Хентай арт очень маленькая грудь

Насильственная депортация из Украины в РФ

24 марта Мариупольский горсовет сообщил в своем телеграм-канале о том, что российские войска принудительно вывозят жителей Мариуполя на территорию РФ. 

«Ґрати» проверили эту информацию. Мы связались с переводчицей и редакторкой Натальей Яворской.  Имя было изменено по ее просьбе из соображений безопасности близких, оставшихся на территории РФ, которая сейчас находится за рубежом. Она рассказала, как по меньшей мере сто человек были насильно вывезены из поселка (его название мы скрыли по просьбе Яворской) на окраине Мариуполя сначала на оккупированную территорию Донецкой области, а потом в Россию. Там украинцы прошли процедуру фильтрации и были расселены в лагеря для беженцев. Часть из них, как Наталья, сумели выехать из страны, но многие продолжают вынужденно оставаться в России, не имея денег или документов.

 Мы проверили, насколько это возможно, историю Натальи. В Таганроге мы связались с волонтерами, которые встречают украинских беженцев. Они подтвердили, что беженцев привозят группами, но не стали говорить, принудительно ли их доставили в город. А потом и вовсе перестали отвечать на попытки связаться.«Ґрати» публикуют монолог Натальи Яворской полностью, за исключением моментов, удаленных по ее просьбе в целях безопасности. 

Полномасштабное вторжение

В Мариуполе я живу с рождения, с перерывами. В 17 лет я уезжала, потом поступила в Киев, четыре или пять лет жила в России. В 2020 году я вернулась в Киев, а прошлой весной опять переехала в Мариуполь.

24 февраля в шесть утра меня разбудила мама и сказала, что Киев и Харьков бомбят, что в Мариуполе тоже слышны взрывы. Мы собрали рюкзак. Я, мама и младший 15-летний брат пошли домой к бабушке. У нее уже были слышны взрывы, но не сильные, как будто вдалеке. Мы сидели в коридоре. Пришла родственница, у нее тоже двое детей — девочки. У бабушки с дедушкой мы пробыли два дня. 26 числа взрывы стали сильнее, и мамина подруга предложила нам перейти в укрытие. Оно находится рядом, в местном Доме культуры. Я вспомнила о нем, потому что занималась там в музыкальной школе скрипкой. Никто не думал, что будет война, входы в убежище были неподготовлены, дурацкая система.

Как мы жили в убежище: бабушка с дедушкой готовили нам первое время дома — и приносили еду в убежище. Так продолжалось где-то неделю. 2 марта нам отключили электричество, но в некоторых домах еще был газ. Через два-три дня отключили и его.

И началось… Под окно бабушкиного дома попала мина, разорвалась. Дядя привел бабушку к нам в убежище, дедушка отказался идти — готовил и приносил нам еду.

Клуб находится в центре поселка. Самые жесткие боевые действия проходили возле него, потому что напротив с двух сторон располагались украинские военные. Вся нагрузка приходилась именно на это место.

В какой-то момент встал вопрос с едой, потому что выходить уже было нельзя, обстрелы были слишком близко.

Второй мой дедушка — медик по образованию. Он когда-то служил, и ему на все все равно. Они готовили с бабушкой еду на костре и приносили нам вместе с водой, но очень редко, потому что наш район постоянно был под ударом. Потом дома обоих дедушек полностью разбомбили, и они перешли в нашу квартиру. Но вскоре украинские военные попросили всех в нашем районе уйти, чтобы не попасть под боевые действия. И они снова ушли.

Место, где мы находились, начали обстреливать 8 марта. Бомбили все высокие дома и Дом культуры тоже. Его полностью разбомбили, и мы даже немного успокоились — просто нечего теперь бомбить, остался только наш подвал. Но 10 марта стали почему-то бомбить подвал, наверное чтобы нас завалило. Не очень понятна логика, там уже стен не осталось, но они прицельно били по некоторым точкам несколько раз.

