12 марта

Крайне часто (особенно в рунете) встречается версия о том, что все события Арабской весны и, в частности, начало протестов в Сирии — хитрый замысел Вашингтона. Безусловно, США несут свою долю ответственности за региональный кризис, но серьёзно говорить о намеренной эскалации протестных движений в странах Ближнего Востока и Северной Африки Госдепартаментом США было бы большой ошибкой. Прежде всего, необходимо учитывать несколько важных моментов:

Другие популярные теории заговора, связанные конкретно с Сирией, строятся вокруг гипотетических газопроводов Катара или Ирана, которые могли проходить по сирийской территории. Однако эти версии при ближайшем рассмотрении оказываются несостоятельными, так как противоречат соображениям экономической целесообразности и логики вообще. На русском языке наиболее понятный и объективный анализ данных теорий осуществил в опубликованной Forbes статье Михаил Крутихин.

В основе явления Арабской весны лежали многие факторы, в первую очередь, внутренняя политическая и экономическая стагнация этих стран, а также продовольственный кризис. Другая немаловажная причина — это демографические показатели: согласно данным ООН, население в арабских странах удвоилось по отношению к показателям 1975 года, что произошло куда быстрее, чем рост числа рабочих мест. В одном только Египте более двух третей населения на тот момент ещё не достигли 30-летнего возраста (так называемый «молодёжный бугор»). Вместе эти факторы составили гремучую смесь, а Арабская весна становилась лишь вопросом времени.

К началу Арабской весны лидер Туниса Зин эль-Абидин Бен Али пребывал во власти 23 года, Хосни Мубарак в Египте — 30 лет, а Муаммар Каддафи в Ливии — 42 года. С Сирией же ситуация обстояла несколько запутаннее. В 2000 году в результате безальтернативных выборов президентом стал относительно молодой и интеллигентный Башар аль-Асад, сын Хафеза аль-Асада, правившего Сирией 30 лет. К власти его готовили более шести лет, поэтому переход прошёл достаточно мягко: кроме «старой гвардии» Хафеза во властных кругах уже находились верные в первую очередь Башару люди, что минимизировало риски переворота изнутри. Общественность и международное сообщество видели в нём потенциального реформатора, но в первые годы его правления жизнь в стране никак не менялась.

Однако в сирийском обществе постепенно возрастал спрос на изменения. В 2005 году Асад пообещал провести реформы, но в итоге под лозунгом преобразований он просто совершил ряд перестановок в правительстве и армии. Заменив часть людей, работавших и служивших при его отце, на молодых и верных лично ему функционеров, Башар лишь консолидировал свою власть, заглушив протестные настроения ещё на шесть лет.

Любопытно, что некоторые представители международного сообщества продолжат называть Асада реформатором даже после начала протестов в Сирии. К примеру, Хиллари Клинтон в марте 2011 года (ещё находясь тогда на посту госсекретаря США) выскажется об Асаде следующим образом: «Сейчас в Сирии другой лидер (Клинтон сравнивает Башара с его отцом Хафезом, подавившем в 1982 году восстание запрещённой в РФ организации «Братья-мусульмане», в ходе которого погибло по разным оценкам от 20 тысяч до 80 тысяч человек — TJ)… Многие члены Конгресса от обеих партий, побывавшие в Сирии в последние месяцы, верят в то, что он — реформатор». Однако спустя пару дней она добавит, что «говорила не от своего лица или лица администрации, а лишь приводила мнение других людей».

Толчком же к началу Арабской весны становится акт самосожжения Мохаммеда Буазизи в тунисском Сиди-Бузиде. Доведённый до отчаяния торговец фруктами, не сумев добиться справедливости от властей, 17 декабря 2010 года в 11:30 по местному времени обливает себя бензином у здания мэрии и поджигает. История Мохаммеда мгновенно разлетается по стране, начинаются массовые протесты. Спустя 18 дней Буазизи умирает в больнице, а ещё через 10 дней президент Туниса будет вынужден уйти в отставку.

Арабская весна в Сирии начинается достаточно вяло, а протестные настроения возрастают постепенно. Замедляет развитие ситуации и то, что в стране ещё с 2007 года было заблокировано множество новостных ресурсов и соцсетей, включая Фейсбук, Твиттер и YouTube.

&attribute_insert_3&

Отправной точкой событий в Сирии можно считать протест жителя эль-Хасаки Хасана Али Аклеха, совершившего самосожжение 26 января 2011 года. Однако это не вызывает значительных протестов и событий, ааналитики и власть тогда сомневаются, что последует хоть сколько-нибудь серьёзное развитие ситуации.

