Бред с рашских СМИ и новостей.
Сижу, значит, реактор листаю.
ватники песочница политоты новости Моя Україна фэндомы Вторжение в Украину 2022 враньё рисовал сам Комиксы разная политота политика
Результаты поиска по запросу «
закончится
»
Росгвардия все очень плохо песочница политика
«Кидаться предметами в Росгвардию неприемлемо». Монолог 22-летнего росгвардейца
В Москве и Санкт-Петербурге уже больше месяца продолжаются протестные акции, начавшиеся после того, как кандидатов от оппозиции не допустили на выборы в Мосгордуму. Среди участников митингов и шествий много молодых людей, не меньше их и в рядах противостоящих им силовиков. 22-летний росгвардеец-контрактник анонимно рассказал «Снобу» об условиях службы, работе на митингах и о том, как защищать режим, которому не веришь
Мне 22 года. Родился в маленьком поселке в Мурманской области. В 2015 году, когда закончил школу, мы всей семьей переехали в Питер. Там я поступил в институт, учился на фармацевта-провизора. Химия меня интересовала еще со школы, но в институте интерес пропал. Пропустил много занятий по состоянию здоровья, понял, что до конца учебного периода не закрою все долги, поэтому забрал документы. В 2017 году меня призвали на срочную службу. Распределение в военкомате зависит от твоей характеристики, физической подготовки и хобби. Сначала меня хотели отправить в артиллерию, но в итоге я попал в Росгвардию. Первое время было непривычно. Пока обычные студенты встречаются с друзьями, спокойно едут домой после пар, солдаты живут по расписанию и ничего не могут сделать без разрешения своих начальников. Но это место, где человек взрослеет, мужает, привыкает быть ответственным и со временем привыкает к новому распорядку.
Бытовые условия были благоприятные: нас одевали, кормили, мы жили в теплом помещении. Нам давали всё, что нужно. Так что всего через полгода я подписал контракт. Я понимал, что если бы вернулся на гражданку, пришлось бы продолжать учиться и искать работу. Возраст был уже такой, что просить денег у родителей было стыдно. Поэтому я посчитал службу по контракту разумным решением. Если честно, я еще до армии планировал подписать контракт. Даже если бы я закончил институт, найти работу по специальности было бы сложно.
Родители к моему решению отнеслись положительно. Мой отец сам служил во флоте и всю жизнь содержал нас с мамой и сестрой.
Я знал, что служба в Росгвардии может быть опасной, но страха не чувствовал. Наоборот, было интересно. Открывал для себя что-то новое.
«Только палками махать умеют»
Друзья хвалят — молодец, взялся за ум. Бывают, конечно, в компании шутки про Росгварию — не буду говорить, какие, просто небольшой стеб самой структуры, — но я воспринимаю их нормально. Народ высмеивает Росгвардию, ОМОН, полицию, говорят, что туда берут необразованных, которые только палками махать умеют. Есть моменты, с которыми можно согласиться, но в то же время люди не правы. Насмотрелись видео, на которых сотрудники применяют специальные средства против гражданских лиц, но полной картины они не видели.
Военнослужащий никогда не станет первым использовать силу, спецсредства, иначе он будет привлечен к дисциплинарной ответственности. Характеристика будет испорчена, это может повлечь за собой увольнение. Поэтому каждый трясется за свою шкуру. Народ провоцирует. Но физическую силу и спецсредства в ответ на словесные оскорбления применять тоже нельзя. Вот если тебя ударили, то ты уже имеешь право ответить. Обычно люди просто подходят, говорят, что мы ничего не можем, кроме как столбом стоять. Задают провокационные вопросы: «Вам не стыдно служить?» и прочее. На это отвечать не нужно.
«Мы с вами не одной крови»
Я уже сталкивался с агрессией со стороны гражданских. Попался один неспокойный человек на матче «Зенит» — «Краснодар». Я был начальником у нескольких срочников, стоял у выхода, где пропускали только инвалидов, детей и беременных женщин. Ко мне подошел сильно выпивший мужчина и стал уговаривать: «Братишка, ты меня пропусти, мы с тобой одной крови». Я сказал: «Мы с вами не одной крови, вы мне явно не брат, не нужно со мной дальше общаться». Он начал говорить, что избил бы меня сейчас, чтоб у меня кровь пошла, но потом его как-то толпа унесла. С такими людьми часто приходится сталкиваться на футбольных мероприятиях.
