Результаты поиска по запросу «
намордник с поводком, кожаный хлыст
»
Что удерживает Кремль от ввода войск на Украину? Россия Украина много букв песочница песочница политоты политика
С того момента, как Совет Федерации России дал президенту Владимиру Путину разрешение использовать вооружённые силы за пределами страны, прошло уже больше двух месяцев. И все это время российские чиновники, в том числе президент Путин, делали заявления, что войска могут быть введены на Украину в случае обострения ситуации и фактов массового террора против жителей Юго-Востока страны. Между тем, от рук украинских силовиков и фашиствующих «активистов» погибли, как минимум, десятки человек. (Если верить информации, поступившей, в частности, от экс-кандидата в президенты Украины Олега Царёва, в одной только Одессе 2 мая в Доме профсоюзов было убито более ста человек). Однако, Россия по-прежнему, ограничивается только дипломатическими заявлениями. Означает ли это, что в Кремле приняли решение отказаться от ввода войск на Украину?
- С одной стороны Россия сама должна решать, когда вводить войска, - рассуждает политолог, главный редактор журнала «Русский обозреватель» Егор Холмогоров. – Ни в коем случае нельзя подобно собачке на батарейке реагировать каждый раз, когда нажимают на кнопочку.
При этом надо понимать: если ополченцы Юго-Востока будут предоставлены сами себе, если со стороны руководства России начнётся курс всевозможных уступок киевской хунте, это станет позором для нашей страны.
По другую сторону украинской границы находится наш народ. Это такие же русские, как и мы, в том числе имеющие российское гражданство. А Россия им практически никак не помогает. При этом мы помним, какая поддержка была оказана той же Сирии, не говоря уже о решительных действиях нашей армии во время нападения Грузии на Южную Осетию.
В такой ситуации наше невмешательство, если оно не сменится вводом войск, будет иметь чудовищные внутриполитические последствия. Весь тот общественный консенсус, который возник после воссоединения с Крымом, не только исчезнет, но и приведёт к ещё большему обострению противоречий, чем в «докрымский период». Абсолютно вся политика последних месяцев потеряет смысл. Нам в таком случае придётся в очередной раз удостовериться в правильности формулы Черчилля: нация, которая пытается избежать войны ценой позора, в итоге получит и позор, и войну, но только уже в гораздо более сложных для себя обстоятельствах. Победив, к примеру, в Донецкой области, киевская хунта и стоящие за ней радикалы рано или поздно вернутся к вопросу, что Крым, а с ней и Кубань, и ещё пара-тройка российских регионов должны принадлежать Украине.
«СП»: - Не существует точных данных социологических опросов о том, сколько процентов населения нас поддерживает на Юго-Востоке. Практически везде там этнические украинцы составляют большинство. Нет ли вероятности, что в случае ввода наших войск, значительная часть населения Харьковской или, скажем, Днепропетровской области будет против, и в результате, мы столкнёмся с партизанской войной?
- О настроениях населения достаточно красноречиво говорит тот факт, что в Донецкой и Луганской областях без всякой поддержки со стороны России жители установили народную власть, довольно устойчивый контроль над большей частью территории. Украинские войска там действуют практически как в чужой стране. Речь идёт о том, что самостоятельно граждане Донбасса осуществили отделение от страны, где новая власть собиралась окончательно закрепить их второсортное положение.
Крайне нестабильна для киевской хунты ситуация и в остальных областях Юго-Востока. Заметьте, ей приходится перебрасывать одни и те же бандитские группировки и подразделения из города в город. Сначала фашиствующая банда терроризировала Харьков, а затем она же устроила бойню в Одессе.
Это говорит, что на самом Юго-Востоке никто не хочет поддерживать киевскую власть. Люди там запуганы. Особенно сильно это заметно по Днепропетровску. Этот город пытаются представить, как некий проукраинский бастион на Юго-Востоке. Однако, на самом деле, там многие ненавидят нынешнюю украинскую власть ещё сильнее, чем в том же Луганске или Донецке. Но там губернатор Игорь Коломойский с помощью полиции, бандитов «Правого сектора» и собственной частной армии устроил террор и охоту на всех, кто только заикнулся о нежелании жить в такой стране, какую сейчас представляет собой Украина.
Поэтому, на мой взгляд, необходим именно ввод российских войск, а не гуманитарная помощь или помощь оружием ополченцам.
Именно появление российских войск снимет с населения всего Юго-Востока Украины гипноз страха. Стрелять по нашим солдатам там будут единицы. Стране, которая пережила войну в Чечне, бояться такого сопротивления было бы, как минимум, странно. Думаю, что тех, кто осмелится стрелять по нашим солдатам в той же Одесской или Харьковской области будут вылавливать сами местные жители. Как только исчезнет страх перед украинской хунтой, там возникнет общественный пророссийский подъём.
«СП»: - Может, нам всё-таки не рисковать жизнями своих солдат и действовать по методике США: точечными ударами авиации уничтожать скопления украинской техники, направленной на штурм донецких и луганских городов?
- Такой вариант возможен. Но есть риск, что это будет содействовать сползанию Украины в гражданскую войну. Оружие всё больше будет расходиться по рукам, всё больше будет желающих использовать его против сограждан. У населения может сформироваться криминальная психология, потому что люди постепенно привыкнут к тому, что взломать банк, ограбить магазин, пристрелить того, с кем не согласен – норма. После событий в Доме профсоюзов Одессы градус жестокости в стране и без того сильно поднялся.
В то время как задача России состоит не в том, чтобы Западная и Восточная Украины воевали друг с другом. Мы должны обеспечить мир и безопасность тех граждан, которые не хотят жить в стране с русофобской властью. Нельзя говорить о том, что на Украине существует закон и правопорядок после того, как милиция выдала «Правому сектору» имена задержанных ей сторонников федерализации.
Кроме того, Россия должна обеспечить себе нормальные геополитические позиции, чтобы базы НАТО не стояли у дороги на Ростов-на-Дону. Это чревато в случае войны отсечением Кавказа в течение суток. Необходимы нам и нормальные коммуникации с Крымом. Всё это при сохранении нынешней власти в Киеве можно решить только путём создания независимого государства Новороссия на Юго-Востоке Украины под нашим протекторатом, либо же путём присоединения этой территории к России. Второй вариант мне представляется предпочтительнее.
- Думаю, если бы у Кремля было желание ввести войска, он бы сделал это, не дожидаясь трагедии в Одессе или спецоперации под Славянском, - говорит политолог Сергей Михеев. – На данном этапе, по всей видимости, ввод войск решено не производить. С одной стороны, у такой позиции есть свои веские основания. С другой – если мы будем просто всплескивать руками и восклицать: «Прекратите безобразия!», на Юго-Востоке просто поубивают всех противников нынешней украинской власти. Надо искать компромиссные формы поддержки этих людей, в том числе материальные. В первую очередь – помогать оружием.
«СП»: - Что это за веские причины, из-за которых мы не можем открыто помочь своим соотечественникам?