«Если вы не увидели потребности в реформе до того, что произошло в Египте и Тунисе, то для реформ уже слишком поздно», — говорит Асад 31 января в ходе интервью изданию The Wall Street Journal. «Сирия стабильна. Почему? Потому что нужно соответствовать ожиданиям людей. Это ключевой вопрос. Когда есть расхождения... у вас возникнет вакуум, который создает потрясения».

Первые акции в социальных сетях, вроде запланированного на 4 февраля «Дня гнева», не проводятся, а власти же в качестве символического жестаотменяют блокировку Фейсбук в стране (ранее сирийцы заходили в соцсеть через прокси).

18 марта после пятничной молитвы несколько тысяч жителей города выходят на улицы с требованиями освободить подростков. Двоюродный брат президента бригадный генерал Атеф Наджиб, возглавлявший местное отделение политического сыска, согласно ходившим в городе слухамотвечает главам семейств, к которым принадлежат задержанные мальчики, что у них больше нет детей.

При силовом разгоне полицией погибают не менее четырёх человек, число же пострадавших исчисляется сотнями. По словам очевидцев, опрошенных Human Rights Watch, он происходил следующим образом: силовые службы применяли водомёты и слезоточивый газ, но не достигали успеха в разгоне, после чего открывали огонь боевыми патронами.

19 марта на похороны погибших приходят уже около 10 тысяч человек, требуя призвать к ответу виновных в гибели людей, а также положить конец коррупции и отменить действующее с 1963 года чрезвычайное положение. На следующий день президент посылает делегацию для переговоров с протестующими, но общего языка ей найти не удаётся — после новой попытки силового разгона тысячи людей, протестовавших около главной мечети города (основанной, как считается, сподвижником Мухаммеда халифом Омаром I), громят отделение молодёжного движения партии «Баас», офис фирмы одного из кузенов Башара Асада и сжигают здание суда.

Жителей Даръы выходят поддержать в Дамаске, 

Ситуация продолжает стремительно ухудшаться: толпа сжигает офис партии «Баас» в Латакии, а полиция в ответ реагирует ещё жёстче. Начинают меняться и лозунги: если до апреля протестующие требовали демократических реформ, ужесточения борьбы с коррупцией и отмены почти полувекового чрезвычайного положения, то теперь люди требуют ухода Асада.

Сирийский президент предпринимает непоследовательные шаги, пытаясь загасить различные очаги недовольства. К примеру, на северо-востоке страны в начале протестов проживало около 300 тысяч курдов, не имевших сирийского гражданства. Отношения сирийских властей и курдов до начала протестов были весьма натянутыми — помимо ущемления гражданских прав, курдам довелось пережить депортацию, запрет элементов собственной культуры и иные лишения. Следует также отметить и развернувшиеся в 2004 году события в городе Эль-Камышлы, когда на футбольный матч с местной командой приехали болельщики-арабы из Дайр-эз-Заура. Их провокации с оскорблением курдских лидеров и демонстрацией портрета Саддама Хусейна разозлили курдов, что в итоге привело к восстанию, при подавлении которого погибли 30 курдов. А 12 марта 2011 года (спустя ровно семь лет после трагических событий) курды присоединяются к протестам.

Чтобы уменьшить протестные настроения на северо-востоке страны, 7 апреля Асад дарует двум третям курдов гражданство. Но эффект от такого действия оказывается незначителен, а курды игнорируют «подачку», продолжая выходить на улицы.

Следующие несколько дней внимание мира приковано к городу Хомс, где по протестующим открывают огонь члены организации «Шабиха» (группа проправительственных боевиков) и сотрудники служб безопасности. 22 апреля протесты проходят в двух десятках городов, а по протестующим снова открывается огонь. Этот день становится самым кровавым за первую половину 2011 года, а происходящие в Сирии события начинают всё больше походить на гражданскую войну.

25 апреля 2011 года к Даръа подходят две бронетанковые дивизии и однадивизия спецназначения Сирийской арабской армии (далее по тексту — САА). Начинается 11-дневная осада города, в ходе которой будут убиты около 200 гражданских и 81 дезертир, арестовано несколько сотен человек.

5 мая САА отходит от города, продолжая блокировать основные каналы снабжения, а режим перейдёт к осаде других городов: 6 мая осаждается Хомс (осада будет идти около трёх лет), 7 мая — прибрежный Банияс и 8 мая — находящийся рядом с Даръа небольшой город Тафас. За ними следуют краткосрочные (не дольше недели) осады городов Талкалах, Эр-Растан и Телль-Биса. К концу месяца количество жертв со стороны протестующих превышает 1000 человек. Организация Human Rights Watch бьёт тревогу, классифицируя действия лояльных режиму сил по убийствам и пыткам протестующих как преступления против человечества, а в начале июня Британия, Франция, Германия и Португалия предлагают Совету Безопасности ООН осудить действия сирийского президента (однако первый проект резолюции будет рассмотрен только спустя пять месяцев).

