Где разрешены лоли

Корреспондент РБК стал свидетелем «каруселей» на праймериз партии власти

На праймериз «Единой России» корреспондент РБК понаблюдал за участниками манипуляций с «каруселями» в Подмосковье. Каждого обязывали девять раз проголосовать за одобренных властями кандидатов. Проголосовал и автор статьи
Инструктаж

В конце недели некоторым сотрудникам бюджетных предприятий Люберецкого района Московской области объявили, что они должны будут в воскресенье принять участие в предварительном голосовании партии власти и для этого несколько раз объездить одни и те же избирательные участки, рассказал РБК местный чиновник. «Отбирали в основном людей пожилых, зависимых, видимо, чтобы никто не мог отказаться», — рассказал он на условиях анонимности.

В тот же день в паспорта будущих участников праймериз на внутреннюю сторону обложки приклеили цветные стикеры — опознавательные знаки для сотрудников избирательных комиссий. Точно такой же стикер, но купленный в местном магазине, себе в паспорт приклеил корреспондент РБК.

Днем 22 мая сотрудники предприятия собрались на месте работы, где был проведен инструктаж, рассказывает его участник. По его словам, он длился недолго. Начальство велело объездить три избирательных участка по три раза, за это обещали отгулы и премии, пересказывает он. Hазвали фамилии тех, за кого нужно будет голосовать. Фамилий было много — к выборам в Госдуму по спискам (голосование рейтинговое, можно было отметить пять человек) и по одномандатному округу, а также к выборам в Мособлдуму. Среди рекомендованных к голосованию по списку была действующий депутат Госдумы Ирина Роднина, а будущего одномандатника нужно было выбрать одного — сенатора Лидию Антонову. Плакаты с ее лицом корреспондент РБК видел несколько раз, когда ехал по району.

«Карусели» на машинах

После инструктажа около десятка сотрудников вышли на улицу и, по свидетельству корреспондента РБК, сели в частные автомобили — по нескольку человек в каждом. Автобусы им не выделяли.

Ранее источники РБК, близкие к руководству разных регионов, рассказывали о планах властей возить бюджетников в автобусах для повышения явки (ее планировали на уровне 10%). Однако после того, как сообщения об этом появились в СМИ, секретарь генсовета партии Сергей Неверов давал понять, что считает такую практику недопустимой. «Не нужно организовывать также никаких подвозов на автобусах! Для нас главное — не количество участников, а доверие граждан. Человек, желающий проголосовать, найдет возможность сам добраться до участка. Я предупреждаю, что если будут зафиксированы подвозы, результаты будут аннулироваться», — заявлял он в середине мая на заседании федерального организационного комитета.

Машины сотрудников предприятия поехали по разным участкам. Та, за которой поехал корреспондент РБК, остановилась у ближайшей школы. В комнате для голосования было не более пяти избирателей, но подъехавшие люди тут же образовали небольшую очередь. Приветливые сотрудники комиссий взяли паспорта, внесли их данные вначале в компьютер, потом ручкой в специальный регистрационный лист, а затем выдали бюллетени.

Проголосовав, участники этой процедуры отправились на следующий участок. До их приезда там было всего несколько избирателей, зато из динамиков раздавалась песня Булата Окуждавы «Нам нужна одна победа». Местные сотрудники комиссии без всяких вопросов вновь по той же схеме выдали приехавшим бюллетени для голосования. Хотя, как неоднократно официально заявляли в руководстве «Единой России», каждый избиратель может голосовать только по месту прописки — то есть только на одном избирательном участке.

Чужим всегда рады

Третий по счету избирательный участок оказался местным дворцом творчества, он был тоже практически пустым. Здесь музыка играла не из динамиков, а из мобильного телефона одного из членов комиссии. Организаторы вновь без проблем выдали бюллетени тем людям, которые только что голосовали на других участках.

Здесь же корреспондент РБК попытался сам принять участие в праймериз. Сотрудница комиссии, быстро оглядев внутреннюю сторону паспортной обложки и обнаружив там стикер, удовлетворенно кивнула и занесла данные паспорта в компьютер. Затем она попросила подойти к своей коллеге, которая записала паспортные данные в лист и предложила поставить туда шесть подписей в разных графах. На то, что корреспондент РБК прописан в Северном округе Москвы, она не обратила никакого внимания.

«Да куда уж нам», — ответила она на вопрос, почему нет динамиков и приходится ставить музыку из телефона, — и выдала все бюллетени, включая те, которые касаются выборов в Московскую областную думу.

Молодежь в автобусах

После первого круга бюджетники вновь поехали по тем участкам, где они уже голосовали. Они действовали по прежней схеме, но с оговоркой: нельзя было подходить к тем же сотрудникам избирательных комиссий, что вносили их в свои регистрационные листы в первый раз. Их просили подойти к другим, и те фиксировали паспортные данные и просили поставить подписи в других списках.

