В Иране начнут «лечить» женщин, отказывающихся от хиджаба. В Тегеране откроют «психологическую клинику», где таким женщинам предложат научное и психологическое лечение стремления к снятию хиджаба
https://kz.kursiv.media/2024-11-15/lfst-cheo-iran-women/скворцова, медицина
»бюджет политика
Когда настолько победил все возможные выборы, что теперь полностью уверен в народной поддержке и ничего не боишься
Правительство России в четверг внесло в Государственную Думу проект бюджета на будущий год, в который заложило сокращение расходов по ключевым социальным и экономическим статьям и увеличение расходов на силовиков.
— финансирование системы здравоохранения из федеральной казны решено урезать на 117 млрд рублей.
— на «социальную политику» на 371 млрд рублей, или 6%.
— расходы на пенсии по госпрограмме «Развитие пенсионной системы» будут урезаны на 152 млрд рублей
— расходы на поддержку национальной экономики на 152 млрд рублей или 4,2%.
— госпрограмма развития атомной энергетики сокращается на 32 млрд рублей
— финансирование космической деятельности - на 40 млрд.
— программа развития фармацевтической промышленности урезана вдвое (на 4,6 млрд рублей)
— радиоэлектронной промышленности - на треть(или 12,9 млрд рублей)
— судостроения для месторождений на шельфе - на 20% (или 4,4 млрд рублей)
— госпрограмма развития авиапрома схлопывается почти в 3 раза - с 113,2 до 42,3 млрд рублей
— госпрограмма «экономическое развитие и инновационная экономика» - почти в 6 раз, с 694,3 до 123,5 млрд рублей.
В общей сложности на медицине, экономике и соцподдержке граждан бюджет «сэкономит» 640 млрд рублей.
И почти всю эту сумму правительство планирует направить на рекордное с 2012 года увеличение финансирования силовых структур.
Расходы по статье «национальная безопасность и правоохранительная деятельность» в бюджете–2022 увеличиваются с 2,384 до 2,799 трлн рублей, то есть на 17%
Ассигнования на «национальную оборону» растут на 129 млрд рублей, до 3,51 триллиона.
На пропаганду из бюджета выделят 115 млрд.
Зеленский Американский психопат Фильмы Клоун в коментах политика
Отличный комментарий!
сфотографировал сам фото длиннопост много букав Фарерские острова путешествия жизнь политика
островные отрывки: как жить-то?
всегда тянуло в ебеня и на края земли, интересно было, как и зачем там живут люди, так вот про Фареры:
зачем они там живут понять не удалось, скорее всего, как и везде - родились там и как-то так оно пошло, родина типа (такое у многих бывает). Рассказывают, что первые поселенцы здесь были за отшельничеством: ирландские монахи ̶п̶о̶з̶н̶а̶в̶а̶л̶и̶ ̶д̶з̶е̶н̶ , а поскольку острова лежат на пути (по течениям и ветру) из Норвегии в Европы, и оттуда же к Америке, монахов часто посещали викинги - поживиться было нечем, но хоть воды набрать пресной. Во времена смут и войн сюда сбегали скандинавы на время, но оставались навсегда, так острова и заселили потихоньку.помучавшись с земледелием, стало ясно, что ничего, кроме рыбы людей здесь не прокормит, даже овцы - единственные съедобные животые, способные здесь удержаться, и то - могут пережить на островах в ограниченном количестве, поэтому стад здесь нет, даже у "богатых" фермеров - с десяток овец и территория на их прокорм. Так что до сегодня фарерцы хуй ложили на охрану китов и прочих морских животных вместе со всеми нашими красными книгами и крокодиловыми слезами green peace. С другой стороны, население в 53.000 убивает около 1.000 китов в год из +- 100.000китов, живущих в регионе, но когда это останавливало ̶т̶и̶к̶т̶о̶к̶е̶р̶о̶в̶ журналистов.