Многим в армии не нравится жёсткая реакция президента, и под предлогом отказа применять насилие по отношению к гражданским ряды САА массово покидают как рядовые солдаты, так и 

Особенность FSA (которую разделят далее и многие исламистские объединения) — в децентрализованности этой структуры. С самого начала FSA является, скорее, общим ярлыком для десятков различных «дивизий», «бригад» и «армий» (эти термины несут условное значение, не отражая действительную численность групп, ровно как «батальон» в рамках конфликта на востоке Украины), командование которых согласовывает действия в регионах, и с ходом конфликта эта фрагментированность лишь будет усугубляться.

Говоря о режиме и лояльных ему силах, то сейчас политическими силами являются правительства Сирии, Ирана, России (с недавних пор), и в меньшей степени руководство ливанской экстремистской организации Хезболла, которая внесена в реестры террористических организаций США, Израиля и некоторых европейских стран. В состав военных сил помимо САА входят несколько добровольческих и иных военизированных групп, актуальный список которых содержится ближе к концу текста.

Для курдов, к примеру, свойственно отделять военные организации от политических сил. Так, отряд народной самообороны YPG и женская бригада YPJ (далее по тексту — YPG/J) составляют изначально боевое крыло курдской партии «Демократический союз» (Partiya Yekîtiya Demokrat). А когда силами последней и Курдского национального совета будет создано в 2012 году временное правительство Сирийского Курдистана (Рожавы), основной политической силой, которой подчиняется YPG/J, станет Высший курдский совет.

Сложнее всего сохранить это понимание при анализе оппозиционных сил. В первые годы войны мировое сообщество не разделяет повстанцев, относя все сражающиеся против Асада силы к одной стороне, исключая лишь курдов. Это деление осложнится на втором этапе войны (с 2013 года), когда ДАИШ отделится от «Аль-Каиды», а оппозиция будет расколота на светское крыло, радикальное (запрещенный в РФ «Фронт ан-Нусра» и др.) и промежуточное (подробнее об этом см. ниже). Но всё оказывается ещё запутаннее, когда речь заходит о политических силах оппозиции.

К этому моменту внутри самой FSA уже наметится раскол, и часть бойцов перейдёт либо к ан-Нусре, либо выделится в самостоятельные исламистские группы. С военной точки зрения это будет означать ослабление, но с политической — оздоровление. В итоге СНК быстро станет считаться большинством стран мира либо легитимным, либо единственным легитимным представителем сирийского народа, оказавшись тем самым игроком, в котором будут нуждаться США, европейские государства и Лига арабских государств (которая даже отдаст место режима в организации представителям СНК). В марте 2013 года СНК создаст переходное правительство.

Но для сирийцев СНК останется такой же внешнеполитической «витриной», имеющей минимальное влияние на процессы, что продолжат развиваться внутри страны. Этот вакуум заполняется по большей части разрозненными локальными силами (свыше 120 из которых изначально поддерживают СНС) при поддержке FSA.

Что касается последней — технически этой военной силе присущи и незначительные политические аспекты (однако они сводятся к внутриполитическим административным вопросам, а также к праву назначения министра обороны внутри СНК).

Поэтому FSA не следует путать с оперативными комнатами, которые будут возникать далее, представляя из себя лишь региональные военно-тактические союзы. Формат оперативных комнат исключает политическую кооперацию и сохраняет полную самостоятельность входящих в них групп, в то время как входящие в FSA группы объединены и общей политической целью, делегируя часть собственного «суверенитета» руководству FSA.

Политически для оппозиции первостепенной задачей является свержение режима Асада. Имеются и исключения, вроде созданного в сентябре 2011 года Национального координационного комитета за демократические перемены, члены которого выступают за ненасильственные перемены путем диалога. Но несмотря на то, что НККДП потом даже признает FSA, вся остальная оппозиция считает эту организацию марионеточной (тем более, что НККДП базируется в Дамаске, который находится под контролем режима Асада).

При этом, если столкновения между оппозицией и режимом начинаются задолго до того, как весь остальной мир назовёт конфликт в Сирии гражданской войной, то курды не будут предпринимать каких-либо действий до июля 2012 года, сохраняя нейтралитет.

Всё лето и осень 2011 года силы оппозиции ведут стычки с САА, скапливаясь у крупных городов, а характер их действий напоминает партизанскую войну. К октябрю Турция решает поддержать FSA, разрешая им разместить командный центр на своей территории.

В том же месяце европейские страны выносят на рассмотрение первую резолюцию ООН по Сирии, осуждающую режим Асада за действия, которые привели к гибели на тот момент почти 3 тысяч человек.

