везде сами

И еще один прозрел...

пост: https://twitter.com/elonmusk/status/1503327421839417344

Год назад в России был зарегистрирован первый случай заражения COVID-19

И я был бы не я, если бы не помнил, как всё начиналось.

Совещание Путина от 29 января 2020-го. А у нас всё хорошо, всё у нас прекрасно. Это там китайцы с итальянцами чё-то паникуют почём зря

 

Совещание Путина от 4 марта 2020-го. В папочках от ФСБ написано, что это всё вбросы и фейки из-за границы.

То самое обращение от 25 марта 2020-го, после которого дед сел в бункер и с тех вот уже год сидит там почти безвылазно.

 

Ну и как итог - 162 тысячи смертей от ковида и его последствий по данным Росстата, и 324 тысячи избыточных смертей (2,124 миллиона смертей за 2020-й год против 1,8 миллионов в год в среднем за предыдущие 5 лет). Из-за чего в 2020-м году население России впервые за 15 лет сократилось больше чем на полмиллиона.

Кое-какой закон

Как вы знаете, сейчас особое значение получила политкорректность. Так вот, в рамках усиления политкорректности у нас в Германии было решено запретить употребление кое-каких фраз. Эти фразы по мнению парламентариев оскорбляли афро-германцев, тюрко-германцев и, что самое страшное, иудео-германцев. Соответственно, произносить, а тем более писать эти фразы оказывалось совершенно недопустимо. Но их, несмотря на многочисленные призывы, всё равно упорно писали и произносили.

Мы, германцы всех национальностей, славимся своей законопослушностью, поэтому единственное верное решение в наших условиях – принять закон о запрете написания и произнесения вслух кое-чего. И такой закон, что характерно, был принят. Законопроект за авторством Ганса Штутгарта говорил о недопустимости употребления в СМИ и разговорах сами понимаете каких фраз. Однако в первом варианте закон хотя и вступил в силу, но упорно не желал работать. Дело в том, что он говорил исключительно о «фразах, оскорбляющих достоинство ряда негермано-германцев», и на первом же суде возникла неприятность: разошлись мнения. Ответчик считал, что произнесённая им фраза никого не оскорбляет, а адвокат истца утверждал обратное. На это ответчик предположил, что адвокат истца заинтересован в выигрыше дела, поэтому экспертом в данном вопросе выступать не может. Пришлось произвести следственный эксперимент: набрать группу негермано-германцев и в течении двух часов произносить в их адрес сказанное ответчиком. Мнения разошлись и в этой группе тоже. Часть негермано-германцев по-немецки не говорила, поэтому на данные фразы не оскорбилась. Вторая часть языком владела, поэтому в большинстве своём оскорбилась и подала в суд на следователя-экспериментатора.

Данный прецедент показал, что в подобном виде закон вызывает проблемы с трактовкой. А именно, при каждом судебном процессе придётся проводить описанный следственный эксперимент, что ставит под удар эксперта, но оправдывает подсудимого – он-то ведь потом сошлётся на субъективность выводов по результатам эксперимента.

Иными словами, закон требовалось довести до ума. И Ганс Штутгарт доработал его до более современного вида, перечислив все варианты фраз, которые запрещалось говорить и писать. Закон был принят и сразу после его принятия все парламентарии, участвовавшие в обсуждении, включая Ганса, были арестованы по подозрению о нарушении только что принятого закона – присутствовавшие в зале свидетели подтвердили, что Ганс и прочие неоднократно произнесли запрещённые фразы, а сам Штутгарт их даже написал.

Очень скоро состоялся суд и подсудимые были признаны виновными. Но адвокат Ганса не растерялся и подал в суд на судью же – за произнесение запретных фраз во время оглашения приговора. А заодно и аппеляцию – во время судебного процесса судьёй ведь был нарушен закон. Ситуация осложнилась. Состоялся следующий суд, на котором был осуждён прежний судья, а его адвокат подал в суд на нынешнего. И аппеляцию вдобавок. Число подсудимых множилось, ибо порочная цепочка казалась неразрываемой. Уже семь судей находились под тяжёлым мечом пестуемой ими же Фемиды. Однако восьмой по счёту судья нашёл отличный выход из ситуации. Он принял решение о невиновности Ганса и группы парламентариев, поскольку закон обратной силы не имеет, а все они произносили запрещённое ещё до того, как был принят закон. Но судьи-то произносили запрещённое уже после, поэтому все они виновны и должны отправиться в тюрьму.