Бомбоубежище

В бомбоубежище была сильная солидарность. Каждый день начинался с новостей. Мой сосед, например, прятался в подвале с семьей. Когда он вышел приготовить еду на костре, в него попал осколок и он умер. Каждый день были новости о людях, которых убило — они были в подвале, но на улице в них попадали осколки. Самое странное, что при этом не было никаких сообщений и информации. У нас не было радио, мы не знали, что подобное происходит во всем Мариуполе. Наоборот была обида: мы сидим фактически без еды и воды, и город о нас не думает, не эвакуирует нас. Было сильное чувство брошенности. Мы даже не думали, что будут бомбить центр Мариуполя. Думали, что это нашему поселку не повезло, потому что, возможно, это какой-то стратегический объект.

Большую часть дня я занималась тем, что записывала сны — людей, которые мне снились, бабушек, мам. Мы пытались по этим снам понять, что нас ждет в будущем и о чем они говорят, потому что это был единственный источник информации.

Казалось, что самое сложное время — когда мы были в убежище. Ощущение запертости, потому что, по сути, у нас уже не было домов, нам некуда было идти. Мы не могли покинуть убежище в случае чего. Появился страх, что тебя завалит, страх каких-то иррациональных сил, которые хотят тебя убить. И ты не понимаешь зачем, ты не понимаешь стратегии или смысла.

Сейчас, наверное, даже с какой-то ностальгией вспоминаю дни в убежище, потому что тогда у всех была надежда. Все думали, что нужно потерпеть какое-то время без еды и воды и все закончится, можно будет вернуться домой, что-то точно решится. Из-за того, что у нас не было связи, мы вообще не представляли, что в Мариуполе происходит то же самое.

Мы даже хотели пойти в город пешком, но идти туда три часа было невозможно.

Некоторые пытались выехать из поселка, у кого-то получалось без урона. Были случаи, когда люди возвращались обратно, потому что их не выпускали. Поселок между нами и городом заняли в первые же дни, но и после нашего стояли «ДНР»-овские блокпосты.

Наверное, самое страшное было — погибнуть случайно. Я, перед тем как пропала связь, читала новости о том, что в Киев часто прилетало из зоны Чернобыльской АЭС, а у нас очень большой склад ядовитых веществ как раз в том месте, где они стреляли. Какой-то постоянный страх, что ты проснешься и умрешь, но даже не поймешь, что умер, а просто вдохнешь летучий хлор и сразу умрешь. Какое-то безвыходное состояние.

Я постоянно представляла встречу с друзьями. Как я выживаю и всем говорю, что я живу, и как нам все рады. Когда я представляла эту встречу, думала, что война точно закончится. Я мысленно представляла, что это случится скоро. Я была готова к тому, что когда это закончится, у нас не будет пособий и обеспечения, но мы сможем выходить. То есть я вообще не представляла, что война так и идет, а я нахожусь в каком-то другом месте.

Депортация

К 15 марта российские военные заняли большую часть поселка, но боевые действия еще шли в районе моего дома, на выезде. Они ходили по домам, пришли в наше убежище и сказали, что всем нужно уходить — эвакуация женщин и детей. Мы спросили, можно ли остаться — они сказали, нет и все, нельзя. Приказным тоном. Кроме убежища нам некуда было идти. Нескольким мужчинам с большими семьями удалось выехать.

Нас вывели в школу напротив здания клуба. Это был первый раз, когда я вообще вышла на улицу. Дикое ощущение — когда я заходила в убежище, все было полностью целое, а потом ты выходишь и видишь, что здания, в котором ты находился, нет, просто валяются кирпичи. Ты выходишь и видишь кучу поваленных деревьев, городков, вышек. Это сюрреалистическое ощущение, когда ты видишь вместо столовой, в которую ты ходил, когда учился в школе, кучу кирпича, и учебники валяются по полу. На стене остался стенд «Гордость школы» — с портретом моей сестры, а вокруг — российские военные.

