гитлер левый

Добро побеждает ху*ло

Неправильно ты, дядя Вова, империю строишь

Отобрали сраный полуостров и устроили две маленькие палестины в отдельных районах Донецкой и Луганской области? Так себе империя.

Вдобавок обходится очень дорого. Пенсии изъяли, потому что они пошли «на Крым». У студентов стипендии отбирают. Тоже пойдут «на Крым». Запад ввел санкции. Опять «за Крым». Продукты подорожали на 30%, рубль подешевел почти на 40%. Дешевле было купить каждый квадратный метр этого полуострова.

Мы считаем, что в этой кризисной ситуации мы просто не можем не провести краткий ликбез по технологиям строительства империй в XXI веке для особо патриотически настроенных граждан.

Грезите восстановлением СССР? Хотите захватить близлежащие страны? Возродить империю, но при этом не стоять в очередях в советский Сбербанк? Да не вопрос.

Чтобы захватить соседние страны и не выглядеть в глазах всего мира гитлером, нужен благовидный предлог. Мы должны нести в захватываемые страны что-то хорошее, а не только БУКи и больных на голову реконструкторов. Лучше всего нести с собой свободу, демократию и экономическое процветание.

Если вы окружены постсоветскими диктатурами, неплохо бы построить у себя демократию. Какое-то время поуважать права меньшинств, потерпеть разные мнения, не прессовать мирных демонстрантов. Не отбирать собственность. Не сажать людей за политику. Я понимаю, что это звучит дико, но потерпите. Это надо для дела. Недолго, буквально лет 15-20.

Что дальше? Мы — рыцари на белом коне, несущие окружающим свет прогресса и цивилизации. А в соседней Туркмении возводят золотые статуи диктатора и притесняют граждан. В том числе русскоязычных.

Володя, мы знаем, как ты любишь газ, но по нашей схеме не нужно менять русских на газ. Потерпи, все нормально будет с газом.
Короче, берешь и вводишь войска. Не в Донецк, в Туркмению!

Американцы и немцы, конечно, в ахуе, но в Туркмении правда диктатура и притеснения, а у нас правда демократия: президент меняется каждые четыре года, не чередуются папы с сыновьями и мужья с женами. И друзья с друзьями тоже не чередуются!

На голубом глазу предлагаем пиндосам и гейропейцам присоединиться к нашей миротворческой операции. Американский президент и немецкий канцлер чешут репу и думают: «Это же гробы пойдут, а у нас выборы через два года. Не, несите свет демократии пока сами. Мы вас морально поддерживаем, давайте часть пошлин отменим, чтобы вам было легче нести». Отменяют пошлины, у тебя виток экономического развития. Предприниматели, они же как сорняки. Они сквозь асфальт прорастали со своими магнитами и яндексами, а представьте, что начнется, если их не душить какое-то время.

Российские войска врываются в Ашхабад и при полной поддержке местного населения сносят позолоченные статуи Туркменбаши. Туркмения наш! Газ наш. Готовый трубопровод в Китай чей? Тоже наш. Можно сэкономить $55 млрд. на строительстве «Силы Сибири». Ротенберг, конечно, обижается, но уже мало кто помнит, кто это. Потому что мы же уже третьего или четвертого президента после Хуйла избираем. С Хуйлом, кстати, все хорошо. Он ездит по миру и читает лекции «Как продлить молодость».

Но главное, на землю солнечной Туркмении приходит свобода и процветание. Дети перестают собирать хлопок и идут в школу. И это…не пиздим, что это туркмены переоделись и купили Су-35 в ближайшем военторге. Уважаем свою армию, короче.

Что у нас рядом? Узбекистан и Таджикистан. Обнаруживаем, что половина узбеков и таджиков живут в Москве. Разделенный народ, получается. Надо срочно объединить. Диктатура там самая махровая. Даже иностранных журналистов почти не пускают.

