понимаем вообще, что происходит. Какой-то незнакомый человек говорит, что затопили его. Мы такого соседа не знаем, но все равно посмотрели быстро по квартире — нет, все сухо, нигде не течет. А он кричит, чтобы открыли. Тогда позвонили в полицию — говорим, к нам какие-то бандиты рвутся, помогите. Там проверили что-то и отвечают — нет, это не бандиты, это как раз полиция к вам пришла, впустите их.

Дверь открыл мой муж Дима — его сразу сильно ударили в лоб, повалили на пол, скрутили, наступили ботинком. Все это с криками «Лежать!», с громкой нецензурной бранью. В квартиру ворвались четыре человека с автоматами и в масках, потом зашли двое в обычной форме. Ничего не стали предъявлять, никаких документов — просто всех заставили лечь лицом вниз. Знаете, у меня дочь старшая так испугалась, что свою пятимесячную дочку закатила под кровать, спрятала. Ее муж рядом лежал и начал кричать: «Вы что, не видите, что у нас младенец тут?!" Только тогда полицейский ей сказал — ладно, вставайте с пола, садитесь с ребенком на кровать. И пока шел обыск, их из этой комнаты не выпускали.

А нас всех отправили на кухню, начали задавать вопросы. Орали на Аню, до слез доводили. «Быстро говори нам…», «Да ты наркоманка небось» и даже «Сейчас мы тебя посадим на 20 лет, выйдешь старухой, никто тебя замуж не возьмет». И так несколько часов. Один даже пригрозил, что ударит ее.

А как проходил обыск? Что они искали?

— Так полиция нас на кухне держала, мы сам обыск и не видели. Приходят на кухню и показывают: «Это что? А это что?» Но откуда они это доставали — мы и не видели.

Потом оказалось, что они все в квартире порушили. На мебель вставали ногами в обуви. Диван, на котором Аня спит, разломали на три части. С полок все скидывали, из шкафов все вынимали. Дочка любила поделки из пластика лепить, раскрашивала потом — так полицейские во время обыска разломали эти поделки. Вот зачем это было нужно?

А с ними были понятые?

— Да, они привели с собой каких-то людей. Не соседей, не случайных прохожих — мой муж потом в окно увидел, как эти понятые потом на улице и общались со следователем. Вместе с ним смеялись, улыбались…

До такого бреда этот обыск доходил — вы не поверите просто. У меня Анечка очень увлекается Гарри Поттером, у нее все книжки собраны, плакаты висят, шарфик с их школой. И вот она сама сделала значки по этой книжке — с какими-то символами волшебными, с их гербами. Очень красиво получилось. Так вот, они вытащили эти значки из шкатулки, приносят и орут: «Что это за свастика?» Она, умница, им отвечает: «Ну, если вы не читали про Гарри Поттера, я ничем не могу помочь». Тогда они переглянулись и не стали значки забирать.

Юлия Павликова у рабочего стола дочери / Фото: Дмитрий Боголюбов

Что они изъяли в итоге?

— Забрали всю технику, какую в доме была. Ноутбук отца изъяли, все телефоны, даже коробки от телефонов. Единственное — оставили старшей дочери ее телефон простенький и принтер наш старый.

Но главное, что их заинтересовало, — какие-то распечатанные листы, которые оказались уставом «Нового величия». Аня говорила потом, когда мы увиделись в суде, что ничего такого она не хранила. Что у нее из «политического» дома были только значки Навального

Я могла бы ей не поверить — хотя у нас хорошие отношения, и не было такого, чтобы она мне говорила неправду. Но я после ареста прочитала ее переписку в телеграме. И увидела, как она практически накануне писала остальным: «У меня дома ничего нет». Я уверена, что это все было подброшено.

В общем, обыск закончился, они забрали листы, телефоны и увезли Аню в Следственный комитет. Наручники на нее надели, на 17-летнююдевчонку, представляете? Из-за листков бумаги каких-то. Папа с ней поехал, а я ведь инвалид, я дома осталась. Зашла в комнату и весь этот разгром увидела…

Вы знаете, она у меня художественную школу закончила, рисовала так красиво. Так вот полицейские все ее рисунки по комнате разбросали. А на одном листке, где собака наша нарисована, остался отпечаток грязного сапога. Такая это дикость для меня, такое бескультурье. Неужели нельзя было без этого обойтись?