- Первая причина – нежелание ввязываться в большую войну. Очевидно, что будут, как минимум, сотни жертв. И по большей части с украинской стороны.
Ясно, что ввод российских войск на Украину будет использован для введения новых санкций, в первую очередь в финансовой сфере. Будут заморожены активы наших госкомпаний в западных банках и т.д. Это хороший урок тем, кто радовался, что мы интегрировались в мировую экономическую систему. На самом деле она сегодня представляет из себя рынок финансовых спекуляций, что очень выгодно американцам. Они под себя придумали эту систему и держат другие страны на поводке с её помощью.
Я думаю, что именно опасение перед финансовыми санкциями, служит главным сдерживающим фактором для России в вопросе военного вмешательства в украинский кризис. Но это не значит, что силовой сценарий на 100 процентов исключён.
- Ввести войска не так уж трудно, - говорит руководитель редакции военной информации ИТАР-ТАСС Виктор Литовкин. – Но надо очень хорошо понимать все риски такого шага. Ведь он может обернуться большой кровью, враждой между русским и украинским народом на долгие десятилетия.
Надо понимать, что за последние 20 с лишним лет украинский народ сильно оболванили. Большинство украинцев не способно понять, что им откровенно врут. И когда по телевизору говорят, что Музычко дважды выстрелил себе в сердце, а люди в Одессе сами себя подожгли, многие верят, не задумываясь. И можно представить, как таким людям преподнесут ввод российских войск, как их настроят по отношению к России.
Кроме того, встаёт вопрос, в какие области вводить войска. Если речь идёт обо всём Юго-Востоке Украины, у нас просто армии не хватит.
- С одной стороны Россия сама должна решать, когда вводить войска, - рассуждает политолог, главный редактор журнала «Русский обозреватель» Егор Холмогоров. – Ни в коем случае нельзя подобно собачке на батарейке реагировать каждый раз, когда нажимают на кнопочку.
При этом надо понимать: если ополченцы Юго-Востока будут предоставлены сами себе, если со стороны руководства России начнётся курс всевозможных уступок киевской хунте, это станет позором для нашей страны.
По другую сторону украинской границы находится наш народ. Это такие же русские, как и мы, в том числе имеющие российское гражданство. А Россия им практически никак не помогает. При этом мы помним, какая поддержка была оказана той же Сирии, не говоря уже о решительных действиях нашей армии во время нападения Грузии на Южную Осетию.
В такой ситуации наше невмешательство, если оно не сменится вводом войск, будет иметь чудовищные внутриполитические последствия. Весь тот общественный консенсус, который возник после воссоединения с Крымом, не только исчезнет, но и приведёт к ещё большему обострению противоречий, чем в «докрымский период». Абсолютно вся политика последних месяцев потеряет смысл. Нам в таком случае придётся в очередной раз удостовериться в правильности формулы Черчилля: нация, которая пытается избежать войны ценой позора, в итоге получит и позор, и войну, но только уже в гораздо более сложных для себя обстоятельствах. Победив, к примеру, в Донецкой области, киевская хунта и стоящие за ней радикалы рано или поздно вернутся к вопросу, что Крым, а с ней и Кубань, и ещё пара-тройка российских регионов должны принадлежать Украине.
«СП»: - Не существует точных данных социологических опросов о том, сколько процентов населения нас поддерживает на Юго-Востоке. Практически везде там этнические украинцы составляют большинство. Нет ли вероятности, что в случае ввода наших войск, значительная часть населения Харьковской или, скажем, Днепропетровской области будет против, и в результате, мы столкнёмся с партизанской войной?
- О настроениях населения достаточно красноречиво говорит тот факт, что в Донецкой и Луганской областях без всякой поддержки со стороны России жители установили народную власть, довольно устойчивый контроль над большей частью территории. Украинские войска там действуют практически как в чужой стране. Речь идёт о том, что самостоятельно граждане Донбасса осуществили отделение от страны, где новая власть собиралась окончательно закрепить их второсортное положение.
Крайне нестабильна для киевской хунты ситуация и в остальных областях Юго-Востока. Заметьте, ей приходится перебрасывать одни и те же бандитские группировки и подразделения из города в город. Сначала фашиствующая банда терроризировала Харьков, а затем она же устроила бойню в Одессе.
Это говорит, что на самом Юго-Востоке никто не хочет поддерживать киевскую власть. Люди там запуганы. Особенно сильно это заметно по Днепропетровску. Этот город пытаются представить, как некий проукраинский бастион на Юго-Востоке. Однако, на самом деле, там многие ненавидят нынешнюю украинскую власть ещё сильнее, чем в том же Луганске или Донецке. Но там губернатор Игорь Коломойский с помощью полиции, бандитов «Правого сектора» и собственной частной армии устроил террор и охоту на всех, кто только заикнулся о нежелании жить в такой стране, какую сейчас представляет собой Украина.
Поэтому, на мой взгляд, необходим именно ввод российских войск, а не гуманитарная помощь или помощь оружием ополченцам.
Именно появление российских войск снимет с населения всего Юго-Востока Украины гипноз страха. Стрелять по нашим солдатам там будут единицы. Стране, которая пережила войну в Чечне, бояться такого сопротивления было бы, как минимум, странно. Думаю, что тех, кто осмелится стрелять по нашим солдатам в той же Одесской или Харьковской области будут вылавливать сами местные жители. Как только исчезнет страх перед украинской хунтой, там возникнет общественный пророссийский подъём.
«СП»: - Может, нам всё-таки не рисковать жизнями своих солдат и действовать по методике США: точечными ударами авиации уничтожать скопления украинской техники, направленной на штурм донецких и луганских городов?
- Такой вариант возможен. Но есть риск, что это будет содействовать сползанию Украины в гражданскую войну. Оружие всё больше будет расходиться по рукам, всё больше будет желающих использовать его против сограждан. У населения может сформироваться криминальная психология, потому что люди постепенно привыкнут к тому, что взломать банк, ограбить магазин, пристрелить того, с кем не согласен – норма. После событий в Доме профсоюзов Одессы градус жестокости в стране и без того сильно поднялся.
В то время как задача России состоит не в том, чтобы Западная и Восточная Украины воевали друг с другом. Мы должны обеспечить мир и безопасность тех граждан, которые не хотят жить в стране с русофобской властью. Нельзя говорить о том, что на Украине существует закон и правопорядок после того, как милиция выдала «Правому сектору» имена задержанных ей сторонников федерализации.
Кроме того, Россия должна обеспечить себе нормальные геополитические позиции, чтобы базы НАТО не стояли у дороги на Ростов-на-Дону. Это чревато в случае войны отсечением Кавказа в течение суток. Необходимы нам и нормальные коммуникации с Крымом. Всё это при сохранении нынешней власти в Киеве можно решить только путём создания независимого государства Новороссия на Юго-Востоке Украины под нашим протекторатом, либо же путём присоединения этой территории к России. Второй вариант мне представляется предпочтительнее.
