американцы мечтают переехать в россию

Как Москва навязывает Минску новую оборонную стратегию

Россия, которую мы потеряли

Про ядерные вундервафли, или ядерный кукурузник как вершина мысли сумрачных гениев

Департамент США по контролю за иностранными активами OFAC обнародовал информацию о международной сети, через которую иранский режим, используя российские компании-прокладки, поставляет миллионы баррелей нефти сирийскому правительству. Ассад, в свою очередь, переправляет сотни миллионов долларов исламским революционным стражам для финансирования хамаса и хизбаллы.

Все эти махинации строго и очень явно запрещены американскими санкциями.

Иранец Алчвики, через свою российскую компанию Global Vision Group, работает с российской госкомпанией Промсириоимпорт, дочку Минэнерго, он поставляет иранскую нефть от Национальной иранской нефтяной компании в Сирию. Для перевозки GVG использует танкеры, многие из которых застрахованы европейскими компаниями. Как минимум с 2014 года танкеры, перевозящие иранскую нефть отключали бортовую автоматическую идентификационную систему AIS перед выгрузкой нефти в Сирии.

Оплата от сирийцев России за перевозку нефти идет из Ирана через Алчвики и его GVG. Чтобы не афишировать свое участие в схеме ЦБ Ирана платит Мир Бизнес Банку от иранской компании Tadbir Kish Medical and Pharmaceutical Company (Tadbir Kish) под соусом оплаты за гуманитарную помощь, который потом платит Промсириоимпорту. 

https://home.treasury.gov/news/press-releases/sm553

25 фактов из соцопросов последнего времени

1.

2.

3.

4.

5.

6.

7.

8.

9.

10.

11.

12.

13.

14.

15.

16.

17.

18.

19.

20.

21.

22.

23.

24.

25.

u/Sergioni1776 рассказывает о личном опыте одиночного пикета

Оригинальный пост:

https://www.reddit.com/r/liberta/comments/v5hf1f/личный_опыт_антивоенного_пикета_публикуется_для/?utm_medium=android_app&utm_source=share

《Интернет удобная штука. Включил, повоевал, выключил. И овцы, и волки не в обиде. Иное дело офлайн. Глядя как одни сражаются испуганно, но отважно, а другие еще более испугано, но трусливо, к 3 марта испугался, что могу остаться напуганным навсегда.

​

Было три задачи. Первая личная — попытаться хотя бы фиговым листком одиночного пикета прикрыть свой русский несмываемый позор нападения на братский народ. Генетика — безжалостная сука. Старшему сыну всего 11 лет, а он уже наночегевара. Ничему такому его никогда не учил, да и некогда было, нас последние 8 лет упорно пытались разлучить. Он уже умнее и хитрее меня в 45. Кто если не я даст ему урок, безрассудно шагнув на грабли?

​

Вторая общественная. Показать, что идиоты, которые не боятся есть куда ближе картинки в телевизоре (городок у нас маленький). Чем больше идиотов, тем сильнее сомнения умных, что они умные. В конце концов чаша весов перевесит и умные окажутся идиотами, что в общем–то и требуется им доказать. Глядя своими глазами на то, как менты винтят идиота с антивоенным плакатом кто–то из умных обязательно почувствует у себя симптомы идиотизма. "Миру мир" каленым кумачом пропаганды и наглядной агитации выжжено на подкорке у большинства.

​

Третья задача опять личная. Знал, что закроют, хотел испытать как оно там. Страх тюрьмы чем–то сродни ужасу заболеть онкологией или того хуже — гомосексуализмом. Подумал, один раз не считается. Можно рискнуть. Оказия самая подходящая. К тому же прошел учебку в татарстанских монастырях. Там тоже режим и изоляция.

​

Листы ватмана у меня откуда–то дома валялись. Художник из меня аховый, поэтому графическая концепция была задумана без амбиций. Интуиция подсказала, что следует избегать слово война. Купил ашановских пастельных красок в виде карандашей и два маркера. Еще один у меня был. Крышка от кастрюли помогла несколько сгладить врожденное рукожопие.