Я вообще все ее рисунки собираю, храню, но вот этот — скомкала и выбросила.

Что с Анной происходило после задержания?

— Мой муж был с ней до поздней ночи, он рассказывал, что допрос был очень жесткий. Четыре человека вели перекрестный допрос, с какими-то угрозами, с постоянной нецензурной бранью. А ведь она на тот момент несовершеннолетняя была. Даже не постеснялись ругаться при ней, сотрудники правоохранительные. У нас же есть закон против мата, на книжках пишут «18+», людей за мат штрафуют. А эти и при обыске без конца матерились, и потом на допросе.

Муж просил, чтобы вызвали психолога, поскольку Аня несовершеннолетняя. А следователь говорит: «Я что, с вами до утра буду возиться? Вас у меня вон сколько человек». Потом написали в протоколе, что психолог был, — но на самом деле его не было. Адвокату не разрешали позвонить — она только поздно вечером смогла к ним пробиться. Мужа полиция ночью отправила домой, а Анечка у них осталась…

Потом 16-го числа был суд, дали арест. Я когда на апелляционном суде увидела по видеосвязи, в каком она состоянии, я пришла в ужас. Я просто хотела встать, выть, кричать им — что вы вообще делаете с моей дочерью? Вы люди или нет?

Анечка настолько эмоциональная у меня… В прошлом году на экзаменах у нее повысилось давление до 160, она в обморок падала, скорую вызывали. Я после этого ее отправила на обследование — у меня рассеянный склероз, я запереживала, подумала, вдруг и у нее то же самое начинается. В общем, склероза не нашли, но МРТ все равно выявило определенные проблемы. Врач тогда сказал: «Нужно ее беречь, чтобы она не переживала». Гулять надо, воздухом свежим дышать…

А у вас это зафиксировано?

— Конечно, мы все эти медицинские документы подали еще на самый первый суд по мере пресечения. Все выписки из больниц — там и желудок, и вегето-сосудистая, и с сердцем проблемы. Мы каждый год проходим обследование у кардиолога, у невролога. Но ни один судья внимания на это не обращает, к сожалению.

Мы уже потом из письма Ани в ОНК (Общественную наблюдательную комиссию за местами лишения свободы — ОВД-Инфо) узнали, в каких условиях ее перевозили в СИЗО. В этом автозаке было очень мало места, холодное металлическое сиденье — а на улице было минус 10 градусов. Она в письме пишет, что ее продержали три часа в безумном холоде, что она застудила и почки, и придатки, что было ей плохо очень. Это же настоящая пытка, понимаете? За что они мою дочь пытают, за пачку листков?

Скажите, ее увлечение политикой для вас оказалось неожиданностью? Или вы знали об этом?

— Я была в курсе, что Ане это небезразлично. Она меня никогда не обманывала, мы с ней как подружки были. Я знала, что дочь ходила на митинг памяти Немцова, я не была против — понимала, что для нее это важно, да и митинг разрешенный. Но обыск и арест — это, конечно, полная неожиданность.

Я пыталась понять, как это получилось, поэтому прочитала в телеграме всю переписку про это «Новое величие». Номер дочери был на меня зарегистрирован, я после обыска пошла, взяла новую карту с этим номером, скачала телеграм, мне вся история отобразилась. Прочитала, и поняла, как эти провокаторы все провернули. В переписке все четко видно, как в романе.

Ребята ни о чем таком не думали, просто собирались в «Макдоналдсе», гуляли, переживали из-за выборов, обсуждали, что делать, чтобы нарушений не было. Мы, взрослые, тоже ведь политику обсуждаем — кто-то на кухне, кто-то в курилке. Ну и дети тоже.