На условия я не жалуюсь. Получаю, грубо говоря, 30 тысяч рублей в месяц. Достаточно ли это, можно поспорить. Но я слышал, что жалованье военным должны повысить, поэтому дождемся осени и посмотрим, что там будет.
На работу прихожу к девяти. Как командир я должен построить свое отделение, проверить внешний вид служащих. В 9:30 развод. Начальники доводят задачи на текущий день. И дальше личный состав идет на занятия согласно расписанию. В день службы идет инструктивное занятие, потом развод на службу — допустим, на митинг. Людей моего возраста у нас много. В основном все мои ровесники. Редко встречаются люди постарше, 26-27 лет. Все равны, деления между старшими и младшими нет. В свободное время на работе мы, естественно, обсуждаем не работу. Кто-то судится с компанией по поводу страховки, кто-то рассказывает, что классно сходил на борьбу, кто-то в отпуск хорошо съездил. В выходной можно собраться на природе. Конфликтов как таковых нет. У нас простой лояльный коллектив.
Митинги
Не помню, когда я первый раз участвовал в разгоне митинга. Кажется, это был 2018 год. Нас просто выставили на оцепление. Старшие товарищи меня никак не настраивали. Каждый сам себя должен подготовить к этому, должен знать все свои обязанности.
До того я один раз уже применял физическую силу. Это было на инаугурации президента. Гражданин буйно себя вел, пришлось его успокоить. Тогда я почувствовал прилив адреналина. Было прикольно. К митингующим пока еще силу не применял. Вообще делать это приходится нечасто, потому что в Питере люди спокойнее, чем в Москве. Хотя, с другой стороны, здесь только и делают, что ходят на митинги.
Во время таких мероприятий сотрудник Росгвардии должен осуществлять контроль за ситуацией и содействовать другим органам — полиции и ОМОНу. Если их начальники видят, что сотрудники не справляются, они просят усиления у наших начальников, и мы выдвигаемся к месту. Здесь нет ничего страшного и жесткого.
С агрессией со стороны митингующих я пока не сталкивался, но, судя по новостям и по тому, что митинги продолжаются, чувствую, что меня это ждет. Народ хочет высказать свое недовольство, у него это не получается, и люди становятся еще злее. Видео, допустим, с омоновцем, который бьет в живот женщину, тоже делает людей агрессивнее.
Есть и другое видео, на котором в росгвардейца кидают мусорную урну. Можно высказать свое недовольство, но человек не прав, когда совершает нападение. Его бьют, забирают и потом он еще возмущаются: за что, я же ничего не делал, а меня избили?! А зачем ты сюда пришел, если ничего не хотел? Знаешь же, куда идешь.
Поэтому я считаю, что бросавшего урну справедливо отправили в СИЗО. Он оскорбил достоинство другого человека. Кидаться предметами в Росгвардию неприемлемо.
Жесткость силовиков адекватна происходящему. Мне без разницы, пусть называют это мирным шествием, но для меня это митинг, непонятное скопление людей. Наша задача в этом случае — сохранять спокойствие и быть бдительными.
Безысходность
Я нейтрально отношусь и к митингующим, и к сотрудникам силовых структур, просто выполняю свою работу. Люди могут заниматься, чем хотят, это их право. Пусть хоть голыми бегают. Но если они будут нарушать закон, мне придется действовать.
Понимаю, они показывают свое недовольство, потому что правительство якобы не замечает происходящего в стране: прожиточный минимум ниже некуда, пенсионный возраст подняли, депутаты предлагают сделать платной медицину, получая при этом приличные деньги.
Есть какое-то внутреннее противоречие от того, что я фактически защищаю власть, которую сам критикую, но работа есть работа. По-другому уже никак. Если я работаю в силовых структурах, я народ этим не оскорбляю. И мне все равно, что люди будут говорить. Они думают, что мы 24/7 бьем кого-то палками, но забывают, что мы просто работаем и потом возвращаемся домой к своим семьям, где все тоже в курсе происходящих событий. Мы просто выполняем поставленные задачи и получаем за это зарплату, чтобы содержать свою семью.