При оглашении приговора мудрый судья избежал произнесения запрещённого, просто сославшись на номер закона. И всё было бы хорошо, но один из адвокатов осуждённых судей подал иск и на мудрого судью тоже, поскольку тот в явном виде дал ссылку на то место, где прямым текстом были написаны запрещённые фразы, что тоже считалось незаконным, согласно этому самому закону.

В это время заворожённая чредой процессов публика делала для себя далеко идущие выводы. А именно, всеми силами избегала употребления кое-каких фраз. Причём, избегание касалось в том числе и публикации новоявленного закона. Ведь любой информационный орган, опубликовав данный закон, автоматически его бы и нарушил. Ровно то же самое творилось и в типографиях, куда поступило распоряжение напечатать новый уголовный кодекс. Во-первых, печатать его и садиться за это в тюрьму дураков не было, а во-вторых, не было и дураков посылать в типографию макет уголовного кодекса с законом, за перепечатывание которого можно сесть. Фактически закон существовал в единственном экземпляре – том самом, который написал Штутгарт.

На распоряжение напечатать и донести до сведения народа, поступали расплывчатые ответы «мы отказываемся, поскольку там есть кое-какой закон о кое-чём». Все понимали, какой и о чём, но делать ничего не желали. Весть о законе, в результате, распространялась исключительно устно и исключительно в виде намёков на «кое-что». Только что запрещённые фразы, которые предполагалось исключить из лексикона, неожиданно стали самыми популярными, хотя и непроизносимыми. Теперь негермано-германцы обижались уже на само словосочетание «кое-что». И хотя его пока ещё произносить не запретили, народ предвосхитил развитие событий и «кое-что» стало тоже «незаконным». В смысле, перешло в разряд табуированной лексики. Для него придумали эвфемизм «сами знаете что», для этого эвфемизма, в свою очередь, «понятно что», для него – «ну, вам ясно», для него «оно самое», а для «оного самого» – «фраза». Дальше идти уже было некуда, поскольку становилось понятно, что в разряд табуированной лексики через некоторое время попадут все слова и словосочетания немецкого языка. Так, последний эвфемизм привёл к тому, что даже учителя немецкого на своих уроках были вынуждены объяснять материал в основном намёками, избегая некогда научных, а теперь табуированных, терминов.

По этой причине закон снова был направлен на доработку. В него включили уточнение: «незаконно употреблять кое-какие фразы везде, кроме как в этом законе». Заодно уточнили, что эвфемизмы не являются этими самыми фразами и ответственности за их произнесение нет. Последнее вызвало волну манифестаций негермано-германцев, которые требовали повторного запрета эвфемизмов на основании того, что всем понятно, что они обозначают, а это оскорбительно. Первое же оказалось недостаточным, поскольку сложилась парадоксальная ситуация, при которой закон можно печатать, но на него нельзя ссылаться. На манифестации временно закрыли глаза, а закон дополнили ещё: «...кроме как в этом законе и ссылках на него». Чуть позже, по всё тем же причинам технического характера, было разрешено и цитирование закона. Но решённые технические проблемы обернулись новыми юридическими: теперь подсудимые все как один утверждали, что в своих речах они вовсе не говорили запрещённое, а просто цитировали закон. Появился даже речевой оборот: «согласно закону, нельзя сказать, что кое-кто – кое-кто». Именно в такой форме негермано-германоненавистники выражали свои мысли и это оказывалось совершенно легальным.

Закон снова уточнили. Теперь цитировать закон разрешалось только лицам, находящимся при исполнении. Это вызвало волну манифестаций уже со стороны германо-германцев. Они требовали отмены закона, который, во-первых, даёт самому себе особые права, несовпадающие с правами граждан Германии, а во-вторых, теми же правами наделяет небольшую группу людей, которым, по мнению германцев, и так слишком жирно. Такой закон, соответственно, недемократичен и должен быть отменён во избежание.

Таким образом, действие закона было приостановлено, вплоть до его окончательного уточнения. Которое продолжается и по сей день. Закон на данный момент по объему занимает почти тысячу страниц – именно столько требует учёт всех нюансов и возможных коллизий. Его планируется выпустить отдельным томом к уголовному кодексу, а некоторые даже предлагают сделать этот закон отдельным кодексом. На кафедрах некоторых университетов уже введена специальность «законоведение закона о кое-чём». Введена впрок – когда закон доработают, такие специалисты будут весьма востребованы. А мы, германцы всех национальностей, с нетерпением ждём, чем же эта бодяга закончится.