Всех гастарбайтеров называем беженцами. Прикиньте, миллионы настоящих беженцев. Резкий рост профессионализма российского телевидения — для вечернего Киселева снимают реальных людей, а не актеров. Россия беженцам в меру сил, конечно, помогает. Дает им лопату, то есть работу.

Свергаем Каримова. Устанавливаем демократию, уважающую права меньшинств. Русский язык, естественно, второй государственный. Либерализация экономики, международное сотрудничество. Открываем филиалы всего российского, что движется. МТС въезжает на красном мазерати и возвращает незаконно отобранные лицензии. Россия начинает экспортировать дыни в Евросоюз. «Наконец-то моя Родина и моя Родина объединились», — говорит в интервью спецкорру Коммерсанта Олегу Кашину Алишер Усманов.

С Азией разобрались. Разворачиваемся на запад. А там у нас Лукашенко, у которого политические противники считают, что им еще повезло, если они в тюрьме сидят, а не пропали без вести. Это же просто подарок для окрепшей русской демократии. Угнетают там, естественно, русскоязычное население. Потому что оно там все русскоязычное, включая самого бацьку. Белоруссиянаш вообще без единого вопроса со стороны мирового сообщества.

Украину, конечно, надо было захватывать при Януковиче. Не жалкий Крым, а всю. Можно было даже заблудиться на польской границе. Нам бы простили. Потому что Янукович коррупционер, который принял целый пакет диктаторских законов. А мы котики.

Устанавливаем на Украине демократию. Вводим ограниченный контингент, чтобы не дай бог какой диктатор не узурпировал власть. Опять же уважение прав меньшинств. Поэтому русский второй государственный. И на всякий случай белорусский — третий, чтобы вообще никаких претензий. Это, между прочим, самый передовой европейский опыт. «В самых богатых и развитых регионах Европы госорганы работают на двух-трех языках», — объясняем по телевизору украинцам.

И нигде так не носят на руках русских, как в республиках Северного Кавказа, потому что в современном мире нет ничего опаснее, чем притеснять русских. В чеченских кантонах самоуправление и неплохие горнолыжные курорты.

Упоротый Проханов требует вернуть Кандагар, политый кровью русских солдат город воинской славы. Но это, конечно, несерьезно. Однако весь мир внимательно следит, чтобы нигде не дай бог больше не пролилась капля русской крови. Потому что это может очень плохо закончиться. 

Джерело: http://politkuhnya.info/mneniya-blogosfera/dobro-pobezhdaet-hulo.html

«Две недели я провел в плену в Беларуси. Держали в подвале, допрашивал кадыровец» — 19-летний сержант ВСУ, которому ампутировали ноги и пальцы на руках

«В Беларуси нас держали в подвале: 65 человек», — вспоминает 19-летний украинский сержант Данила Мельник. Одну кисть руки парню оторвало при взрыве, на другой остался только один целый палец, из-за обморожения ему ампутировали обе стопы. Мельника нашли российские военные и несколько недель удерживали в плену на территории Беларуси, говорит парень. 

Данила из обычной украинской семьи: вырос в поселке под Киевом. Мама зарабатывала швеей, одна растила троих детей. Данила — младший.

В 2019 году, окончив школу, Мельник решил поступать в военный колледж во Львове: 2,5 года учиться, и звание сержанта, командира взвода пехоты. После можно пойти либо на службу в армии, либо получать высшее военное образование.

«Захотелось попробовать себя в армии. Это хорошая профессия, — говорит Данила. — В Украине к военным относятся с уважением. И во время учебы бывали, конечно, начальники, которых «не попустило», но нет дедовщины. Украинская армия действительно вышла на новый уровень.

Мама не отговаривала — у меня такое воспитание, что если захотел, то что она уже мне скажет».

26 февраля 2022 года у Мельника ожидался выпуск.