- Думаю, если бы у Кремля было желание ввести войска, он бы сделал это, не дожидаясь трагедии в Одессе или спецоперации под Славянском, - говорит политолог Сергей Михеев. – На данном этапе, по всей видимости, ввод войск решено не производить. С одной стороны, у такой позиции есть свои веские основания. С другой – если мы будем просто всплескивать руками и восклицать: «Прекратите безобразия!», на Юго-Востоке просто поубивают всех противников нынешней украинской власти. Надо искать компромиссные формы поддержки этих людей, в том числе материальные. В первую очередь – помогать оружием.
«СП»: - Что это за веские причины, из-за которых мы не можем открыто помочь своим соотечественникам?
- Первая причина – нежелание ввязываться в большую войну. Очевидно, что будут, как минимум, сотни жертв. И по большей части с украинской стороны.
Ясно, что ввод российских войск на Украину будет использован для введения новых санкций, в первую очередь в финансовой сфере. Будут заморожены активы наших госкомпаний в западных банках и т.д. Это хороший урок тем, кто радовался, что мы интегрировались в мировую экономическую систему. На самом деле она сегодня представляет из себя рынок финансовых спекуляций, что очень выгодно американцам. Они под себя придумали эту систему и держат другие страны на поводке с её помощью.
Я думаю, что именно опасение перед финансовыми санкциями, служит главным сдерживающим фактором для России в вопросе военного вмешательства в украинский кризис. Но это не значит, что силовой сценарий на 100 процентов исключён.
- Ввести войска не так уж трудно, - говорит руководитель редакции военной информации ИТАР-ТАСС Виктор Литовкин. – Но надо очень хорошо понимать все риски такого шага. Ведь он может обернуться большой кровью, враждой между русским и украинским народом на долгие десятилетия.
Надо понимать, что за последние 20 с лишним лет украинский народ сильно оболванили. Большинство украинцев не способно понять, что им откровенно врут. И когда по телевизору говорят, что Музычко дважды выстрелил себе в сердце, а люди в Одессе сами себя подожгли, многие верят, не задумываясь. И можно представить, как таким людям преподнесут ввод российских войск, как их настроят по отношению к России.
Кроме того, встаёт вопрос, в какие области вводить войска. Если речь идёт обо всём Юго-Востоке Украины, у нас просто армии не хватит.
песочница политоты Дональд Трамп приколы для даунов политика
Пакетик с кетчупом не оставил ни следа, удивительно, правда?
story копипаста песочница политоты в скором будущем песочница длиннопост политика
— Три миллиона жизней - это плата за независимость?!
Президент смотрел с экрана строго и серьезно. Будто ждал ответа. Артем смотрел на президента – ему было интересно. Маме, похоже, не было – она мыла на кухне посуду. Шумела вода, гремели тарелки. Мама напевала старую детскую песенку: «Взлетая выше ели… Не ведая преград… Крылатые качели…»
— Мама, потише! – попросил Артем.
— Да, это плата за независимость! – твердо сказал президент. – И мы ее добьемся. Через год население нашей страны должно увеличиться на три миллиона человек! Это наш патриотический долг!
— Совсем с ума сошли, - почти весело сказала мама. Оказывается, она все-таки слушала. – У нас отрицательный прирост рождаемости.
— Отрицательный – это уже не прирост! – сказал Артем.
— Так говорят, - вздохнула мама.
— Нас – сорок семь миллионов, - продолжал президент. – Надо, чтобы было пятьдесят. С этой целью мной разработаны следующие программы. Родить в течении года обязаны…
— Это какая-то ерунда, - сказала мама. Она даже бросила посуду и вышла в комнату, вытирая руки кухонным полотенцем. – Нельзя рожать по приказу.
— …семьи, в которых один ребенок… - перечислял с экрана президент.
— О! – сказал Артем. Ему стало смешно. – Мама, у меня будет братик или сестричка?
Мама легонько шлепнула его полотенцем по затылку.
— …образовать временную патриотическую семью юноши старше шестнадцати и девушки старше пятнадцати…
— Мама, а я, оказывается, женюсь! – захихикал Артем.
Ему было смешно. Президент часто говорил с экрана глупости. Ну, сказал еще одну – будет о чем поржать с ребятами…
— Школу вначале закончи, жених! – мама тоже улыбалась. Но как-то встревожено. И смотрела на экран телевизора, где президент продолжал говорить о патриотическом долге. Артем, прихрамывая, встал, пошел на кухню за чаем.
— Нога болит? – спросила мама.
— Да не, нормально, - Артем постарался идти тверже. – Все нормально, мам.
— В конце концов, должны быть какие-то послабления для… - мама замялась.
— Для инвалидов? – спросил Артем жестко. – Я пойду, выгуляю Рекса.
Рекс, до этого тихо дремлющий в кресле, тяжело соскочил, подошел к Артему, ткнулся мокрым носом в ладонь. Артем посмотрел в слепые собачьи глаза, погладил пса по загривку.
— Вот тебе все равно, хромой я или нет, верно, Рекс? – спросил он.
— С другой стороны, - внезапно сказала мама чужим голосом, - в этом есть и плюсы. Временная семья может стать и настоящей.
— А так за меня никто замуж не пойдет, да? – спросил Артем. – За инвалида хромого? Ты это хотела сказать.
Мама ушла на кухню. Она всегда так поступала, если назревал конфликт – уходила на кухню и начинала перемывать посуду. Когда от них ушел отец, мать мыла посуду два дня подряд, даже золоченый ободок с тарелок стерся.
Артем нацепил Рексу поводок и вышел во двор. Там болтались Алеха и Тим. Алеха тут же замахал рукой, крикнул:
— Эй, Хромой, тебе шестнадцать есть?
— Месяц как исполнилось, - ответил Артем подходя. Рекс отбежал на всю длину поводка и присел в кустах.
— Повезло, - огорчился Алеха. – А мне только через полгода… не дадут жену, сволочи… Почему такая дискриминация? Девкам с пятнадцати, а парням с шестнадцати?
— Да чушь это все, - сказал Артем. – Никого женить не будут, вот через месяц сами увидите.
— Артем! – классная подождала, пока он встал. – У меня к тебе серьезный вопрос.
— Ну? – уже зная, о чем пойдет речь, буркнул Артем.
— Месяц прошел с тех пор, как наш дорогой президент объявил о патриотической программе.
Артем смотрел в окно. Клены на школьном дворе совсем покраснели, вот-вот листья начнут осыпаться…
— Все ребята уже определились. Все сыграли свадьбы. Сколько ты будешь тянуть?
— Я маленький еще, - сказал Артем. Класс захохотал – Артем был самым высоким.
— Юморишь, - кивнула классная. – Вижу. А ты в курсе, что на следующей неделе тех, кто уклоняется от патриотического долга, будут вывозить в специальные лагеря и женить?
Артем пожал плечами. В это он все-таки не верил. То есть верил, но не до
конца.