Сегодня с утра до меня дошли вести из Новосибирска.

Там такой, простите, друзья, за мой французский, пиздец начался... Всё это движение за отделение Сибири от России - намного серьёзнее, чем до нас доносят слухи!! Там ОЧЕНЬ серьёзный движ начался! Поднялись местные национальности, всякие племена.. городские жители - все поднялись- за Сибирскую федерацию!! Там реально ТАКОЕ пошло!!!

И что самое главное - душат там по дикому это всё, не позволяют распространять инфу, увольняют, сажают в тюрьму даже тех, кто много в ВК об этом пишет!!! Началась очень серьёзная охота на ведьм.

И они реально нас в Сибири очень сильно массово поддерживают!! Они увидели, чего добились мы в Украине - а у них то там жить ещё страшнее, чем у нас было при Яныке!!!! Они приезжали и зимой в Киев, и летом сюда к нам - посмотрели, как было, чего мы добились, что поменялось!!! И они в шоке!!

Им надоело нынешнее положение вещей - из всего населения Сибири от силы 5% бывали в столице своей страны, видят её только по зомбоящику, а 90% ресурсов идёт именно в карманы Москвы.

Это именно то, чего так боялся плешивый ублюдок в Кремле - что пример Украины станет заразительным для республик Рашки.

Он понимал, что его собственный народ погонит ещё дальше, чем мы погнали Хряка. Поэтому и начал так дико закручивать гайки.

Но, похоже, поздно. Уже этот снежный ком не остановить...

Сибирской федерации - БЫТЬ!!!


Igor Orlik

Царский батрак vs советский колхозник

От прежних большевиков до нынешних интернет-борцов за Святой Совдеп красной нитью идет преемственная заплачка про несчастных крестьян,
угнетаемых и истязаемых помещиками и кулаками, от каковых монстров сии мученики-землепашцы были спасены только великой октябрьской революцией и
блаженной коллективизацией. Для человека "в теме" все это, конечно, повод только покрутить пальцем у виска, плюнуть и забыть. Мало ли больных людей в Сети?
Однако первый порыв - далеко не всегда самый правильный.

Ибо тех кто хоть сколько-нибудь "в теме" относительно общей массы немного. А вот среди остальных куча народу, особенно молодых, на эту пропаганду
ведется и по сей день.

Как показывает исторический опыт, если оставлять красную брехню без внимания и противодействия, однажды это может привести к печальным последствиям.
Просто потому, что эти люди всерьез мечтают ВСЕ повторить. И, если им не мешать, обязательно попытаются. Поэтому разоблачать вранье необольшевиков
необходимо, в полном соответствии с заветом товарища Симонова. Сколько раз увидишь красную ложь - столько раз ее и убей.

Самый лучший способ давить гадину - это использовать официальные советские же документы. Там, зачастую,содержатся просто убийственные для адептов секты
Свидетелей Святого Совка сведения. Просто надо уметь их оттуда извлечь. Вот и давайте выясним, используя большевистскую статистику, от какой же жуткой
эксплуатации освободили русских крестьян большевики и что они дали им взамен.

Это была преамбула. А сейчас, как водится, будет амбула.

Есть в сети замечательный документ - "Статистический сборник по бюджетам рабочих и колхозников РСФСР" с показателями за 1940, 50 и 52-54 гг. Подготовлен он
Статуправлением РСФСР в 1955 г., выпущен в январе 1956 года. Документ сугубо "для внутреннего пользования" - помечен грифом "Секретно". После рассекречивания
хранится в архиве РГАЭ.Фонд 1562, опись 33, ед. хр. 2260, если кому интересно :)

Он содержит результаты бюджетных обследований тысяч семей рабочих и колхозников, проведенных советскими статистиками в соответствующих годах.
Например для 1940 года были собраны данные по более чем 8 тысячам рабочих семей РСФСР и почти по 13 тысячам семей колхозников. Цифры там даются крайне интересные,
например, по душевому потреблению продуктов в разных регионах РСФСР, но об этом в следующий раз. Сейчас нас интересуют те данные, которые позволяют оценить,
как платили "освобожденным от помещичье-кулацкой эксплатации" российским крестьянам в колхозах. А потом уже можно и сравнить, КТО платил больше - кулаки с
помещиками или родное рабоче-крестьянское государство.