Это предложение (и ряд последующих) блокируется Россией и Китаем. На тот момент многими экспертами высказываются предположения, что за этим стоит обеспокоенность возможным повторением в Сирии «ливийского сценария», негативно отразившегося на экономических интересах этих стран: свержение режима Каддафи обернулось для российских оружейниковпотерями только по текущим контрактам в 4 миллиарда долларов США, в то время как ущерб китайских компаний составил около 18 миллиардов долларов США.

Cпустя несколько лет объяснение окажется более сложным: закономерная эскалация конфликта в Сирии «сковывает» США и западные страны так же, как до этого Афганистан и Ирак. Этот фактор позволит России в том числе осуществить «возвращение» Крыма (однако это не означает, что подобный конкретный сценарий принимался в расчёт в 2011 году), а Китаю — приступить к установлению контроля над Южно-Китайским морем.

К декабрю 2011 года Россия предлагает свой вариант резолюции, возлагающий вину в конфликте в равной мере как на режим Асада, так и на противостоящие ему силы, а представители страны пообещали блокировать любое решение, подразумевающее необходимость ухода Башара Асада в отставку.

Понимая, что через Совет Безопасности ООН проблему не решить, США, страны Европы, Турция и Лига арабских государств объединяют дипломатические усилия по противостоянию режиму Башара Асада. В феврале 2012 года Николя Саркози и Барак Обама инициируют создание дипломатической группы «Друзей Сирии», которая впервые собирается в конце того же месяца в Тунисе. Почти сразу «Друзья Сирии» решают поддержать FSA, помощь которой далее будет оказываться как через Сирийскую национальную коалицию, так и напрямую. ООН и Лига арабских государств назначают бывшего генерального секретаря ООН Кофи Аннана своим спецпосланником, при кураторстве которого разрабатывается первый план мирного урегулирования (он же «План Аннана по Сирии»).

Тем временем конфликт в Сирии становится более масштабным — бои вспыхивают в окрестностях Хомса, Идлиба и Дамаска. Эскалация продолжается вплоть до 12 апреля, когда стороны конфликта согласятся прекратить огонь по плану Аннана. Но перемирие оказывается шатким, и уже в мае план проваливается. Жирную точку ставит резня в Хуле, пригороде Хомса, в ходе которой боевики «Шабихи» убивают 108 мирных жителей, включая 34 женщины и 49 детей. После этого FSA заявляет о возобновлении оборонительных действий, Асад клянется сокрушить своих противников, а 12 июня 2012 года представители ООН впервые называютпроисходящее в Сирии гражданской войной.

В июле 2012 года в стране принимается новый антитеррористический закон, который объявит вне закона оказание медицинской помощи повстанцам, а САА начинает устраивать рейды по больницам.

Подобные меры вызовут повальное бегство медработников из страны (например, в Алеппо в июле 2013 года будет насчитываться около 6 тысяч врачей, а к началу 2015-го останется не больше 250), из-за чего страна с одной из самых продвинутых систем здравоохранения в арабском мире окажется практически беззащитной перед вспышками сезонных и обострениями хронических заболеваний у населения. По некоторым оценкам, отсутствие своевременной и квалифицированной помощи в условиях вооружённых действий приведёт к по меньшей мере 200 тысячамсмертей (по состоянию на начало 2015 года).

В том же месяце в конфликт включаются и курды. После долгих попыток политические силы Сирийского Курдистана приходят к консенсусу по поводу роли курдов в конфликте. В попытке взять под контроль территории, где проживает курдское население, 22 июля 2012 года они выносят режимуультиматум. Асад решает отдать районы под самоуправление курдов, отведя войска, необходимые для подавления очагов сопротивления, а Рожава сохранит относительный нейтралитет до мая 2013 года, придерживаясь оборонительной стратегии.

ссылка на гифку

Столичные власти экстренно строят новую инфекционную больницу в Новой Москве. А также перепрофилируют существующие медучреждения под лечение коронавируса. Из-за этого часть пациентов, например онкобольные, просто перестали получать лечение. А всего несколько лет назад по инициативе Сергея Собянина массово закрывали больницы, в том числе инфекционные, в рамках так называемой оптимизации здравоохранения. «База» подсчитала, сколько город лишился тогда больничных коек и кто в итоге от этого выиграл.

Фото: gvv-3.ru

Одними из первых под нож попали столь нужные сейчас инфекционные больницы. Интересно, что к моменту их закрытия мир уже пережил пандемии «птичьего» и «свиного» гриппа, которые показывали высокий уровень летальности и быстрое распространение по миру. Непонятно, какой эффективности мэрия хотела от больниц, профиль которых — спасение жизни людей именно в экстренных ситуациях.

