чистый лист бумаги вместо плаката

э-экстримизм

Писатель Дмитрий Глуховский объявлен в федеральный розыск

В базе данных МВД появилась информация о розыске писателя Дмитрия Глуховского, автора романов «Метро» и «Текст». На карточку Глуховского обратила внимание "Медиазона"

В базе данных МВД указано, что Глуховский находится в федеральном розыске по уголовному делу. О каком деле идет речь и какой в нем статус у Глуховского, не уточняется.

Дмитрий Глуховский сообщил, что Следственный комитет возбудил в отношении него дело по статье о «фейках» про российскую армию из-за поста в инстаграме от 12 марта.

В записи сказано: «Остановите войну! Признайте, что это настоящая война против целого народа и остановите ее!». Запись сопровождают два коротких видео, на первом показан танк с символикой «Z» и момент попадания снаряда в жилой дом, на втором президент РФ Владимир Путин говорит «В во… в этой операции принимают участие», после чего ролик обрывается.

Басманный суд Москвы заочно арестовал Глуховского в рамках уголовного дела о распространении «фейков» о российской армии, сообщили «Интерфаксу» в пресс-службе суда.

* Дмитрий Глуховский после начала российского вторжения публиковал в соцсетях антивоенные посты, а также рассказывал о потерях российских войск и убийстве мирных украинских жителей. Глуховский также давал интервью, в том числе «Медузе», в которых выступал против войны.

* После начала войны в российском законодательстве появилась новая уголовная статья 207.3 о «фейках» о действиях российских Вооруженных сил. По этой статье уголовные дела, в частности, были возбуждены в отношении блогера Вероники Белоцерковской, бывшего издателя «Медузы» Ильи Красильщика и журналиста Александра Невзорова. Все они публиковали в соцсетях пост об убийствах мирных жителей Украины и потерях российских войск.

https://meduza.io/news/2022/06/07/pisatel-dmitriy-gluhovskiy-ob-yavlen-v-federalnyy-rozysk

Россия и Беларусь решили продлить военные учения. Российские военные останутся в РБ на неопределённый срок

Беларусь и Россия решили продлить совместные учения - "в связи с нарастанием военной активности у внешних границ Союзного государства и обострением ситуации на Донбассе", заявил глава минобороны Беларуси Виктор Хренин.

Как заявляют в белорусском военном ведомстве, "в Европе очень сильно запахло порохом, ее подталкивают к войне".

"В ходе дальнейшей российско-белорусской проверки сил реагирования тщательно проработают этапы обороны, которые не были охвачены с такой степенью детализации на предыдущем этапе", - заявило минобороны Беларуси.

Совместные российско-белорусские учения начались 10 февраля и должны были по плану завершиться в воскресенье, 20 февраля.

Западные политики считают, что российская армия готовит вторжение в Украину и может использовать для этого территорию Беларуси.

"Нам кричали: «Фашисты!» Мы не понимали за что, пока не увидели, что делает ОМОН". Интервью демобилизовавшегося срочника Внутренних Войск

Владимира* призвали во внутренние войска в 22 года после окончания университета, с осени 2019-го до осени 2020-го он служил в войсковой части 3310 в военном городке Околица.

 Срочников из этой части привлекали на акции протеста в Минске, Владимир видел всю ситуацию с другой стороны баррикад и у него есть версия, почему силовики уверенны в безнаказанности своих действий.

Внутренние войска: сбор камней и операция «Косьба»

— Отбор во внутренние войска какой-то особенный?

— Прапорщики и офицеры приезжают в военкомат — собеседуют и отбирают. Смотрят, чтобы не было правонарушений, чтобы человек был предсказуемый. По здоровью берут практически всех. Исключение — призыв в спецназ, часть 3214. Еще мне показалось, что большинство призывались после учебы в колледжах или университетах.

— Вы знали, чем будете заниматься во внутренних войсках?

— В отличие от многих своих сослуживцев, знал. Понимал, что внутренние войска занимаются разминированием (срочники там кинологи), охраной задержанных в местах лишения свободы, их конвоированием и сопровождением в судах. Еще срочники патрулируют улицы городов, сопровождают государственные грузы и государственные объекты. Есть отдельная часть, которая охраняет Белорусскую АЭС.