Сегодня, как и всегда, около 90% дохода островитян составляет рыба. Единственная разница между когда-то и сегодня - рыбные фермы. Первая ферма была основана человеком Júst í Túni в 1967. Любые сотрясения рыбного рынка приводят страну на край погибели, последний раз это случилось в 1990-е, тогда же зафиксированa максимальная эмиграция, как сказал хозяин квартиры, которую снимала: "осталось только повесить ключ на гвоздь и выключить свет". Сам он продал последнюю овцу и нанялся моряком на контейнеровоз. Вывезла острова Дания, ну и рыбный рынок постепенно стабилизировался.Фарерцы стали искать иной способ дохода на бесплодной земле, тут опять же "помогла" Дания: при входе в ЕС и Шенген датские самоуправляющиеся регионы могли голосовать за себя, и Фареры выбрали никуда не входить, что позволило им стать tax free зоной, оффшором ̶w̶i̶t̶h̶ ̶b̶l̶a̶c̶k̶ ̶j̶a̶c̶k̶ ̶&̶ ̶h̶o̶o̶k̶e̶r̶s̶ . Кроме того, Фарерцы не поддерживают никаких санкций ни против кого, и торгуют свободно со всеми режимами. Хоть и не настолько явно, но схемы типа "беларусских креветок" здесь тоже работают: мое окно выходило как раз в порт, куда каждый день приходили по 2-3 контейнеровоза, для микро-страны в 50.000человек это прям овердохуя, т.е. товар перегружался на местные корабли и отправлялся в ЕС (и не только) как товар из ЕС.... Сомнительная мораль фарерцев, таки да, но и - поскольку никто не делает из этого тайну, просто об этом не говорят - сомнительна и мораль купцов, хотя об чем это яИ если евространы вполне могут себе позволить встать в позу и отказаться даже от нефте-газовых потоков, то для фарерцев ограничить экспорт рыбы в Россию равносилен экономической катастрофе, и тут уж никакая Дания не поможет. И уж что говорить об отказе от ресурсов Что касается туризма: доходы от него едва покрывают ущерб: острова посещают примерно 100.000 туристов в год (на 50.000населения напомню), ничего не покупая (т.к. ничего не производят местные), туристы буквально просто уничтожают природу. Поэтому, несмотря на возможный ущерб, фарерцы пару раз закрывали острова: не выдавали визы, не принимали гостиницы/airbnb, не пускали ходить через свои фермы и пр. (такое решение принимают общим голосованием кстати, а не приказом властей) Они называют это Project Closed for Maintenance, в такие года действительно занимаются ремонтом туристических троп, строят дома под туризм и т.п. С приходом технологий Фареры вылезли из средневековья "на свет": опять же, буквально. К примеру, многие фермы могли закончить свое существование из-за того, что на их острове кончился торф и нечем было отапливать дома, не на чем готовить еду: полагаться на дерево, которое принесет море, нельзя, к тому же подобный плавник всегда приводил к дилемме: использовать дерево на строительство дома? на строительство/ремонт рыбацкой лодки? на топливо? так сушат дерн на покрытие/ремонт крыш:Дома здесь были из камня и в один этаж, зато длинные - раствора опять же, нет, скреплять камень нечем и рисковать, что второй этаж тебя накроет никто не хотел. Электричество же спасло им жизнь, к счастью для островитян (a счастье - редкость в этих краях!), приливные течения во фьордах и горныe реки позволяют вырабатывать достаточно электрики на все нужды, ветрянных вышек здесь не так много - ветер тут сильнее, чем они, так что ветряки часто простаивают, чтоб не сломались. Разговорились как-то с одним фермером, мужик лет 35, единственный раз уезжал с острова еще в школе в Копенгаген - датчане их вывозят к себе, чтоб совсем уж не опухли у себя там на фермах - ему не особо понравилось. Рассказывал, что и в школу-то ходил редко (да, Европа, XXIвек на дворе, ога) - на его острове школы не было, тунелей еще не построили, и топать 2 часа на другую сторону острова через скользкие скалы на паром ему было в лом, да и родители не настаивали, живой ребенок всяко лучше разбитой тушки на скале. Он был сильно рад, когда прорубили туннель, ему было 17 и хотелось ебаться, а в его "деревне" жили 4 семьи, практически родственники. В деревне на другой стороне острова (там, где паром) их было больше, а уж на пароме можно было прошвырнуться и до других островов ̶а̶ ̶т̶о̶ ̶в̶с̶е̶ ̶о̶в̶ц̶ы̶ ̶д̶а̶ ̶о̶в̶ц̶ы̶ . А вы ноете в своих мегаполисах, что встречаться не с кем.