Во время российской оккупации Бучи двух женщин жестоко убили, третью — повесили или довели до суицида.
Журналисты The New York Times рассказали их истории.
Первую женщину звали Оксана Сулима, когда она погибла, ей было 34 года. Оксана родилась и большую часть жизни прожила в Буче. Несколько лет назад она развелась с мужем и переехала в Киев, потому что хотела жить поближе к родителям, чтобы те помогали ей присматривать за дочкой, которой сейчас пять лет.
За два дня до начала войны Оксана приехала в Бучу в гости к друзьям, но выбраться из города уже не смогла, так как все пути в Киев были отрезаны в первые дни полномасштабного вторжения. Последний раз друзья видели Оксану 10 марта на площади Тараса Шевченко — популярном месте встреч у бучанцев. 15 марта мать Оксаны Лариса Сулима опубликовала пост в фейсбуке, в котором написала, что ее дочь не выходит на связь, а у нее серьезные проблемы с ментальным здоровьем, и они могут усугубиться из-за боевых действий.
Тело Оксаны нашли в апреле, после ухода из Бучи российских войск. Она лежала в доме на Вокзальной улице, рядом со школой № 3, куда она ходила ребенком. На ней не было ничего, кроме мехового пальто. По найденным около тела гильзам полиция установила, что Оксана была убита 17 марта, через неделю после исчезновения. Позже возле железнодорожных путей нашли ее паспорт.
В спальне дома, где нашли Оксану, полиция обнаружила разбросанную женскую одежду, нижнее белье и использованный презерватив. Чиновник, знакомый с делом, сказал The New York Times, что есть доказательства того, что Оксана была изнасилована.
36-летняя Анна Нога, как и Оксана, большую часть жизни провела в Буче и, несмотря на войну, не планировала уезжать. В городе у нее была семья и много друзей. После начала российского вторжения она почти все время проводила в подвале своего двухэтажного дома, иногда выбираясь, чтобы навещать отца и спасать кошек.
Отец и мачеха Анны занимались разведением собак. 13 марта Анна, несмотря на уговоры родных, заявила, что поедет искать корм для животных. Больше они ее не видели.
О дальнейшей судьбе Анны The New York Times рассказала женщина по имени Людмила. Она приютила у себя девушку, когда у той взрывом выбило окна и в доме стало слишком холодно. В квартире также жили двое мужчин — сын Людмилы и друг Анны Владислав и его бывший одноклассник Юрий. Вечером 18 марта Анна, Владислав и Юрий спустились покурить у подъезда — и не вернулись.
От соседей Людмила узнала, что к дому подъехали российские военные, надели Анне и мужчинам мешки на голову и увели в подвал расположенного рядом 10-этажного здания. Соседи рассказали Людмиле, что, пока Анну вели, она кричала «Слава Украине!»
Неделю спустя Людмила вместе с другом собирала дрова и увидела в саду одного из домов три тела — сначала Анны и Юрия, а затем и своего сына Владислава. Все трое были убиты выстрелом в глаза. По словам Людмилы, Анну так сильно избили, что она долго не могла узнать ее лицо.
81-летняя Людмила Щеглова тоже не хотела уезжать из Бучи, где она прожила почти 40 лет. В своем деревянном доме она вместе с мужем растила сначала дочь Елену, а затем внука Евгения. Муж Людмилы умер несколько лет назад — с тех пор она жила одна с собакой и кошкой.
Дочь Людмилы Елена живет в соседнем городе Ирпене. Когда началась война, она хотела забрать мать к себе, но это было уже небезопасно из-за обстрелов. Вскоре пропали электричество и связь. 7 марта Елена пыталась дозвониться до матери, чтобы поздравить ее с днем рождения, но не смогла. Спустя несколько дней Елена и Евгений бежали из Ирпеня в Киев.