Когда мне предложили службу в части 3310, я сказал на собеседовании, что не являюсь сторонником действующей власти. Понимаю, что на выборах президента внутренние войска могут быть использованы для разгонов людей, я в этом участвовать не хочу. Меня заверили, что часть 3310 не занимается разгоном граждан, а только патрулированием. Я согласился.

— Чем вы занимались на службе?

— Иногда мы что-то делали по хозяйству, иногда патрулировали. Например, стояли в оцеплении, когда везли, как нам сказали, топливо на БелАЭС. Несколько раз стояли в лесу, кода Лукашенко или кто-то из высоких должностных лиц ехал в аэропорт. Цель — следить, чтобы никто не вышел на дорогу, а когда поедет кортеж, спрятаться в лесу. Однажды мы так стояли семь часов, кортеж проехал, но без Лукашенко — он полетел на вертолете.

Вся эта система вызывает сомнения в части эффективности. У тех, кто выходит на такие мероприятия, с собой только наручники и газовый баллончик. Как я понимаю, цель, скорее, не в обеспечении безопасности первого лица, а в том, чтобы не допустить съемок кортежа с земли или с дрона.

Мы еще занимались разными работами в резиденции Лукашенко «Озерный». Например, прошлой весной человек 30-40 срочников привезли туда на поле, где сажают картошку, и мы часа три собирали камни, какие-то корешки — всё, что может портить внешний вид поля.

Еще в нашей части были люди, которые отвечали за хобби Лукашенко — косьбу травы. Служба «косьба» работает с апреля по октябрь — 24-26 человек (срочники и один-два офицера) ежедневно выезжают на место, где он предположительно будет косить, занимают позицию по периметру так, чтобы Лукашенко их не видел. Территория для косьбы может быть выбрана не только в «Озерном», но и за его пределами. И нельзя исключить, что какая-то бабушка соберется проехать на велосипеде через лужайку, где как раз находится Лукашенко со своей косой. И важно ее не пропустить.

Характерно, что солдат привозят ежедневно на косьбу вне зависимости от того, косит он в этот день или нет.

Готовились к силовому протесту

— Что изменилось ближе к выборам?

— Для нас поменялась жизнь с приходом первой волны коронавируса. Отменили увольнения, отпуска и свидания с родственниками. При этом противоэпидемические мероприятия за исключением возможности обработать руки антисептиком при входе в казарму, были формальные. Мы не носили маски постоянно, спали на очень близком расстоянии друг от друга. Около ста мужчин — в одном помещении, раз в неделю баня и смена белья. Горячей воды в умывальниках не было.

Болели многие — даже комнату для офицерских собраний переоборудовали под санчасть. Я думаю, что сам переболел на ногах в легкой форме.

На этом фоне в конце весны нас начали готовить к выборам. Часть использовалась ОМОНом для тренировок, а нас использовали как статистов — мы играли роль условных протестующих. Затем приехала минская областная милиция, и мы все вместе тренировались отрабатывать различные маневры.

— И как в их понимании должны были вести себя протестующие?

— Ожидалось, что они будут агрессивными, будут использовать физическую силу против ОМОНа и срочников. Нас готовили совсем не к тому, с чем пришлось столкнуться на улице. Предполагалось, что будет жесткий силовой сценарий со стороны протестующих, смертоубийство.

Нам давали, например, деревянные бруски, которые имитировали камни, и мы бросали их в ОМОН. Бросали в них шины и бутылки с водой. Они в ответ на нас шли, закрываясь щитами. Задача была не избить, а разделить, окружить. То есть они не тренировались бегать за людьми, как это делается сейчас. Тренировались бить резиновыми палками, которые бывают, к слову, разные по массе — от 800 граммов до полутора килограммов.

Нас научили быстро выстраиваться, быстро менять позицию со щитами, закрывать позицию, сохраняя строй. Надо понимать, что видимость и слышимость в полной амуниции ужасная — шлемы очень старые, поцарапанные. Как видит человек без очков при зрении минус четыре, так и мы видели в своих шлемах. К тому же прикрываешься щитом. Так что устрашающий вид силовиков, о котором много пишут, это очень смешно.