И вот по переписке видно, когда появляется этот Руслан Д (внедренный оперативник, фактически создавший организацию — ОВД-Инфо). Как он с ребятами общается, втирается в доверие, а потом начинает их провоцировать. Говорит — да ну что вы, как лохи, собираетесь в «Макдоналдсе», давайте найдем помещение, это будет серьезно, уже шаг вперед. Потом опять же в их группе хвастается — ура, я купил принтер, будем листовки печатать — и сам присылает фотографии принтера. Потом сам написал устав, это четко видно. Вот так мало-помалу он организацию создал, а ребята этого даже не заметили. Это не просто провокатор — это провокатор с большой буквы.

И я из этой переписки поняла, кажется, на что он Анечку поймал. Но тут надо сначала про нее немного рассказать. Она выросла у меня очень справедливой, ответственной. Очень переживает за экологию — например, писала во все инстанции, чтобы возле дома поставили контейнеры для раздельного сбора. Мы благодаря ей всей семьей перешли на экологичные средства для мытья посуды, порошки, косметику…

Природа ее волновала очень. У нас в Крылатском вырубали деревья под велотрассу — так она ходила на все собрания, подписи собирала против этого. Объясняла, что шум помешает птицам выводить птенцов. Она всегда очень переживала за них. Вот эта зима была тяжелая для птиц, снега много выпало — так она покупала корм мешками, мы кормушки развешивали.

Как-то ветер повалил деревья — она сходила, нашла в траве трех крошечных синичек. Мы всей семьей выкармливали их по очереди, каждые два часа. И выкормили — синички большие стали, она их отнесла обратно, выпустила.

Аня вообще очень любит животных — хочет стать биотехнологом, ходила на курсы в МГУ. Поступала туда, но немного не добрала баллов, решила год подождать и пересдать экзамены этим летом. А чтобы не сидеть на шее у родителей, пошла работать санитаром в ветеринарную клинику. Ее там все очень любят — когда я пришла за характеристикой для суда, начальница в таком шоке была. Так хвалила мою дочку, говорила, «работает на износ девочка».

Мне кажется, вот эти чувства — заботы, справедливости, ответственности — они в итоге с ней и сыграли злую шутку. Наверное я тоже виновата как мама — не научила ее какой-то хитрости. Не объяснила, что иногда нужно где-то промолчать, где-то схитрить… Вот она и выросла очень справедливой, очень прямой. И провокатор, Руслан Д., просто этим воспользовался.

Как именно?

— Он хороший психолог и знает, на что давить. В переписке это четко видно. Пишет Ане: «Ты нам так нужна, ты даже можешь взносы не сдавать. Главное — ходи на собрания, без тебя остальные не справятся». Ловит ее на чувстве ответственности, понимаете? Дальше она в какой-то момент пишет, что у нее времени нет уже, хочет выйти из организации. А этот провокатор не отпускает, уговаривает, пишет ей лично. Задания какие-то ответственные дает. Наверное, чем больше он человек посадит, тем для него лучше.

Я вообще не понимаю, как можно так поступать. Он же намного старше этих ребят, ему за тридцать, у него наверняка жена и дети. Как он приходит к ним с работы? Знаете, мне кажется, даже фашисты в каких-то случаях детей отпускали. А он 17-летнюю девочку не пожалел, он на нее специально давил. Ради чего? Ради звездочек на погонах? Как он живет, зная, что чужую жизнь разрушил?

Моя дочь должна была сейчас к экзаменам готовиться, в вуз поступать, с животными своими возиться. Аня попугайчиков разводила дома, какую-то породу редкую. Одну птичку ей с Израиля привезли, одну с Питера — и она очень долго добивалась, чтобы появились птенцы. Вот она под арест попала — и тут птенчики вылупились, перышки уже появились. А она этого так и не увидела. Аня очень надеется, что ее выпустят — поэтому просит птиц не раздавать, чтобы она когда-нибудь смогла посмотреть, какие они получились.

А еще онаиз-за собаки очень переживает. У нас дома американский кокер-спаниель, ему уже 11 лет. Старенький, больной, Аня его лечила. И на первом же свидании она плакать начала, что собаку больше не увидит. Говорит: «Когда меня уводили, то даже не дали с собакой проститься».