После со своей бригадой они должны были ехать служить в часть, оттуда на какое-то время на Восток, в ротацию, вспоминает парень. Но началась война.

«У нас паники не было, все было слажено. 26 февраля состоялся выпуск, дальше нас распределили по частям, как и планировалось.

27-го я уже участвовал в боевых действиях, — говорит Данила. — Страшно не было, сожаления, что пошел в армию, тоже. Хотелось защищать страну — это же они пришли на нашу землю, а не мы на них напали. В наш дом пришел враг.

Данила бился под Киевом. 7 марта попали ближе к пригородам: Ирпень, Буча, в те районы, рассказывает парень.

«Там мы попали в засаду. Было очень жарко, большая часть наших смогла выбраться, но эвакуации не было — слишком много русских. Там меня ранило.

Был взрыв, мне оторвало левую кисть, также осколки попали под ягодицу. Я вылез, на адреналине заполз в кладовку в каком-то дворе. Там провел несколько дней, после меня нашли русские солдаты. Если бы не нашли — наверное бы, там и умер, — говорит Данила. — Потому что меня ранило и в правую руку, она перестала нормально функционировать. Я не мог даже себя перевязать, правая рука была вялая, онемевшая.

В той кладовке я отключился, через какое-то время пришел в себя — но был уже абсолютно без сил. Так я пролежал дня два, периодически терял сознание. Во время этого всего получил и обморожения. Я понимал, что происходит, но был очень истощен».

Мельник говорит, что русские солдаты, которые его нашли, сначала оттащили его в какой-то двор.

«Там угрожали оружием, стреляли рядом, рассказывали, какие мы нацисты, убиваем детей — вся эта русская балалайка. Какое-то время допрашивали: где артиллерия, где что. Бессмысленные вопросы, ведь я особо и не знал ничего такого. Пугали убийством, расправой — но мне уже было пофиг. Ведь я пока лежал в той кладовке, думал, что все, это конец. Может, поэтому после мне и было уже не страшно, — говорит Данила. — Потом другие солдаты, пацаны помоложе, оказали мне медицинскую помощь, подкормили, немного растормошили меня — ведь я же два дня ничего не ел, не пил.

После меня загрузили в грузовик и увезли. Там я был один, но сбежать не было вариантов: от ранений был очень истощен, почти не мог двигаться.

Ехали где-то по Украине, маршрут не знаю. Точно не помню, но минимум однажды останавливались на ночь, меня заносили в какое-то здание ночевать, но повязки не меняли.

После, еще где-то на территории Украины, меня присоединили к раненым русским солдатам. Нас перевозили в Беларусь вертолетом, примерно по 10 человек. В Беларуси сначала был мобильный госпиталь: это такой как большая палатка, желтое надувное здание в поле. Где он конкретно находился — я не знаю», — говорит Данила Мельник.

Судя по информации, которую собирал телеграм-канал «Беларускі Гаюн», это могло быть в российском лагере возле Речицы, возле Комарина или в Боково.

«Там увидели, что я украинец: форма была в крови, ее давно сняли, но я оставался в термобелье. На нем заметили украинский герб и начали между собой советоваться. Я слышал отрывки, что-то говорили про Женевскую конвенцию, что не надо мучить.

Сделали наркоз мне, немного подшили рану возле ягодицы, перевязали и обработали раны на руке. И пока я еще «плавал» от анестезии, меня отвезли в какой-то подвал. Где он был, сказать не могу, но сложилось впечатление, что это была какая-то воинская часть».

Но почему Данила уверен, что это происходило на территории Беларуси?

«Об этом говорил кто-то из русских военных. Там, где меня удерживали, были только украинские пленные и российские военные, в основном, военная полиция. И кто-то из россиян проговорился, что мы в Беларуси, — объясняет Мельник. — Но за все время в том подвале я не видел ни одного белоруса, только люди в российской военной форме с российскими флажками на ней».