Вообще почему-то фарерцев-мужчин всегда было больше, чем женщин, в последние несколько лет они стали активно привозить жен из Азии, так что сейчас на Фарерах самые большие нац.меньшинства - это филлипинки и таиландки.Интернет помог островитянам не меньше электричества: уроки online здесь начались задолго до короны, да и телефонная связь раньше была мало где. Прикольно еще, что google maps вместо людей/машин тут использует овец, большая часть островов так и была "записана" со спины барашков. Интернет тут везде, платить можно и мобилом, и картой, и через разные "кошельки" за все - от ресторанов/магазинов до дорог, паромов и экскурсий. С ресторанами, правда бывают обломы - нам пару раз грустно сообщили, что вся еда кончилась: раз в fish&chips, раз в недешевом ресторане: в те дни не было улова, а из остального был ток салат да сушенная баранина. Хорошо еще в других местах удалось поесть - как бы с голоду тут не мрут, но бывает, что "выедают" все подчистую, придешь поздно - останешься без ужина.Их традиционная сухая баранина мне понравилась - ее вывешивают, как хамон, в спец.домиках при море (хотя тут все при море), но много ее не съешь - сухо и соленое. Так же на сухо и солено сушат китовое мясо - вот это мне не понравилось совсем, никогда не жевала старые носки, но ощущение, что это именно они, фу-фу-фу. Фарерцы ржали и жевали это дело с удовольствием. Морских котиков и тюленей отведать не удалось - они стараются не заплывать на острова, а те, что были - сожраны. Из растений тут едят ревень и картошку, больше здесь ничего не растет, да и картошки очень мало - и очень дорого. ну а так фарерцы в принципе нормальные люди, при их условиях жизни даже добрые и радостные - в меру конечно. На автобусной остановке возле нашего дома иногда оставляли шоколадку к примеру. Еще в Торсхавне городской транспорт (3 или 4 автобусных маршрута, не помню) бесплатнo. Бесплатно и обучение, и медицина (вернее по страховке, которая есть у всех - как и в большинстве евростран, платят за нее работающие), Дания вывозит школьников на экскурсии не только к себе, но и по Скандинавии, в любой евроунивер можно получить стипендию, платят пенсию, на улицах чисто и не видела ни нищих, ни попрошаек, ни "работниц" - хотя проституция здесь легализована, но говорят ее нету. Вообще у фарерцев нет полиции к примеру - есть 1 отделение датской полиции и самый низкий уровень преступности в Европе: бежать с островов некуда, да и так все друг друга знают. Tюрем здесь тоже нет, говорят, что когда-то вывозили преступников в Данию в тюрьме сидеть, но уже давно никого не сажают. Кстати про друг друга - меня удивило, что у них есть общество анонимных алкоголиков.... на островах, где нет незнакомцев... Алкоголь здесь продают только в специализированных магазинах - не особо дорого (для Скандинавии). Собственно все, что мне удалось узнать, если ничего не забыла. Ну разве что фарерцы всегда жили без оружия - зверей тут нет, ебанутых соседей тоже (ну или они далеко), от редких нападений пиратов спасались бегством в горы. Только во времена расцвета Ост-Индской Компании пиратские набеги участились, для чего Дания послала аж 15человек с ружьями - помогло кстати. Местным оружие в руки не давали.Einki er so ilt, tað er ikki gott fyri okkurt.
Конец
всего отрывков:
песочница политоты Война в Украине наркомания политика
Кто сеет ветер-пожнёт бурю.