Да, я продолжаю защищать власть, надеясь, что все нормализуется. Все зависит от тех, кто во главе государства. Если решать снизу, то тогда что? Только революция. А сверху это все можно сделать разумно. В эффективность мирных протестов я не верю, от них толку никакого не будет. Те, кто выходит на улицу, рассчитывают, что задолбают своими митингами, и власти сделают то, чего хотят протестующие, — но это вряд ли произойдет.
В стране нужны нормальные условия для проживания, хороший заработок, социальный пакет, обеспечение семье, будущим детям, нормальный пенсионный возраст, в плане молодежи — нужно поднять вопрос алкоголизма и наркотиков. Я бы хотел, чтоб моя сестра, мои будущие дети жили в благоприятной стране. Я за это очень переживаю.
Я сам не могу ничего изменить, это решается только коллективно. Но в таком случае все опять сводится к митингам. Это называется безысходность. И тут остается только надеяться и верить, что все нормализуется.
2020 коронавирус COVID-19 песочница политоты Илон Маск BLM выборы Хабаровск Беларусь календарь мемов политика Россия
Год подходит к концу, как и мой календарь мемов... Предлагайте варианты на сентябрь!
Привет, Реакторчане! Как и многие из вас, я на протяжении этого абсолютно безумного 2020-го года следил за всем, что происходит в мире и у нас под боком и потихоньку пилил свой скромный календарь мемов, который уже скорее переродился в календарь самых ярких событий каждого месяца. И вот, вдруг осознал, что давно пора его показать широкой публике, а-то год скоро закончится, а увидел его лишь небольшой круг моих друзей и знакомых.Подходит к концу сентябрь, а каких-то прям уж выдающихся событий пока не случилось. Разве что крысиная инаугурация луки или, быть может, новое дно рубля успеет появиться за неделю? ( ͡° ͜ʖ ͡°)
В общем, считаю, что многие из вас пожелали бы поучаствовать в завершении сего творения, а потому предлагаю ЛИЧНО ТЕБЕ, РЕАКТОРЧАНИН, написать в комменты к посту ваш вариант мема сентября. А в первых числах октября я запилю финальную версию за 9 месяцев года.
Ах, да, будет очень здорово, если вам понравится то, что я пишу в своём нихрена не растущем телеграм-канале и подпишитесь на него :D
P.S.
Не серчайте на жосский вотермарк - не хотелось бы, чтобы моё творение было нагло спизженно всякими пикабушниками и прочей интернет-падалью, как был спизжен топовый коммент уважаемого GRTH32 в треде про обсуждение отрицательного курса нефти (пруф в комменты закину).
P.P.S.
Изначально была задумка впилить фрейм "Обнуляю" и в июле, но позже от этой идеи отказался. Однако, было бы забавно, если и ноябрь волей случая приподнёс нам страйк (кое-какое обнуление, if you know what I mean...) :D
Всем бобра!
Моя Україна фэндомы донецький аеропорт історія стена текста Евгений Ковтун война разная политота политика
Воспоминания украинского солдата Евгения Ковтуна о последнем бою за Донецкий Аэропорт
Среди парней никто не был в стороне, даже раненые ребята, которые были в сознании, старались помочь - заряжали боекомплект, передавали магазины, чистили оружие, все были задействованы, как на конвейере. Практически каждый из нас думал, что мы погибнем и никто про наш подвиг, возможно, никогда не узнает. Но мы знали себе цену, знали за что стоим, да и просто дошли до такой грани, когда понимая, что нас может ждать, остается только одно - воевать до конца.
Я - солдат первого батальона 93-ей бригады, которая дислоцируется в Песках. Наши ребята до последнего стояли в аэропорту.
Живу в Киеве, до войны работал инженером в IT-сфере. Меня мобилизовали в августе, а до этого в армии я не служил. После двухнедельного учебного центра попал в 93-ью бригаду.
По специальности я - помощник гранатометчика, потом получил еще одну специальность, но озвучивать ее не стану, по ней я и поехал в аэропорт. А еще поехал туда из-за своего друга Дениса, его отправляли как корректировщика. Получилось так, что мой друг попал на диспетчерскую вышку. Он там прославился своим героизмом. И был подан на награды, но пока ничего не получил. Да и не из-за наград мы туда ехали, а просто выполняли свою работу. А я попал на новый терминал.