В подвале, куда поместили раненого Данилу, была маленькая комнатка с раскладушками: без белья или матрасов, просто пружины.

«Мне повезло, что я был на носилках, — вспоминает он. — Сначала я был один, потом привели второго украинца. Затем потихоньку пленных довозили.

Когда пленных стало больше, нас перевели в большую комнату. Там вместо кроватей стояли такие большие длинные деревянные столы вдоль стенок. На них можно было лечь.

Кормили, но не армейскими пайками. Давали какую-то кашу, кажется, перловку, и суп как вода: одна картофелина плавает и капустинка.

Воды было мало. Вместо туалета — одно ведро на всех. Его периодически выносил кто-то из пленных под присмотром российского военнослужащего.

Потихоньку людей в подвале становилось больше, мест на «столах» на всех не хватало. Были не только военные, очень много было гражданских. Некоторых забирали прямо из домов под Киевом, привозили оттуда в тот подвал. Раненых вместе со мной было только трое. Все мужчины — была одна женщина, но ее содержали отдельно.

Раз в несколько дней приходили медики, проверяли раненых. Перевязывали мне руки. О том, что у меня обморожения, я тогда даже не думал, так как никогда с таким не сталкивался раньше.

Из подвала никуда не выпускали. Всех периодически забирали на допросы. Спрашивали чушь какую-то: где родился, где учился, какая семья, служил ли, был ли в АТО. Некоторых пленных снимали на фото или видео. Некоторых били, угрожали. Сообщить семье, что жив, возможности не было никакой. Но некоторых пленных снимали для российских новостей, тем давали связаться с семьей.

Большинство русских солдат, которых я видел, были славянской внешности, но были и буряты.

В плену я встретил двух украинцев, которые попадали к чеченцам. Один рассказывал: «Мне чеченцы сказали, чтобы я не переживал, мол, мы делаем свою работу, ты свою. Обходились вполне нормально». А второй вспоминал, что чеченцы не стали его связывать, вместо этого просто прострелили обе ноги — чтобы не сбежал.

К нам в подвал тоже заходил какой-то кадыровец, допрашивал некоторых. Понты колотил: включил камеру на телефоне, что-то жевал и показывал собеседнику, мол, какой он вояка.

Нам говорил: сейчас мои кадыровцы приедут, здесь вам будет!

После он еще раз зашел в подвал и начал кричать: чего они сидят с открытыми глазами?! После этого нам завязали глаза, кому тряпками, кому даже туалетной бумагой и скотчем. Зачем, я не понял — все равно же в подвале сидим.

Но когда тот кадыровец ушел, нам разрешили снять повязки.

Некоторые российские военные были нормальные, некоторые — зомбированные, которые рассказывали нам: вы нацисты, Донбасс 8 лет бомбили! За любые татуировки объявляли человека нацистом. Дерево наколол себе? Нацист!

Однажды залетел какой-то российский военный, полчаса кричал о том, какие мы нацисты. Кричал: вы женщин насиловали, детей убивали!

Покричал, после сказал: «Б***, с кем я разговариваю!?» И ушел.

А ведь я не имел никакого доступа к информации, к новостям: сначала боевые действия, после плен. О том, что Россия нас, оказывается, «освобождает от нацизма», я просто не успел услышать. А тут постоянно: «Нацизм! Нацизм!»

Я был в шоке: какой нацизм? В чем прикол? В чем проблема?»

В этом подвале Данила провел две недели. Когда набралось 65 человек, пленных начали вывозить в Россию.

«Говорили, что из этого подвала пленных людей партиями везли в какое-то СИЗО на территории России. В какой город конкретно, не знаю. Говорили, что пленных отвозят либо в СИЗО, либо в какие-то палаточные лагеря, тоже на территории России.

Но мне повезло, потому что медики сказали: этот ранен, он там умрет через пару дней. И меня увезли не в СИЗО, а в Рыльск (город в Курской области РФ недалеко от границы с Украиной).