Ей 17 лет всего было, а ее арестовали за несколько листков. Некоторые девочки быстро взрослеют, но Аня не такая — у нее никаких отношений не было, никаких мальчиков. Она с лошадкой игрушечной до сих пор иногда спала, ну совсем еще ребенок ведь. А теперь сидит в СИЗО, где 45 человек в камере. (После судебного заседания 11 мая Павликову перевели в больницу при СИЗО «Матросская тишина». — ОВД-Инфо)

У меня до сих пор в голове не укладывается, как так можно — испортить судьбу ребенку. Отнять все, чем девочка дорожила. Кричать хочется, но не знаешь, куда. Я сегодня сидела дома, плакала, думала — вот бы найти место, где Владимир Путин ходит. Чтобы ему рассказать об этом деле.

Кому лучше от того, что такая умница девочка оказалась в СИЗО? Что эти дети сделали такого, чтобы их в тюрьму отправлять? Я просто не понимаю, как наше государство со всем этим живет.

Могут ли оппозиционно настроенные избиратели помешать «Единой России» получить большинство в Думе

Думские выборы 2016 года забыты. Единственный факт, отложившийся в памяти довольно значительной доли граждан России, состоит в том, что эти выборы принесли партии «Единая Россия» конституционное большинство мест, которым власти страны воспользовались для изменения Конституции. Поэтому, собственно, факт и запомнился. А вот то обстоятельство, что список «Единой России» получил в 2016 году чуть более половины голосов и выступил лишь немного удачнее, чем на провальных для властей выборах 2011 года, – совершенно забыто. Между тем, предстоящие выборы по многим параметрам напоминают то, что произошло в 2016 году. Есть и различия. Проанализировав их, можно высказать некоторые предварительные соображения о том, какие результаты выборов будут объявлены в сентябре и, соответственно, с каким составом высший законодательный орган войдет в эпоху «обнуленного» Владимира Путина, которая может растянуться на дюжину лет.

Если оппозиционно настроенные граждане примут навязываемые правила игры и не появятся на избирательных участках, то в Думу, помимо ЕР, пройдут лишь немногие выдвиженцы КПРФ, ЛДПР и СР, направленные туда их крайне малочисленными искренними сторонниками. Расширенное представительство этих партий уже давно обеспечивается по большей части теми избирателями, которые голосуют за них не в силу искренней поддержки, а просто потому, что они кажутся – за отсутствием лучших вариантов – правдоподобной альтернативой действующей власти. Поэтому при массовой неявке оппозиционных избирателей господство ЕР в Думе будет безраздельным.

В таком случае властям даже не придется прибегать к фальсификациям. Ведь если почти все явившиеся на выборы проголосуют за ЕР, то необходимость в мошенничестве отпадет. И это, надо сказать, полностью соответствовало бы предпочтениям режима. Власти знают – хорошо усвоив это по итогам думской кампании 2011 года, не говоря уже о недавних событиях в Беларуси, – насколько опасным для них инструментом может стать прямая и массовая подделка результатов голосования. Разумеется, если оппозиционно настроенные граждане все-таки появятся у избирательных урн, то без фальсификаций не обойдется. Российские выборы, с полным отсутствием эффективного наблюдения и с трехдневным голосованием, создают для этого благоприятную почву. Но тогда властям придется нести сопряженные риски. Кроме того, нужно учитывать, что хотя в некоторых регионах результаты выборов фальсифицируются почти полностью, в других – в частности, в некоторых из тех, где есть крупные городские агломерации, – возможности фальсификаций не так велики.

Подводя итоги, можно констатировать, что у ЕР есть неплохие шансы на получение колоссального большинства мест в Думе нового состава. Но такой результат не является предрешенным. Оппозиционно настроенные избиратели имеют возможность повлиять на состав Думы, если они (1) придут на выборы, (2) консолидировано проголосуют за наиболее сильных оппонентов ЕР в округах и (3) постараются, насколько это возможно, избежать распыления голосов и при голосовании за партийные списки, выбирая те из них, которые имеют шансы на преодоление пятипроцентного барьера.

Подробнее: Чем отличаются предстоящие думские выборы от выборов 2016 года

Мэр Казани - Ильсур Раисович Метшин.

Давайте одним глазком глянем на некоторые экземпляры из его коллекции наручных часов.