Сотрудник Министерства здравоохранения Кемеровской области рассказал журналисту «Новой вкладки» Константину Эйшину о том, что происходит в мирной жизни с участниками войны в Украине, их близкими и соседями. И что, вероятно, ждёт нас всех.
Плачущий пациент— Здоровенный мужик, молодой, сильный. Лежит на больничной койке и рыдает. То успокоится, то снова начинает. Кажется, просто так, без видимой причины. В данный момент у него ничего не болит. Ему ничего не угрожает. Это один из наших пациентов, вернувшихся с российской войны в Украине. Мобилизовался из Кузбасса, пробыл несколько недель на фронте, получил травму. В результате лишился зрения на один глаз, — рассказывает сотрудник Минздрава Кемеровской области Дмитрий Котлов (имя изменено по просьбе нашего собеседника).
Дмитрий работает в системе здравоохранения Кемеровской области более 25 лет. Сначала врачом, а последние несколько лет — чиновником в системе здравоохранения. В настоящее время входит в число медиков, курирующих лечение участников военных действий. И если не лично видит каждого пациента, то хорошо знаком с системой помощи им в регионе. Он продолжает говорить о плачущем пациенте:
— Понимаете, на самом деле это достаточно лёгкий случай. Мужчина даже глаза не лишился. То есть косметический эффект сохранён. Но глаз не видит полностью. И для нашего пациента это огромная психологическая проблема. И его можно понять: только что был здоров, вся жизнь, как говорится, впереди. А тут р-раз — и надо всё начинать с нуля, делать что-то другое. Плюс практически неизбежный для «возвращенцев» ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство. — Прим. ред.). Поэтому его недавние слова о самоубийстве лечащий врач воспринял крайне серьёзно. Мужчине нужна специализированная помощь психологов или психиатров.
По словам Котлова, поток пациентов, вернувшихся с СВО, начался примерно через два-три месяца после начала войны. Сейчас он с каждым месяцем только увеличивается. При этом кузбасские больницы не справляются с этой нагрузкой с самого начала.
По приблизительным оценкам, только в Кемерове «на койках» в стационаре каждый день находится 60–70 участников боевых действий в Украине.
— Раненые, ампутанты, наркозависимые, алкоголики, люди с психическими и психологическими проблемами… У меня доступа к точным цифрам по всему Кузбассу нет. Но скажу одно: есть специальный реестр таких пациентов с СВО. И судить о реальном размере этого реестра можно, например, по тому, что только один кемеровский врач должен в месяц обследовать 200–250 и более именно пациентов, вернувшихся с войны. И раньше, до февраля 2022 года, очереди на лечение были огромные: операций ждали месяц, два, три, полгода. А сейчас к «гражданским» добавились ещё и участники СВО. Разумеется, им помощь должна оказываться в приоритетном порядке, так что сами понимаете: для простых бабушек-дедушек и прочих мирных жителей всё стало ещё хуже, — говорит Дмитрий.
В Кемерове, одном из двух крупнейших городов Кузбасса, СВО-пациентов лечат в трёх городских клиниках. Одна из них — госпиталь ветеранов войн. Изначально эта больница предназначалась для лечения пожилых пациентов, участвовавших во Второй мировой войне. Но с прошлого года местные обитатели значительно помолодели.
«Большинство больны наркоманией»В приёмном отделении госпиталя стоит мужчина лет 35–40. Среднего роста, болезненно худой. Он не может спокойно ждать своей очереди. То и дело нервно вскакивает с места, быстро ходит по коридору, снова садится. Негромко, но так, чтобы слышали окружающие, матерится. Когда заходит в кабинет к врачу, почти сразу выпаливает: «Я на спидах, не могу бросить, что делать?» Такую картину наблюдал один из кемеровских врачей Алексей Свиридов (имя изменено по его просьбе) во время одного из ежедневных приёмов.
