разоблачаем красное враньё

Красная кнопка

- Заходим, - сказал милиционер, - руки за спину.
- Так это же туалетная! – воскликнул Рабинович , увидев, стоящую посреди торжественно убранного зала, голубую пластмассовую кабинку.
- А где я тебе другие возьму – сказал дежурный милиционер. - Да ты не бойся, там все внутри чистое. Уборку делали и дезинфекцию.
- А избирательный бюллетень? – спросил Рабинович.
- Отменяется, - сказал милиционер. - Сейчас все голосование электронное. Если будут вопросы, позовешь, я помогу. И еще, изнутри не закрываться.
- Это еще почему, - возмутился Рабинович, - в конце концов, голосование тайное.
Милиционер посмотрел на Рабиновича внимательно и сказал:
- Изнутри не закрываться. А вдруг тебе плохо станет.
- Почему вы думаете, что мне станет плохо? - испуганно спросил Рабинович.
- Будешь много пи3деть, станет, - сказал милиционер уверенно.
В кабине пахло дезинфекцией, но вместо зловещей дыры, которой Рабинович с детства боялся, но в которую его всегда тянуло посмотреть, стояло устройство с большим тачскрином. Когда Рабинович закрыл за собой дверцу кабины, скрин загорелся и на нем появилась надпись:
«Выберите язык голосования» Под надписью проявились четыре кнопки:
«русский», «белорусский», «польский», «идиш».
Рабинович нажал кнопку «идиш».
Появилась надпись: «Подумайте хорошо, прежде чем выбрать язык голосования»
Рабинович упрямо нажал кнопку «идиш»
Появилась надпись «Выберите правильный язык голосования».
После того, как Рабинович нажал кнопку "идиш" в третий раз, открылась дверь, просунулась голова милиционера и сказала:
- Ты это, кончай баловаться, нажми какую нужно.
- А какую нужно? – запальчиво спросил Рабинович.
- А то ты не знаешь, - сказал милиционер, просунул руку и нажал кнопку «русский»
Экран сменился и появилось изображение клавиш.
- Что теперь? – спросил Рабинович.
- Сыграй на пианино, - сказал милиционер.
- Как?
- Сколько тебе лет? – спросил милиционер. - Ты что маленький, ни разу не играл на пианино.
- Играл, когда-то, - сказал Рабинович, - но это было давно, я уже все позабыл.
- Положи пальцы правой руки на экран, оно само сыграет.
- Для чего это нужно? – спросил Рабинович.
- Для идентификации, - уже раздраженно сказал милиционер. – А хуля ты столько вопросов задаешь.
- Послушайте, что вообще происходит, я пришел сюда для свободного волеизъявления...
- Вот только не надо этой ебли мозгов, - оборвал его милиционер. - Волеизъявление, кровоизлияние. Давай, заканчивай скорей и иди в буфет, там тебя покормят. День тебе стопроцентно оплачивают, чего ты еще хочешь.
- Я не буду голосовать, пока вы не закроете дверь с той стороны, - сказал Рабинович.
- Хорошо, - сказал милиционер, - даю тебе еще пять минут, - и захлопнул дверь.
После пианино на мониторе появилось изображение герба республики и синтетический голос сказал:
«Гражданин Рабинович, сегодня ты совершаешь ответственный выбор. Сегодня ты определяешь свое будущее и будущее своих детей на ближайшие сорок лет. Прежде, чем нажать на кнопку , прочитай ответы на наиболее часто задаваемые вопросы.»
1. Вопрос: Почему я?
Ответ: Если не ты, то кот.
2. Кто такие новые русские?
Ответ: Хорошо забытые старые.
3. Почему сорок лет?
Ответ: Пока не умрет последний, рожденный в рабстве.
Внизу появилось изображение трех кнопок.
На одной кнопке было написано «ворюга» на второй «кровопийца» На третьей - красной написано ничего не было.
- Ну, что там? – спросил из-за двери милиционер.
- Я не могу принять решение, - сказал Рабинович.
- Давай, давай, - сказал милиционер, - у тебя свобода выбора. Жми любую, какая тебе, ***, разница.
- А если красную? – спросил Рабинович.
- Красную не трогай, - сказал мент. – Красная для внутреннего пользования.
- Я хочу знать, что такое красная кнопка! – воскликнул Рабинович.
- Вызов пожарной, - сказал милиционер.