Щупленький солдат надевает наплечники, бронежилет, каску и выглядит внушительно. На самом деле он может быть совсем не развит физически. К тому же жилет весит от трех до семи килограммов, в нем бегать очень тяжело. Сила не в том, чтобы быть сильным самому, а чтобы двигаться всем вместе, иначе если ломается строй, смысл защиты в виде амуниции исчезает.

Примерно 20 июля прошли массовые учения на аэродроме Липки, в котором участвовало очень много военных. Ты сидишь в автобусе — а в течение десяти минут едут и едут машины с людьми. Там попытались выстроить микромодель центра Минска из шин и начали разрабатывать различные сценарии, которые могут произойти после выборов. Были водометы и другая спецтехника. Одна часть военных изображала протестующих, другая — силовиков, которая должна была людей вытеснять.

Мы воспринимали это как военную игру, возможность выплеснуть накопившееся за время службы напряжение и агрессию. Какой-то рефлексии не было, люди думали, что приедут в Минск и будут стоять в каком-то оцеплении.

На улицах Минска после выборов использовали всё, что я видел на учениях, за исключением отравляющего газа, который вызывает рвоту. Уже на учениях было видно, что этот газ больше причиняет вред не условным протестующим, которые могут убежать, а силовикам, которые не должны отклоняться от маршрута.

В начале августа в нашу часть передислоцировались срочники из многих других частей из разных регионов страны, нас уплотнили, тумбочку поставили на тумбочку, принесли дополнительные кровати.

«Пацаны, убивайте их». Вооруженная спецсредствами армия и ОМОН против безоружных людей

— Что происходило 9 августа?

— В день выборов нас построили в амуниции со щитами, сказали действовать по указанию и что мы выдвигаемся в Минск для предотвращения возможных нарушений правопорядка.

Мы расселись по машинам, которых в колонне было около шестидесяти. Мы не понимали, что нас ждет, адреналин зашкаливал, было страшно от необычности ситуации. Мы ехали, а люди нас фотографировали. Нам сразу же сказали надеть балаклавы и закрыть окна.

Остановились недалеко от Купаловского театра. Часам к семи вечера стали выпускать в биотуалеты. Кормили в тот день один раз тушенкой и хлебом. Забегая вперед, скажу: с каждым приездом в Минск качество питания улучшалось. Осенью давали нетипичную для армии еду, это была спонсорская поддержка внутренних войск. Даже вес резко у многих поднялся — мы ели йогурты, сосиски, сыры, сгущенку, много всего.

В общем, мы досидели почти до девяти вечера, думали, уже ничего не будет. Вдруг раздалась команда одеться (мы сняли бронежилеты к тому времени) и очень быстро «марш за мной», и мы побежали в сторону проспекта Независимости и до Дворца спорта, не останавливаясь.

Уже тогда протестующие кричали вслед: «Позор! Фашисты». Мы не понимали, за что, пока не увидели, что делает ОМОН, с которым люди нас отождествляли.

Возле Дворца спорта выстроились со щитами, начали оттеснять людей. Оказались возле мостика через Свислочь возле гостиницы «Беларусь». Это был полный хаос, никаких команд не было слышно, все потерялись, не знали, что делать.

В какой-то момент командование взяли на себя младшие офицеры, был приказ идти к Верхнему городу. Мы построились в шеренгу и пошли. Видно было, что перед нами люди, мы их оттесняли. Они нам кричали оскорбительные слова. Мы по-прежнему не понимали, почему они так говорят.

Потом возле Немиги увидели, как работает ОМОН. Хорошо помню, как сотрудник ОМОНа с бешеными глазами (их шеренга в какой-то момент была перед нами) сказал нам матом в переводе на русский: «Пацаны, убивайте их. Либо они, либо мы. Они вас жалеть не будут, и вы их не жалейте». ОМОН побежал на людей, мы шли за ними на приличном расстоянии.

