россия импортозамещение

Начнем со всем известного зятя миллионера Стерлингова Олега Сироты, который сейчас чуть ли не первый фермер в стране.

https://www.crimea.kp.ru/daily/26602/3617758/


После развода с кредитами похоже он решил забросить с фермерством и занимается лишь сырами.


Про это говорит отсутсствие хоть малейших намеков на фотографии с животными и то, что на сайте сыроварни он прямо пишет, что закупает молоко, при том качественного молока он сам говорит, что не хватает: http://parmezan.ru/poisk_moloka




Хотя поговоривают, что это фото его коровника:

http://alexeyzaytsev.ru/2017/03/27/russkij-parmezan-mif-ili-realnost/Ну ясно, что молока тут много не будет.


Закупать молоко предлагает по таким ценам: Сейчас схема оплаты предлагается следующая - сразу 15 рублей, а через 4 недели еще 20 рублей, если не происходит вздутия сыра из-за нарушения рационов кормления и чистоты.


Продает сыр минимум по 800 р за кг, обычно выше 1000 и это по предзаказу, который только начнут готовить. Готовый пишут, что дороже. При том в реальности дороже.

http://parmezan.ru/Zakaz


При этом всем Сирота получает от государства многомиллионные гранты. https://milknews.ru/index/novosti-moloko_15556.html


При том денег опять мало и потом пойдет показуха с иностранцами: https://www.crimea.kp.ru/daily/26747/3776423/


Что ж на загниваюшем?


В 2017 голландсская фирма Lely продали отработанный сегмент своего бизнеса - производство классической сельхоз.техники, в котором работали с 1948 года. Весь и полностью. Ушли в агроробототехнику, этому пришло время.

https://www.lely.com


Чем же они занимаются? Полностью автоматизированные коровники и автоматической уборкой, кормежкой и доильней.




робот уборщик на видео не показан, поэтому отдельно:




А теперь мне интересно: каким образом этот импортозаместитель хочет догнать своим хлевом эти технологии? Тем более, что основная его жалоба почему сыр дорогой, это высокая цена на молоко.

«Не жалко уничтожать некачественную продукцию» - Министр сельского хозяйства Александр Ткачев — в беседе с «Ъ FM»

Тему продуктовой безопасности, качества хлеба в Москве, а также итоги программы импортозамещения министр сельского хозяйства Александр Ткачев обсудил в беседе с обозревателем «Коммерсантъ FM» Дмитрием Дризе в ходе инвестиционного форума в Сочи.

— Давайте поговорим о программе импортозамещения, разговоры о санкциях и об их возможной отмене не прекращаются. Например, производители говорят, пишут письма президенту, просят сделать их бессрочными. Насколько успешной можно считать программу импортозамещения? На какой она стадии находится?

— Мы можем приводить десятки примеров того, что она успешна. Самый главный, очевидный факт: еще три года назад — не пять, не десять — полка в обычном российском магазин или большом гипермаркете, в торговых сетях принадлежала на 60-70% импортным товаропроизводителям. Это очевидный факт, и я думаю, что все, наверное, помнят это. Сегодня ситуация в корне поменялась: мы на 90%, даже больше, имеем полку, заполненную отечественными продуктами питания с разных территорий, из разных уголков. Это чудо произошло лишь потому, что мы нарастили объемы производства и заместили этот импорт.

— Насколько удалось увеличить объемы производства отечественной продукции за последний год?

— В денежном выражении мы прибавили порядка 40-50%. Если в объемах производства, то по таким направлениям, как мясо свинины, мясо птицы мы закрыли позицию. Хотя вы помните — «окорочка Буша» и все это было в большом дефиците, мы зависели от Европы, Америки, Австралии, Канады.

— Но вот с производством говядины есть проблема.

— Мы закрыли позиции по зерну, по растительному маслу, по многим крупам, по муке, по сахару, по картофелю. Мы прибавили значительно по овощам, мы серьезно наращиваем производство фруктов в собственной стране. По молоку у нас есть стратегия развития —мы имеем дефицит молока в стране.

— Где еще остались проблемы?

— Говядина, молоко, овощи, фрукты — вот четыре направления. Есть государственная программа поддержки этих отраслей. Я уверен, через пять-семь лет мы решим и эти проблемы.

— Есть мнение, что качество нашей продукции падает, особенно в последнее время, потому что не хватает ингредиентов, возможно, импортных, кроме того, надо сдерживать цены, чтобы они не росли…

— Ничего подобного. Конечно, в семье не без урода. У нас есть определенные сегменты с проблемами, но…

— Допустим, сыр дешевый — его есть теперь невозможно.

— Почему? Слушайте, давайте в магазин вместе пойдем, посмотрим!

— Я хожу в магазин.

— Я тоже хожу. Подавляющее большинство сыров удивительного качества. Есть же более высокие сегменты.

— Еще одна проблема — качество хлеба. Особенно в Москве ужасное качество хлеба, это я могу вам как потребитель сказать.

— Я тоже ем не американский хлеб, как вы понимаете, а, естественно, отечественный.

— Некоторые эксперты объясняют ситуацию тем, что отрасль увлекается экспортом зерна, а отечественному потребителю и покупателю не остается.

