У Путина была «большая стратегия». И она провалилась
Своим западным собеседникам президент Путин стал намекать на возможное нападение на Украину еще в 2008 году, когда начались обсуждения возможного вступления этой страны (а также Грузии) в НАТО. Как сейчас ясно, на протяжении последующих лет Кремль вел планомерную подготовку к военным действиям. Но мир не верил в большую войну, не верил даже после присоединения Крыма и вооруженного конфликта в Донбассе в 2014 году. Россия готовила войну, но подготовку провалила во многом из-за низкого качества управления и неадекватной оценки внешнего мира.
Весной 2021 года, когда началось накопление российских вооруженных сил на границе с Украиной, уже было сказано мнение, что нас ждет полномасштабная война. Причина была очевидной — Украина с каждым годом становилась все более независимой от России в политическом, экономическом и культурном планах, что несло военные и политические риски для Владимира Путина.
Более того, политики (а тем более, их группы поддержки, состоящие из обычных граждан) подвержены эмоциям, и такие знаковые решения, как, например, демонтаж памятника Суворову в Полтаве в феврале 2022 года, не добавляли шансов на мирное урегулирование конфликта.
Путин прямо называл Украину проектом Запада по созданию «анти-России». Звучит это странно, но этот взгляд действительно распространен среди постсоветского слоя стареющих чиновников, управляющих Россией.
Пока запад спал, Россия качалась
За отправную точку агрессивной внешней политики России можно взять 2007 год, когда Путин во время Мюнхенской конференции по безопасности откровенно раскритиковал стратегию западных стран. Президент России тогда высказал свою главную, актуальную до сих пор, претензию: расширение Североатлантического альянса неприемлемо, потому что это часть стратегии США по распространению собственной зоны военно-политического влияния в ущерб интересам России. На саммите Россия — НАТО в апреле следующего года Путин открыто угрожал уничтожением Украины в случае вхождения в альянс, называя соседнюю страну «даже не государством».
Спустя пять дней после речи в Мюнхене Путин назначил новым министром обороны Анатолия Сердюкова, человека из «питерской» команды, который кардинально изменил российские вооруженные силы. Благодаря инициированным им структурным изменениям стала возможной последующая военная модернизация. Это была сложная задача, которая в итоге привела к отставке Сердюкова, когда Путин вернулся в президентское кресло.
Помимо попыток модернизировать вооруженные силы и реформировать военно-промышленный комплекс, Кремль поручил проводить ежегодные инспекции и обновление сети бомбоубежищ по всей стране. Устаревшая и разворованная советская инфраструктура гражданской обороны нуждалась в ревизии и обновлении. Москва также пыталась эксперементировать с созданием армейского резерва, который в 2021 году получил название БАРС — «Боевой армейский резерв страны». Правда, он был сформирован поздно, во многом из-за управленческой косности и концептуальной отсталости системы российских военных комиссариатов, унаследованной от Советского Союза (и остающейся одним из самых архаичных институтов в стране).
Помимо военных вопросов, администрация Путина активно «захватывала» внутреннюю политику. В регионах Кремль постепенно усилил влияние силовых структур: в одних субъектах федерации выходцы из них становились губернаторами, а в других правоохранительные органы устраивали облавы на региональных руководителей. Сигнал был ясен — главы регионов должны быть исключительно лояльны и способными выполнять любые приказы Кремля. В противном случае, их ждали следствие и тюрьма.
Репрессии против оппозиции и формирование лояльного гражданского общества были частью процесса по внутриполитической мобилизации. Уничтожение отдельных политических лидеров, раздробление оппозиционных групп, кооптация (В переводе — включение в себя. Способ борьбы с оппозицией, при котором авторитарный режим приглашает своих противников к сотрудничеству, чтобы в итоге они стали его частью.) гражданских инициатив при помощи грантов и доступа к власти, создание альтернативных провластных молодежных движений и цензура были необходимы для формирования согласного населения и безропотной работы авторитарной политической системы. В глазах представителей российского режима, оппозиция, «иностранные агенты», независимые гражданские движения в военное время становятся в лучшем случае подозреваемыми, а в худшем — пособниками врага. Предварительная зачистка снизила их протестный потенциал до допустимого минимума.