​

Просто выйти на тротуар чтобы быть тихо свинченым не в моем репертуаре. Мне нужен эпатаж. Акционизм. Желательно гротеск. Как минимум клоунада. Поэтому раздобыл три метра стальной цепи. Раньше на ней качеля висела. Замок покупал в Ашане наобум. Если бы дужка была на пару миллиметров толще, в звенья бы уже не пролезла.

​

Ясен порох все эти приготовления в совокупности с высоким атмосферным давлением солнечного четверга сделали меня сильно взвинченным. Природная болтливость помешала сохранить замысел в конфиденте, о нем случайно узнало полдюжины знакомых. Одну подругу попросил об одолжении сам.

​

Хотел чтобы сфотала меня на память сыну. А потом забрала телефон и ключи. Дома оставался преданный друг и верный соратник Пушкин, более известный под именем Мохнатая херня. В телефоне хрен знает чего найти можно, лень было ковыряться, вычищать. Подруга надежная, знакомы лет 15. Сама уроженка Харьковской области.

​

Но она неожиданно отказала. То есть, это было совершенно ожидаемо и закономерно, но не для болвана типа меня, которому вдруг взбрело в голову нарядиться Дон Кихотом, чтобы в картонном доспехе бросаться на мельницу воровского авторитаризма. У нее любимая работа в бюджетном учреждении, долгожданный малыш и мама под обстрелами. Нафига человеку рисковать всем из–за резкого повышения давления мочи в моей голове?

​

Конечно обо всем этом я подумать забыл, страшно возмутился, обидно обозвал и заявил, что дружбе конец. Решил, что обойдусь без фотославы. Грамотные советы другого старого друга так же совершенно глупо игнорировал, о чем потом много раз пожалел.

​

Надо было брать кнопочный телефон. Забить в него номера, которые могут пригодиться. Продублировать их на бумажку. Купить Пушкину корма с запасом и четко договориться кому и где передать ключи от дома. Но превкушаемые лопасти аэродинамического мукомольного устройства загипнотизировали мое сознание и без того, не блещущее сообразительностью. В результате выбежал из дома с ватманом под мышкой и цепью в авоське, позабыв взять даже кошелёк. Телефон тоже оставил дома.

​

Приковаться к столбу решил на перекрестке центральной улицы, где максимальная суета и пешеходные переходы. Сначала встал неудачно. Солнце было у меня за спиной и проезжающие водители меня вовсе не замечали. Перебежал на другую сторону дороги. Как следует обмотав цепь вокруг столба, надежно заковывать себя почему–то поленился. Просто обернул ногу двумя петлями, вывесив на ботинок блестящий замок.

​

Вышел в четвертом часу. Это тоже оказалось не особо умным. Через пару часов начинался час пик и охват аудитории получился бы масштабнее, а скорость автомобильного потока куда медленнее. Стоять мне суждено было менее часа.

​

Теперь сообщу главное. Русский народ оказался полное говно в основной массе. Я не просто стоял столбом, а пытался встретиться глазами с водителями, поднимал свой плакат кверху, призывно жал резиновую грушу блестящей велосипедной дудки и теребил задорным вопросом про мир пешеходов. Хер там. Число ответных гудков и слов поддержки вряд ли превысит 15% из числа тех, кто стал свидетелем акции. Не менее 15% пытались меня как–либо оскорбить. Остальные следовали с тупой маской ложной многозначительности. При этом у нас тут гламурная часть Подмосковья, густо усеянная элитными хижинами разнообразных хозяев нашей паскудной жизни.

​

От прохожих получил обратной связи примерно столько же, как и от водителей. Более прочих подарил меня неистовыми гудками владелец черной Теслы. Пару раз некие долбоящеры останавливались и орали что–то ватное в окно. Всех приглашал парковаться и подходить для общения, но отклика не нашел.

​

Потом ко мне подошел некий мимокрокодил. Скоро к нему присоединился еще один, причем нетрезвый. Общение с этими гражданами было ошибкой. Менты уже следили за мной из засады, и сломя голову бежали, чтобы зафиксировать несанкционированный митинг. Два двадцатилетних блюстителя оказались весьма бестолковы, я легко осадил их, бойко сообщив на сербском, что русского не понимаю. Это была домашняя заготовка. Сербский отлично подходит для того чтобы создать впечатление иностранца, но при этом донести общий смысл своих изречений.