Адреналин был жуткий. Секунда растягивалась надолго. В какой-то момент сказали использовать баллончик. Я достал и тут же положил обратно, опустил и палку. И понял, что должен быть не с той стороны баррикад. Мы не знали, что происходит, слышали взрывы, звуки сирен машин скорой помощи. Наши сослуживцы, которые оказались на стеле, говорили, что там вообще была война.

Лично я никого не бил, ни разу не поднял руку на человека. Большинство моих сослуживцев тоже этого не делали. При этом мой комбат зачем-то ударил мотоциклиста дубинкой и разбил ему стекло. Более того, у нас была задача отогнать людей от ОМОНа, защитить, по сути. Были примеры, когда срочники уже в последующие дни отпускали людей возле автозаков.

— У вас было оружие и взрывпакеты?

— Нет, во внутренних войсках огнестрельное оружие было только у офицеров.

— Из ваших слов выходит, что уже 9 августа против безоружных людей целенаправленно вывели армию и ОМОН, которые получили разрешение по приказу применять спецсредства.

— Так и было. Знаю, что спецсредства были у спецназа, то есть у военных-контрактников. Приказы они получали по рации, которая была только у офицеров. Не могу утверждать, что они сами выбирали цели для стрельбы. Знаю только, что в целом организация была слабая.

Срочники не хотели драться с протестующими, жизнь дороже

— Для вас 9 августа когда закончилось?

— В часть приехали в пять утра 10 августа, поели, легли спать. В 10 часов был подъем и приказ на выезд. Первые пять дней спали по три-четыре часа. Офицеры не уходили из казармы домой, ночевали там же недели две. И только потом уже стали выпускать на выходной.

ОМОН в несколько первых суток работал почти без сна.

Я был свидетелем того, как офицер после ночи с 9-го на 10-е кричал, что, мол, зачем мы их трогали, они же нас всех перебьют. Всем было очень страшно. Солдаты обсуждали, что должно случиться для того, чтобы мы бросили щиты. К среде паника была такая, что многие мои сослуживцы на выезд взяли с собой ключи от дома. Предполагали, что на улицы выйдут люди чуть ли не с топорами и вилами. Срочники не собирались с ними драться, жизнь дороже. В бой никто не хотел вступать.

Я, как и некоторые другие солдаты, ждал, когда на нас пойдут протестующие, чтобы мы могли вырваться оттуда. Но этого так и не случилось. При том, что всех-всех силовиков, включая срочников, не более пяти тысяч человек.

Если рассматривать силовой сценарий как доступный, то разбить этот боевой порядок не представляется сложным. Он рушится очень быстро. К тому же надо понимать, что срочники не были сторонниками Лукашенко. О том, что за него голосовали, сказали только двое.

В последующие дни идеологи приносили нам листовки — там была информация, что машины протестующих сбивают солдат. Я не знаю, правда ли это. Однако моему сослуживцу 9 августа прилетела бутылка в лицо, он остался без передних зубов, рассекло губу. Его зашивали.

Помню, как мы в один из дней стояли в Малиновке. Нас предупредили, что с дороги мотоциклисты могут бросать коктейли Молотова. Стоишь спиной к проспекту Дзержинского, каждая проезжающая машина сигналит. Стоит проехать мотоциклисту — вжимаешь плечи в голову, потому что в любую секунду ждешь, что тебе в спину прилетит. Было очень страшно. Казалось, что город на тебя охотится, но потом всё изменилось.

Думаю, брутальность со стороны силовиков ослабла, потому что они поняли, что еще чуть-чуть — и начнется силовая агрессия против милиции. Ну, а со временем протесты стали частью рутины.

До 16 августа мы выезжали в Минск ежедневно, потом по воскресеньям. Протесты стали подчеркнуто мирными, появились женские марши. Изменилась риторика офицеров, которые стали говорить о том, что на улицы выходят пьяные и асоциальные.

— Однако насилие со стороны ОМОНа не прекращалось. У многих сложилось мнение, что они были так жестоки, как не может быть профессионал в здравом уме к мирным людям.