В 2014 году закрыли инфекционную больницу № 3 на 1-й Курьяновской улице. Там было 420 коек. То есть примерно столько же, сколько будет в строящемся в Новой Москве за десятки миллиардов медицинском центре. Но дело не только в цифрах: это был один из крупнейших инфекционных стационаров Москвы, предназначенный для лечения пациентов с особо опасными инфекциями и ВИЧ. Помимо девяти инфекционных отделений в 3-й больнице было отделение реанимации. Плюс 350 человек персонала, чья основная специализация — вирусология.

Фото: narsovet.msk.ru

Сейчас на месте закрытой больницы размещается технопарк «Мосмедпарк» (принадлежит городу), который предоставляет «инфраструктуру компаниям в сфере биомедицинских технологий, фармацевтики, IT и электроники». На сайте указано, что резидентами технопарка стали 32 компании и два центра клинических исследований. О конкретных компаниях, сидящих в технопарке, известно немного, полного списка резидентов нет. Как следует из данных Росреестра, компания «Серта-клиник», которая занимается клиническими исследованиями, арендовала одно из зданий технопарка. В целом же, судя по сайту «Мосмедпарка», его основной деятельностью является сдача в аренду складских и производственных комплексов.

Фото: «База»

Склады и офисы — это хорошо, но сейчас бы инфекционная больница пригодилась больше. Если бы не ликвидировали, то её можно было бы использовать для лечения коронавируса. Тем более что обновить клинику было бы значительно дешевле, чем строить заново, особенно в чистом поле.

— Если бы оптимизированные больницы были «на ходу», то есть сейчас работали бы, то их переделать их под коронавирус не так сложно, — говорит бывший глава Института генплана Москвы Сергей Ткаченко. — Поменять инженерные системы, поставить немного другое оборудование, заменить венткамеры… Если здания не доведены до аварийного состояния, то всё возможно и всё не так дорого. Не требуется трогать стены и перекрытия. По уровню сложности это как капремонт с перепланировкой. Ничего особенного в этом нет.

Директор Института экономики здравоохранения НИУ ВШЭ Лариса Попович считает, что закрывать старые медучреждения было нужно: «Они были не приспособлены к повышенным требованиям к комфорту и современным технологиям. Тогда были одни стратегические задачи, которые заключались в оптимизации коечного фонда, а сейчас другие. Сейчас ситуация экстренная, экстремальная даже. Когда эпидемия пройдёт, все медицинские мощности, которые сейчас создаются под коронавирус, пойдут взамен сокращённых мощностей того периода».

В 2012 году были закрыли также две детские инфекционные больницы — № 8 в Лужнецком проезде и № 12 на 1-й улице Ямского Поля. Здания были старые — 1938 года постройки. Но не только это чиновники называли причиной закрытия. Николай Плавунов, который тогда был первым замом главы департамента здравоохранения, говорил об их неэффективности. «Койка работает 180 дней в году, а оставшиеся полгода простаивает», — сказал он. В общей сложности в этих двух больницах было 300 коек.

Фото: https://echo.msk.ru

При этом никто не учёл мнения врачей, которые заявляли, что в результате оптимизации будет ликвидирован один из стабильно и эффективно работающих центров детской медицины. Не обратили внимания и на то, что незадолго до ликвидации здание 8-й больницы было отремонтировано. По словам врачей и больных, в 12-й инфекционной больнице, несмотря на старые корпуса, было уникальное аллергологическое отделение, аналогов которому в Москве не существовало.

По мнению и медиков, и пациентов, единственная причина, по которой эти больницы закрывали, — дорогие земельные участки в центре города, на которых располагались медучреждения.

Город в итоге разрешил снести больницы компании «Медстройинвест» предпринимателя из Казахстана Жомарта Каменова, чтобы она построила там гостиницу и клубный дом. В качестве компенсации фирма построила инфекционный корпус для детской больницы имени Сперанского на 200 коек — то есть на треть меньше, чем в снесённых инфекционках.

А на месте снесённых детских инфекционных больниц «Медстройинвест» не построил НИЧЕГО! В Лужнецком проезде должна была появиться гостиница-апартаменты, но там до сих пор пустырь. По данным Росреестра, в марте 2020 года его передали Историческому музею в бессрочное пользование. Как сообщал РБК, там будет построен музей, посвящённый истории Русской православной церкви и Новодевичьего монастыря. История РПЦ — это, конечно, важнее здоровья москвичей.

Пустырь на месте 12-й инфекционной больницы. Фото: «База»

На месте больницы № 12 тоже пустырь. В выписке Росреестра нет информации о том, в чьей собственности и аренде он сейчас находится. В 2015–2016 годах департамент городского имущества Москвы судился с Росреестром, который отказывался регистрировать договор аренды департамента с «Медстройинвестом» на этот участок. В Росреестре заявляли, что участок достался компании без торгов и это незаконно.