— Увечья, которых хватает у наших пациентов, ПТСР — это всё, конечно, проблема. Этим всем нужно заниматься. Но главная, на мой взгляд, проблема по распространённости и потенциальной опасности — это зависимости. Проще говоря, очень много среди тех, кто вернулся, либо алкоголиков, либо (чаще) наркоманов. Их главная зависимость — амфетамины. И вот тут всё гораздо сложнее и печальнее в плане перспективы лечения и последующей социализации, — рассказывает Дмитрий Котлов.
По его словам, в приёме психостимуляторов на войне признаются «чуть ли не через одного». Амфетамин, «спиды», «скорость» — психостимуляторы, которые позволяют бойцам на фронте не спать сутками, быть сконцентрированными, активными, в хорошем настроении.
— Разумеется, наши врачи спрашивают, где и когда начали употреблять. Многие говорят, что «таблетки» на фронте доступны. Как следствие, в стрессовой ситуации военных действий обычный человек находится под огромным психологическим прессом. Возможно, только с такими «таблетками» многие могут идти в бой, подолгу не уставать, не хотеть спать, в конце концов — исполнять приказы.
Но последствия приёма психостимуляторов фатальны, замечает чиновник. Поэтому в систему помощи участникам СВО включился кемеровский наркодиспансер. Впрочем, по словам Котлова, вряд ли это может быть эффективно, учитывая огромное число зависимых.
— Назвать точные цифры сложно. Во-первых, потому что многие пациенты не сознаются в приёме запрещённых препаратов, во-вторых — по тем, кто проходит в реестре пациентов, вернувшихся с СВО, эта информация не указывается целенаправленно, — объясняет Дмитрий. — То есть диагноз, если сам человек сообщил о нём, может быть указан, но это носит эпизодический характер. Но могу сказать уверенно: судя и по опросам во время первичного приёма у врачей, и по наличию симптоматики, пациентов с зависимостями среди вернувшихся с СВО — чуть ли не через одного.
В свою очередь, кемеровский врач Свиридов, к которому как раз и пришёл упоминавшийся в начале главы «нервный» пациент, уверен, что в Кемерове медпомощь таким людям оказывается чисто формально.
— Не буду про себя, скажу про коллег. Вот, например, невропатологи. У моего знакомого есть план от начальства — 300 эсвэошников в месяц принять. Это плюсом к общему потоку пациентов. Это нормально? 300! Это примерно 12–15 человек в день. Это Минздрав нам спустил. Устное распоряжение. Довёл его до нас главврач. Оформляется как премия за повышенные нагрузки. Не выполнишь положенную норму — не получишь премию. Но что можно сделать с пациентом за 5–10 минут? Правильно: ничего.
Свиридов обращает внимание, что тех же невропатологов в принципе не хватает, а ещё постоянно кто-то увольняется, «потому что так работать невозможно». Врачи уходят в частные клиники, многие уезжают из Кемерова. Поэтому невропатологу, чтобы набрать 300 пациентов с СВО в месяц и не получить нагоняй от главврача, приходится просто заполнять медкарты и «писать-писать».
— Что же касается моего пациента с зависимостью, о котором я рассказал, так это один из сотен, — уверяет Алексей Свиридов. — И с ним всё, как говорится, плохо. У него серьёзная зависимость от психостимуляторов. Как следствие — серьёзные поведенческие проблемы. Он конфликтный, не может себя контролировать. Совсем недавно вернулся с фронта, но уже дважды с кем-то подрался. Учитывая, что у него уже был срок в колонии, ждать следующего недолго. Либо убьёт кого-нибудь в драке, либо ограбит, чтобы наркотики купить. Человек не просто наркозависим, но и серьёзно травмирован психологически на войне. Что с ним делать мне как врачу? Ну, положить в стационар, провести медикаментозное лечение.
По-хорошему, замечает Свиридов, его пациенту нужна помощь клинического психолога, но получить её почти нереально. В психиатрическую больницу, где есть такие врачи, отправляют только в крайнем случае — самых тяжёлых. Потому что клинических психологов ещё меньше, чем многих других «узких» специалистов, тех же неврологов или травматологов.