Кремль также готовил страну к экономическим санкциям. С 2014 года в России активно велась работа по обеспечению «экономической безопасности». Москва определила полномочия и обязанности федеральных ведомств по противодействию санкциям, а также создала законодательную базу для работы в чрезвычайной ситуации. Более того, правительство проводило «стресс-тесты» для госкомпаний, проверяя их готовность к отключению SWIFT, дефициту западного оборудования, ограничениям на конвертацию рубля. Центробанк также готовился к спасению российской финансовой системы.
При этом сами контуры будущей эскалации закладывались в скрытом режиме. Даже высокопоставленные чиновники не знали, к чему именно Кремль требует готовиться. Только отстраненный и комплексный анализ позволял признать катастрофическое — идет подготовка к настоящей войне.
К 2022 году мозаика собралась почти полностью, за исключением ключевой детали — решения Владимира Путина. Опубликованный 21 февраля ультиматум стал последней попыткой получить желанное невоенным путем. Чека была выдернута, и 24 февраля граната была брошена в сторону Украины.
Путин продемонстрировал удивительную последовательность своих прямолинейных взглядов, не изменившихся за 15 лет. НАТО — это угроза России. Украина — «мнимое государство», лишенное права на собственную независимую внешнюю политику и интеграцию в структуры Запада. При этом западные политики воспринимали эти заявления как оторванную от реальности пропаганду и не относились к ним серьезно.
Вторжением в Украину Путин показал, что понять его внешнюю политику просто — надо только слышать, что он говорит.
Туманное будущее европейской политики
Владимир Гельман замечает, что расчеты Кремля — даже в военном планировании (надежда, по-видимому, была на быструю победу) — не оправдались в силу самого политического устройства России. То, что Гельман называет "недостойным правлением" Путина, подвело самого Путина. Ненадежными оказались самые доверенные носители самых больших государственных тайн: американская разведка и Белый дом заранее знали обо всех планах Кремля и публично об этом говорили. Тем самым они одновременно и предупреждали Украину (давая ей шанс подготовиться к противостоянию), и пытались предотвратить войну информационными средствами.
То, что о подготовке к войне стало известно, вполне объяснимо «дырами в системе». Где глава Чечни Кадыров обсуждает подготовку танцев на Крещатике в голосовых сообщениях, а российские военнослужащие пользуются Viber и WhatsApp для общения с сослуживцами в нарушение прямого запрета.
Однако несмотря на все свои ошибки, Владимир Путин не может себе позволить проиграть эту войну политически. На карту поставлена его личная безопасность и будущее его режима. Он заранее выставил ряд политических требований Украине. Ключевые из них — внеблоковый статус страны, признание Крыма российским, а ЛНР и ДНР — независимыми, а также уничтожение наступательных вооружений. Пока Украина не будет готова пойти на такие уступки, то есть де-факто на потерю части суверенитета и прекращение евроатлантической интеграции, война будет идти с нарастающим количеством жертв и разрушений. Вооруженные силы России будут активней применять неизбирательные атаки, а возможное начало партизанских действий приведет к кратному увеличению жертв среди гражданского населения. Участие западных стран в конфликте с нанесением существенного вреда российским военным грозит использованием ядерного оружия и расширением боевых действий на европейский континент. Путин открыто предупреждал об этом, и можно предположить, что он готов пойти на все, кроме потери своей власти.
Даже заключение мирного договора между Россией и Украиной не может гарантировать мирное будущее Европы. Санкции Евросоюза и США наносят колоссальный урон российской экономике, масштабы которого могут превысить крах девяностых. Кремлю понадобится новый враг для объяснения собственных неудач и обвального падения уровня жизни, поэтому во внутренней политике ему необходимо будет расширить поиск «пятой колонны», якобы работающей в интересах западных стран. Российские партнеры по Евразийскому союзу будут иметь все больше вопросов к выгодам таких отношений с Россией, что придется улаживать новыми экономическими преференциями, в ущерб российским производителям, или угрозами в сторону стран-членов. Слабость России усилит влияние Китая, власти которого поначалу сохраняли двойственность в оценках войны, но теперь стали высказываться вполне определенно.