По данным Росстата, число инфекционных коек в Москве сократилось в два раза: если в 2011 году их было 4823, то в 2018-м — всего 2661.

Благодаря мэрии город лишился сотен профессиональных врачей, годы и десятилетия посвятивших себя борьбе с самыми опасными инфекционными заболеваниями.

«Я писала ещё в 2014 году мэру Москвы Собянину о том, что реформы, проводимые Печатниковым (Леонид Печатников — бывший заммэра по вопросам социального развития. — Прим. „Базы“), неверные, особенно в части касательной инфекционных коек, что нельзя сокращать инфекционные койки, поскольку они всегда должны стоять в резерве», — вспоминает доктор медицинских наук, профессор Гузель Улумбекова.

Она уверена, что именно решение об оптимизации привело к тому, что сейчас город не справляется с эпидемией: «В Москве были приняты просто бездарнейшие решения, которые перевели финансирование инфекционных коек, инфекционных больниц и скорой медпомощи на ОМС. Эти виды помощи никогда не могут так финансироваться! Что это значит? Это значит: есть больной — тебя финансируют, нет больного — не получаешь. Соответственно, учреждение вынуждено сокращаться. Этого категорически делать было нельзя. С советских времён у нас всегда были резервные койки, не только инфекционные. Всегда службы скорой помощи и инфекционная служба, вне зависимости от того, есть больные или нет, должны находиться в режиме ожидания. Мы не можем их привязывать к системе ОМС, вот поэтому в том числе сегодня мы имеем серьёзные проблемы».

Клиника для главы депздрава

Нехватка коек бьёт не только по больным коронавирусом: их в любом случае лечат, кладут кого в Коммунарку, кого в перепрофилированные отделения в столичных больницах. А вот для остальных больных настали тяжёлые времена.

Пациентов в тяжёлом состоянии и в состоянии средней тяжести переводят в другие больницы, остальных просто перестают лечить. «Всех пациентов отделений урологии и гинекологии перевели в другие корпуса. Врачи рассказывают, что почти всех переводят на работу с коронавирусными больными, нами заниматься будет некому», — рассказал «Базе» пациент 1-й Градской.

Как сообщают СМИ врачи скорой стараются не забирать в больницы даже с переломами: пожилой женщине, получившей множественные переломы рёбер, отказали в госпитализации. Лишь спустя неделю уже в критическом состоянии её всё же положили в больницу, но было поздно — женщина скончалась.

Фото: соцсети

«У одной пациентки тромб, и она в конце марта готовилась к операции. Но ей сказали, что в связи с этой всей ситуацией операцию отменили и, когда проведут, непонятно. Стоит ли говорить, что тромб — такая вещь, которая может привести к серьёзным осложнениям или даже смерти человека. Вообще, почти всех срочных пациентов отправили по домам. Берём только по скорой и переломы», — рассказывает врач одной из столичных клиник.

То, что такая ситуация и в остальных столичных клиниках, подтверждает рассказ медсестры другой больницы: «Мы освободили около 500 коек для больных коронавирусом. Что с теми, кто лежал здесь? Кого могли всех отправили домой. Только совсем тяжёлых перевели в другие корпуса. Операции сократили до минимума: онкобольные и те, что по скорой поступают. Аппендицит или с чем-то подобным. Остальным сказали ждать окончания карантина».

А сколько людей, у которых нет коронавируса, но которым нужна была ИВЛ, не получили её? Почти все столичные клиники переправили свои аппараты ИВЛ в Коммунарку или больницы, перепрофилированные под приём больных коронавирусом.

Как рассказывал МК, онкобольной в Лечебно-реабилитационном центре прервали курс лучевой терапии, который прерывать нельзя, и никуда не перенаправили. И здесь снова стоит вспомнить о больницах (уже самого разного профиля), которые были закрыты в рамках оптимизации.

Если брать в целом «больничные койки круглосуточных стационаров», то их число в 2011–2018 году сократилось в Москве со 107 тысяч до 78 тысяч.

Фото: stroi.mos.ru

Большинство закрытых медучреждений указаны в специальном плане оптимизации, который разработала мэрия в 2014 году. Как сообщал РБК со ссылкой на этот документ, всего планировалось закрыть 28 медучреждений, включая 15 больниц.

«База» заказала в Росреестре выписки по всем этим зданиям и выяснила, что часть из них были переданы другим медучреждениям (которые мэрия считает более эффективными), а часть больниц действительно совсем ушла в небытие. Теперь на их месте частные клиники, вуз, почта…

Например, на улице Достоевского была больница № 59. Там была 541 койка в отделениях терапии, кардиологии, хирургии, травматологии, ортопедии и оториноларингологии. Сейчас больница закрыта и все её помещения отданы Московскому фонду ОМС — той самой структуре, которая диктует правила оптимизации. Больницу ликвидировали, чтобы посадить на этом месте чиновников. Видимо, они более эффективны, по мнению Сергея Семёновича, чем врачи.