Самые дешёвые - золотой Rolex Daytone.

Немного о войне

Я вот побыл немного на войне. Да, на той самой. Да я с Украины, я доброволец, сам пришел в военкомат 24-го. До конца лета успешно минусил рососийских недовоинов.Немного задело в крайние дни но... Сейчас подлечюсь немного и вернусь туда же.Не многие, но наверное все люди с которыми я виделся в крайние пару недель, задают одни и те же вопросы.

Как война меняет людей?

Можна ответить коротко - кардинально и нихуя не в лучшую сторону.

Обычный программист, тысячи которых, еще пол года назад сидел в удобном кресельце и на радужной клавиатурке тыкал мяхонькие кнопочки, сейчас без дрожи в руках с такой же смелостью и уверенностью тыкает на кнопочку "Fire". И, сука, наверное потому что он нихуя не понимает в физике полета снаряда, эта же, блядь, физика ему и не мешает пиздануть точно в цель, которую бывалый вояка примет за пылинку на оптике. Или с дешмансокого коптера закинуть гранату в люк танка...

Пидары, заказывающие латтЭ с мигдальным молоком, без понтов и лишнего пиздежа с сухпая и подручной растительности варят просто офигеннейшие кушанья, Гордон Рамзи думаю охуел бы.

Война меняет, однозначно.

Я лично видел, как парень с образованием ветеринара хилил разорванное осколком брюхо. И, блядь, солдат выжил! Никто не надеялся, но никто не посмел возразить ветеринару - сказал принести воду, принесли. Даже, блядь, раненный закрыл свое ебало, когда хиллер сказал "заткнись".

Скажете что сие случаи единичные? А хуй ты угадал, секс с другим человеком у тебя это случай единичный, блядь.

Но есть и обратная сторона этих казалось бы позитивных изменений.

Та сила, которая позволяет человеку в считанные дни с офисного пидара превратиться в настоящего боевого педераста, требует плату в замен. У многих сие страшная плата. Многие, особенно те кто с врагом имеет близкий контакт, просто звереют.

Хотел описать пару случаев, но не буду, это просто жесть.

Величайший пиздец платы этой - они такими и остаются.Люди перестают спать, их клинит морально. То что вчера им не позволяло высказать свое недовольство чистотой вилки в ресторане, сегодня улетучилось забрав с собой всю терпимость. Вчерашний водитель троллейбуса сегодня в каком-то безобидном споре может без тени смущения срезать оппоненту ухо или просто всадить нож в конечность.

Понимание о содеянном приходит, но немного позже, спустя какое-то короткое время, секунда-две. И человек, когда понимает что он только-что совершил, не может себя за это простить. Со всеми вытекающими.

Понимаете зачем нужны психологи? И вот я Вам скажу - нужны пиздец как.

Что вы делаете в основном?

Копаем. Непосредственно ведение боя пехотой это, ну... пускай сумарно максимум пару дней в неделю. Я не говорю за арту и прочее, те могут насыпать 24 часа в сутки месяцами напролет. Я говорю за вояк у которых из оружия автомат и десяток гранат.

Наверное 80 процентов времени мы копаем.Кстати есть разница между нашими позициями и позициями росни - они копают мелко. Я не о тех местах обитания, которы обустраиваются за день-два, а о тех что формируются за пару-тройку недель. Дабы двигаться по позиции и тебя не попердолило осколками, нужно бежать пригнувшись. Попробуйте, как это. Неудобно пиздец, добавьте еще вес брони и снаряги и за два три забега ваша спина скажет вам "умирай".Мы копаем глубоко, дабы бежать в полный рост. Подшучивают, что украинские окопы выкопаны для стрельбы с коня стоя.

Продолжение будет

Врач-реаниматолог Североуральска обратился к людям с просьбой о помощи: больным не хватает медикаментов

Алексей Паршуков, анестезиолог-реаниматолог Североуральской ЦГБ обратился через соцсети ко всем неравнодушным:

«Сейчас многие больницы имеют многомиллионные долги. Лекарство, оборудование, расходники — в наличии все по минимуму. А кроме дорогущих лекарств мои пациенты должны есть. И кормить некоторых необходимо внутривенно. В этом, собственно, и проблема — парентерального (внутривенного) питания в стационаре нет.