У меня уже было одно осколочное ранение в руку, полученное в Песках, но даже с наполовину рабочей рукой меня тянуло на передовую. Пока лечился в Киеве, не мог дома полноценно заниматься какими-то вещами, зная, что меня там ждут ребята. Надо все дела доделывать до конца - это мой принцип. А война не закончена, значит, дело не сделано.
Психологически к аэропорту я был подготовлен, потому что видел смерть своих ребят, знал, что такое обстрелы, что такое ближний бой, когда непосредственно видишь врага.
В новый терминал мы приехали 6 января, это был последний день зеленого коридора.
Мы называли его "коридором позора", поскольку нам приходилось останавливаться и вылезать с "Уралов", затем нас строили, обыскивали, смотрели, что мы везем, сколько нас едет и так далее. Мы ехали со своим штатным оружием, но враги установили свои правила: магазины должны были быть отстегнуты, а рожки - пустые. Снаряженным может быть только один рожок, но он не должен был быть пристегнут. Это абсурдная ситуация, но таково было решение командования, и мы не могли его обсуждать.
В терминале на 2-3 день после приезда, то есть 7-8, числа мы поняли, что по сути, перемирие закончилось, поскольку враг активизировался и начал атаковать со всех сторон. Но оборону мы держали абсолютно нормально. Мне помогал контакт между мной и Денисом, я знал, что он прикрывает меня справа на вышке, и пока он там - врагам с той стороны не пробраться. Однажды это подтвердилось, числа 10 или 11: я отдыхал после смены на посту, он мне позвонил и сказал: "Вы спите, а к вам подошла одна группа ополченцев, довольно значительная, около 50 человек и начинает приближаться вторая". Но попросил нас ничего не делать и чтоб даже офицеры не выходили по рации с нашей стороны. Сказал только усилить посты, мы сразу это организовали. Он сам красиво скорректировал огонь и группы были полностью разбиты.
Когда враги поняли, что с этой стороны к нам подойти не могут - начали применять танки, чтоб у них была возможность заходить со стороны Донецка, а также планово разрушать терминал и диспетчерскую вышку, которая была нашими глазами и ушами. В итоге башня пала. Была разрушена не до основания, но она наклонилась и рухнула. Я знаю, что там пострадали многие ребята, но все же оттуда они не ушли. После жесткого штурма терминала у нас был очень длительный бой. Но благодаря помощи нашей артиллерии мы отбили атаку. А вечером сепаратисты снова запросили перемирие, но не у нас, а у командования. Для того, чтоб собрать своих раненых и погибших, я спросил у коменданта, что случилось, почему перестала работать артиллерия. Мне сообщили, что дали добро на перемирие. Я посчитал, что, может, с какой-то стороны это и правильно, потому что нам тоже надо было собрать своих "двухсотых" и "трехсотых". Но когда наша арта перестала работать, враги воспользовались обломками вышки, как ступеньками, и подобрались к терминалу, с донецкой стороны, отчего наша линия обороны была немного сломлена, поскольку мы не могли контролировать эту территорию.
Всего нас было не так уж много, приблизительно человек 50 из разных бригад: 81-ой, 90-го и 74-го отдельного разведбата и моя 93-ья. У каждого была своя зона ответственности, мы держали врага, который двигался со старого терминала, это был пост "калитка" в первом зале. Этот пост, как и первый, простоял практически до конца. На этажах шли тяжелые бои, а сверху нас закидывали гранатами. На лестнице оборону держали бесстрашные пулеметчики. Одного из них ранили, в него вошло несколько пуль, позже его забрали медики, а судьбу второго я не знаю, но держались они до последнего.
Поскольку нас сильно зажимали, мы решили отодвинуться и держать один зал, большую территорию удерживать уже не было возможности. Стали создавать баррикаду вокруг него и хотели взорвать лестничную клетку. Я побежал вниз, чтоб найти саперов и на одном из этажей за дверью услышал голоса сепаратистов. Дверь была прострелена, они пытались прорваться, выламывая ее, но один из пулеметчиков их удерживал до тех пор, пока мы не сделали баррикаду из подручных средств, которые, на самом деле, защищали только визуально и легко простреливались. Наш сапер успел заминировать лестницу, но подорвать не успел, его и пулеметчика ранили. Зато мы успели вытащить раненых и отойти в зал.