— Я желаю тебе только добра, - смягчилась классная. – Ты
11:37:53
умный хороший мальчик.
— К тому же хромой, - кивнул Артем.
— Да, - беспощадно подтвердила классная. – Тебе надо закончить школу. Так что… - ее взгляд пробежал по партам. Все затихли. – Добровольцы есть?
— На что? – спросил Никола. Он был туповат.
— Ты не годишься, - под общий хохот отрезала классная. Жена Николы, Олеся, пихнула его в бок и покрутила пальцем у виска.
— Так, добровольцев нет… - палец классной забегал по списку. – Галина… Оля… Света…
— Я с Борькой из параллельного женюсь! – быстро сказала Галина. – Мы утром с ним договорились.
— Оля… Света… - классная задумалась. – Артем, кто тебе больше нравится?
— Вы, - сказал Артем. Ему все еще казалось, что ситуацию можно обратить в шутку.
— Я замужем, - ответила классная без тени улыбки. И у Артема вдруг похолодело в животе. – Света. Она и по математике тебя подтянет. А ты ее по английскому.
— Юлия Тимофеевна! – воскликнул Артем.
— Властью, данной мне указом президента, - буднично сказала классная, - объявляю вас, Артем и Света, мужем и женой. Где будете жить, у Артема или у Светы, определитесь сами. Но учтите, жить вы обязаны вместе!
Артем посмотрел на Свету. Маленькая, тихая, она покраснела до корней волос. Артем почувствовал, что тоже краснеет.
— И помните, что если через два месяца тест не даст положительных результатов, - зачем-то вполголоса добавила классная, - вам будет оказана медицинская помощь. Артем, бери портфель и садись к жене.
Из школы они шли вместе. Шли и молчали. Света жила по соседству, Артем знал ее с первого класса. Ну… как сказать «знал»? Видел. Разговаривал… иногда. Снежками кидался.
— Помнишь, мы в третьем классе спектакль ставили? – спросила вдруг Света.
— Какой?
— Про недород. Ты был злым комиссаром, а я селянкой, у которой ты отобрал хлеб.
— Не помню, - признался Артем.
— Ты меня тогда взял за руку, - сказала Света.
— И ты помнишь? – поразился Артем.
— Ага.
Они опять пошли молча. Потом Артем решительно забрал у Светы портфель.
— Спасибо, - сказала она.
— И тебе спасибо, - признался Артем.
— За что?
— За то, что не стала говорить «не надо, я сама, ты же хромой…»
— Ну и что, что хромой? – Света пожала худенькими плечиками. – Ты мужчина. И ты мой муж.
Она снова покраснела. Артем понял, что надо брать инициативу на себя.
— Где жить-то будем? У твоих или у моих?
— У тебя своя комната есть?
— Есть.
— А я с братом живу в одной.
— С братом? – удивился Артем.
— Он маленький еще, ему семь…
— Тогда лучше у меня, - сказал Артем. – Я живу вот там…
— Я знаю, - сказала Света. – Вон твое окно… Я только вещи соберу и приду. А ты пока маму предупреди.
— Тебе не надо помочь? – спросил Артем вслед. Света только покачала головой – косички смешно запрыгали на плечах.
К приходу Светы Артем как раз успел убраться в комнате. Мама порывалась помочь вымыть пол, но он справился сам. И тахту от собачьей шерсти пропылесосил. И на компьютере постирал всякие фотки, которые могла увидеть Света. И даже окно протер.
Света пришла с большим чемоданом и рюкзаком на плечах. Мама открыла дверь, быстро забрала вещи и крепко обняла ее. Сказала радостно:
— Теперь это твой дом, доченька… Постой, что это?
Под глазом у Светки был большой синяк.
— Это папа, - сказала Света спокойно. – Мой папа. Он очень расстроился.
— Но ты же не причем, это президент велел! – воскликнула мама.
— До президента ему не добраться, а я рядом была, - ответила Света. – Можно, я умоюсь?
— Да, да, конечно… - засуетилась мама. – Вот сюда…
— А тапочки надевать?
— Как хочешь, мы дома без тапочек ходим…
Мама вошла в ванную вслед за Светой – они пустили воду и стали о чем-то шушукаться. Артем пожал плечами и захромал к телевизору. Передавали сплошь репортажи из загсов, ток-шоу о счастье материнства и детские фильмы. Артем пожал плечами, взял со стола газету и стал читать. В газете, в принципе, было то же самое.
— Вот это настоящая семейная жизнь, - сказала Света входя. Синяк ей мама закрасила тональным кремом. – Муж с газетой перед
телевизором…
Артем не сразу понял, что она шутит.
— Я думал, ты
совсем без чувства юмора, - сказал он.
— Поможешь мне с иностранными? – попросила Света.
— Конечно, - Артем отложил газету. – А что именно?
— Фьючеперфектпрогрессив. По английскому. Никак не разберусь. И с деепричастными оборотами в русском.
— Сейчас, - сказал Артем. Иностранные он любил.
Вечером мама вдруг засобиралась.
— Совсем забыла, ребята, - сказала она. – Я же обещала бабушку навестить.
— Да куда ты на ночь глядя? – удивился Артем. – Метро закроют, не успеешь вернуться…
— А я у бабушки заночую, - объяснила мама, виновато пряча глаза. – И на работу от нее поеду. Вернусь завтра вечером…
— Ты позвони, как доберешься, - только и сказал Артем.
Когда за мамой захлопнулась дверь, Света посмотрела на Артема и тихо сказала:
— Хорошая она у тебя.
— Угу, - буркнул Артем.
— Артем, у тебя с кем-нибудь это было?
— Нет, - сказал Артем, сразу сообразив, что такое «это».
— У меня тоже. А ты вообще знаешь, как?
— Конечно, - Артем покраснел. – Ну… в теории.
— Я тоже в теории…
Они смотрели друг на друга и медленно заливались краской. Оба.
— Знаешь, что, - сказал Артем. – Это как-то неправильно. Давай не спешить?
— Я тебе не нравлюсь? – спросила Света.
— Нравишься, - ответил Артем и с удивлением понял, что говорит правду. – Очень. Только вот так… из-за того, что классная решила…
— Ну нам же велели…
— Время пока есть.
Света вдруг облегченно выдохнула:
— Спасибо. Артем, ты мне очень нравишься. Больше всех.
— Я уже понял, - признался Артем.
— Ты знаешь, я даже иногда молилась, чтобы ты меня хоть заметил, - Света улыбнулась. - Но я тоже не хочу… так. Давай привыкнем друг к другу?
Артем кивнул:
— Слушай, а ты в игры играешь?
— Какие?
— Компьютерные. Я во «Властелина колец» играю.
— Покажешь? – спросила Света с интересом.
Они играли до трех часов ночи. Сходили в рейд, выполнили два квеста. Светке и в самом деле понравилось. Потом они съели половинку холодной курицы, выпили литровую бутылку колы и легли спать. Света на тахте Артема, а Артем на полу, вытащив из-под тахты свернутый рулончиком матрас.