На утренней линейке не получил ответа на вопрос о парентеральном питании и альбумине. Мой вопрос растаял в тишине актового зала. В течение дня лекарственных средств так и не появилось. После работы купил в аптеке альбумин, вернулся на работу и назначил больным. На завтра альбумина нет. А парентеральное питание вообще невозможно купить в аптеке…

Свобода, протест, осознанность: как живут современные подростки.

О консервативных родителях и прогрессивных подростках: 

Я работаю в школе четвертый год. Мне 25, им — от 15 до 18. Сам я считаю, что примерно одного с ними поколения, однако, когда я учился в школе, наше поколение не воспринималось как-то по-особенному, а современный школьник для большинства — явление неизученное. 

Часто меня спрашивают: «И как школьники?» «А что они?» — говорю. «Ну они какие-то другие, да?» Другие — эту характеристику я слышу чаще прочих. На просьбу пояснить значение обычно отвечают: 

они ничего не хотят; 
не читают, все время в телефоне; 
мы в их возрасте о другом думали; 
им, кроме развлечений, ничего не нужно; 
не хотят работать, хотят, чтобы им все легко доставалось. 
Похожие реплики можно услышать во все времена. Но меня интересует природа именно сегодняшней проблемы поколений, ведь мы с ними смотрим одни фильмы и сериалы, сидим примерно в одних пабликах, читаем одни СМИ, шутим одинаково. Однако разница все-таки есть. И она ощутима. 

Прежде чем писать этот текст, я поговорил более чем с сотней московских школьников и несколькими десятками студентов-первокурсников, поэтому выводы по большей части основаны на наших с ними диалогах и моем опыте. 

О свободе 

Все российские школьники — дети путинской России, и другой они не знают. Сколько бы нас ни пугали «закручиванием гаек», эти дети выросли свободолюбивыми и достаточно независимыми. Они озабочены пакетом Яровой и единогласно выступают против любой цензуры в интернете. Свобода действия, свобода во всех проявлениях — одна из их важнейших ценностей. И поэтому подавляющим большинством обязательная школа ощущается как временное заточение длиной в одиннадцать лет, после которого наступит какая-никакая свобода. 

При этом они трезво понимают, что абсолютной свободы нет. Они не тешат себя надеждой, что работать не придется, и вовсе не думают, что жизнь — сахар. Мем «жизнь — боль» воспринимается ими как горькая, но ироничная данность, с которой смирились взрослые. Но это не значит, что они смиряются тоже, — им бы этого не хотелось. Возможно, я скажу банальность, но школьники были бы счастливыми людьми, если бы не мир взрослых. 

Их родители и почти все учителя родились в стране, которой больше нет, росли в идеологии, которая больше не работает, и несут ценности, которые сегодня кажутся неактуальными. И одним из краеугольных камней является коллективизм. 

Сама идея современной школы пронизана духом коллективизма. А субъективная и часто предвзятая оценочная система позволяет выстроить внешнюю иерархию. Такая иерархия установлена во многих школах и в учительской среде, где директор с помощью рычага стимулирующих выплат на педсоветах жалует «отличников» и отчитывает «троечников». И то, что было ценностью одного поколения, становится проблемой другого. 

Школа вообще не предлагает ребенку ситуацию выбора — это и не удивительно, ведь в коллективе зона ответственности отдельного человека размыта 
В современном мире анонимность дорого ценится. Для молодого человека анонимность — это в первую очередь личное пространство, свобода выбора: что читать, что смотреть, что делать. Поэтому гаджет для них — не просто игрушка, а образ жизни. 

Для родителя, который привык, что «жизнь ребенка — моя жизнь тоже», это неприемлемо. Взрослые, которые воспринимают анонимность как опасность (а вдруг он там узнает что-то плохое?) и пытаются контролировать личные переписки, фактически лишают ребенка личного пространства и возможности выбора. Потому что та безграничная свобода, без которой не могут подростки, для них находится только в интернете (вероятно, во многом именно интернет ее и воспитал). Чего не скажешь о школе, где учитель решает, что будет изучаться и как, определяет обязательное домашнее задание и санкции за невыполнение и назначает даты контрольных. 

