Людмила Ускова: В Украине наблюдается массовый психоз
Если представить, что на кушетку психиатра ложится Украина последнего года, какой ей можно поставить диагноз? И почему?
Уточню, что использование кушетки — это прерогативное явление психоаналитической практики. Психиатры кушетку не используют, так как их задача — назначение медикаментозных препаратов. Они не ведут душещипательные беседы с клиентами, а только лишь применяют свои знания для постановки диагноза и выписывания фармакологии. Но мы поговорим об обоих этих феноменах.
Уже звучали заявления от психиатров о том, что в Украине наблюдается массовый психоз. В частности, я могу здесь сослаться на Олега Сыропятова (профессор Украинской военно-медицинской академии). Психоаналитики не занимаются психиатрической диагностикой, но у них есть своя, которой они с успехом пользуются.
Если говорить о психоаналитической диагностике, нужно отметить, что в процессе майдана произошел глобальный регресс. В понимании психоанализа регресс — это возвращение к более раннему этапу развития человека и человечества. Общество в своем развитии проходит тот же путь, что и индивидуум. Я имею в виду, что фазы развития соответствуют уже выше описанным. И у общества также может быть регрессия, как и у индивида. В нашем случае для всей страны ситуация является травмирующей, что заставляет «заваливаться» к инфантильной травме, то есть на ранние стадии развития. В такие моменты ярко начинают «играть» те акцентуации, которые в спокойное время могут находиться в скрытом виде.
Приведет ли это к хронической дезадаптации, будет зависеть от продолжительности событий, их характера и личностных особенностей каждого человека.
Если говорить о психоаналитической диагностике, можно предположить, что сейчас очень ярко выражена психопатическая составляющая общества. Нарушение закона на всех уровнях, многочисленные убийства, преобладание агрессивных влечений, безнаказанность, иллюзорное всемогущество ведут общество к развитию антисоциального расстройства.
Приблизительно от 3 до 6-7 лет у ребенка формируется такая структура психики как Супер-Эго, которая отвечает за моральные установки личности. Это формирование происходит при влиянии отцовской фигуры на запрет. Отец помогает ребенку интроецировать понятия Закона как такового.
И для того, чтобы это произошло, в семье должен быть мужчина в классическом понимании этого смысла. В эмансипированном обществе, где женщина все больше и больше заявляет о себе, мужчине трудно оставаться в рамках ортодоксального отца. Женщины берут власть в свои руки не только в общественной деятельности, но и в семье. Воспитывая сыновей, они подчиняют их себе, взращивая таким образом «подкаблучников». А теперь посмотрим на детей, которые рождаются в подобных семьях. Как может подчиненный отец объяснить ребенку, что есть запрет на некоторые вещи, если его слово в семье ничего не значит? Как результат, у ребенка не может сформироваться здоровое Супер-Эго, у него нет Закона в голове, а соответственно, он не способен его принять и в обществе. При сильном государственном строе такой человек может адаптироваться под требования, но при малейшем ослаблении он с удовольствием откажется от соблюдения запретов.
Почему «встраивание» или «вживление» Закона на бессознательном уровне — именно прерогатива отца? Речь идет о моральных законах? Разве мать не в состоянии это сделать, или ей мешает излишнее запестование, всепрощение собственного ребенка?
Дело в том, что, как мы уже говорили ранее, мать всецело принадлежит ребенку примерно до 3-летнего возраста, затем малыш начинает замечать, что в семье присутствует еще и мужчина. Я специально утрирую, чтобы продемонстрировать драму, которая разыгрывается в жизни ребенка. Это не значит, что раньше он не замечал отца. Просто не придавал его существованию такого большого значения. С лет трех начинается фаллическая стадия развития, когда важно отвоевать материнский объект, сделать так, чтобы мать принадлежала только ему. Именно поэтому роль отца так важна, именно отец должен наложить определенные запреты. Таким образом, у ребенка закладываются нормы, правила, Закон.
Ко всему прочему, мы часто можем наблюдать неполные семьи, где отец вообще отсутствует. И это не было бы бедой, если бы мать помогала ребенку увидеть образ отца, который о нем заботится. Но чаще матери создают негативный образ, при этом нередко дают посыл: «Ты такой же (плохой), как твой отец». Не стоит забывать, что ребенок видит мир несколько иначе, чем взрослый. В этом случае он воспринимает ситуацию так: отец бросил не мать, а бросил его: «Я плохо себя вел, поэтому папа от нас ушел». И в его картине мира прописывается: «плохой» отец бросил «плохого» ребенка. В любом случае ребенку необходимо с кем-то идентифицироваться, и он выбирает для себя образ плохого отца, становясь тоже «плохим».