Ещё один яркий пример: больница № 56 на Павелецкой набережной. Общий коечный фонд (вместе с присоединённой к ней гинекологической больницей № 11) составлял 650 коек, а в год здесь лечилось 14 тыс. пациентов. В клинике работало отделение микрохирургии, которое создавалось для осуществления узкоспециализированной помощи пациентам, нуждающимся в реконструктивно-пластических операциях на сосудах, нервах, сухожилиях.

Здание 56-й больницы. Фото: «База»

Помимо того, уникальной специализацией обладало и отделение гнойной хирургии — оно оказывало помощь пациентам при укусах. В интервью в 2013 году главврач больницы Ирэна Погонченкова говорила о скором завершении капитального ремонта, а незадолго до ликвидации больница получила 59 единиц современного оборудования на общую сумму 76 млн рублей.

Несмотря на востребованность, уникальную специализацию ряда отделений и трат на ремонт и оборудование, больницу «оптимизировали». Здание и землю передали Медицинскому центру Управления делами мэра и правительства Москвы, то есть заведению для чиновников. И снова об эффективности: за пять лет работы этот медцентр получил более 1 млрд убытка.

Источник: «СПАРК-Интерфакс»

На набережной Шитова была больница № 54. Там было 230 коек в отделениях терапии, кардиологии, неврологии и хирургии. Сейчас там Московский государственный юридический университет имени О. Е. Кутафина (МГЮА). В ликвидированной медсанчасти № 33 на Малахитовой улице было 460 коек в отделениях терапии, кардиологии, неврологии, хирургии и гинекологии. Сейчас здание принадлежит «Московскому почтамту».

Вот ещё очень показательная история. На Оршанской улице / ул. Академика Павлова располагались роддом № 72 и Московский центр уроандрологии и репродуктивной гинекологии. Роддом был рассчитан на 301 пациентку. Здания и всю землю передали «Клинике Лядова».

Константин Лядов — хирург, реабилитолог, заслуженный врач России. Он руководит этим учреждением и является миноритарием компании. А основной владелец (90%) — «Мединвестгрупп». Эта фирма принадлежит «Фармстандарту» миллиардера Виктора Харитонина (85%), компании «Ай пи ти медицина» (13%) и Георгию Голухову (2%).

Голухов в 2012–2014 годах был главой Департамента здравоохранения Москвы — то есть именно он разрабатывал план закрытия больниц и по итогам «оптимизации» ушёл в бизнес и получил небольшой бонус в виде доли в частной клинике, где одна только консультация может стоить 12–18 тыс. рублей.

Сами здания клиники оформлены на «Культурно-просветительский центр Ударник», который принадлежит «Мединвестгрупп». Одно здание (площадью 2,5 тыс. кв. м) «Ударнику» город продал, ещё четыре (общей площадью 18,6 тыс. кв. м) сдал в аренду. Сейчас на месте бывшей больницы полным ходом идёт строительство медицинского центра. По словам руководства «Мединвестгрупп» его готовят к приему пациентов с COVID-19. Не иначе, как власти Москвы напомнили владельцам, что неплохо было бы отдать долги за полученные когда-то больницы. Впрочем, это небольшая плата за несколько зданий общей площадью 22 тыс. кв метров.

Фото: "База"

На Потешной улице была снесена психиатрическая больница № 7. В рамках инвестконтракта города с компанией «Медстройинвест» Жомарта Каменова последний планировал построить там гостиницу с медцентром. Но, как и в случае с детскими инфекционками, не построил ничего. В виде компенсации (за разрешение на строительство коммерческой недвижимости) фирма должна была возвести корпус для детской больницы № 13 имени Филатова. Этот корпус на сайте самой компании указан только как проектируемый. Фирма должна была его сдать ещё в 2008 году. В 2010 году город судился с «Медстройинвестом» по поводу аренды участка под строительство больницы — оно так и не началось.

Также по контракту «Медстройинвест» должен был построить элитное жильё на улице Красина (территория детской больницы имени Филатова) и в Большом Предтеченском переулке (территория Боткинской больницы № 3). Но эти участки ему так и не передали. Жомарт Каменов за свои неудачи очень обижен за мэрию и даже подал иск к городу на 16,4 млрд рублей. Заседание отложено на июнь 2020-го из-за коронавируса. Доставалось от Каменева и врачам: как сообщалось, в 2014 году он избил медиков скорой в Геленджике, которые не уступили дорогу его «роллс-ройсу». Похоже, Сергей Собянин и его подчинённые умеют выбирать эффективных партнёров.