Школа вообще не предлагает ребенку ситуацию выбора — это и не удивительно, ведь в коллективе зона ответственности отдельного человека размыта. Но только ситуация выбора может научить ответственности. А когда ты сам несешь ответственность за свою жизнь и свои решения, опция «пожаловаться на судьбу, государство или соседей» отсутствует. 

О консервативном обществе 

В школе каждый сталкивался с несправедливостью. Старательной Марине, будущей медалистке, ставят пятерку по химии или физике, хотя она знает предмет максимум на троечку. А за Вовой закреплен образ двоечника, и поэтому учительница русского находит в его тетрадях те ошибки, которые в Марининой не замечает. Подобная необъективность повсеместна, и она кажется нормой. Нам проще навесить ярлык, чем постоянно пересматривать свои взгляды и менять отношение к чему-либо. 

Эта проблема (а для многих детей она серьезна) — следствие другой беды, а именно консервативности нашего общества и конкретно школы. Гибкие дети вынуждены подстраиваться под негибких учителей и даже родителей, мириться с необъективностью и принимать (а то и перенимать) общепринятые стереотипы, потому что спорить с ними энергозатратно и порой даже опасно. Проще лицемерить или молчать. 

Но не скажу, что все дети безропотны. Все чаще — внутри даже одной моей школы — возникают стычки, в которых дети отстаивают свою правоту. Вопрос: «А зачем мы это изучаем?» — не просто попытка позлить учителя, а практический и честный вопрос. Ответа на него учитель обычно не имеет, потому что сам не знает «зачем», а преподает по инерции, потому что «надо». Но ученики требуют этого диалога. Им неприятна даже не столько бездумность процесса получения знаний, сколько неспособность и нежелание учителя о нем говорить, ставить под вопрос затверженные догмы. 

Они надеются, что не пойдут на компромисс, и уже грустят, что, пожалуй, это невозможно 
Это нежелание меняться и вместе с тем тотальная пассивность и безынициативность — другое пагубное следствие консервативного общества. Примерно каждый второй школьник из опрошенных мной сказал, что его родители не готовы кардинально менять свою жизнь в ситуации, когда что-то не нравится. Смена места работы, переезд или развод воспринимаются взрослыми не как действие, направленное на улучшение жизни, а как трагедия, поэтому лучше просто перетерпеть. Фразу «Ну и что, что не нравится? Надо!» слышал каждый подросток. 

Формула «успех = труд», по которой живет поколение родителей, в корне отвергается подростками. Они знают достаточно примеров деятельности, в которой надо прикладывать минимум усилий: киберспорт, ведение группы в соцсетях, видеоблоги и так далее. И я говорю не о том, что подростки хотят бездельничать, а о том, что истинность родительской формулы поставлена под сомнение. Оказывается, необязательно много трудиться и делать то, что не нравится. 

Нынешние подростки больше всего хотят быть счастливыми, они убеждают себя, что, в отличие от родителей, не готовы поступиться счастьем ради карьеры или достатка. Они надеются, что не пойдут на компромисс, и уже грустят, что, пожалуй, это невозможно. 

О неосознанности взрослых 

Ученица говорит мне на перемене: «Моя мама дура. Она эмоциональная, глупая и неосознанная. Я не могу с ней общаться. Она меня не понимает, а только кричит. А все мои попытки ее в чем-то переубедить утыкаются в ее авторитет — мол, она старше. Говорит, поживи с мое, тогда увидишь, что я права». Потом она пересказывает ситуацию, и я понимаю, что мама все-таки не права и со временем тоже права не станет. 

Но как мне быть? С одной стороны, я не имею права подрывать авторитет родителей, с другой, не могу быть неоткровенным с учеником. И от безысходности я говорю, что можно обратиться к психологу, что можно попробовать поговорить с мамой иначе, что я обязательно попробую с ней пообщаться на родительском собрании. 