Берем, ну, например, Орловскую область, 1940 год. Согласно таблице 3 "Поступление продуктов из колхоза на одну семью колхозника - в килограммах",
на странице 103 видим - получили орловские колхозники в среднем на семью по 861 кг. зерна, 1897 кг. картофеля, 318,6 кг. овощей, 8,2 литров молока и...
0,1 кг мяса. Честно, не шучу. 100 граммов мяса. На семью (на Орловщине в среднем - 5,14 человек, см. стр.89). За год работы.

Ну ладно, но ведь им же в колхозе еще и деньги платили, так ведь? Платили, а как-же. Таблица 10, "Денежные доходы колхозников на одну семью за год - в рублях",
страница 156. Орловская область - "Из колхоза и МТС" - 195 рублей.

Вся эта благодать - за 601,7 трудодня на семью (табл. 2 "Использование труда колхозников в течение года", стр. 96).

Легко подсчитать - за 1 трудодень колхозникам Орловщины в среднем полагалось:

32 коп.
1,4 кг. зерна
3,15 кг картофеля
0,53 кг овощей
13,6 г. молока
0,16 г. мяса.

Однако рабочий день и трудодень - вещи разные. Согласно той же таблице, за 1 день работы в колхозе и МТС мужчинам в орловских колхозах начислялось в среднем
1,53 трудодня (женщинам - 1,35 т.д.). Таким образом средний дневной заработок в колхозе и МТС у крестьянина мужеска полу составлял:

49 коп.
2,14 кг. зерна
4,8 кг. картофеля
0,81 кг овощей
21 г. молока
И 0,25 (ноль целых, двадцать пять сотых) граммов мяса.

49 копеек в 1940 году - это примерно полкило ржаного хлеба в госторговле ( см. "Государственные розничные цены нормированной торговли на отдельные
продовольственные товары в СССР в 1940 г.", в "Великая Отечественная война. Юблейный статсборник", М., 2015 г., стр. 59)

Кто хочет, может умножить эти цифры на цены в своем родном городе/селе и узнать, сколько зарабатывал в современных деньгах орловский колхозник 1940 года.
И решить для себя - хочет ли он побывать в шкуре означенного колхозника? )

Но для нас, в свете заявленной темы, интересно другое сравнение. Может быть, этот нищенский паек - все-таки невиданное достижение по сравнению с временами
"кровавого тсоризьма"? Ну там когда вокруг помещики-кровопийцы, кулаки-мироеды, вот это вот все....

Тут нам потребуется еще один статсборник, в сети он тоже есть - "Сборник статистических сведений по сельскому хозяйству России и иностранных государств",
изданный в Петрограде в 1917 году (уже после Февральской революции). Документ сам по себе преинтереснейший, но сейчас нас интересует одна конкретная
таблица "Средние цены на рабочие руки (поденная плата): а) в период весенних посевов б)во время сенокоса и в) во время уборки хлебов (в копейках)",
стр. 522-523.

Согласно этой таблице, в 1913 году сельскохозяйственным рабочим (т.е., по простому, батракам) Орловской губернии в период весеннего сева платили по 65
копеек в день. Остановимся пока на этой цифре.

Что же мог купить нищий несчастный батрак дореволюционной Орловщины на эти деньги в 1913 году?

А вот что.

Полкило ржаного хлеба по московским (!) ценам обошлись бы ему в примерно 4 копейки.

2,14 кг. зерна (если взять самое дорогое ) - в 15,4 коп. (по 7,2 коп. за кило)

4,8 кг. картофеля - в 9,6 коп. (по 2 коп. за кило)

0,81 кг. овощей... Тут расчитать сложнее. Понятие "овощи" растяжимое. Например (по Орловской губернии данных не нашел),
капуста в Москве стоила 18,2 копеек за кочан. 1 кочан то уж всяко потянет на 810 граммов...

Стоимость 21 г. молока и нуля целых, двадцати пяти сотых граммов мяса по царским ценам, уж позвольте, рассчитывать не буду.
Иначе придется радикально провалиться в сферу нанотехнологий. Кинем на все это одну копейку - и то щедро будет.

Итак - 38,2 копейки. Используя московские (!), так их, цены.

И у дореволюционного БАТРАКА оставалось еще почти 30 копеек в день. Фунт (410 г.) мяса, например.

Да, я забыл сказать что в период сенокоса батракам Орловской губернии в 1913 году платили 95 копеек в день? А в период уборки урожая - 80 копеек?

Вывод: дореволюционный батрак (то есть самый нищебродский нищеброд) в Орловской губернии получал примерно в 1,5 - 2 раза больше, чем СРЕДНИЙ КОЛХОЗНИК.