Несмотря на заверения российской пропаганды, едва ли Запад желает революции в России. Евроатлантическому блоку будет проще изолировать страну и начать холодное военное противостояние с ней, чем добиваться смены режима в крайне неоднородной стране с ядерным оружием. В западных странах есть консенсус, что попытки искусственной смены российского режима изнутри могут привести к еще большим проблемам. Это может вызвать территориальный развал России, потерю контроля над оружием массового поражения, миллионы беженцев, религиозную радикализацию населения отдельных российских регионов, небывалый энергетический кризис и революции в других постсоветских странах.
Поэтому управляемое соседство западных стран с Путиным, сдерживаемым новым железным занавесом, предпочтительней, чем любые формы военной конфронтации или нанесение убийственного урона России.
Интеллектуальная кома российской нации
24 февраля 2022 года Кремль направил Россию прямиком в катастрофу, с последствиями которой дело иметь придется очень долго. Скорость и вероятность спасения страны зависят от внутренней политической ситуации, то есть от осознания того, что созданная за тридцать лет политическая система нежизнеспособна и архаична для современной России. Она не только не генерирует рост благосостояния, но и не застраховывает страну от единоличных решений с колоссальными негативными последствиями. Архитекторами этой системы стали два постсоветских президента, которые поставили единоличную власть и навязывание своих интересов обществу выше осознания интересов граждан и поиска консенсуса в такой сложной и большой стране, как Россия.
Более того, с 2007 года Кремль делал ставку на нереалистичную «большую стратегию» (grand strategy) по противостоянию с евроатлантическим блоком в целях пересмотра европейской системы отношений и исправления «исторической несправедливости» (которая, с этой точки зрения, заключалась в том, что после холодной войны Россию отстранили от управления восточноевропейским регионом и миром в целом). Эта стратегия стояла на трех столпах:
1. Асимметричное военное соперничество в тех частях планеты, где у России появляется военное преимущество, и заключение альтернативных внешнеполитических партнерств. Иными словами, «внешнеполитический тиндер» с частью европейских стран и с отдельными государствами Азии, Африки и Латинской Америки.
2. Широкое гибридное воздействие на соперников (информационные операции, энергетический шантаж, экспорт коррупции, избирательный подход к международному праву, саботаж и формирование блока лоялистов внутри этих стран).
3. Внутриполитическая мобилизация России (производственная, экономическая и финансовая консолидация, репрессии и персонализация власти).
Однако выбранная большая стратегия начала сыпаться из-за неспособности управленческой системы, созданной Ельциным и Путиным, генерировать опережающий экономический рост и адекватно оценить роль идей в мировой политике. Это взаимосвязанные вещи. Россия — никому не пример. Сегодня никто не хочет равняться на Россию из-за ее экономической недоразвитости. Да и в идейном отношении Россия ничего миру предложить не может. Реформаторы даже в авторитарных странах сегодня стремятся адаптировать хорошие практики госуправления и предпринимательства из Казахстана, Сербии, той же Украины и Эстонии, а не российские точечные нововведения.
Поэтому несмотря на легитимность части требований России по реформированию системы европейской безопасности, стратегия по их достижению оказалась заведомо провальной. При этом формировал эту стратегию не один Путин. Ответственность несут все участники политического класса и все лояльные к власти российские эксперты, которые в обмен на кратковременные выгоды и комфортное обитание закрывали глаза на явную искусственность нового порядка.
Однако любой кризис — это шанс для перерождения. Спасение нынешней России возможно при помощи интеллектуальной революции и признания моральной ответственности за созданную систему. Парадоксально, но россиянам пора по-настоящему проявить в себе то, что российский режим годами использовал во имя собственных интересов: солидарность между соотечественниками, любовь друг к другу и к своей уникальной стране, защиту собственной культурной идентичности.
Это долгосрочная цель, приступать к осуществлению которой нужно уже сейчас. Понимая, впрочем, всю ее сложность и вероятную неосуществимость в ближайшем будущем.
Сурс:
https://meduza.io/feature/2022/03/20/u-putina-byla-bolshaya-strategiya-i-ona-provalilas
Ебааать, вы понимаете какой у него пиздец в голове? Он вообще НИХУЯ о современном мире не знает.