Во время эвакуации умерла женщина, потому что у нее не выдержало всего этого сердце. Был мужчина, который не мог передвигаться сам — за ним ухаживала его женщина. Ему запретили эвакуироваться, и он остался. Нас отвели в эту разбомбленную школу, в которой они сейчас сидят, а оттуда нас повели в сторону выезда из поселка.

В поселке было две тысячи человек, нас было очень много. В нашей группе — где-то 90 человек. И возили несколько раз. Это была принудительная эвакуация, никто из нас не хотел выезжать из Украины. Если бы у нас был выбор — мы бы остались или выехали в сторону Украины. Некоторые говорили, что хотят остаться, но они приказным тоном говорили, что это невозможно.

Но надо понимать, что убежище, по сути, было единственное место, где мы могли находиться. У большинства людей с нами уже не было домов, и они не могли скрыться где-то в поселке.

На выезде из поселка в сторону Донецкой трассы нас посадили в военный Урал. Довезли до ближайшего поселка, который они захватили несколько недель назад, но никаких боевых действий там уже не было, потому что не было украинских военных. Там на один день нас поселили в школе. На следующий день погрузили в автобусы, сказали, что не в Донецк. С нами все, по большей части, обращались либо как с преступниками, либо как с конвоированными людьми, не было права даже узнать, куда нас  везут. Нам не говорили до последнего. Если спрашивали: «Куда вы нас везете?», отвечали: «В теплое место». Всем видом показывая, что мы должны быть невероятно благодарны за то, что нас освободили от наших домов.

У меня из вещей была только толстовка на мне. Но мне повезло — я как-то додумалась и хотя бы 10 фотографий взяла с собой. У нас теперь ни фотографий, ни видео, ничего.

На автобусах нас привезли в Новоазовск, но мы узнали об этом позже. Водители были полностью дезориентированы — они долго ехали из Донецка, приезжали куда-то, а им говорили, что дороги разбомблены, они ехали в другое место. У них не было никакой координации. Все в дороге обращаются с тобой как с мешком картошки. Водитель, естественно знал, куда мы ехали, но у всех был приказ никакой информации нам не давать.

В Новоазовске у них так называемые фильтрационные лагеря. Это не я придумала, это они сами так называют. В фильтрационном лагере были сотрудники МЧС, мы нашли вайфай. Как везде в России — они разбомбили вышку, выключили всю связь, но оставили пароль от одного до восьми. Мы просто пробовали их перебирать и вот — работает интернет.  Тогда я впервые узнала про Мариуполь, что его бомбят, и это был большой шок. А российские военные говорили, что они уже захватили Киев и Харьков.

В Новоазовске, как я понимаю, — какой-то перевалочный пункт. Было довольно жутко, потому что очень много военных тачек с изображениями Кадырова, очень много чеченцев, видишь как перебрасывают военную технику. Когда перед тобой проезжают Грады — это жутко. При этом все пытаются делать вид правильной работы: МЧС, автобусы, будки, таблетки, даже давление меряют, колбасу нам чеченцы передали. Это просто безумие, конечно.

Фильтрационный лагерь

Фильтрационный лагерь — это такая палатка, в которой сидит куча военных. Все мы сидели в автобусах, заходили по очереди. Сначала тебя фотографируют со всех сторон, видимо, для системы распознавания лиц, которую сейчас внедряют в РФ. Потом снимают отпечатки пальцев, но, что самое отвратительное, этих пальцев недостаточно, они даже ладошки сканируют со всех сторон. Потом ты проходишь допрос для реабилитации — тебя спрашивают, какие родственники остались в Украине, видел ли ты перемещение украинских войск, как ты относишься к политике Украины, как ты относишься к власти, как относишься к «Правому сектору». Большая анкета и тебя по ней расспрашивают, но не жестко. Потом самое непонятное для меня — ты отдаешь свои телефоны, они подключают их к компу на 20 минут и выкачивают из них базу контактов, но я не знаю, выкачивают ли они данные и копируют ли IMEI.