​

— Ни сам разумео шта е причешь, брате. Знамо закон, постою овде само едан, све легально, пуши курац.

​

Юный младший лейтенант смешался и только робко повторял требование прекратить акцию. Его еще более молодой коллега–сержант неумело пытался задержать мимокрокодилов, в результате пьяный гражданин благополучно исчез.

​

Потом ментов набежала целая ватага. Первым приехал экипаж ППС, с которым меня уже связывало пару, точнее, аж три эпизода. Поэтому мы успели хорошо познакомиться и даже закрепить знакомство круговой порукой. Их тепло приветствовал на родном языке, чем сильно расстроил младшего лейтенанта. Скоро начали прибывать офицеры, их собралось человек 5–6 старший был в чине подполковника.

​

Они окружили меня полукольцом, часть из них стояла на проезжей части, дополнительно замедляя движение. Они активно обсуждали, как меня отцепить от столба и один хамоватый опер взялся сгонять домой за кусачками. Я спокойно отвечал на их требования прекратить акцию, подняв плакат над головой. Никто даже не пытался его забрать, как и проверить насколько крепко я прикован.

​

Стала собираться толпа зевак, реализуя мою цель номер два. Тут остановился очередной ватник на БМВ и начал орать в окно чтобы меня уничтожили как фашистскую гадину. В этот момент я допустил очередную глупость, которая, как ни странно, оказалась в чем–то полезной. Поймав ватное рыло в просвет синих мундиров, проорал ему ответ в лучших традициях политической полемики д3. Снимавший меня на телефон знакомый ППС–ник, облегченно вздохнул — это 20.1 КоАП РФ.

​

Опер тем временем привёз громадные кусачки. Справиться с цепью смогли только вдвоем. Я отдал плакат и легко сбросил цепь с ноги. Меня под руки повели к бобику. Движение по улице остановилось, на тротуарах скопились глазеющие телефонами. Позади вели недоумевающего мимокрокодила, который не догадался сбежать.

​

Для острастки кукарекнул "Слава Украине!". С тротуара мне напомнили, что мы в России. В багажнике УАЗ Патриот арестованные теперь сидят на полу. Я добровольно залез внутрь, менты замешкались с упирающимся мимокрокодилом. Тут я вспомнил Промокашку из фильма "Черная кошка" и решил дать финальный аккорд. Высунулся из бобика, встал на полу в полный рост и продекламировал в сторону зевак Пушкина, насчет надписей на обломках самовластья. Младшие чины растеряно слушали, разинув рты, а старшим стаскивать меня видно было не с руки. Я полностью прочитал четверостишье, от волнения пропустив ключевую строфу насчет России, которая вспрянет ото сна. Все равно получилось неплохо.

​

Наконец, менты очнулись и стащили меня грубовато, но не особо. Довольный, я громко хохотал, пока меня пихали в машину. На этом уличная часть мероприятия закончилась. Потом сутки провел в КПЗ нашего ОВД. На следующий день суд дал мне 5 суток административного ареста за мелкое хулиганство. Отбывал в спецприемнике Истры. В целом все было терпимо, хотя перетерпеть приходилось. Если арестантский опыт интересен, поделюсь в комментариях.

​

Ни о чём не жалею. Не вижу особого повода гордиться этим незначительным приключением. С уверенностью говорю, что система абсолютно прогнила и не способна справиться со сколь–нибудь многолюдным протестом. Не бойтесь, они боятся нас. Слава Украине! Россия будет свободной!》

В Германии спорят о том, какую роль внешняя политика Ангелы Меркель и ее соратников сыграла в нападении Путина на Украину

Немецкие политики и журналисты все последние недели обсуждают вопрос немецкой вины и ответственности за войну — в том числе за катастрофу в Буче и Мариуполе. Самые тяжелые вопросы достаются президенту страны — Франку-Вальтеру Штайнмайеру — который много лет курировал особые отношения между Россией и Германией. Действительно, теперь трудно объяснить, почему Германия, поддержав в 2014 году санкции против России за Крым и Донбасс, не избавилась от зависимости от российского газа — на деле все последние годы эта зависимость только росла. В итоге Берлин, опасаясь похоронить собственную промышленность, не может отказаться от поставок даже сейчас — и, с точки зрения украинской стороны, помогает финансировать войну.