19 марта на улице, где стоит дом Людмилы Щегловой, остались только две жительницы — она и 84-летняя Мария. Российские военные поселились в доме в конце улицы. По словам еще одного собеседника The New York Times, Богдана Баркара, который в поисках еды оказался у дома Людмилы и поговорил с ней, женщина плакала и рассказала ему о том, что россияне ей угрожают. Она попросила Богдана прийти через пару дней и проверить, будет ли она жива.
Несколько дней спустя Мария услышала, как Людмила спорила с кем-то у себя во дворе, и увидела незнакомого мужчину. От голода и слабости у Марии не было сил вмешаться.
Тело Людмилы обнаружил сын Марии, вернувшийся в Бучу после освобождения города. Женщина была повешена на дереве в своем дворе, у ствола стояла лестница. Полиция квалифицировала смерть Людмилы как самоубийство, но никто из ее близких в это не верит. Она была очень религиозным человеком и не смогла бы совершить такой грех, уверен сосед Людмилы Валентин Мельник. А ее внук Евгений, снимавший тело бабушки с дерева, не верит, что у нее хватило бы сил так крепко завязать веревку.
Сурс: Тык, тык.
![£ £ Его остановили сотрудники полиции, посадили в автозак и заявили, что у него на ногах средство политической агитации. [...] Он спокойный, явно не из тех, кто про митинг. Он из тех, кто всё понимает, не в первый день живет в этой стране. 6 марта, может быть, и был удивлен, но сейчас на дворе 21](http://img1.reactor.cc/pics/post/full/%D1%8D%D1%82%D0%BE-%D1%82%D0%BE%D1%87%D0%BD%D0%BE-%D0%BD%D0%B5-%D0%BF%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D1%80%D0%B0%D0%BC%D0%B0-%D0%BA%D1%83%D0%BA%D1%83%D1%85%D0%B0-%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%BE%D1%82%D0%B0-7335755.jpeg "это точно не панорама,кукуха,политота,Приколы про политику и политиков")
Отличный комментарий!
так-то, меня сейчас больше волнует не слова на гидробиологическом, а тот факт, что раньше нам все годы втирали: "а ну, блеать, публикуйтесь в журналах WoS и SCOPUS (эт ещё одна мировая система научного цитирования), да чтоб баллов побольше, тогда наш институт выглядеть будет лучше!"
и, на минуточку, за эти самые баллы (каждый сколько набрал - зависит от крутизны статьи и, особенно, крутизны журнала, в котором ты смог её опубликовать) мы и получали квартальные премии
а теперь небольшое отступление: РИНЦ. По сути, наш анало-говнет мировых WoS и SCOPUS. И хотите хохму? Все эти годы, публикуясь в отечественных журналах, не числящихся в WoS и SCOPUS, но числящихся в РИНЦ, ты не получаешь ни единого балла, который пойдёт тебе в стимулирующие.
Импортозамещение семимильными шагами, ага.
А теперь, когда петух в жопу клюнул, я слышу святое: "в ближайшее время будут найдены необходимые механизмы"
И да, хуй с ними с баллами. Знаете, что такое наука отдельно взятой страны, когда она не может быть в связке с остальным миром? Это не наука. Это пиздец.
Банальный диссер кандидатский (я уже молчу про докторский) ты хуй напишешь, потому что твоя первая глава: Литературный, нахуй, обзор. И без возможности цитирования нужной и подходящей тебе по теме литературы - всё, что ты напишешь, будет полной хуйнёй.
Хотя подозреваю, что этот наш "ход конём в ближайшее время" и будет заключаться: "ЗАПРЕТИТЬ ЦИТИРОВАТЬ ЗАБУГОРНОЕ, СРАЧНА ТОЛЬКО АЧЕЧЕСТВЕННАЕ". Я уже слышу, как наши директора поют сладкую песню: "и не нужон нам ваш скопус и воз, ринц всегда был дороже, прост так надо было - плевать на него все эти годы"