Мы ждали часа четыре-пять, пока попадем в фильтрационный лагерь. Потом несколько часов проходили. В автобусах не было туалетов. Один был в окопе далеко. Моей бабушке 70 лет, она подвернула ногу и не могла нормально ходить.

Нас повезли к границе «ДНР» и России. Всю ночь мы провели в автобусе в очень жестких условиях.

Российская Федерация начинается со шмона. Выборочно допрашивают женщин и мужчин. Женщин мало, но я попала в этот список невезучих. Это пиздец, потому что ты сидишь две недели в подвале, тебя обстреливают, и первый человек, с которым ты встречаешься на воле — русский ФСБшник. Он меня в жесткую паранойю ввел. У меня есть художественные тексты, связанные с Украиной, с войной, я не думаю, что они супер заметные. Но все равно возникла паранойя. Мне стало страшно, а он допытывал меня: знаю ли я о перемещении украинских войск, что я знаю об украинских солдатах и прочее. Я подумала про тактику ФСБшных связок: задаст один вопрос, о чем-то пошутит, потом опять задаст тот же вопрос, чтобы понять соврала я или нет. Но большую часть времени, на самом деле, мы обсуждали мои личные отношения. Это ФСБшника больше всего интересовало.

У меня все соцсети на украинском номере. Я сначала растерялась, сказала неправильно номер специально, но все равно было стремно. Они переписали мои телефоны, задали кучу вопросов, сказали, что я «слишком загадочная». Мне кажется, когда тебя уводит ФСБшник, говоря, что ты «слишком загадочная» — это самая худшая фраза, которую ты можешь услышать. У меня сердце упало в этот момент.

Короче, нас выпустили. Мы пытались с семьей — бабушкой, мамой, братом, тетей и ее детьми — уехать, но нельзя — ты не можешь просто взять и отправиться по своим делам.

Побег

На автобусах нас увезли в Таганрог. Там всем сообщили, что направят во Владимир поездом. Мне друзья скинули ссылку: на российском ТВ вышел сюжет об этом поезде. Корреспондент сообщает, что Россия оказывает помощь и даже капельницы ставят в поезде. И на видео бабушке — не моей, но с которой мы были вместе в убежище — ставят капельницу. Ей Российская Федерация полностью разбомбила дом, она не знает, куда едет, а показывают капельницу. Полный пиздец.

Из Таганрога мы добрались до Ростова. Доехали — я, моя бабушка, мама и брат. Родственницу вывезти не получилось, потому что она оставила паспорт дома, у нее была только его фотография. Сейчас мы пытаемся вывезти ее через посольство Украины в других странах по справке о возвращении на родину.

Мы поехали в Ростов и остановились на ночь у родственников. Это тоже безумная ситуация. Они очень гостеприимные, но мозги полностью промыты российской пропагандой. Говорят: не волнуйтесь, к осени вернетесь в Мариуполь, там все зачистят, и все будет хорошо.

В Ростове дофига военной российской техники. Город живет, как на войне. Когда мы ехали в поезде «Ростов — Москва», было безумно странное ощущение от того, что весь поезд обсуждает Мариуполь. Говорят, что в Мариуполе разрабатывают биологическое оружие для уничтожения репродуктивной системы русских женщин. Ощущение, что ты в какой-то коллективный сон попадаешь. Я, на самом деле, до начала войны сочувственно относилась к мысли, что русские не равно Путин. Я была уверена, что никто не хочет войны с Украиной, мне казалось это невозможным. Сейчас я считаю, что даже какие-то адекватные люди в российском обществе тоже являются частью этого и тоже несут за это ответственность.