В дальнейшем проявляются желания что-то доказать родителям, как-то проявить себя, быть замеченным, но все это происходит на бессознательном уровне — так, что человек сам не может осознать, в чем же корень всех его бед.
Украинские фасады последних месяцев «декорированы» надписями «Путин — х...ло». Без этого клише не обходится ни один статус украинского сетевого «хомячка», чувствительного к трендам. И в свое время западные медиа в унисон запустили целую серию фантазийных обложек на тему Путина-Хищника, Путина-Гитлера (после Крыма, крушения «Боинга»). На самом деле Путин для украинцев — кто?
Прошу прощения за аналогии, но в происходящих событиях лично я вижу большую схожесть с психоаналитическим процессом, где пациентом является вся Украина, а психоаналитиком — президент РФ В. В. Путин.
Известно, что психоаналитики немногословны на сеансах. Это дает возможность пациенту в большей мере выразить себя, проявить привычные паттерны поведения.
Как мы ранее говорили, человек формируется под влиянием родителей, социума и культуры, в которую рождается и которую несет в себе. Чтобы найти себя, человеку приходится пройти через определенные трудности, разрушить уже сформировавшиеся механизмы защиты и выстроить их по-новому. Это тяжелый процесс, часто проходящий мучительно и сопровождающийся различными тяжелыми состояниями. То есть, человеку нужно сначала разрушить все свои ложные надстройки, а потом построить новые, истинные — это и происходит в кабинете психоаналитика при его почти молчаливом присутствии. Пациент постоянно апеллирует к психоаналитику, пытаясь воспроизвести уже знакомые, годами наработанные паттерны. Задача аналитика — видеть эту игру, но не втягиваться в нее, а показать патологическую деструкцию клиента.
Что происходит в политическом масштабе? Оставим историю Украины в целом, возьмем только последние 20 с лишним лет. Украина не смогла найти себя, шла по ложным путям, пыталась установить «царя в голове», но каждый раз наступала на одни и те же грабли, выбирая деструктивную модель построения общества и ведения экономики.
Сейчас происходит мучительный процесс разрушения всех этих ложных образований. И Путин своим молчанием как бы провоцирует украинцев на воспроизведение проекционных отреагирований, вызывает у них желание что-то ему доказать, как хотелось бы доказать своим родителям.
Такое поведение свойственно маленьким детям или инфантам, которые протестуют против вмешательства взрослого, но требуют от него, чтобы за ними ухаживали.
На самом деле общество находится в регрессе к собственным травмам и фиксациям. Толпа требует, чтобы ее накормили, чтобы высадили на горшок, чтобы не отобрали понравившиеся объекты, не принимая во внимание, как на это будет реагировать Другой, и не заботясь об окружающих. При этом толпа проецирует на Других свои собственные черты, которые не желает признавать в себе. Например, Путина изображают с усиками Гитлера, приписывая ему фашистские наклонности, но требуют при этом уничтожить население Донбасса. Или, наделяя имперскими амбициями граждан России, сами хотят влиться в большую структуру ЕС. Также можно снова упомянуть еженедельный «ввод российской регулярной армии», где присутствует желание войти в РФ для осуществления плана по развалу страны.
Путину здесь отводится роль отщепленной отцовской плохой части, чтобы иметь возможность излить агрессию, которая была вытеснена еще в детстве.
Произошло расщепление Украины как минимум на две части — одна протестует против «плохого родителя», вторая пытается бороться с первой, разрушаясь при этом сама. Стоит еще раз сказать, что это все происходит в психике граждан в частности, и со страной в целом — в том числе и физически. Мы уничтожаем сами себя физически и психологически, и в этой ситуации главное — не самоуничтожиться полностью.
Лозунги Майдана представляют собой трансформацию майданочеловека. Сначала: «Украина — ЕС», «Ми — європейці», «В Украину — без виз» (синие ленточки, желтые звезды, противостояние Евромайданов и Антимайданов). Затем от Евромайдана тихо отваливается кусочек — «Евро». Теперь это просто Майдан или «революция достоинства»: красно-черные, желто-голубые ленты и флаги, горящие шины, стрельба, смерти, пожары, лозунги «Банду — геть», «Беркут — убийца», «Яныка и Азирова — в Путятню», «Путяра — геть», «Москаляку на гиляку», «Комуняку на гиляку», «ПТН ПНХ», «Путин Х...ло»; «Збережи країну» — мотивирующие призывы собирать деньги для бойцов АТО. В итоге, с подачи многих медиа и блоггеров, начинавших Евромайдан, площадка революции достоинства преобразовалась в постыдный «АлкоМайдан» и «БомжМайдан» — и это несмотря на то, что поводов для новых лозунгов все больше. Можете рассказать, что с майданочеловеком происходило все это время? Есть какие-то психологические стадии, пики и падения, которые человек, держащий в руках эти плакаты, переживал?