Уже под утро Артем проснулся от того, что ужасно хотелось в туалет. Он тихонько вышел из комнаты, ухитрившись даже не разбудить Рекса, не включая свет прошел в коридор. Когда вернулся, увидел, что Света во сне разметалась и с нее сползло одеяло. Артем осторожно укрыл ее, лег и крепко уснул.
Было начало ноября. За окнами лил дождь, колено у Артема разболелось, он сидел, прижимая к суставу грелку с горячей водой. Грелка была старенькая, рваная, приходилось держать ее аккуратно, чтобы не намочить постель.
— А твою ногу нельзя вылечить? – спросила Света. Она расчесывала волосы, сидя у окна в одной ночнушке. Мама что-то шила в комнате, напевая свою любимую песенку. «Детство кончится когда-то… Ведь оно не навсегда…»
— Можно, - сказал Артем. – Только это сложная операция, у меня весь сустав раздроблен. У нас таких не делают, только в Европе и Америке. Ну еще, говорят, в России. Врут, наверное.
— А давай мы накопим денег и ты вылечишь ногу?
— Давай, - согласился Артем.
Света отложила расческу. Сказала:
— Всем девочкам велели завтра прийти на медосмотр. И принести тест-полоску.
— Что будем делать? – спросил Артем, помолчав.
— Ты не беспокойся. Я с Лидкой договорилась. Я ей дам тест, она на него… ну, понял.
— Ты умница, - сказал Артем. – Почему я раньше не замечал, что ты такая умница?
— Потому что все мальчишки дураки, - засмеялась Света.
Весна пришла неожиданно. Под теплым ласковым дождем снег растаял за одну ночь. Артем вел Свету домой, бережно поддерживая под руку. Света одной рукой держалась за большой живот.
— Тяжело? – спросил Артем.
— Ничего… сползает немного, - сказала Света. А потом совсем тихо добавила: - Что мы будем делать, Артемка? Что мы будем делать? Олеся вчера родила. Настя вот-вот… а у нас два месяца осталось…
— Я что-нибудь придумаю, - сказал Артем. – Обязательно. Ты не волнуйся.
Они поднялись на четвертый этаж – лифт не работал в рамках президентской
программы экономии электроэнергии. Вошли в квартиру. Артем помог
Свете раздеться, они прошли в зал. И увидели маму, перебирающую какие-то старые бумаги.
— Привет, мам, - сказал Артем. Света чмокнула маму в щеку. – Что ты ищешь?
— Твое свидетельство о рождении, - объяснила мама.
— Оно же потерялось.
— Я его потеряла, я его и нашла, - мама достала листок и протянула Артему.
Некоторое время Артем оторопело смотрел на листок.
— В России? – спросил он, наконец. – Русский?
— Да, - ответила мама. – Кстати, я все знаю.
— Что – все?
— Про вас со Светой все знаю. Что ты спишь на матрасе. И вообще… - мама помолчала. – А ты думал о том, что за срыв президентской программы парней отправляют на принудительные работы, а девушек – отдают в женские исправительные колонии? Ты знаешь, как Свету там будут исправлять?
— Мама…
— Скоро семнадцать лет, как мама! – она встала и протянула Артему несколько купюр. – На столике в прихожей телеграмма из Белого города. Там заболел твой дядя.
— У меня есть дядя в Белом городе?
— Нет, но это неважно. С этой телеграммой тебе продадут туда билет. Пересадка на русский поезд в Болотном Колодце. У вас есть справка о достойном выполнении президентской программы, вас отпустят вдвоем… если вы скажете, что ненадолго, только попрощаться с дядей…
— А что потом? – спросил Артем. От волнения у него сел голос, он говорил хрипло – как отец на каких-то старых сохранившихся записях.
— Вы уже большие, - сказала мама. – Я в вас верю. Денег, конечно, у нас нет… но ты парень умный. А Света находчивая. Может быть я к вам приеду… потом.
Артем кивнул. И сказал:
— Только Рекса, мама, мы заберем с собой.
Пограничник смотрел на Артема строго и неприязненно.
— Чего удумали – жинка едва брюхо тягает, а вы в гости собрались?
— Дядя умирает, - сказал Артем. – Попрощаться хочет, на жену мою посмотреть. Он же не виноват, что судьба его так забросила…
— Не виноват, так надо было возвращаться, - пробурчал пограничник, но все-таки поставил штамп в паспорте. – А то погоняться за красивой жизнью…
— Да разве там жизнь красивая? – удивленно сказал Артем. – Там же Россия!
Пограничник криво ухмыльнулся и внушительно пояснил:
— Понимать надо – город приграничный. Они там витрину своей суверенной демократии устроили, чтобы нас смущать. Так что с умом себя ведите. На провокации не поддавайтесь, о политике не разговаривайте, рты не разевайте… А собаку-то зачем с собой тащите? – в голосе пограничника вдруг возникли подозрительные нотки.
— Так это ж дядькина собака, - нашелся Артем. – Тоже пес помирает… пусть хозяина увидит.
— То верно, - решил пограничник. – Идите…
Артем и Света двинулись к русскому поезду. Артем тащил чемодан и поддерживал Свету. Света держала поводок Рекса.
— Сползает, - неожиданно сказала она.
— Светочка, нам чуть-чуть… - прошептал Артем.
— Артемка, совсем сползает… прости…
Тугая подушка, набитая гречневой шелухой, выпала из-под платья – и Света мгновенно превратилась из беременной женщины в тоненькую испуганную девочку. Пограничник разинул рот.
— Светка, беги! – закричал Артем. И, бросив чемодан, кинулся к поезду вслед за ней.
Проклятое колено никак не хотело сгибаться. Он полубежал, полупрыгал, вслед за ним топали ботинки пограничников. Света уже вбежала в вагон, втащив за собой Рекса и теперь испуганно смотрела из-за плеча проводницы и русского пограничника. В вагоне были тепло и приятно пахло. Играла музыка. Чистый ясный голос пел: «Но пока мы только дети, нам расти еще расти… Только небо, только ветер… Только радость впереди…»
— Не уйдешь, уклонист! – ревел за спиной пограничник. Потом послышался звук падения и ругань – пограничник споткнулся о подушку и это дало Артему несколько драгоценных секунд.
— Артемка! – кричала Света. – Быстрее!
Артем уже слышал за спиной тяжелое дыхание. Последним усилием он вцепился в поручни и забросил ноги на решетчатую ступеньку. В плечи тут же вцепились – но Артем держался крепко.
— Он на российской территории, - строго сказали над головой. Щелкнул затвор автомата.
Пограничник, матерясь, отпустил и Артем поднялся в вагон. Русский
пограничник посмотрел на него добрыми усталыми глазами и сказал:
— Ne boisa, hlopec. Mi teba v obidu ne dadim. Ti govorish po russki?
— Da, - ответил Артем. – Ya russkiy.