Я созваниваюсь с друзьями, которые остались в лагерях беженцев. Им выдали российские симки. Мы хотим помочь всем как-то выехать. Их там кормят, есть жилье, но нет билетов. Работа — кассирами, продавцами супермаркетов — людей взяли как бесплатную рабочую силу. Думаю, что их вывозят только для пропагандистской картинки о том, как Россия эвакуировала людей.

То есть берут из Мариуполя людей и насильно вывозят сначала на оккупированную территорию, потом в Россию — Таганрог, Владимир. Там есть лагеря, где они могут жить, где есть связь и даже российские симки. До лета они должны найти работу, чтобы у них были свои деньги. Работа только низкооплачиваемая. Плюс они в городе, где полно техники и на них смотрят с мыслями о биологическом оружии, от которого надо защищаться.

Во Владимире условия неравномерные — кому-то везет, кому-то нет. Им оплачивают 10 тысяч рублей единоразово, но кто-то и их не может получить. Если им дают не беженство, а временное убежище, они смогут выехать в любой момент. Но ситуация с мужчинами непонятная. Потому что мужчин-украинцев могут не выпускать из Российской Федерации.

Все, с кем я созванивалась, находятся в жестком состоянии прострации, у всех начались проблемы со здоровьем. У многих бабушек ментальные проблемы — не понятно, как организовывать выезд. У них не осталось домов в Мариуполе, и взять куда-то поехать — очень сложно. Но еще сложнее жить в месте, которое полностью отрицает твой опыт. Мне кажется это очень страшно, когда ты сталкиваешься с этим в России: ты знаешь правду и что происходило, но все пребывают в каком-то сне и ты должен угадывать, о чем этот сон.

Когда всех повезли во Владимир — мы отказались от убежища. Могли это сделать, но без регистрации находиться в России можно только 15 дней, за это время нужно было успеть уехать. Проблема возникла, например, у тех, кто оказался без денег. Родственники в России хотели бы им скинуть, но некуда. Некоторые находят кого-то рядом, пересылают, и те передают наличные в лагерь.

У нас в лагере было несколько людей без паспортов. Когда начался обстрел, они не успели его взять, и вернуться домой было нельзя. Выдают внутреннее свидетельство, которое позволяет работать, но вопрос, как выехать. Единственный вариант — справка о возвращении на родину, но непонятно, как ее сделать, потому что украинское консульство не работает. Этот документ заменяет тебе паспорт.

Из Ростова мы выехали в Москву, оттуда — в Питер. Там пробыли три дня. 22 марта выехали на границу. Очень сильно готовились — все почистили в телефонах. Но выезжать, как ни странно, было довольно легко — только формальный допрос про родственников. Почему-то опять спросили IMEI телефона.

В поселке под Мариуполем остался дедушка. Бабушка очень жалеет, что выехала. Она хотела остаться с ним, но все происходило так быстро и сумбурно, она не смогла принять решение. Остался ее сын. Я беспокоюсь, что ему в экстренном порядке сделают паспорт «ДНР» и заставят воевать.

Еще остались мой дедушка с бабушкой, которые готовили нам еду. Нам даже удалось вызвать туда машины для эвакуации, но они в итоге отказались ехать. Они считают, что это их земля. Все дома вокруг дедушки разбомбили. Он остался в доме с выбитыми окнами, потому что считает, что это его место и никто не имеет права мешать этому.

Сейчас у них начала появляться связь. В 11 утра связались с дедушкой. Там жесткое мародерство в селах, российские военные просто бухают и стреляют в домах в потолок. Просто набухиваются и стреляют.

Много женщин в убежище с детьми. Очень много женщин под обстрелами бегают по разрушенным домам, пытаются найти какую-то еду. А дома уже взяли российские солдаты. Это страшная ситуация, совсем другой опыт — я уже об этом ничего не знаю.