Ребята из военной полиции были нормальные, они даже маски поснимали по дороге. Угощали сигаретами. После сообщили нам: все, въехали в Россию!»

В Рыльске Данилу положили в обычную больницу. Говорит, врачи относились к нему по-людски. В больнице медики занялись его обморожениями: ампутировали обмороженные пальцы на правой руке парня (необратимые изменения в тканях из-за обморожения начинаются через несколько часов, а Данила провел на холоде в полусознательном состоянии два дня). Заметили обмороженные пальцы на ногах — их тоже пришлось ампутировать. Стопы пока не трогали.

«Из Рыльска меня перевели в военный госпиталь в Курске.

Там был адекватный врач: уже ходили слухи, что пленных украинцев будут менять. А было уже понятно, что мне придется ампутировать и ступни. И доктор не стал, сказал, чтобы я нормально доехал, он операцию не будет делать, — рассказывает Мельник.

— Лежал я в палате с другими украинскими ранеными. В коридоре возле палаты дежурили русские из военной полиции. Они нам рассказывали: «Мы здесь вас не охраняем, потому что куда можете пойти? Мы здесь вас защищаем, чтобы вас местные не убили!»

Мы с ними иногда разговаривали. Я объяснял: какой нацизм? Мне 19 лет, я делал, что хотел, меня никто не ущемлял, ни к чему не принуждал! Откуда нацизм?

Также те, из военной полиции, рассказывали нам «Новости»: что якобы с Киевом уже русские договорились и сейчас остались от Украины только западная часть и сам Киев, так как в нем «нацисты отстреливаются и детьми прикрываются». А в остальных городах уже якобы российский рубль и русские туда продукты возят.

Я позже, после освобождения, видел своими глазами разбитые русские колонны под Киевом. Вот так и договорились! А те русские ребята из военной полиции и сами верили в свои слова, ведь насмотрелись телевидения.

Больничные санитарки старшего возраста нам тоже говорили: «Вот был СССР, всем было хорошо, все дружили! А тут Украина резко начала щемить русскоязычных!»

Также в Курске меня приходили допрашивать из ФСБ. Откуда, что, как, какие-то протоколы составляли…»

В середине апреля пошли слухи, что возможен обмен пленными.

«Я ничего не ожидал, так как знал, что после 2014 года некоторые ребята и по два года проводили в плену. Готовился к худшему, — вспоминает парень. — И плюс пленные украинцы рассказывали, что русские их уже возили якобы на обмен. А потом говорили пленникам: вот, видите, ваши не приехали, хрен положили на вас!

Я в это не верил, так и говорил ребятам: это русские вас так сломать хотят, бензина у них много, могут и покатать туда-сюда. И после я интересовался у наших военных, а были ли обмены, которые впоследствии отменялись. Меня наши заверили — не было».

Но как не сойти с ума, если ты в 19 лет сидишь в плену, ранен, с искалеченными руками и готовишься к ампутациям еще и на ногах?

«Для меня главное было, что выжил. И уже хорошо. Не умер во время боя, не умер пока в кладовке той лежал, а остальное — мелочь. Хотел вернуться домой. Иногда молился, чтобы у всех дома было все хорошо. Старался сберечь психику», — отвечает Данила.

21 апреля Мельника все же обменяли.

«Из Курска меня перевезли в Севастополь, оттуда машиной в Украину. Там поменяли. Но из курского госпиталя меняли не всех, некоторые пленные остались. Не знаю, как и по какой системе отбирали людей, — говорит Данила. — Ну и от своих прежде всего я позвонил маме: она же вообще не знала, где я, только надеялась, что жив. После душ, чистая одежда… Глянул новости — все хорошо, совсем не так, как русские рассказывали».

После парня положили в киевскую больницу. Там все же ампутировали стопы.