Котлов подтверждает слова коллеги о нехватке специалистов. Так, количество незаполненных вакансий тех же невропатологов в Кемеровской области — более 50%. Каждая больница старается хотя бы формально прикрыть эту проблему: берут врачей, совмещающих несколько ставок, временных дежурных и так далее. Но реальной ситуации это не решает. Лечить некому.
— Вы не поверите, но 50% укомплектованности — это ещё терпимо. Есть специальности, по которым дефицит кадров составляет 94–95%. Не хочу говорить больше деталей, не хочу, чтобы мои начальники поняли, с кем вы общаетесь, и чтобы у меня были проблемы на работе. Но ситуация, поверьте, безнадёжная, — уверен Котлов.
В качестве подтверждения кризисного состояния в региональной медицине наш собеседник приводит только один пример: тотальная «оптимизация» здравоохранения, которая сводится к сокращению всего, что возможно «порезать». Так, вместо ещё недавно трёх независимых кемеровских больниц осталась, по сути, одна — объединённая. Формальное обоснование — сокращение ненужных расходов, в том числе на управленцев. По факту — вынужденная мера. В том числе потому, что в Кемерове нет не только достаточного количества врачей — узких специалистов, но даже грамотных управленцев в области медицины. А подобное объединение, говорит Котлов, это возможность хоть как-то уберечь больницу от коллапса.
— Это СВО — это как ещё одно надгробие на могиле. Врачей и без того почти не осталось, а сейчас и последние уходят. Нереальные требования к ним, это понятно. Я лично на себе этого не испытываю, потому что на приёме не сижу, но вижу очень хорошо — и во время проверок, и друзей среди простых врачей много. Теперь вот «свошники» пошли.
Плюс недавно, говорит чиновник, в регионы из Москвы пришла новая разнарядка: теперь врачей-специалистов нужно отправлять в долгосрочные командировки на занятые Россией территории Украины.
— Сами понимаете отношение людей к этому. Во-первых, далеко не все поддерживают СВО. Во-вторых, ехать туда — это опасно. А ведь врач — не военный. Ему зачем своей жизнью рисковать? А в-третьих, надо бросать семью, ехать неизвестно куда и жить в непонятных условиях. А если отказаться, руководство говорит только одно: не нравится — увольняйся. Вот люди и увольняются, кто посамостоятельнее и что-то представляет из себя в профессиональном плане, — подводит итог Дмитрий Котлов.
«Пациентов — тысячи, врачей — единицы»Врачи вспоминают ещё одного кемеровчанина, которого мобилизовали на войну, а потом он вернулся домой после ранения. Оно было не тяжёлым, но потребовало лечения в условиях «мирного» здравоохранения.
Мужчина, пока был дома, ушёл в запой и успел избить жену. Как говорит Свиридов, женщина пришла вместе с мужем к нему на приём. Так что врач пообщался с ней, пока её супруг проходил назначенные обследования. Алексей пересказывает её слова: несмотря на то, что у мужчины было две судимости, прежде он руки никогда не распускал. С войны «вернулся другим человеком». Женщина подала на развод.
— Этот пациент действительно крайне агрессивен, не может себя контролировать в обществе других людей, постоянно ищет конфликта, — перечисляет Свиридов. — О себе говорит неохотно. Известно, что воевал в ЧВК «Вагнер» штурмовиком. Но где именно, в каких боях участвовал — не говорит. Мол, секрет. Ещё из проблем — пациент не спит по несколько ночей подряд. Рассказывает, что был эпизод, когда шёл по одной из центральных улиц Кемерова, и в тот момент «выстрелил» глушитель проезжавшего автомобиля. Парень упал на асфальт — думал, что кто-то на самом деле стрелял. Ну и ещё признался мне «не для записи, а как мужику», что сидит на психостимуляторах — так называемые «спиды», относительно дешёвый синтетический наркотик. Впрочем, это и так было понятно — по выраженным симптомам.
Прогноз в лечении этого пациента неблагоприятный, учитывая степень зависимости от наркотиков на фоне только начинающегося ПТСР. Через два-три месяца, говорит врач, по мере отдаления от того, что принято называть психотравмирующими событиями, ситуация будет только усугубляться.