Вариант с психологом, естественно, проваливается. Если дети и решаются позвонить специалисту, то убедить родителя сходить на прием становится непреодолимой преградой. Поговорить иначе тоже не получается, потому что аргумент «я старше, мне виднее» непрошибаем — ты же не можешь победить время. Тогда я разговариваю с родителем лично и вижу, что родитель действительно не понимает, что, как, почему и зачем он делает. 

Мне остается только сочувствовать таким детям. Ну что ты будешь делать, когда в шестнадцать уже критически мыслишь, читаешь сложные книги и понимаешь что-то большое, а дома видишь утыкающихся в телевизор родителей с кучей комплексов и проблем, которые не замечают ни тебя, ни жизни? Может, уйдешь с головой в виртуальную реальность? Эскапизм в шестнадцать — что может быть грустнее. 

Проблема неосознанности кажется следствием предыдущих двух — консервативности общества и коллективизма. Советская идеология высоко ценила уважение взрослых и не позволяла ставить этот догмат под сомнение. Возраст в народном понимании приравнивается к опыту, а опыт — к обладанию истиной, которое, в свою очередь, дает власть, возможность для манипуляции — чем и занимаются многие взрослые и большая часть учителей. 

О будущем 

В моих глазах нынешние школьники — интереснее и глубже своих родителей. В шестнадцать они читают битников, нон-фикшн и сложную классическую литературу вне программы, тогда как их родители в том же возрасте читали Жюля Верна и Конан Дойла. Это не значит, что они лучше, они просто шире, ведь Конан Дойла они тоже читают. Многие из них уже подрабатывают и могут найти себе работу по увлечениям. У подавляющего большинства индивидуальный музыкальный вкус. 

Когда я учился в школе, разговоры о политике казались нам скучными, и они просто-напросто отсутствовали в дискурсе. За десять лет ситуация кардинально изменилась. Это не хорошо и не плохо, это данность. И мне кажется, этот протест — не просто банальный юношеский максимализм. 

Они выходят против того устройства жизни, которое установлено в стране, где их вынуждают лицемерить, смиряться или молчать, когда учитель отчитывает за опоздание на урок 
Я учился в старшей школе в конце нулевых, во время расцвета «неформалов»: готы, эмо, кислотники, рокеры, скины и другие. Я сам носил широкие штаны и футболки на два размера больше, чтобы позлить завуча и математичку. Посмотрите на сегодняшних подростков. Они одеты… обычно. Их протест никак не выражается внешне. Им не нужен протест ради протеста, им есть чем заняться — хотя бы в социальных сетях. Они просто хотят отстоять свое право на анонимность, на свободы, зафиксированные в конституции (кстати, многие школьники знакомы с этим документом), на объективность и откровенность, они хотят получать честные ответы на вопросы. Мне кажется, они хотят не разрушать, они хотят защищать и созидать. 

И я думаю, что подростки выходят на митинги не столько против власти, сколько за себя. Они выходят против того устройства жизни, которое установлено в стране, где их вынуждают лицемерить, смиряться или молчать, когда учитель отчитывает за опоздание на урок. Другой вопрос: кто поведет этот протестный импульс и в какую сторону. 

В любом случае процесс сдерживания и насильственного закрепления традиций искусственен. Сегодня подростков учат смирению, но в итоге смириться придется тем, кто учит. И пусть их сколько угодно называют другими, в итоге все равно правда, какая бы она ни была, останется за ними, потому что именно они определят будущее.

Рупор правды и свободы царя приехал в киргизскую губернию и льет мёд в уши

Попадание ракеты в жилой дом в Днепре UPD

Во время массового обстрела Украины попали в жилой дом в Днепре. Из за попадания произошло обрушение всего парадного. Разбор завалов займет времени не меньше чем до утра. На время разбора коммуникации отключены у всего района.

На последней фото спасатели снимают людей с квартир соседнего парадного.

На вечер известно про 60 раненых (Более 10 детей) и 5 погибших от попадания ракеты.

UPD: 9 погибших (среди них 15 летняя девочка), 64 пострадавших ( среди них 12 детей) из них 59 госпитализированы 

Предположительно удары был ракетой Х-22 запущенной со стратегической авиации (Х-22 ракета предназначена для поражения авианосных групп в море). 

+ новые фото

UPD2: 12 погибших