В понедельник, 4 апреля, президент Германии Франк-Вальтер Штайнмайер (согласно конституции — именно он, а не канцлер является главой немецкого государства) выступил с исторического масштаба признанием. «То, что я так держался за газопровод Построенный в 2021 году газопровод «Северный поток — 2» ведет из России в Германию по дну Балтийского моря и примерно повторяет маршрут действующего с 2011 года газопровода «Северный поток». Начавшийся процесс регистрации газопровода (он так и не начал работу) прервался еще до войны из-за агрессивных действий России в отношении Украины.«„Северный поток — 2“ однозначно было ошибкой. Мы цеплялись за мосты, в которые уже не верила сама Россия, и совершали ошибки, о которых нас предупреждали наши партнеры», — заявил он, добавив, что Германия потерпела крушение в создании «общего европейского дома с участием России» — и тем самым фактически расписался в крахе трех десятилетий немецкой политики на московском направлении.

Выступление Штайнмайера не было полной неожиданностью: президент вынужден был как-то отреагировать на заявления посла Украины Андрея Мельника. Украинский дипломат в последние недели обвиняет Штайнмайера в том, что президент, несмотря на войну, продолжает считать отношения с Россией «чем-то святым и фундаментальным», тесно связан с Кремлем неформальными связями и до сих пор отказывает Украине в субъектности. Мельник еще 27 марта отказался принимать приглашение Штайнмайера и проигнорировал правительственный концерт «солидарности с Украиной» с участием российских музыкантов — пианиста Евгения Кисина и баритона Родиона Погосова (оба многие годы живут вне России). 

Кроме того, лейтмотивом выступления Штайнмайера, который в кабинете Меркель много лет занимал пост министра иностранных дел, было все же не признание ошибок: он выступил резко против идеи, что он лично (и Германия в целом) должен разделять ответственность за войну. По словам президента, ответственность лежит только на президенте России Владимире Путине. «Мы не должны [эту ответственность] перенимать на себя. Однако это не означает, что мы не должны переосмыслить некоторые вещи, в которых с нашей стороны были сделаны ошибки», — подчеркнул он.

Можно вспомнить, что в 2008 году, возглавляя немецкую дипломатию, именно Штайнмайер стал идеологом политики «Партнерства ради модернизации», которая строилась на старой немецкой идее, что вслед за экономическими преобразованиями должны последовать политические. А фотография 2016 года, на которой Сергей Лавров дружески похлопывает по плечу Штайнмайера во время Мюнхенской конференции по безопасности, в последние дни стала мемом — сам Штайнмайер даже вынужден был заявить, что не видит в этом жесте ничего дружелюбного, о чем свидетельствуют напряженные выражения обоих.

В защиту прежнего курса на восточноевропейском направлении внезапно выступила и Ангела Меркель, которая практически не высказывается о текущих событиях с момента ухода с поста канцлера. В понедельник через свою пресс-службу она передала, что до сих пор считает правильным позицию Германии в 2008 году, когда Берлин выступил против принятия Украины и Грузии в НАТО.

Ошибки, которые признает тот же Штайнмайер, можно было искупить действенной поддержкой Украины, но разворот немецкой политики дается Берлину нелегко — если не считать действительно впечатляющих усилий по приему украинских беженцев (их только по официальным и неполным данным в стране более 300 тысяч). Решение о поставках в Украину немецкого вооружения, хоть и стало для Германии по-настоящему революционным, но пока выглядит, скорее, символическим жестом, а не попыткой реально переломить ход войны. Поставляемые переносные зенитно-ракетные комплексы «Стрела» еще из запасов ГДР, по данным немецкой прессы, толком непригодны к использованию. А попытка немецкого министра обороны намекнуть на то, что Германия просто не афиширует реальные объемы военной помощи Украины и ассортимент оружия, наталкивается на недоумение украинской стороны.