Ещё один бенефициар оптимизации — миллиардер Владимир Евтушенков и его структуры, получившие от города несколько больниц. В 2012 году была заключена крупная сделка: ГУП «Медицинский центр» (принадлежит мэрии) и «Медси» (бенефициар компании — Евтушенков) объединились. Тогда ГУП выкупил допэмиссию акций «Медси» на 6 млрд рублей, но заплатил не деньгами, а больницами. В качестве своей доли в капитале «Медси» (25,02%) ГУП вложил три взрослых клиники, одну детскую клинику и три клинические больницы со стационарами. По словам экспертов, сделка была не совсем справедливой: с таким вкладом мэрия изначально могла бы претендовать на бо́льшую долю в «Медси». А через четыре года АФК «Система» (компания Евтушенкова) выкупила долю города за 6,1 млрд рублей.

Фото: life.ru/p/44759

Одна из больниц находится на Пятницком шоссе в Красногорском районе Подмосковья. Город отдал здания общей площадью 71,3 тысячи кв. м. Сейчас компания, перестроив комплекс, называет его своим «флагманским многопрофильным стационаром». Ещё одна больница — медсанчасть № 47 (госпиталь «Главмосстроя») на Мичуринском проспекте. После сделки госпиталь несколько лет стоял закрытым. В 2017 году, как сообщали «Ведомости», мэрия одобрила план «Медси» по застройке участка: здесь планируется многоэтажная жилая застройка на 132 000 кв. м и медицинский центр (общая площадь — 28 кв. м).

Недалеко от Нагатинской поймы расположена больница № 53 — её в рамках «оптимизации» передали больнице № 13. В результате на 40 тысячах кв. метров уже несколько лет стоят закрытыми с десяток корпусов (общая площадь зданий 23 тыс. кв. метров).

Там было 380 коек в отделениях терапии, кардиологии, хирургии, урологии, гинекологии. Кстати, 53-я больница закрылась в 2015 году, а годом-двумя ранее там был проведён ремонт на 12 млн рублей. «Три года назад, по словам сотрудников больницы, в корпусах был произведён капитальный ремонт и завезено новое, самое современное оборудование. Сейчас это оборудование демонтируется, а здания готовят к сносу», — писали СМИ. Тогда же звучала версия, что на месте 53-й построят элитный яхт-клуб.

Яхт-клуба нет, как нет и больницы, чьи корпуса вполне могли принять сотни больных в разгар эпидемии.

Фото: "База"

В результате широкомасштабной оптимизации число врачей в Москве в сократилось с 90 до 73 тысяч.

Медиков сейчас не хватает так же, как и коек. А зарплаты врачей, которые были аргументом чиновников для проведения оптимизации, не такие уж большие. На рекрутинговых порталах большинство вакансий в городских клиниках — это зарплата от 70 до 125 тысяч рублей.

— Когда Собянин говорит про зарплаты медиков, то дело даже не в том, что это средняя температура по больнице и что в расчёт включается зарплата главного врача и его замов, — сказал фельдшер скорой помощи Дмитрий Беляков. — А простые медики вынуждены работать на 1,5, если не больше, ставки — только тогда получаются более или менее нормальные деньги.

Тем, кто сегодня работает с коронавирусом, обещают доплачивать, но делают это не всегда. «Мы сейчас работаем и у себя, и в Коммунарке. Поделили смены: одну отработали у себя в больнице, вторую — там. Обещали доплачивать, но это не точно», — рассказывает один из сотрудников крупной столичной больницы. «Нам в приказном порядке тоже сказали: будете часть смен отрабатывать в Коммунарке. Говорят: а кто не согласится, пусть пишет заявление. При этом никаких доплат не обещали», — говорит врач другой клиники.

По мнению экспертов, так называемые реформы в здравоохранении не решили ни проблему зарплат, ни проблему качества медицины. «Что произошло в России в результате оптимизации? Мы видим, что поток пациентов увеличился более чем на 10 млн человек — это очень много. Общая численность врачей сократилась за последние шесть лет на 46 тысяч, стационарные койки сократились на 160 тысяч. В Москве сокращения произошли ещё больше», — отмечает профессор Гузель Улумбекова.

Во всех сегодняшних проблемах, связанных с нехваткой врачей, коек и больниц, власти Москвы могут, по её мнению, винить лишь себя: «Ракова заявила, что врачи перегружены. Треть врачебного состава Москвы полностью посвящены борьбе с коронавирусом. А где же ваши обещанные итоги оптимизации, когда врачи должны были стать эффективнее, а получать больше?»

Пресс-служба мэрии не ответила на вопросы «Базы».

Источник: https://baza.io/posts/76b5c892-1784-47ae-a6bf-aff5c602b2cb