Думаю, если опросить десяток психологов, психоаналитиков, каждый из них даст свой ответ. Основным принципом работы специалиста является нейтральность позиции. Но нынешняя ситуация настолько травматична, что способствует регрессу даже у психоаналитиков, что сказывается на описании событий. И я, конечно же, не исключение — у меня тоже есть позиция. Но постараюсь быть как можно более объективной.
Выдвинутые первоначально призывы должны были вызвать недовольство среди граждан страны по поводу отказа от ассоциации с ЕС. Но перед этим нужно было сделать так, чтобы граждане в большинстве своем в этот самый ЕС захотели вступить. Как показывали социологические опросы, процент желающих был совсем не так велик, как представлялось. Однако, дело даже не в количестве, так как майдан и не собирал сторонников ЕС — дело в азарте, атмосфере, единении. Призывы «Вперед в ЕС» или «долой Януковича» были только лишь предлогом, чтобы собраться вместе и решить свои психологические проблемы. В первую очередь хотелось перестать быть одинокими.
Что имеется в виду под одиночеством?
Можно иметь семью, детей, друзей и быть одиноким, испытывая состояние неудовлетворенности из-за отсутствия внимания к себе. На майдане временно можно было решить эту проблему. Кроме всего прочего там присутствовало ощущение причастности к истории. «Я великий, я делаю историю, я уважаемый человек, я здесь всем нужен, без меня не справятся...» Фактически ощущение всемогущества. И здесь снова стоит вспомнить о детском развитии, когда ребенок проходит стадию именно с таким названием. В этот период он верит, что ему подвластно все: захотел кушать, и он сыт; стало некомфортно из-за мокрых пеленок, и вот ему сухо. Малышу невдомек, что все это делает мама. Далее он сталкивается с фрустрациями, когда мама не всегда кормит по первому требованию, и ощущение всемогущества проходит. Это нормальное течение развития ребенка.
Ощущение всемогущества в зрелом возрасте — приятно, но патологично.
Психотехнологи, нужно отдать им должное, работали очень профессионально. Они постоянно держали в напряжении майданочеловека именно сменой лозунгов, бессмысленными действиями — так, чтобы не появилось ощущение пустоты. Иначе майданочеловек мог ощутить беспокойство: зачем он здесь. Вот и ходили свергать, носить булыжники, петь, выкрикивать, скакать.
Однако «взлеты и падения» состояния все же были и создавались они искусственно с теми же целями — удерживать людей в событии.
Из-за постоянного возбуждения, как вы понимаете, не только телесного, но и ментального, через определенное время у большого количества майданолюдей наступил реактивный психоз — так как ресурсы человеческой психики не безграничны.
Кроме того, эти люди стали опасны для самих организаторов, поэтому их нужно было нейтрализовать. Очень вовремя подоспела АТО, куда большинство «сброда» можно было отправить совершенно добровольно. Оставшиеся на майдане выполняли определенную функцию, пока были нужны.
Мы не говорим сейчас о ведущих фигурантах этого действа: о всевозможных сотниках, подготовленных бойцах, «своих» людях.
Если говорить о простом майданочеловеке, ему пришлось искать себе применение в обычной жизни. Те, кто имел жилье и работу, вернулись в родные пенаты; кто не имел — попытался закрепиться около «революционного» руководства в любом качестве. Остатки майдана как раз были из тех, кто не имел ранее ничего, поэтому им так важно было продолжать свою «деятельность».
Думаю, некоторое разочарование — после того, как их, использовав, выбросили с площадки майдана — все-таки настигло этих людей, но вряд ли это изменило взгляды. Скорее всего, они все так же уверены в правильности своих поступков и проступков.
Чем психологически объясняется неспособность человека противостоять навязанному выбору, фиктивному и безальтернативному?
Это очень интересный и важный вопрос, в котором и я пока не до конца разобралась, но, тем не менее, пыталась отслеживать. Более конкретно на него можно ответить только в том случае, если будут проведены исследования. Насколько я знаю, пока таких исследований не проводили.
Человек — существо слабое. Он может выжить только в социуме, в сформированных институтах, в культуре, что, в свою очередь, чревато появлением неврозов различного рода. То есть что получается? Человек, с одной стороны (и первоначально), существо биологическое, с врожденными основными инстинктами агрессии и сексуальности, а с другой — социальное. Рождаясь, ребенок наследует и воспроизводит то культурное поле, которое его окружает. Отсутствие культуры в первые годы развития невосполнимо для человека.