Понятие «немецкой вины», которым обозначали коллективную ответственность немцев за развязывание Второй мировой войны и которое стало частью послевоенной немецкой идентичности, приобрело новое звучание.

В 2014 году Германия осудила присоединение Крыма и ввела санкции. А потом восемь лет увеличивала свою зависимость от российского газа

Выступления Меркель и Штайнмайера были вызваны не только острыми заявлениями украинского посла, но и вопросами, которые все чаще звучат во внутринемецких дискуссиях, в том числе и со страниц газет — о мере немецкой ответственности за происходящее.

Чем дольше идет война, тем сомнительнее выглядит немецкая политика в отношении России, проводившаяся с 2014 по 2021 годы. После присоединения Крыма и донбасского конфликта было бы логично, говорят сегодняшние критики, ожидать постепенного сокращения зависимости от России в сфере энергетики. Более того, такие цели неоднократно провозглашались (особенно после того, как в ответ на первые санкции в 2014 году Россия повысила цены на газ), но на деле Германия все годы, вплоть до 24 февраля 2022 года, только усиливала собственную зависимость от российского газа.

Если в 2012 году Германия закупала около 34 миллиардов кубометров российского газа, то в 2021 году — уже 56 миллиардов (что составляло примерно 55 процентов от всего импортируемого в страну газа). Примерно столько же теоретически составляет пропускная способность достроенного в 2021 году (решение о его постройке было принято в 2015 году, уже после Крыма и войны в Донбассе!) газопровода «Северный поток — 2». Если бы он заработал, эта зависимость могла стать чуть ли не тотальной.

«Германия пренебрегла всеми предостережениями экспертов по Восточной Европе в 2014-2016 годах, построила „вторую трубу“, продолжала наращивать объемы торговли и делать «Business as usual», когда с Путиным все было понятно: он уже начал войну, он дестабилизировал весь регион. По сути, правительство Меркель поставило под угрозу энергетическую безопасность не только своей страны, но и всей Европы — и сейчас мы пожинаем эти плоды. Потому что сейчас невозможно принять те самые болезненные для России санкции, которые привели бы к быстрому окончанию войны», — объясняет «Медузе» глава берлинского НКО «Декабристы» политолог Сергей Медведев.

Клаус Гайгер, глава отдела международной политики газеты Die Welt идет еще дальше и пишет, что «немецкие власти разделяют вину за резню в Буче и Мариуполе». В том же Die Welt вышло открытое письмо украинских интеллектуалов, в котором на Германию тоже возлагается ответственность за войну. И не из-за того, что в недавнем прошлом называли «путинферштеерством», а из-за отказа от эмбарго на поставки энергоносителей из России прямо сейчас. Заменить российский газ в ближайшей перспективе нечем, это решение выведет из строя немецкую промышленность и ударит по Германии «сильнее, чем по Путину», говорят в правительстве канцлера Олафа Шольца.

Особенно уязвимым (и отчасти безответственным) выглядит сейчас и выработанный после Второй мировой войны пацифистский подход Германии к мировой политике. Берлин, который уже в начале пятидесятых с большим трудом убедил Израиль принять репарации за гитлеровские преступления против евреев, привык решать все проблемы переговорами и деньгами, но оказался в полной растерянности после 24 февраля, когда эти средства не сработали.

Германия пыталась лишить Россию новейших военных технологий и одновременно привязать ее к Европе экономически. Не помогло

«Введенные с 2014 года санкции все-таки заметно понизили боеспособность российской армии. Если не они, мы бы сейчас видели более боеспособную и более современную российскую армию, которая, возможно, добилась бы бóльших успехов в войне. Представьте, что сейчас у России есть современные дроны, купленные у Франции "Мистрали", средства связи, навигации, приборы ночного видения, электроника для артиллерии и авиации. Все это не было ввезено в Россию», — напоминает «Медузе» берлинский политолог Дмитрий Стратиевский.