боец ковтун
Несмотря на то, что мы теряли территорию, никто не собирался сдаваться. Я даже намеков от ребят не слышал про такое. Все были обозлены, потому что поняли, что правил войны для сепаров и наемников не существует. Мы дали им возможность эвакуировать своих, а они нам - нет.
Затем день за днем нас потихоньку зажимали. Для нас стерлось понятие "день-ночь", потому что некоторые бои длились чуть ли не сутки. Прорывались новые ребята, но часто не доезжали. А те, которые приезжали за ранеными, для меня - герои, потому что они знали, куда едут, и что это могло стать "билетом в один конец". И хотя часто им не удавалось никого забрать, потому что их машины сжигали, они все равно ехали повторно. Среди таких ребят Рахман и Андрей Север. А еще они ехали для того, чтоб быть нам подмогой, потому что те, кто стояли с 6 числа, уже были вымотаны.
Когда мы оказались в одном зале, нас начали подтравливать газом, сначала слезоточивым, потом перцовым. Но мы научились с ним бороться: брали влажные салфетки и засовывали под балаклаву, хотя тогда был сильный мороз, салфетки замерзали, но каждый старался носить их под броником, чтоб разморозить. Хуже было тем ребятам, которые в этот момент находились на постах, потому что после газа всегда ждали, что враги пойдут в жесткое наступление. Но такое случалось нечасто, потому что идти на нас они тоже не особо хотели. Видя, что хоть мы и загнаны в угол, и отходить нам некуда, но сдаваться мы не будем, они понимали, что малой кровью нас не взять и стоять мы будем до конца, а потери у них были и без того достаточно тяжелые.
Но бесконечно так продолжаться не могло. Я понял, что терминалу пришел конец, когда сепары зашли на верхние этажи и заняли подвал. Тактически они оказались в хорошем положении. Команды отходить для нас не было, да и возможности такой не было, поскольку мы были почти окружены. После морозов, которые достигали за 28 градусов, спать нормально нельзя было, да и кушать из-за постоянных обстрелов тоже. У меня, видимо, от усталости, поднялась высокая температура, а от пуль, которые попали в бронежилет, было сломано ребро Но каждый считал, что если не можешь стоять, то можно отстреливаться лежа. Среди парней никто не был в стороне, даже раненые ребята, которые были в сознании, старались помочь - заряжали боекомплект, передавали магазины, чистили оружие, все были задействованы, как на конвейере. Практически каждый из нас думал, что мы погибнем и никто про наш подвиг, возможно, никогда не узнает. Но мы знали себе цену, знали, за что стоим, да и просто дошли до такой грани, когда, понимая, что нас может ждать, остается только одно - воевать до конца. Единственное, что было страшно - попасть в плен. Для себя я принял решение в плен не идти и последние дни даже спал с гранатой. Я понимал, что все скоро закончится, помощь не подходит, а та, что подходит, она просто попадает в ту же ситуацию, что и мы. Но то, что про нас помнили, добавляло сил, плюс нам многие звонили, узнавали ситуацию; вся Украина за нас переживала, молилась. Включаешь телефон, а там 110 смсок: " Мы молимся за вас, держитесь!!" - и все в таком духе. Из моих ребят, из 93-ьей, в последние дни нас оставалось всего лишь три человека из десяти.
А подорвать нас решили, наверное, потому, что отчаялись пытаться захватить. Мы выжили, но всех завалило и сильно контузило. Как-то откопались, нашли оружие и стояли дальше. Мы пытались сделать 3 линии обороны, хоть и невысокие, чуть ниже колена. Кто покрепче, лежал за первой и второй линией, а раненых оттянули за третью. Так мы переночевали ночь, а к обеду следующего дня нас подорвали снизу. Практически все провалились в подвал. Тогда мы больше всего потеряли ребят, поскольку почти три этажа рухнуло нам на голову. Блоки перекрытия сильно завалили людей, доставать их было тяжело. Но даже в этой ситуации я не слышал панических настроений.