— Командиры говорили нам, что мы не те, кто должен бить людей, что мы не ОМОН. К слову, срочника от милиционера и на фото можно легко отличить — у солдата есть фляжка. По поводу немотивированной жестокости отмечу: в августе сотрудники ОМОНа принимали насвай. Я это видел собственными глазами. Предваряя вопрос, скажу, что мы никаких запрещенных веществ не принимали.

— Как сейчас вы видите произошедшее с вами и со всеми нами?

— Для себя я изначально принял и был верен решению не применять против людей силу. Я также знал, что если бы мне дали в руки оружие и дали приказ стрелять, я бы этого не делал.

Я не сделал ничего преступного. Не исключено, что если бы на моем месте был человек с другими установками, для протестующих всё обернулось бы хуже. Когда я уходил, командир части мне сказал, что он не знает, какая власть будет дальше, но сегодня она такая, какая есть. Он сказал, что мы выполнили свой долг и при этом не сделали ничего, за что надо стыдиться. Я тоже так считаю. Мне не стыдно за то, что я делал.

Случившееся после 9 августа трагично, для меня в том числе потому, что я всю свою жизнь был настроен к действующей власти негативно. Августовские события были для меня тяжелыми, но я не могу сказать, что считаю себя в чем-то виноватым.

И мне жаль, что люди оказались не готовыми к решительным действиям. Нам было понятно, что если протестующие нажмут, всё рухнет за секунду.

Теперь силовики исходят из того, что никогда не понесут ответственности. Санкционные списки, черная книга, список из срочников, который выложил запрещенный телеграм-канал, не дают ничего. Силовики осознают, что власть у Лукашенко.

Мне кажется, что время упущено, с позиции силовиков видно, что протест сужается. Им в августе было страшно войти в колонну, где были сотни тысяч человек, а теперь срочники гоняют людей по дворам. Силовики считают себя победителями.

Не стоит думать, что в глазах силовиков ОМОН потерял репутацию в результате того, что делали его сотрудники с протестующими. Было много разговоров о том, что их хорошо стимулируют материально в отличие от офицеров внутренних войск. И я слышал от офицеров-контрактников, что у них есть планы перейти в ОМОН. Они не думают о далекой перспективе, живут сегодняшним днем. Реальность такова, что сегодня ОМОН и милиция — то, на чем продолжает держаться Лукашенко.

И все же, увидев ситуацию изнутри, я думаю, что если люди снова станут массово выходить в город, многое изменится.

Про школу и политику

И снова здравствуйте. Долго не писал, ибо 1 сентября, да и весь Реактор переживал за судьбу Беларуси.

--

Были вопросы о школе и нынешней политической повестке и выборах. Обо всём по порядку.

--

Вообще в документах сказано, что школа находится вне политики и религии. Именно поэтому ни одна политическая партия не имеет права в школе вести агитационную деятельность. Кроме Единой России. Конечно, они не занимаются пропагандой, ведь они приезжают в школу по делу, например, с родителями проверить качество питания в столовке или открыть новый мусорный бак безопасный пешеходный переход для детей, или лично облагородить территорию школы (за неделю до приезда учитель Клавдия Захаровна вместе с десятиклассниками стахановскими темпами херачили дешевые цветы-незамерзайки из горшков в наспех вспаханые клумбы). Естественно, в актовом зале и в холле появляются растяжки с символикой, приезжает местное телевидение. Для бояр накрываются столы с конъяками-икрой, а началка в костюмах ромашек развлекает дорогих гостей «спонтанным» концертом. Плюс в этом цирке только один: объявляется короткий день, и к 11 часам уже всех чертей выгоняют домой, чтобы видом своим не смущали господ. После того, как делегация покинет школу, можно будет перехватить остатки фуршета.

--

А еще мы светское государство, и школа нейтрально относится к религии. Поэтому ехидный батюшка приезжает минимум два раза (на Рождество и на Пасху), чтобы бафнуть учеников и учителей святой водой. У нас есть один учитель-атеист, который постоянно прячется от него, но любящие дети специально сдают его позиции батюшке, чтобы тот нашел его и освятил.