— Нет такой проблемы. Мы муку делаем примерно из 10 млн тонн зерна, всего 10 млн тонн идет на продовольственные цели. А в стране, как вы помните, урожай 115 млн. И в основном это четвертый класс, 70% — это четвертый класс, экспортная позиция. А муку, то есть хлеб, мы делаем из зерна третьего класса на 70%. Поэтому цифры сами за себя говорят, у нас нет дефицита. Продовольственная пшеница достаточно высокого качества, и хлебобулочная промышленность работает достаточно ритмично, у нас есть хлеб разного вида, большой выбор. Если вам не нравится, допустим, одна разновидность хлеба, условно, какое-то наименование, так поменяйте позицию — покупайте другой хлеб.

— Я пробовал. В Москве очень плохой хлеб.

— Я с вами не согласен ни в коем случае. Обычный российский хлеб.

— Вы считаете как министр, что проблемы такой нет?

— В таком масштабе, о котором вы говорите, нет. Я еще раз говорю: в семье не без урода, бывает отдельная партия, бывают отдельные производители. Но в массе своей хлеб достаточно приличного качества.

— И по всем продуктам качество на уровне? Министерство это контролирует?

— Роспотребнадзор контролирует, это не министерская функция. Тем не менее, мы тоже ситуацию мониторим, отслеживаем.

— Вы меня поправьте, если я не прав, но сейчас складывается такая ситуация, что главенствуют в сельском хозяйстве в основном крупные компании, крупные корпорации, а вот фермер-частник, условный пахарь как бы вытесняется. Есть ли такая проблема? Какие тенденции в сельском хозяйстве — тренд все-таки на укрупнение бизнеса или можно пробиться фермеру-частнику?

— Доля ВВП фермера в сельском хозяйстве 12%. Ее нельзя недооценивать.

— Это много или мало?

— Но нельзя и переоценивать. Конечно, мы только в начале пути. Фермеры производят чуть больше 10%, а 90% производят средние и крупные холдинги, компании, предприятия. Мы что, искусственно будем загонять всех фермеров, да? У нас в начале 90-х так было, собственно, ничего хорошего в этом не было. Я думаю, что структура будущего промышленного бизнеса в России будет примерно такой: 60% — крупные компании, средние компании, а 40% — фермеры. У нас растут объемы фермерского движения, растет количество фермеров, но и качество улучшается, очень неплохо работают кооперации. Фермеры тоже объединяются, чтобы быть более рентабельными, более конкурентными и так далее. Мы недавно проводили съезд фермеров — много было вопросов, много проблем. Но мы их решаем, мы держим руку на пульсе, мы понимаем и слышим фермеров. Целые программы поддержки — это и гранты, и льготное кредитование, и так далее. Мы считаем, что фермерство — это будущее России.

— Но запрос есть? Люди идут в фермеры?

— Конечно, идут.

— «Дальневосточный гектар» как-то стимулирует это направление к развитию?

— Это только начало новой программы, это немного другое. Это больше похоже на личные какие-то подсобные хозяйства, небольшие земельные угодья для того, чтобы человек, наверное, прежде всего, кормил свою семью или строил дом. Фермер — это и 20 га, и 100 га, и 1000 га у нас в стране. Есть крупные фермеры. То есть это несколько другая категория людей и бизнеса.

— Вы же были инициатором уничтожения, как известно, санкционной продукции, которую возят через границу контрабандой. Вам не кажется, поторопились с такими радикальными мерами, что можно было как-то иначе распорядиться этими продуктами?

— Ничего подобного.

— Многие считают, что жалко уничтожать еду.

— Не жалко уничтожать некачественную продукцию.

— Думаете, она некачественная?

— Думаю, да. Кроме того, мы должны жестко пресекать деятельность тех, кто занимается контрабандой, как еще? Тут должна еще и уголовная ответственность быть. Вы попробуйте в мире, в любой цивилизованной стране европейской или в Америке завести продукт и некачественный, и, условно, в обход закона. Вам закроют предприятия, оштрафуют, будет уголовная ответственность, вот и все.

— Если так случится, что завтра санкции отменят, к этому готова наша промышленность?

— Готова.

Источник: http://www.kommersant.ru/doc/3230593

Источник: https://www.znak.com/2018-04-24/senator_rf_posovetoval_lechitsya_oskorbinkoy_i_margancovochkoy 

Путин заявил, что до ударов дронов по России было еще хуже, ведь Запад обращался с ней без уважения

Сурс

До того, как Украина начала наносить ответные удары по территории России, «была еще гораздо худшая ситуация», заявил Владимир Путин. Ведь Запад «постоянно указывал России на ее место». Так он ответил

 на вопрос корреспондента Би-би-си в ходе пресс-конференции по итогам саммита БРИКС в Казани. Задавая вопрос, журналист напомнил ему, что до начала так называемой СВО «не было ни атак дронов по российской территории, ни обстрелов российских городов, ни иностранных войск, оккупировавших российскую территорию».

«Вы сказали про удары дронов и так далее. Да, этого не было. Но была гораздо худшая ситуация. Она заключалась в том, что нам на наши постоянные и настойчивые предложения наладить контакты и отношения со странами западного мира указывали постоянно на свое место. Так вроде всё ласково, но в принципе нам всегда показывали на свое место. Это место в конечном счете привело бы к скатыванию России в разряд второстепенных государств, которые выполняют исключительно функцию сырьевых придатков. С потерей в известной степени и в большом объеме суверенитета страны. А Россия в таком качестве не только развиваться, она существовать не может».