— Что ж ты творишь, парень? – кричал вслед пограничник. – Как тебе не стыдно, девочка! Уклонисты! Вы не патриоты своей великой родины!
Артем покачал головой и, прежде чем взять Свету за руку и пойти в купе, ответил, сам не понимая, о ком говорит – о Свете, или о родине:
— Об одном прошу – оставьте ее в покое!
Президент смотрел с экрана строго и серьезно. Будто ждал ответа. Артем смотрел на президента – ему было интересно. Маме, похоже, не было – она мыла на кухне посуду. Шумела вода, гремели тарелки. Мама напевала старую детскую песенку: «Взлетая выше ели… Не ведая преград… Крылатые качели…»
— Мама, потише! – попросил Артем.
— Да, это плата за независимость! – твердо сказал президент. – И мы ее добьемся. Через год население нашей страны должно увеличиться на три миллиона человек! Это наш патриотический долг!
— Совсем с ума сошли, - почти весело сказала мама. Оказывается, она все-таки слушала. – У нас отрицательный прирост рождаемости.
— Отрицательный – это уже не прирост! – сказал Артем.
— Так говорят, - вздохнула мама.
— Нас – сорок семь миллионов, - продолжал президент. – Надо, чтобы было пятьдесят. С этой целью мной разработаны следующие программы. Родить в течении года обязаны…
— Это какая-то ерунда, - сказала мама. Она даже бросила посуду и вышла в комнату, вытирая руки кухонным полотенцем. – Нельзя рожать по приказу.
— …семьи, в которых один ребенок… - перечислял с экрана президент.
— О! – сказал Артем. Ему стало смешно. – Мама, у меня будет братик или сестричка?
Мама легонько шлепнула его полотенцем по затылку.
— …образовать временную патриотическую семью юноши старше шестнадцати и девушки старше пятнадцати…
— Мама, а я, оказывается, женюсь! – захихикал Артем.
Ему было смешно. Президент часто говорил с экрана глупости. Ну, сказал еще одну – будет о чем поржать с ребятами…
— Школу вначале закончи, жених! – мама тоже улыбалась. Но как-то встревожено. И смотрела на экран телевизора, где президент продолжал говорить о патриотическом долге. Артем, прихрамывая, встал, пошел на кухню за чаем.
— Нога болит? – спросила мама.
— Да не, нормально, - Артем постарался идти тверже. – Все нормально, мам.
— В конце концов, должны быть какие-то послабления для… - мама замялась.
— Для инвалидов? – спросил Артем жестко. – Я пойду, выгуляю Рекса.
Рекс, до этого тихо дремлющий в кресле, тяжело соскочил, подошел к Артему, ткнулся мокрым носом в ладонь. Артем посмотрел в слепые собачьи глаза, погладил пса по загривку.
— Вот тебе все равно, хромой я или нет, верно, Рекс? – спросил он.
— С другой стороны, - внезапно сказала мама чужим голосом, - в этом есть и плюсы. Временная семья может стать и настоящей.
— А так за меня никто замуж не пойдет, да? – спросил Артем. – За инвалида хромого? Ты это хотела сказать.
Мама ушла на кухню. Она всегда так поступала, если назревал конфликт – уходила на кухню и начинала перемывать посуду. Когда от них ушел отец, мать мыла посуду два дня подряд, даже золоченый ободок с тарелок стерся.
Артем нацепил Рексу поводок и вышел во двор. Там болтались Алеха и Тим. Алеха тут же замахал рукой, крикнул:
— Эй, Хромой, тебе шестнадцать есть?
— Месяц как исполнилось, - ответил Артем подходя. Рекс отбежал на всю длину поводка и присел в кустах.
— Повезло, - огорчился Алеха. – А мне только через полгода… не дадут жену, сволочи… Почему такая дискриминация? Девкам с пятнадцати, а парням с шестнадцати?
— Да чушь это все, - сказал Артем. – Никого женить не будут, вот через месяц сами увидите.
— Артем! – классная подождала, пока он встал. – У меня к тебе серьезный вопрос.
— Ну? – уже зная, о чем пойдет речь, буркнул Артем.
— Месяц прошел с тех пор, как наш дорогой президент объявил о патриотической программе.
Артем смотрел в окно. Клены на школьном дворе совсем покраснели, вот-вот листья начнут осыпаться…
— Все ребята уже определились. Все сыграли свадьбы. Сколько ты будешь тянуть?
— Я маленький еще, - сказал Артем. Класс захохотал – Артем был самым высоким.
— Юморишь, - кивнула классная. – Вижу. А ты в курсе, что на следующей неделе тех, кто уклоняется от патриотического долга, будут вывозить в специальные лагеря и женить?
Артем пожал плечами. В это он все-таки не верил. То есть верил, но не до
конца.
— Я желаю тебе только добра, - смягчилась классная. – Ты
11:37:53
умный хороший мальчик.
— К тому же хромой, - кивнул Артем.
— Да, - беспощадно подтвердила классная. – Тебе надо закончить школу. Так что… - ее взгляд пробежал по партам. Все затихли. – Добровольцы есть?
— На что? – спросил Никола. Он был туповат.
— Ты не годишься, - под общий хохот отрезала классная. Жена Николы, Олеся, пихнула его в бок и покрутила пальцем у виска.
— Так, добровольцев нет… - палец классной забегал по списку. – Галина… Оля… Света…
— Я с Борькой из параллельного женюсь! – быстро сказала Галина. – Мы утром с ним договорились.
— Оля… Света… - классная задумалась. – Артем, кто тебе больше нравится?
— Вы, - сказал Артем. Ему все еще казалось, что ситуацию можно обратить в шутку.
— Я замужем, - ответила классная без тени улыбки. И у Артема вдруг похолодело в животе. – Света. Она и по математике тебя подтянет. А ты ее по английскому.
— Юлия Тимофеевна! – воскликнул Артем.
— Властью, данной мне указом президента, - буднично сказала классная, - объявляю вас, Артем и Света, мужем и женой. Где будете жить, у Артема или у Светы, определитесь сами. Но учтите, жить вы обязаны вместе!
Артем посмотрел на Свету. Маленькая, тихая, она покраснела до корней волос. Артем почувствовал, что тоже краснеет.
— И помните, что если через два месяца тест не даст положительных результатов, - зачем-то вполголоса добавила классная, - вам будет оказана медицинская помощь. Артем, бери портфель и садись к жене.
Из школы они шли вместе. Шли и молчали. Света жила по соседству, Артем знал ее с первого класса. Ну… как сказать «знал»? Видел. Разговаривал… иногда. Снежками кидался.
— Помнишь, мы в третьем классе спектакль ставили? – спросила вдруг Света.
— Какой?
— Про недород. Ты был злым комиссаром, а я селянкой, у которой ты отобрал хлеб.
— Не помню, - признался Артем.
— Ты меня тогда взял за руку, - сказала Света.
— И ты помнишь? – поразился Артем.
— Ага.
Они опять пошли молча. Потом Артем решительно забрал у Светы портфель.