Помните, Такер Карлсон перед интервью Дурову говорил, что взял интервью у ещё одного неназванного российского политика? Панорама шутила, что это будет Антон Красовский, но реальность оказалась куда страшнее: КАРЛСОН ВЗЯЛ ИНТЕРВЬЮ У ДУГИНА

«Эпизод 99. Александр Дугин - самый известный политический философ в России. Его идеи считаются такими опасными, что украинское правительство убило его дочь, а Амазон не хочет продавать его книги. Мы поговорили с ним в Москве.»

https://twitter.com/TuckerCarlson/status/1785066534995714067?t=7fSBnbsjYDlCJKTowOD8ew&s=19

Турецкая правозащитница Эбру Тимтик умерла после 238 дней голодовки. На ее похоронах полиция распылила слезоточивый газ

Турецкая правозащитница и адвокат Эбру Тимтик умерла 27 августа в возрасте 42 лет после 238 дней голодовки, которую она объявила в тюрьме Силиври в Стамбуле, требуя справедливого судебного разбирательства по своему делу. Об этом в фейсбуке сообщил ее адвокат Фаусто Джанелли.

Эбру Тимтик находилась в заключении по обвинению в создании и управлении террористической группой. Ее задержали в сентябре 2018 года, после чего приговорили к 13 с половиной годам заключения. Всего тюремные сроки по этому делу получили 18 юристов, которых обвинили в связях с Революционной народно-освободительной партией-фронтом, запрещенной в Турции. Адвокат Наим Эминоглу сказал AFP, что Тимтик судили из-за того, что она «защищала людей в разных ситуациях», например, после взрыва на шахте в Соме, унесшего жизни 301 человека.

В феврале 2020 года Эбру Тимтик и ее коллега Айтадж Унсал объявили голодовку, в июле ее перевели из тюрьмы в больницу. 14 августа кассационный суд отклонил ее жалобу на приговор. Перед смертью вес Эбру Тимтик снизился до 30 килограммов, сообщил Фаусто Джанелли.

Похороны Эбру Тимтик прошли 28 августа. Полиция разогнала сотни людей, которые пришли проститься с адвокатом на кладбище на севере Стамбула, сообщает AFP. Участники протеста скандировали «Эбру Тимтик бессмертна!» и «Кровожадное государство привлекут к ответу!».

Комиссар Совета Европы по правам человека Дуня Миятович заявила, что глубоко опечалена смертью Эбру Тимтик. «Ее смерть иллюстрирует трагические последствия судебной системы, которую используют, чтобы заставить замолчать адвокатов, правозащитников и журналистов», — сказала Миятович.

Евросоюз раскритиковал власти Турции из-за нарушения прав человека в стране. В Европейской внешнеполитической службе заявили, что Тимтик стала четвертым заключенным, умершим в этом году в Турции из-за длительных голодовок. Ранее скончались участники курдской группы Grup Yorum Хелин Бёлек и Ибрагим Гекчек, а также политический заключенный Мустафа Кочак. «Трагический исход их борьбы за справедливое судебное разбирательство болезненно иллюстрирует острую необходимость для турецких властей надежно исправить ситуацию с правами человека в стране, которая резко ухудшилась за последние годы, а также серьезные недостатки, наблюдаемые в судебной системе», — сказано в заявлении ЕС.

Как укрепить федерацию в национальных республиках, наиболее пострадавших от сталинизма? А ДАВАЙТЕ ИМ ПАМЯТНИК СТАЛИНА ЗАХУЯРИМ В КАЖДОМ ГОРОДЕ!

Для тех, кто в танке - Депортация народов в СССР, она же "депортация возмездия"

Это не может быть совпадением. Памятники Колчаку в Сибири, Ивану Грозному в Татарстане, Сталину в Поволжье и на Кавказе - кремлёвская хунта целенаправленно ведёт страну к очередному развалу.

Параллелей настолько много, что даже в одну серию не уместилось