Сурс: https://graty.me/monologue/berut-iz-mariupolya-lyudej-i-nasilno-vyvozyat-monolog-zhitelniczy-mariupolskogo-poselka-kotoruyu-prinuditelno-vyvezli-v-rossiyu/

Сурс

Пропаганда войны и мобилизации

Предисловие.
И у кого это опять словесный понос на политические темы? Всё верно - у меня. Наслаждайтесь, снимайте стресс, утопайте в ненависти. Как всегда - в комментах всегда рады любым холиварам.

Покатились...

И вот подъехали первые ягодки нашей прекрасной пропаганды. На самом деле без смеха сложно смотреть на эти отвратительные поделки. Неужели за этим действительно стояли какие-либо политтехнологи?

Сказка про 1%

Изначально суть выглядела так - "надо как-то оправдать сбор пушечного мяса на войну и успокоить оставшееся мясо, которые мы заберём в следующий раз. Что там популярно у этих блохеров? Мармеладки? Косметички? Вот об этом и делайте"

Запущенный в вконтакте (и возможно других соцсетях) хештег "безпаники" сразу же бросился в глаза и оброс большим количеством мемов. Планировалось показать незначительность отдаваемого количества, мол, 1 процент - это ведь так мало, чего вы паникуете. Но мало того что темы были выбраны очень неудачные, картошечка, губная помада и так далее, так еще всплыла эта дичь только у людей (хотя можно ли еще называть провластных блогером, людьми?) полностью не обременённых интеллектом, которые мало того что не подумали насколько тупо это будет выглядеть, так еще снабдили это всё прекрасными фотографиями.

Картошечка и косметичка

Пожалуй, стоит поэтапно разобрать этот мусор. И начать стоит с того, что сравнение человеческой жизни и картошки фри - это полный провал. И хуже того, подобный подход сам себя топит в самом начале. В постах прямо так и написано "Вы могли бы наесться 1 палочкой фри из целой пачки картошки?" Далее идёт объяснение и оправдание, мол 1% - это вообще почти ничто и нечего паниковать. Но проблема то остаётся нерешённой. Никто не может наесться одной палочкой картошки. И у любого читателя, который осилил хотя бы букварь, напрашивается мрачная аналогия - одной палочки, никогда не бывает достаточно, а значит в ход пойдёт вторая, третья, пятая, вся картошка. То есть если государство хочет забрать всего один процент, то, поскольку оно эту картошку заказывало (фри надо кушать сразу, а то будет невкусно), совсем скоро в дело пойдёт второй процент, потом третий, и так далее. До тех пор, пока картошечка из людских жизней не закончится. Страшно спросить что будет дальше… Чизбургер из авиапромышленности? Ах да, он и так уже не очень хорошо себя чувствует… Может автомобильный гамбургер? Да елки, он тоже стал достаточно активно на ладан дышать…

Аналогичная ситуация с косметичкой - попробуйте сказать девушке что ей достаточно только помады. И насколько удачной будет эта логика? И хорошо, если ваша девушка обладает неземной, естественной красотой. Но вы вообще видели наш государственный аппарат? Там одной помадой дело никак не обойдётся, там надо цианид завозить в промышленных масштабах.

"Твоя паника - цель противника" - какого это противника такого? Мы же ни с кем войну не ведём… разве не так? У нас ведь была "специальная военная операция", которая проводилась руками высококлассных профессионалов, и должен заметить, что это даже не мои слова, так президент сказал буквально в начале сентября. Но судя по всему, скатавшись на ШОС и получив по шапке от своих уже бывших (хотя не факт, возможно они всё еще нынешние) союзников, постояв немного и прождав президентов других стран, кто-то маленько обиделся и решил наконец-то пустить под откос свою страну.