А еще один раз батюшка пришел к старшеклассникам и когда окроплял святой водой, две девки синхронно сделали ахегао-фейс. Обошлось без скандала.

Кстати, о религии. Недавно я читал учебник по Основам Правосклавной Культуры (в разных школах этот предмет по-разному звучит). Это просто беда. Сначала идут вполне безобидные притчи про Каина и Авеля, про блудного сына, про Иова, кстати. И меня это даже не смутило, неплохие истории с хорошей моралью, для малышей норм. Но тут в программу резко врывается тема Великой Отечественной войны, но под религиозным соусом! Авторы все подают так, что Бог был только на стороне Советов, что были всякие знамения, как при взятии Иерусалима, и немцы при виде их просто сдавались. В общем, воевали деды, а молодец Бог.

Особенно все печально становится, когда в школу приходит какая-нибудь идейная-верующая Апраксия Кирилловна. Тогда любой урок становится сорокаминутной проповедью. При этом религия начинает лезть из всех щелей. В уроки литературы, истории, биологии, физики (!). Школа засирается бесконечными православными мероприятиями. При этом если Апраксия дорвется до актового зала, то на любом мероприятии будет танец девочек в сарафанах и платочках, на экран будут проецироваться детские рисунки ангелочков, крестов, церквей и рая, а за кадром начитываться слезливый текст про благодать, слезы радости и желание целовать ноги Иисуса. Я не шучу. При этом без рюмахи этот треш пережить сложно.

Один раз мы делали стен-газету с ребятами, так и туда сунулась Апраксия. После споров, препирательств и кляуз директору она отвоевала местечко в уголочке стенда с детскими стихами про Боженьку.

--

Кстати, о Великой Войне. В школе вообще ни одно мероприятие не проходит без этой темы. Если это конкурс сочинений, то про войну. Конкурс рисунков — про войну. Конкурс песни — про войну. 23 февраля — считай репетиция 9 мая. Дети даже не знают вообще суть этого праздника и его историю. Даже школьная программа по истории насчитывает более 20 часов только одного раздела — раздела о Великой Отечественной войне.

Исполнилось 75 лет Победе, и в школе начался форменный цирк. Была заказана куча декораций, украшений, перепилены стенды. В школу полетели разнарядки об очередном конкурсе про бессмертный подвиг предков со скоростью писем из Хогвартса (помните сцену в фильме?).

Кстати, затирание школьникам идей, что ВСЕ немцы были ПЛОХИЕ и вообще так им и надо за злодеяния — нормальная тема. Реакция детей: каменные покер-фейсы. Любая вскинутая бровь будет расценена как сочувствие нацистам. При этом в школах совершенно игнорируется вопрос различия нацизма и фашизма. То есть, немцы плохие, а вот итальянцы или испанцы или румыны с болгарами — это другое.

А ответ простой: привитие идеологии страны, которой просто нет. Когда начинается очередной конкурс «Про Россию устремленную в будущее», дети тупо не знают, что писать, и просто пишут в 1466688 раз про свою бабку-ветерана.

Ну и отмыв бабла. Все эти декорации, вывески, растяжки, футболки, распечатки – либо распил и откат, либо повод для получения гранта.

Кстати, на все «победные» праздники к батюшке присоединяется председатель совета ветеранов. В городах и селах, где ветераны закончились, появляются ветераны войны-интернационалисты, которые уже потихоньку готовят умы детей под афганские истории. Естественно, задавать вопросы про истинные причины конфликтов и их место в Холодной войне не стоит под угрозой выговора от начальства и даже пиздюлей от ветеранов. Диски с самопальными песнями «Черный тюльпан» прилагаются.

--

Кстати, о политике.
Разумеется, в каждой школе есть стенд-алтарь богу-импературо. Чуть пониже его иконы располагается фото местного генера-губернатора и даже местного министра Ордо Схоластики. На выборы гонят всех. Кто-то работает на участке, но ВСЕ должны сходить, проголосовать и отчитаться. Дорогие коллеги, что работают на участке заботливо проследят и отчитаются перед директором.