Ослабление боеспособности российской армии было решено компенсировать (предполагалось, что обоюдной) экономической зависимостью Германии и России — такова, например, официальная позиция последнего министра иностранных дел при Меркель социал-демократа Хайко Маса. Он боялся, что «слом мостов» приведет к сближению России и Китая. А новый канцлер Олаф Шольц вплоть до последнего времени считал, что «Северный поток — 2» заставит Россию вести себя во внешней политике осторожнее, чтобы не потерять миллиардные вложения (строительство, по разным оценкам, обошлось в 9-11 миллиардов евро) и миллиардную выручку. Немецким политикам, привыкшим к жесткому контролю со стороны оппозиции, общества и СМИ просто не могло прийти в голову, что можно годами заниматься громадным инфраструктурным проектом, а потом выкинуть его, как новую игрушку, даже не вытащив из упаковки (расчитывать на то, что он будет работать во время войны, было бы невероятной наивностью).

Однако если Путин удивил (даже шокировал) Германию, развязав войну и тем самым выбросив в мусорное ведро сверхвыгодный совместный проект, то можно сказать и об обратном: все признаки говорят о том, что Кремль не ожидал со стороны Евросоюза таких жестких санкций. Это, возможно, связано и с той позицией, которую в 2014 году занял Евросоюз и, в частности, Германия. На словах Берлин жестко осуждал нарушение территориальной целостности Украины, однако, на деле (к разочарованию украинской стороны) смотрел на вещи куда более неоднозначно и не был готов нанести России по-настоящему серьезный удар.

Россию считали хоть и своеобразным, но рациональным игроком, поведение которого можно просчитать — и который осознает преимущества, если не европейских ценностей, то хотя бы европейских рынков.

«Казалось, даже эти конфликты [Крым и Донбасс] не могут сотрясти немецкую картину мира, в рамках которой, так или иначе, все равно победит рациональная система отношений, основанная на экономическом росте и распределении благ. Казалось, что даже если сейчас есть ухудшение, то Россия потом все равно придет в сознание и вернется к тем принципам и идеалам, на которых — с немецкой точки зрения — построено общение цивилизованных государств. Крым и Донбасс „проглотили“ с иллюзией, что сейчас придется сделать шаг назад, но потом будет два шага вперед», — говорит берлинский политолог Алексей Юсупов.

Один из самых тяжелых вопросов, на которые вынуждены отвечать немецкие власти, — не спровоцировала ли мягкость наказания за Крым и Донбасс новое нападение? Не воспринял ли Путин мягкость как слабость, которая убедила его в безнаказанности агрессии? Дмитрий Стратиевский считает, что никакого поощрения агрессии со стороны Германии не было:

«Есть агрессор, есть жертва агрессии и есть те, кто так или иначе эту агрессию не разглядели или сочли ее вероятность небольшой. Третье — это как раз о немцах. Конечно, вся „руссланд-политик“ потерпела полное банкротство. И это касается политики не только по отношению России, но и к Украине и всей Центральной и Восточной Европе. Но я бы не сказал, что Германия способствовала агрессии. Даже если бы Германия действовала более жестко, это вряд ли повлияло на Путина, который явно принимает решения в отрыве от политической ситуации в мире. Тем более, не будем скрывать, Путин всегда видел в качестве своего визави Соединенные Штаты и последовательно отказывал Германии и Европе в целом в субъектности».

С этим не согласен Сергей Медведев: «Германия просто привыкла так себя вести: у нас пацифистская политика, мы ни за что не отвечаем, мы в НАТО, мы в Евросоюзе и коллективно все решаем в Брюсселе, но по максимуму получаем бенефиты от торговли с авторитарными режимами».

Медведев напоминает о том, что Германия до сих пор не отказалась от товаров, произведенных уйгурами в Китае, предположительно, в условиях, близких к лагерным. А среди крупнейших импортеров немецкого оружия такие страны, как Египет, Саудовская Аравия и Катар.

«Я надеюсь, сейчас, в этой страшной ситуации, Германия поймет, что мы не можем позволить себе дешевый газ и нефть, потому что мы богатели за счет других государств, которые Россия дестабилизировала, — говорит Медведев. — Этот процесс должен был начаться в 2014 году, но начался только сейчас, и слава богу. Главное, чтобы он продолжился и после поражения Путина в Украине — иначе они снова могут повторить».

Сурс: https://meduza.io/feature/2022/04/09/novaya-nemetskaya-vina?utm_source=telegram&utm_medium=live&utm_campaign=live