В джунглях Индии ученые в свое время обнаружили двух девочек, вскормленных приматами. Ориентировочно им было 8 и 12 лет. На протяжении нескольких лет их пытались обучить социальным нормам. В результате 12-летняя девочка выучила 20 слов, 8-летняя — 28. Не получилось восстановить прямохождение, речь, мышление для этого уровня развития, не было никакой социализации. Если с рождения ребенком никто не занимается, не вводит его в культуру, он остается существом несоциализированным — он только существо биологическое.
Чтобы уцелеть, не быть съеденным диким животным, человек договорился с себе подобными очерчивать границы дозволенного, вырабатывать совместные принципы и культуру общежития. Особь стала зависеть от социума, который, в свою очередь, наложил на нее обязательства, ожидания, требования, запреты, и дал немного прав.
Собственно, на протяжении многих веков выстраивалась культура различных народов. Культура наложила ограничения на индивида. И, как мы говорили, ограничения на проявления природных врожденных влечений (повторю — сексуальных и агрессивных) порождают неврозы.
В давлении культуры есть и положительные, и отрицательные стороны. С одной стороны, она несет историю рода, защищает от природных стихий, позволяет договариваться о безопасности, с другой — подавляет физиологические потребности, такие как открытое проявление сексуальности и агрессивности. И эта же культура, наложив свои ограничения, запрещает быть яркой индивидуальностью, а по большей части заставляет «быть как все». Это ретранслируют нам родители: «Не высовываться».
И когда вокруг тебя все кричат «Хайль Гитлер», ты начинаешь думать, что, наверное, так и надо, — скорее всего, это я чего-то не понимаю. Они ведь декларируют, что хотят сделать меня счастливее, что пришли дать мне волю. Это слабость, комплекс неполноценности, невозможность поверить себе, своим чувствам, в свою правоту. И когда все вокруг кричат: «Ты что, не видишь? Ты что, не понимаешь?», человек чувствует себя идиотом и заставляет себя «понять» и «увидеть».
А если говорить по существу, можно предположить, что культура нашего общества где-то дала сбой.
За последний год контрасты стали разительными, чудовищными. Многие не узнают своих приятелей, родственников, люди становятся чужими друг другу, боятся друг друга. Это станет толчком для новых сумасшествий, параной, страхов, комплексов? Как теперь будут жить по соседству разные люди — «патриоты» и «сепаратисты», «евромайданеры» и «антимайданеры», здравомыслящие и оголтелые, стреляющие и подстреленные, мстители и их жертвы?
Об этом страшно говорить, но все идет к тому, что они не будут рядом жить. Вы видите, по сути, происходит истребление народа путем физического уничтожения. Если победят радикалы, они станут убивать несогласных, и не останется никого, кто бы им возражал. Либо «инакомыслящие» будут уничтожены, либо добровольно умолкнут во избежание физического устранения (это откровенно продемонстрировали в Одессе и в Мариуполе: или скачешь, или тебя уничтожат). Если победят радикалов, то установится новый порядок, возможно, придет Закон, в котором асоциальные типы будут чувствовать себя некомфортно. Но на самом деле эти времена дали возможность нам понять, кто и что собой представляет.
Такая травма как удар по ожиданиям (например, обещанная скорая ассоциация, декриминализация и люстрация элит и прочие цивилизационные — несбыточные, как оказалось — блага) каким образом отразится на той массе молодых евроромантиков, которые выходили именно на Евромайдан и ждали существенных изменений?
Думаю, никакая это не травма, так как ассоциация с ЕС уже давно никого не интересует, если вообще интересовала. Недаром лозунги сменялись один за другим — это делалось для того, чтобы не произошла фиксация на ожиданиях.
И снова я предложила бы разделить «евроромантиков» на два лагеря: есть те, кто занимается этим профессионально, за денежное вознаграждение, а есть те, кто поддался соблазну «делать историю». Первые будут продолжать выполнять приказы, не обращая внимания на их противоречия и несоответствие первоначальным идеям. Вторые будут убеждать себя, что «бандитов все-таки убрали», не замечая, что у власти остались все те же. Даже лозунг «Долой олигархов» никого смущать не будет, неважно, что вместо одних олигархов пришли другие.
И не будем забывать: внимание людей очень профессионально переключено на войну, названную АТО. Ненависть к Путину, еженедельное «введение российских войск», волонтерская помощь военным — все это не дает возможности получить травму, защищает от нее. Все эти манипуляции уводят внимание граждан от рефлексивных размышлений. Ведь на них нет времени.
источник