— Спасибо, - сказала она.
— И тебе спасибо, - признался Артем.
— За что?
— За то, что не стала говорить «не надо, я сама, ты же хромой…»
— Ну и что, что хромой? – Света пожала худенькими плечиками. – Ты мужчина. И ты мой муж.
Она снова покраснела. Артем понял, что надо брать инициативу на себя.
— Где жить-то будем? У твоих или у моих?
— У тебя своя комната есть?
— Есть.
— А я с братом живу в одной.
— С братом? – удивился Артем.
— Он маленький еще, ему семь…
— Тогда лучше у меня, - сказал Артем. – Я живу вот там…
— Я знаю, - сказала Света. – Вон твое окно… Я только вещи соберу и приду. А ты пока маму предупреди.
— Тебе не надо помочь? – спросил Артем вслед. Света только покачала головой – косички смешно запрыгали на плечах.
К приходу Светы Артем как раз успел убраться в комнате. Мама порывалась помочь вымыть пол, но он справился сам. И тахту от собачьей шерсти пропылесосил. И на компьютере постирал всякие фотки, которые могла увидеть Света. И даже окно протер.
Света пришла с большим чемоданом и рюкзаком на плечах. Мама открыла дверь, быстро забрала вещи и крепко обняла ее. Сказала радостно:
— Теперь это твой дом, доченька… Постой, что это?
Под глазом у Светки был большой синяк.
— Это папа, - сказала Света спокойно. – Мой папа. Он очень расстроился.
— Но ты же не причем, это президент велел! – воскликнула мама.
— До президента ему не добраться, а я рядом была, - ответила Света. – Можно, я умоюсь?
— Да, да, конечно… - засуетилась мама. – Вот сюда…
— А тапочки надевать?
— Как хочешь, мы дома без тапочек ходим…
Мама вошла в ванную вслед за Светой – они пустили воду и стали о чем-то шушукаться. Артем пожал плечами и захромал к телевизору. Передавали сплошь репортажи из загсов, ток-шоу о счастье материнства и детские фильмы. Артем пожал плечами, взял со стола газету и стал читать. В газете, в принципе, было то же самое.
— Вот это настоящая семейная жизнь, - сказала Света входя. Синяк ей мама закрасила тональным кремом. – Муж с газетой перед
телевизором…
Артем не сразу понял, что она шутит.
— Я думал, ты
совсем без чувства юмора, - сказал он.
— Поможешь мне с иностранными? – попросила Света.
— Конечно, - Артем отложил газету. – А что именно?
— Фьючеперфектпрогрессив. По английскому. Никак не разберусь. И с деепричастными оборотами в русском.
— Сейчас, - сказал Артем. Иностранные он любил.
Вечером мама вдруг засобиралась.
— Совсем забыла, ребята, - сказала она. – Я же обещала бабушку навестить.
— Да куда ты на ночь глядя? – удивился Артем. – Метро закроют, не успеешь вернуться…
— А я у бабушки заночую, - объяснила мама, виновато пряча глаза. – И на работу от нее поеду. Вернусь завтра вечером…
— Ты позвони, как доберешься, - только и сказал Артем.
Когда за мамой захлопнулась дверь, Света посмотрела на Артема и тихо сказала:
— Хорошая она у тебя.
— Угу, - буркнул Артем.
— Артем, у тебя с кем-нибудь это было?
— Нет, - сказал Артем, сразу сообразив, что такое «это».
— У меня тоже. А ты вообще знаешь, как?
— Конечно, - Артем покраснел. – Ну… в теории.
— Я тоже в теории…
Они смотрели друг на друга и медленно заливались краской. Оба.
— Знаешь, что, - сказал Артем. – Это как-то неправильно. Давай не спешить?
— Я тебе не нравлюсь? – спросила Света.
— Нравишься, - ответил Артем и с удивлением понял, что говорит правду. – Очень. Только вот так… из-за того, что классная решила…
— Ну нам же велели…
— Время пока есть.
Света вдруг облегченно выдохнула:
— Спасибо. Артем, ты мне очень нравишься. Больше всех.
— Я уже понял, - признался Артем.
— Ты знаешь, я даже иногда молилась, чтобы ты меня хоть заметил, - Света улыбнулась. - Но я тоже не хочу… так. Давай привыкнем друг к другу?
Артем кивнул:
— Слушай, а ты в игры играешь?
— Какие?
— Компьютерные. Я во «Властелина колец» играю.
— Покажешь? – спросила Света с интересом.
Они играли до трех часов ночи. Сходили в рейд, выполнили два квеста. Светке и в самом деле понравилось. Потом они съели половинку холодной курицы, выпили литровую бутылку колы и легли спать. Света на тахте Артема, а Артем на полу, вытащив из-под тахты свернутый рулончиком матрас.
Уже под утро Артем проснулся от того, что ужасно хотелось в туалет. Он тихонько вышел из комнаты, ухитрившись даже не разбудить Рекса, не включая свет прошел в коридор. Когда вернулся, увидел, что Света во сне разметалась и с нее сползло одеяло. Артем осторожно укрыл ее, лег и крепко уснул.
Было начало ноября. За окнами лил дождь, колено у Артема разболелось, он сидел, прижимая к суставу грелку с горячей водой. Грелка была старенькая, рваная, приходилось держать ее аккуратно, чтобы не намочить постель.
— А твою ногу нельзя вылечить? – спросила Света. Она расчесывала волосы, сидя у окна в одной ночнушке. Мама что-то шила в комнате, напевая свою любимую песенку. «Детство кончится когда-то… Ведь оно не навсегда…»
— Можно, - сказал Артем. – Только это сложная операция, у меня весь сустав раздроблен. У нас таких не делают, только в Европе и Америке. Ну еще, говорят, в России. Врут, наверное.
— А давай мы накопим денег и ты вылечишь ногу?
— Давай, - согласился Артем.
Света отложила расческу. Сказала:
— Всем девочкам велели завтра прийти на медосмотр. И принести тест-полоску.
— Что будем делать? – спросил Артем, помолчав.
— Ты не беспокойся. Я с Лидкой договорилась. Я ей дам тест, она на него… ну, понял.
— Ты умница, - сказал Артем. – Почему я раньше не замечал, что ты такая умница?
— Потому что все мальчишки дураки, - засмеялась Света.
Весна пришла неожиданно. Под теплым ласковым дождем снег растаял за одну ночь. Артем вел Свету домой, бережно поддерживая под руку. Света одной рукой держалась за большой живот.
— Тяжело? – спросил Артем.
— Ничего… сползает немного, - сказала Света. А потом совсем тихо добавила: - Что мы будем делать, Артемка? Что мы будем делать? Олеся вчера родила. Настя вот-вот… а у нас два месяца осталось…
— Я что-нибудь придумаю, - сказал Артем. – Обязательно. Ты не волнуйся.
Они поднялись на четвертый этаж – лифт не работал в рамках президентской
программы экономии электроэнергии. Вошли в квартиру. Артем помог
Свете раздеться, они прошли в зал. И увидели маму, перебирающую какие-то старые бумаги.