Был вопрос про вбросы — не участвовал. Да и нынче учителям это не доверят, ибо растреплют всю кухню. С другой стороны есть случаи, когда коллеги колымили за денежку, занимаясь агитацией в поддержку единственной верной партии, покупая голоса за пакеты с гречей, макарохами, сахаром и прочим. А в городе L на выборах Путина учителей запрягли выдавать эти пайки бабкам и яжематерям перед избирательным участком. Такие дела, да.

Но бюджетники — это имперская гвардия, которой затыкают все дыры. Митинг в честь годовщины возвращения Крым? Чтобы был со всем классом и плакат позитивный нарисовали!!!

Петиция в поддержку чего-то со стороны муниципалитета — подпиши чертову петицию!!! Причем порой по-скотски подсовывают лист для подписей без объяснения, что подписываешь. Или даже врут, что это какой-нибудь инструктаж.

Выступает кто-то из правительства? Вся школа должна прийти и сидеть 4 часа слушать выступление.

За всеми постами в соцсетях внимательно и ревностно следят, чтобы учитель не дай бог не лайкнул что-нибудь не положенное или прокомментировал. Самое страшное, если кого-то заметят в мероприятиях господина Н... Если учитель — уволен и работу в школе не найдешь. Если чей-то ученик, тебя выдерут за то, что недоглядел и плохо проводишь воспитательную работу.

--

РДШ и Юнармия

Несколько лет назад государство придумало Российское Движение Школьников (РДШ). Если вы меня спросите, что это такое, я не смогу ответить. И никто вам не ответит. При этом у них пригорает с того, что их сравнивают с пионэрами. Суть движения непонятна. Они начинают говорить, что воспитывают детей, развивают навыки — короче, общие слова и вода. С таким же успехом можно сказать про подвальную секцию борьбы Тимура Вахтанговича.

Как только появилось РДШ, его стали внедрять во всякие школы. Разумеется, повесили ответственность на рядового учителя. Учителя стали спрашивать, а че делать-то, какая программа. На что главный офис РДШ объявил конкурс среди школ на лучшую программу РДШ, чтобы потом ее спиздить.

Как стало работать РДШ в школе? А никак. Просто к любому мероприятию прикручивается символика движения. Вот, например, у Ольги Семеновны есть проект по профориентации детей. Она таскает учеников по университетам, заводам, предприятиям, организовывает встречи со спецами, чтобы те проводили мастер-классы. И тут появляется Светлана, которая отвечает за РДШ. Она надевает на детей футболки с символикой, на столы ставит флажки, а на сайте пишет «в рамках российского движения школьников в средней школе Готэм-сити прошел проект по профориентации».
А есть еще Юнвармия — аналог октябрят. Но они почему-то получились миллитаризированными. Школоту постоянно гоняют в ДОСААФ, в местные воинские части, учат маршировать, надевать белые перчатки и выполнять воинское приветствие. У них есть форма песочного цвета, которая почему-то похожа на американскую. Но форма стоит в районе 30-60 тыщ деревянных, поэтому школы (!) вскладчину (!!) закупают пять штук (!!!) Эту форму носит, так скаказать авангард — самые приличные члены Юнармии. Остальных просто наряжают в красные футболки и береты. Юнармейцы в основном с постным видом стоят участвуют в акциях «Дороги победы», «Окна победы», «Двери победы», «Вахта памяти», «Час памяти», «Свеча памяти», «Вечный огонь», «Георгиевская ленточка», «Железный крест», «Мертвая голова» и прочее.

--

Кстати, песня Цоя «Перемен» - неофициально под запретом.

Любой значок, рисунок, принт радуги — под запретом.

Обсуждение тем ЛГБТ — тебе конец, дружок!

Иностранная символика (чаще всего американская) — под запретом. Забавно, что всякие толстовки и футболки с логотипами НАСА, Space X, Steam и прочее не запрещены, так как руководство тупо не знает, что это такое.

В творческих номерах музыка с иностранными словами — крайне не желательна.

Изображение цветка канабиса — запрещено. Но это и правильно, малолетние щеглы, красующиеся символикой марихуаны вызывают испанский стыд.