И как точно определить где противник? Ну то есть, для простого человека, который пытался построить свою жизнь, а государство, в котором он эту жизнь строил, решило начать войну и без особых сожалений отправляет его на убой… по логике вещей, противником будет как раз это самое государство. Ведь именно оно выдёргивает человека из его спокойной жизни и говорит теперь, что он должен убивать других людей, потому что "так надо". Ведь дворцы сами себя от плесени не отчистят. Можно попробовать воззвать к патриотизму. Но откуда ему взяться, когда патриотизм - это победобесное 9-ое мая, и совершенно убогая сетка вещания, состоящая на 99% из откровенного мусора. О, смотрите ка, судя по всему по телевизору есть 1 ПРОЦЕНТ нормальных передач. Это ведь так мало, не правда ли?

"..нужна поддержка и спокойствие" - вот если кто-то так говорит (в особенности, если у него фамилия Песков), то самое время паниковать, бежать, валить и скрываться. Просто потому что пост подталкивает к этому. Реверсивная психология орёт прямо в голове, что что-то тут не так. И она полностью права.

"Отберут лишь 300 тысяч.." - ну так это огромная цифра. Колоссальная. Население Исландии 350 тысяч. И внимание, это население ЦЕЛОЙ страны. А еще это 300 тысяч жизней, и у каждой есть свои навыки, интересы и история, которая, возможно, в скором времени закончится.

А уж бред про "только служивших", ох да лаааааадно. Когда вообще в России законы действовали нормально, без выворачивания всего наизнанку? Вот и я тоже не помню. Недавно Конституцию поменяли и ничего. Даже никто не возмущался сильно. А пенсионеры так вообще были в восторге.

А вот годными оказываются все, случаев нарушения процесса мобилизации - сотни тысяч. Берут любых, главное чтобы были руки и ноги на месте. Кажется даже взять человека с одним глазом. Но ты, мой сладкий призывник, ты главное никуда не ходи, никуда не уезжай, тебя это конечно же не коснётся, оставайся дома и продолжай доверять своей стране, её правительство точно знает как будет лучше.

"Основная задача призывников - это контроль…" - опа, а что это за новости у нас? Откуда дровишки? Это что за самодеятельность? Хотя, конечно, это ведь так и есть. Только контроль. Никого не надо будет убивать. Просто надо будет контролировать территорию, у знаете, как в стратегии - стоишь рядом с флажком, и ресурсы капают постепенно. Вот такой контроль. Именно так и будет. А противник - да мы на изи играем же, он даже атаковать не будет. Будет просто стоять у себя на базе и ждать пока мы не придём кучей юнитов и не уничтожим его здания орбитальным ударом. Можно еще дропподы скинуть со спейс маринами и дредноутом.

Отправка на войну - это долг

В прошлый раз я говорил, что люди задержанные на митингах против получили повестки, и говорил что это не самый удачный шаг. Более того, это на самом деле настоящее предательство. Потому что защищать свою родину - это священный долг. Разве нет? Это настоящая награда. Ведь родина нас вскормила, обучила, взрастила из нас настоящих патриотов отечества (с) Один вспотевший Дюжев. Так какого чёрта тогда вы призываете на войну противных и мерзких либералишек с их никчёмным мнением? Они ведь не смогут защитить своим тщедушными телами широкую грудь нашей родины… Разве родину не должны защищать настоящие патриоты? Те, которые поддерживали президента во вторжении в 2014 и 2022; те, которые клеили Z-ки на свои машины; те, кто активно поддерживают линию партии в интернете - все они так яро показывают свою любовь к родине, что хоть сегодня готовы отправиться без какой-либо подготовки сразу на фронт. Ведь любовь к родине - она ведь тупая. Главное жизнь отдать на благо отчизны. Всё остальное не важно.