— Привет, мам, - сказал Артем. Света чмокнула маму в щеку. – Что ты ищешь?
— Твое свидетельство о рождении, - объяснила мама.
— Оно же потерялось.
— Я его потеряла, я его и нашла, - мама достала листок и протянула Артему.
Некоторое время Артем оторопело смотрел на листок.
— В России? – спросил он, наконец. – Русский?
— Да, - ответила мама. – Кстати, я все знаю.
— Что – все?
— Про вас со Светой все знаю. Что ты спишь на матрасе. И вообще… - мама помолчала. – А ты думал о том, что за срыв президентской программы парней отправляют на принудительные работы, а девушек – отдают в женские исправительные колонии? Ты знаешь, как Свету там будут исправлять?
— Мама…
— Скоро семнадцать лет, как мама! – она встала и протянула Артему несколько купюр. – На столике в прихожей телеграмма из Белого города. Там заболел твой дядя.
— У меня есть дядя в Белом городе?
— Нет, но это неважно. С этой телеграммой тебе продадут туда билет. Пересадка на русский поезд в Болотном Колодце. У вас есть справка о достойном выполнении президентской программы, вас отпустят вдвоем… если вы скажете, что ненадолго, только попрощаться с дядей…
— А что потом? – спросил Артем. От волнения у него сел голос, он говорил хрипло – как отец на каких-то старых сохранившихся записях.
— Вы уже большие, - сказала мама. – Я в вас верю. Денег, конечно, у нас нет… но ты парень умный. А Света находчивая. Может быть я к вам приеду… потом.
Артем кивнул. И сказал:
— Только Рекса, мама, мы заберем с собой.
Пограничник смотрел на Артема строго и неприязненно.
— Чего удумали – жинка едва брюхо тягает, а вы в гости собрались?
— Дядя умирает, - сказал Артем. – Попрощаться хочет, на жену мою посмотреть. Он же не виноват, что судьба его так забросила…
— Не виноват, так надо было возвращаться, - пробурчал пограничник, но все-таки поставил штамп в паспорте. – А то погоняться за красивой жизнью…
— Да разве там жизнь красивая? – удивленно сказал Артем. – Там же Россия!
Пограничник криво ухмыльнулся и внушительно пояснил:
— Понимать надо – город приграничный. Они там витрину своей суверенной демократии устроили, чтобы нас смущать. Так что с умом себя ведите. На провокации не поддавайтесь, о политике не разговаривайте, рты не разевайте… А собаку-то зачем с собой тащите? – в голосе пограничника вдруг возникли подозрительные нотки.
— Так это ж дядькина собака, - нашелся Артем. – Тоже пес помирает… пусть хозяина увидит.
— То верно, - решил пограничник. – Идите…
Артем и Света двинулись к русскому поезду. Артем тащил чемодан и поддерживал Свету. Света держала поводок Рекса.
— Сползает, - неожиданно сказала она.
— Светочка, нам чуть-чуть… - прошептал Артем.
— Артемка, совсем сползает… прости…
Тугая подушка, набитая гречневой шелухой, выпала из-под платья – и Света мгновенно превратилась из беременной женщины в тоненькую испуганную девочку. Пограничник разинул рот.
— Светка, беги! – закричал Артем. И, бросив чемодан, кинулся к поезду вслед за ней.
Проклятое колено никак не хотело сгибаться. Он полубежал, полупрыгал, вслед за ним топали ботинки пограничников. Света уже вбежала в вагон, втащив за собой Рекса и теперь испуганно смотрела из-за плеча проводницы и русского пограничника. В вагоне были тепло и приятно пахло. Играла музыка. Чистый ясный голос пел: «Но пока мы только дети, нам расти еще расти… Только небо, только ветер… Только радость впереди…»
— Не уйдешь, уклонист! – ревел за спиной пограничник. Потом послышался звук падения и ругань – пограничник споткнулся о подушку и это дало Артему несколько драгоценных секунд.
— Артемка! – кричала Света. – Быстрее!
Артем уже слышал за спиной тяжелое дыхание. Последним усилием он вцепился в поручни и забросил ноги на решетчатую ступеньку. В плечи тут же вцепились – но Артем держался крепко.
— Он на российской территории, - строго сказали над головой. Щелкнул затвор автомата.
Пограничник, матерясь, отпустил и Артем поднялся в вагон. Русский
пограничник посмотрел на него добрыми усталыми глазами и сказал:
— Ne boisa, hlopec. Mi teba v obidu ne dadim. Ti govorish po russki?
— Da, - ответил Артем. – Ya russkiy.
— Что ж ты творишь, парень? – кричал вслед пограничник. – Как тебе не стыдно, девочка! Уклонисты! Вы не патриоты своей великой родины!
Артем покачал головой и, прежде чем взять Свету за руку и пойти в купе, ответил, сам не понимая, о ком говорит – о Свете, или о родине:
— Об одном прошу – оставьте ее в покое!
Я Ватник песочница политоты story прокурор-тян разная политота политота
Заглянем в Будущее
Предствьте, что будет через несколько лет. Вся правда о событиях в Украине прояснится. Ни один режим не может быть вечно и в скором времени культ личности падёт. И вся ложь всплывёт. Многие блогеры признаются в своих ошибках и спишут всё на реалии того времени как оправдание.
СМИ не будут делать опровержения. Хоть все отлично осознавали, что вбрасывают, они лишь защищали интересы правительства. (И не зря ж на это выделялись миллиарды из госбюджеталол)
Ватник, поклянись себе !
Что никогда не отступишься от своего.
1. Среди хохлов много фашистов, националистов и окультистов бендеры. Гнобят русских и обзывают москалямы.
2. Правитественные войска укров осуществляли карательные рейды против свободолюбивых (и безспорно миролюбивых и
3. Российская сторона поддерживала ополченцев исключительно морально и все чеченские боевики и офицеры разведки - этоодинокие добровольци. Всё новейшее вооружение добровольци ясен пень привезли с собой.
Обстрел со своей территории никогда не вели.
4. Герои с медалями "За возврат Крыма" остаются ещё в почёте.
5. Полуполными грузовики с гуманитаркой были из-за того, чтобы не повредить ходовую по разбитым дорогам. Сотрудничестовать с красным крестом отказывались исключительнос благих причин. Уникальное оборудывание не вывозили.
6. Референдум в крыму был абсолютно прозрачным (хоть и без международных наблюдателей). Все желающие проголосовали. (А татары пусть идут лесом. Не зря ж их сталин депортировал. Враг народа однажды - враг народа навсегда ! )
Ватник всегда должен стоять на своём !
P.S. Я серьёзно, чтобы не было потом когнитивных диссонансов. "Я делал это во славу бога-императора !\\ Во всём виноват Жирик\\все так делали вот и я делал\\а я томат\\Дмитрий Пучков мне так сказал" - подобные отговорки не прокатят.