Когда корреспондент РБК второй раз выходил из одного из участков, он обнаружил рядом со зданием автобус. Он был украшен еще к празднику 9 Мая, на нем была надпись «служебный». В этот транспорт сели полтора десятка молодых людей, на вид — студенты. Автобус поехал по знакомому маршруту. Молодые люди, выходя из него, заходили на участок не одновременно, а группами, таким образом, комната для голосования в течение долгого времени была заполнена избирателями. Остальные ждали на улице.

Водитель автобуса же в это время отъезжал на несколько сотен метров от участка и стоял в стороне, хотя рядом была большая и пустая парковка. Корреспондент РБК сообщил ему, что уже сделал несколько кругов, и поинтересовался, сколько тому осталось ездить. «Сейчас подожду, ребятам еще нужно поесть. А так вроде один круг только остался. Но — ждем команды», — сообщил водитель.

Собеседник РБК в руководстве «Единой России» сказал, что партия будет внимательно изучать все официально поступившие к ним жалобы на нарушения. По его словам, в случае с «каруселями» единороссы будут реагировать на жалобы, подкрепленные видеозаписями. При этом собеседник адресовал к заявлению Неверова, которое тот сделал, комментируя информацию о нарушениях в Приморье. Если факты будут подтверждены, то результаты голосования на избирательных участках отменят, заверил секретарь генсовета партии.

Подробнее на РБК:
http://www.rbc.ru/politics/22/05/2016/5741c7469a7947531023ce1a

Появляется всё больше свидетельств пыток задержанных. Это только вершина айсберга из жестокости, садизма и безнаказанности.

Вокруг меня было около 300 человек. Подъехали два черных бусика с «Алмазом» и стали около нас. Я заметил приближающуюся колонну спецтранспорта, не менее шести автозаков с омоновцами. ОМОН и Алмаз начали выбегать одновременно. Мы поняли, что окружены с трех сторон и начали убегать туда, где никого не было видно. Вскоре замечаем перед собой спецназ с автоматами в шлемах. Они остановили машины, выламывают двери, выбивают стекла. На людей направляют оружие, ставят на колени, кричат. Мы понимаем, что нам некуда бежать.

Я спрятался в укромном месте. Со всех сторон закрыто рекламными щитами. Но в одном месте был прозрачный участок без рекламы. Я смотрю на этот участок, вижу, как там на коленях стоит человек, его бьет спецназовец. Человек падает, его продолжают бить. Спецназовец наклоняется, что-то говорит человеку, потом поднимает голову и мы встречаемся взглядами. Манящим жестом указательным пальцем он говорит мне «иди сюда». Это был самый пугающий момент за этот вечер когда я понял, что моя песенка спета.

Меня побили и связали мои руки сзади. После этого три спецназовца отвели меня за угол и говорят: «Мы сейчас засовываем тебе в трусы гранату, достаем чеку, ты взрываешься, а мы скажем, что ты подорвался на неопознанном взрывном устройстве». Они засунули мне в трусы боевую гранату и отбежали. Потом вернулись, снова побили и повели обратно. У меня откололись куски от зубов, потому что ими мне приходилось носить свой рюкзак. Когда рюкзак падал — они меня били, я его поднимал, а они продолжали бить. Бьют постоянно, нон-стопом.

Меня положили в машину, я лежал в толпе, в автозак накидали человек 20. Мы лежали друг на друге. Время от времени нас били. Если ты на что-то жалуешься, тебя бьют дополнительно. Человек говорит: «У меня астма, я задыхаюсь». Спецназовец подходит, ставит ногу на горло, начинает его душить и говорит: «Ты можешь сдохнуть, нам все равно».

В какой-то момент меня вывели из общего автозака и привели в другой. Внутри с двух сторон стояли два спецназовца. Меня положили лицом в пол и 2-3 минуты били по ногам. Очень сильно опухли ноги. После этого меня привели обратно в общий автозак и повезли. Половину пути на моей шее стояла нога омоновца. Если ты хоть на сантиметр отрываешь лицо от земли — тебя начинают бить.

У меня при себе не было ни паспорта ни телефона. У тех, кто взял с собой телефон, его забирали и пытались разблокировать. Если ты не говоришь пароль — твой телефон ломают. У одного парня спрашивали пароль, а он не говорил. Его раздели догола и сказали: если не говоришь нам пароль, мы этими палками сейчас тебя изнасилуем. Парень сказал пароль, они начали смотреть его Telegram-каналы.