Меня завалило стеной, приходя в себя, я почувствовал, что ноги рабочие, но вылезти сам не мог, а враги как раз пошли в наступление. Ко мне подбежал один товарищ, увидел мою руку, которая торчала из минваты - я пытался разгрестись. Он хотел меня вытащить, а я говорю: "Не надо, пока что главное - отстреливайся, а я - нормально, живой". Он сказал, что у него заканчивается БК. Тогда я свою разгрузку руками нащупал и передал ему. Он таки отбился, правда в тот момент прилетела граната и нас немного покоцала.
Меня откопали, а остальных пацанов мы доставали, пока были силы. А вот двоих моих ребят завалило и их не нашли. Многие были без сознания и не давали знать о себе. Но самое печальное и самое невыносимое было - это ребята, которые звали на помощь, а мы не могли им помочь. Чтоб их достать нужна была техника.
После завала боекомплекта и оружия у нас осталось минут на 20 боя и то очень вяленького. В какой-то момент я просто отключился, меня разбудил один товарищ, Вова, и сказал, что будем выходить. Я ответил ему, что не могу встать, а он говорит, что ему тоже тяжело, потому что прострелены ноги. Но таки собрались с силами, я помог ему встать и мы стали выбираться. Идти по взлетке - это 99 из 100 - смерть, но по крайней мере, я понимал, что погибну с оружием в руках и в плен меня не возьмут. Уходили многие, а некоторые остались охранять тяжело раненых, выносить их не было возможности. Многие из них умирали у нас на глазах. Мы решили, что из тех, кто выйдет, хоть кто-то сможет добраться до своих, рассказать, что случилось и с какой стороны можно подъехать, чтоб забрать остальных.
Нам повезло, потому что было темно, и я думаю, что враги приняли нас за сепаров. Тогда что-то произошло, и не было мобильной связи и рации тоже глушились. Может, это как-то повлияло на то, что нам удалось выйти, потому что шли мы тупо по взлетной полосе. А дошли не все, потому что как таковой дороги не было, а в темноте после таких контузий и с травмами ориентация теряется, элементарно от усталости плохо соображаешь. Был туман, многие просто потерялись, некоторые падали в воронки. Но потом разыскали практически всех.
Мы вышли на метеостанцию утром, нас забрал БТР и отвез в Водяное, оттуда нас отправили по госпиталям. Я знаю, что судьба моих двоих ребят, их позывные Борода и Якут, которые там до последнего стояли, - неизвестна, но слышал такую информацию, что их под завалами нашел враг и что вроде как они в плену. Надеюсь, что если это так, их удастся обменять. Мертвыми я их не видел и в списках тоже. Ребят из плена надо вытягивать, и нашему руководству и командованию стоит не забывать о тех, кто стоял там насмерть.
Никто так не хочет мира, как солдаты, которые воевали, потому что мы видели. какое горе приносит война всем: военным, мирному населению, природе, домам. Это такая травма, которая не залечится. Для меня - это тяжелые воспоминания. Но любая война заканчивается миром, как бы там ни было. Вопрос: какой ценой? Многие ребята выжили и собираются ехать опять воевать. Я тоже прохожу ВВК (военно-врачебная комиссия, - ред.), меня отправили дообследоваться, потому что травмы были серьезные, но я хочу вернуться на фронт. Моя война еще не закончена! Год отвоюю, а там будет видно, что дальше. Мы, как люди гражданские, пришли на войну помочь нашей стране, помочь армии. Но воевать всю жизнь мы не можем. У нас есть семьи, и того снабжения, которое получаешь там, недостаточно для того, чтоб прокормить родных. Впрочем, все эти годы мы жили только для себя, покупали хорошие машины, квартиры, но никто никогда не думал об армии. Та свобода, которую мы получили, далась как-то легко и спокойно, становление нации как таковой мы не прошли. Может быть, теперь оно вернулось нам всем с лихвой, и мы должны пройти этот путь.
Самое тяжелое на войне - это смотреть, как твои раненые товарищи требуют помощи, а ты не всегда им можешь помочь. Люди важны и ценны. Только на войне понимаешь, что тот, кто сейчас находится рядом возле тебя, может прийти к тебе утром, чтоб попить кофе, а через час его может не быть в живых.