— Что мы можем сделать? Только снять острое состояние седативными лекарствами. Опять же, нужна длительная работа клинического психолога. Но этого, уверен почти на 100%, не случится. Пациентов — тысячи, врачей и психологов — единицы. А результат, простите за цинизм, — либо в петлю или под нож по пьяни, либо кого-то ограбит, изнасилует, убьёт и отправится в тюрьму. Лично меня первый вариант больше устраивает. Так он хотя бы только себе навредит, — рассуждает врач Свиридов.
С ним согласен и Котлов. С одной стороны, напоминает он, профессиональная этика обязывает врача помогать всем пациентам, кто в этом нуждается. Даже таким, кому не очень хочется. С другой стороны, он отлично понимает, что скоро на улицах городов Кузбасса станет опасно ходить.
— Этих людей тысячи, кто вернулся с войны. Они научились убивать. У них изменена психика, в том числе и наркотиками. Более того, многие из них пошли на войну не «родину защищать», а чтобы из СИЗО или исправительной колонии выйти пораньше на свободу. Так что ангелами их и раньше трудно было назвать. А теперь это в большинстве своём — звери. Извините за резкость. Но вы только представьте, что такое Кузбасс. Это много небольших городков, в том числе угольных. Здесь сейчас нет толком ни образования, ни медицины, ни работы — только если в шахту пойти. Все, кто может, стараются поскорее уехать из региона и своих детей увезти. Народ злой, половина отсидели — половина отсидит, как говорится. А теперь ещё и вернувшиеся с СВО. Получается, как в каком-то дешёвом фильме про зомби-апокалипсис, где нормально человеку страшно оказаться, — говорит Дмитрий.
Правда, сам он уезжать с Кузбасса пока не собирается. Хоть и понимает, что ещё можно продать квартиру по относительно высокой цене и найти работу в Москве или Санкт-Петербурге.
— Собственно, ради своих детей. Здесь [в Кемерове] точно ничего не светит. С другой стороны — вроде работа у меня нормальная, зарплата более или менее, жена тоже работает в медицине, — рассуждает чиновник. — Но не исключаю и вовсе выезд из России. Это, конечно, сложное решение, но возможно, что и его придётся принять.
thenewtab.io/my-kak-v-deshyovom-filme-pro-zombi-apokalipsis/
Копиум для кружка марксистов приколы для даунов политота? Сталин политика
Отличный комментарий!
экономика новости аргентина Хавьер Милей социализм Либертарианство свободная экономика политика
Аргентинские акции взлетели в цене после победы Хавьера Милея
Инвесторы активно приветствуют победу (https://t.me/svtvnews/39580) либертарианского политика, бизнесмена и экономиста Хавьера Милея на воскресных президентских выборах в Аргентине.
Рынок воодушевлен его обещаниями начать радикальную перестройку второй по величине экономики Южной Америки. Акции аргентинских компаний, котирующиеся в США, начали свой стремительный рост.
Крупнейшая энергетическая компания Аргентины YPF S. A. достигла лучших показателей с начала торгов на бирже в 1993 году: её акции поднялись на 38.16%. Провайдер Telecom Argentina и банк Grupo Financiero Galicia также выросли на 22% и 19% соответственно.
Оказывается, социализм (https://t.me/svtvnews/34468) не очень полезен для экономики. Кто бы мог подумать...
Я Ватник песочница политоты разная политота политика
надо уделить внимание санитарному просвещению и всяким медицинам
песочница политоты онкология уборщик россияне stonks геостратег политика
Попавшим под сокращение онкологам предложили стать уборщиками в ростовской больнице
В феврале врач и пациенты больниц рассказали, что онкологов районных и городских поликлиник уволят. Обслуживать онкобольных жителей области будут в одном учреждении — медцентре «Здоровье» в Ростове. Онколог из поликлиники №14 прислал список вакансий, на которые предложили перейти специалистам: администратор и уборщики.
В основном на женщин будут просто орать и пиздить, я правильно понимаю? Старый добрый научно-психологический метод...