Были девчонки, лет по 18. Их провинность была в том, что когда кому-то было плохо, они обращали на это внимание. Подошли омоновцы и начали их оскорблять, типа: вы, продажные шлюхи. Одна девушка что-то ответила и ей отбрили часть волос. «Если вы не заткнетесь, мы вывезем вас в СИЗО, закинем в камеру к мужикам, вас там изнасилуют, а потом мы вывезем вас в лес. Так ваша история и закончится». Девчонок бьют значительно меньше, чем парней. Парней бьют очень жестко, нет никаких тормозов. Бьют руками, ногами, палками, прикладами. Когда нас выставили у стены, людей просто били головами об стену.

Нас привезли на перекидочный пункт, где людей перегружали в другие машины, которые ехали на ЦИП. Нас выводят из автозака. Ну как выводят: бьют и ты выбегаешь. Там — коридор, в нем около 40 человек, по 20 с каждой стороны. Пока ты по нему идешь, все тебя бьют. Бьют специально по голове, в пах, по ногам, чтобы ты падал. Когда ты падаешь, тебя бьют, пока ты не встанешь. В конце меня взяли за руки и ноги и закинули в автобус.

Я считаю, что с нами работал российский спецназ. На мне была майка «Свободу Сенцову». Они среагировали на эту майку: «Вот, ты еще и против России». Они говорили с русским акцентом и обращались к нам с позиции: «Вы, беларусы», отделяя себя от нас. «У вас такой хороший батька, что вам не нравится?» — беларусы так не говорят.

Есть дубинки резиновые, а есть — с металлическим стержнем внутри. До этого нас били резиновыми. Еще раз: нет никакой опции для сопротивления. Ты не сопротивляешься. Тебе говорят — ты делаешь. Ты молчишь. Ты не качаешь свои права. В автобусе ко мне подошел спецназовец, стал на меня и начал бить этой дубинкой с металлическим стержнем по голове. Т.к. это почти палка, после первого удара я уже почти ничего не чувствовал. Он побил меня некоторое время, ушел, на меня навалили еще людей. Было тяжело дышать. Непонятно, где лучше: сверху, где тебя бьют, или снизу, где ты задыхаешься. Потом из этого автобуса нас обратно через коридор вывели в автозак. В автозаках есть маленькие камеры, они рассчитаны на три человека. В такую камеру для перевозки запихали 8 человек. Я был около стенки, меня придавило к ней. В этот момент я увидел, что по стене течет кровь. До этого я не понимал, что у меня разбита голова, т.к. не чувствовал боли. Там было очень душно, я начал терять сознание, несколько раз отключался.

Когда мы приехали к ЦИПу и они открыли дверь автозака, я просто вывалился. Они сказали: «О, кажется, этот уже готов». Взяли за шкирку, выкинули из машины. Протащили по земле и оставили у травы. У меня была разбита голова, все тело было синим. Я не двигался и терял сознание. Меня начало тошнить, изо рта лилась слюна. Они бросили фразу: «О, и этот тоже под наркотиками». В какой-то момент меня начало трести.

Врач сказала, что я без сознания, чтобы меня больше не били. Всех остальных ставили на колени и избивали. Активистов и тех, кто, по их мнению, участвовал в организации, помечали красной краской и уводили отдельно. При этом на ЦИПе все время стоит жуткий крик и стоны людей из помещений. Говорят, там есть специальные комнаты для пыток, где избивают людей до потери сознания. Я думаю, что так и есть.

В больницах очень много раненых. С пулевыми ранениями, рассечениями, переломами. Докторов не хватает. Мне повезло, что скорая вывезла меня из ЦИПа. Это концлагерь, где пытают людей.

«Я решил умереть без чужой крови на руках». 20‑летний срочник из Коми покончил с собой, отказавшись идти на войну

Сурс

20-летний срочник из Коми Сергей Гридин покончил с собой в военной части в Подмосковье, сообщает Telegram-канал «Мобилизация. Новости». Эту информацию родственники погибшего позже подтвердили изданиям «Сирена» и «7х7».

По данным СМИ, 10 февраля сослуживцы обнаружили Гридина повешенным на ремне. При нем была предсмертная записка, в которой тот написал, что его«вписали в ротацию на Украину». Он высказал свое нежелание идти на войну, над ним начали издеваться сержанты и командир взвода, что и стало причиной самоубийства («Описывать эти измывательства, которые совершали надо мной эти животные, не хочу и не буду, но жить с этим не могу»). В записке Сергей также написал, что не желает «подчиняться людям, не внушающим ничего, кроме страха и отвращения»:

«Сломать меня вам не удалось и уже не удастся. Поэтому я принял решение умереть здесь, на родной земле, без чужой крови на руках. Хотелось бы, чтоб их посадили за то, что довели человека до суицида, но в России такое не практикуют. Ненавижу!»