А вот кто действительно достоин отправиться на священную защиту родины - это вот эти люди, которые 23-ого сентября радовались референдумам о присоединении оккупированных территорий другой страны. Ведь были новости о многотысячных митингах по всей стране. И не важно, стоял ли ты там просто за компанию (возвращаешься домой и батя спрашивает почему от тебя пахнет правительственными митингами), или за 500 рублей, или по разнарядке пригнали… Ты молодец, поддержал страну своим присутствием на площади - а теперь поддержи её своим присутствием на фронте. Интересно, а военкомы раздавали повестки на концерте? Мол, послушал концертик, а теперь надо за него заплатить, но цена будет очень неопределённой… Может можно обойтись рукой или ногой… Или как недавний персонаж видеоролика про героя России (обмывающий награду с чужой помощью), который остался без одной руки до локтя, и без другой - до плеча. Но зато водку хлещет - будь здоров. А что ему теперь остаётся? И ему теперь как-то надо будет дальше жить. Стоит ли рассказывать что протезирование в России - не самая развитая область медицины… А iLimb навряд ли теперь можно будет купить. Да еще и 2 штуки сразу.

Господь, жги…

А еще, недавно Гундяев сказал что убивать и умирать на этой войне - это богоугодное дело. Пффф, а что еще может сказать мужик в золотой шапке, управляющий самым большим культом в стране? Сказать что убийство недопустимо? Что любое кровопролитие - это ужасно? Да лааааадно, кому такое в голову придёт вообще? Христианские ценности не имеют ничего общего с ларьком индульгенций, который называется РПЦ. Скажите не так? Ну а когда у нас церковь была против государства? Может хотя бы один случай? Хоть в каком-нибудь вопросе? Нет. Вместо этого у нас есть храм вооружённых сил… Это что за Вархаммер? Что дальше будем делать? Освещать и молиться оружию? Хм… похоже мрачная вселенная уже совсем близко.

Но возвращаясь к сладким как ладан речам дедки-ягодки. Во-первых - с его слов любой погибший на этой войне приносит себя в жертву… за других. Может и за бога тоже. Но я бы предположил, что этим богом должен быть Кхорн, у нас же Вархаммер. Дословно цитата звучит вот так: "и погибает при исполнении воинского долга, то он, несомненно, совершает деяние, равносильное жертве. Он себя приносит в жертву за других. И потому верим, что эта жертва смывает все грехи, которые человек совершил". Неплохо. Очень неплохо. Совершал злодеяния по жизни, убивал, воровал, но сходил на войну, умер там, и Господь такой: "Чётко, братан, в натуре - чётко. Проходи". Вспоминается один очень плохой фильм с цитатой "Тех кто сидел, к боженьке без доклада пускают". Вот тут почти так же, только еще более гипертрофированно и безумно.

А во-вторых - текст написан настолько пресно и безразлично, что скорее всего в церкви используют генератор проповедей, который просто быстро накидывает стандартный текст, упоминающий тех или иных персонажей или те или иные события. И готово. Можно зачитывать с телетекста.

Интересно, а почему церковь не может вспомнить 6-ую заповедь. Ну знаете - "Не убей". Ааа, возможно потому что это противоречит нынешней государственной политике, и за это даже можно присесть. А чем тогда церковное учение будет отличаться от политической идеологии? Да, действительно ничем. Они просто продают людям еще и политическую повестку по цене одной религии. Два в одном. Очень удобно.

Последний порт СССР.

Тут издание Politico со ссылкой на неназванных американских чиновников пишет, что ВСУ потеряли убитыми более 100 тысяч военных

И возникает 2 предположения.
1: (менее вероятное с учётом репутации издания) Это пиздёж. Уж не знаю, откуда и почему возникший.
2: (более вероятное) Учёный изнасиловал журналиста. И речь шла о безвозвратных потерях (в которые записывают в том числе раненных, не способных вернуться в строй). И тогда это выглядит весьма реалистично, учитывая, что у ВСУ потери убитых к раненным 1:8-1:10 примерно (у России 1:4, а порой и вообще 100% раненных становятся убитыми, когда их просто бросают на поле, как под Угледаром)