А у тех ребят, которые погибли, остались дети. Отцов им никто не заменит, но мы, если выживем, будем пытаться помочь сгладить эту утрату, поскольку их отцы погибли, защищая эту родину. И не дадим власти забывать об этих детях. Как нельзя забывать и о нас, солдатах. Мы не должны думать про свой тыл, а тыл для нас - это обеспечение семей и какие-то гарантии от государства. Очень многие не получили даже справок о том, что воевали. Мы удивляемся тому, что гражданские не понимают, что идет война, но гораздо печальнее, что некоторые военные этого тоже не понимают. Некоторые штабы работают с выходными, проходными, ну а на передовой выходных нет. Пройдя войну, мы все меняемся, и психика у многих нарушена, потому что многие из нас десятки раз прощались с жизнью. Какая-то мирская мелочь - это дикость для солдата, поэтому многие могут неадекватно реагировать. Обществу надо к нам привыкать. Нужно, чтоб человек вернулся и был нужен на работе, чтоб ему помогли адаптироваться. Мы воюем для того, чтоб добиться каких-то перемен в этой стране, но мы должны получать что-то взамен: политикам надо общаться с людьми, а офицерам общаться с солдатами. Тогда, может, сообща мы придем к чему-то новому.
Источник: https://goo.gl/acViTh
песочница политоты Обама Дональд Трамп песочница политика
А вы заметили такую странность.
Обама уходит с поста президента и его заменяет Трамп. И в то же время заканчивается год обезьяны и начинается год петуха...
Обама уходит с поста президента и его заменяет Трамп. И в то же время заканчивается год обезьяны и начинается год петуха...
Ебала жаба гадюку BLM апл арабы против Израиля политика
Британский BLM выступил против Израиля, полиции и капитализма. Теперь английский футбол дистанцируется от движения
После возвращения футбола АПЛ мощно поддержала движение Black Lives Matter («Жизни черных важны»). После стартового свистка все садились на одно колено, игроки и судьи выходили на игру в футболках с одинаковыми фамилиями BLM, а лига выпустила совместное заявление в поддержку Black Lives Matter вместе с Футбольной ассоциацией Англии, Английской футбольной лигой, Профсоюзом футболистов, Ассоциацией тренеров и Объединением судей.
Однако теперь английский футбол начал дистанцироваться от движения. Все из-за серии заявлений британского подразделения BLM, которое призвало отказаться от полиции и упразднить капитализм, а также поддержало Палестину в конфликте с Израилем. Движение упрекнуло британских политиков в том, что они «лишены права критиковать сионизм и колониальные устремления Израиля». Заявление закончилось лозунгом «Свободная Палестина».
После таких твитов многие британцы обвинили BLM в распространении ненависти и антисемитизме. Другие считают, что речь идет не о еверях, а только об израильской политике.
«Разочаровывает, что якобы антирасистская организация опирается на антисемитские настроения, – заявила президент совета депутатов британских евреев Мари Ван Дер Зил. – Однако недостатки этой конкретной группы не помешают нам стоять рядом с черными людьми в их стремлении к справедливости, внутри или вне нашего сообщества».
Беларусь протесты песочница политоты инаугурация Лукашенко политика
Беларусь 23.09.2020
После “инагураци” начались протесты по всей республике. В регионахв основном довольно спокойно заисключением Бреста там тоже происходят задержания. В Минске происходят довольножёсткие задержания, большая часть шла к стеле в результате начались разгоны ,естьпострадавшие. Люди стали отходить, задержанияпроисходят в разных частях города, как и протесты.
 |  |  |
 |  |  |
Новополоцк
Брест
В Минске кстати были еще и сторонники АГЛ
Просто куча фото:
![1 * ¡j - 1 If i л ' J * 9 » , / > И V;: Ь •" / !?4Í—-• V * Щщ st 7) ЖЮОПЕН 3 - . " и m •• ► ЛЩ % I * . m и] jatfr*** -i i iW - ■г в,Беларусь,страны,протесты,политика,политические новости, шутки и мемы,песочница политоты,инаугурация Лукашенко](http://img0.reactor.cc/pics/post/%D0%91%D0%B5%D0%BB%D0%B0%D1%80%D1%83%D1%81%D1%8C-%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%BD%D1%8B-%D0%BF%D1%80%D0%BE%D1%82%D0%B5%D1%81%D1%82%D1%8B-%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%B8%D0%BA%D0%B0-6195076.jpeg "Беларусь,страны,протесты,политика,политические новости, шутки и мемы,песочница политоты,инаугурация Лукашенко")
Отличный комментарий!