==============================
https://www.facebook.com/vladimir.rabinovich.9/posts/3017145895037944

Неудобно перед пацанами, в общем. Есть ощущение, что я здесь лишний.

Спустя 10 дней после ареста меня перевели в СИЗО-7 (Капотня). В отличие от ИВС, который напоминает привычный мне административный спецприемник, это настоящая тюрьма. Со своими порядками и особым колоритом. При оформлении сотрудники сразу прочитали лекцию о том, что изоляторы в России, как и зоны, бывают двух типов – чёрные (где заключенные чувствуют себя посвободнее) и красные (где строго соблюдается режим). “У нас тут красный объект, – объяснил старший. – Никаких вольностей”. Его слова подтвердил уже сам вид тюремной камеры, куда меня вскоре завели. В двух метрах от окна установлена стена-решетка, которая рассекает пространство. На мой немой вопрос конвоир усмехнулся: “Это чтобы зеки “дороги” не протягивали: межкамерное общение строго запрещено”. “Дороги” – это веревки, которые во многих тюрьмах заключенные перекидывают через окна по внешней стороне стены; и таким образом обмениваются записками. Но если нет доступа к окну, тот нет и “дорог”. Сама камера напоминает привокзальный туалет, в который поставили двухъярусные металлические кровати. Больше всего, конечно, угнетают бесконечные решетки, колючая проволока и постоянный скрежет стальных дверей в коридоре… На этом фоне бегающая ночью по камере мышка, вместо естественного раздражения, даже вызывает симпатию. Хоть что-то живое. Впрочем, адаптироваться к новой обстановке мне оказалось даже проще, чем я ожидал. В течение последних десяти лет меня почти ежегодно отправляли под арест на 15 суток, и опыт спецприемников сильно помогает. Морально я в общем-то тоже был готов к тюрьме. Да и общественная поддержка, конечно, придаёт сил. Но я с ужасом думаю о людях, которые оказываются в тюрьме случайно и неожиданно. Это чудовищный стресс, который может сломать неподготовленную психику. Я вспоминаю безумные глаза Никиты Белых на первых судах по мере пресечения, и теперь понимаю всё гораздо лучше. *** Не секрет, что судебная система в России работает на унижение и подавление личности. Камера СИЗО – это инструмент давления в руках следствия. Если даёшь нужные показания и сотрудничаешь, то тебя манят, как морковкой, домашним арестом или подпиской о невыезде. Но если упрямишься, то тюрьма со всеми её “прелестями” тебе гарантирована. В автозаке на суд со мной ездили парни, которые сидят в СИЗО, ожидая приговора, уже по три-четыре года. Их вина ещё даже не доказана, а они уже наказаны. Я много думал, почему, несмотря на все законы о гуманизации, суть нашей русской тюрьмы никогда не меняется. И кажется, что ответ на поверхности: никто из руководителей государства (за исключением большевиков столетие назад) в тюрьмах не сидел и не понимает в реальности, что это такое. Поэтому если история однажды предоставит шанс мне и моим товарищам что-то поменять в России, то реформа системы исполнения наказаний будет далеко не на последнем месте. Мы видим всё это изнутри и понимаем: так быть не должно. Тюрьма это, конечно, не курорт и должна выполнять свои функции. Но – не калечить людям психику. *** Отдельного описания заслуживает оборудованный в СИЗО прогулочный дворик. На последнем этаже тюремного блока камеры представляют собой небольшие бетонные колодцы. Шучу про себя, что всегда хотел жить в лофте – вот, пожалуйста. Под потолком, разумеется, решётка и колонка, из которой что есть мочи орёт радио (это чтобы заключенные не перекрикивались между собой). К моему удивлению, правда, в колонке играет “Наше Радио”, а не привычный официоз. Так что пару дней назад песня Шевчука “Не стреляй” во время тюремной прогулки создала мне прямо кинематографичную атмосферу. Под какую же ещё песню должен гулять в тюремном дворике человек, арестованный за антивоенный выступления? Во дворике, кстати, висит турник, что тоже порадовало. В первый же день я подтянулся 15 раз и с тех пор продолжаю ежедневные упражнения. Чувствую себя в хорошей физической и интеллектуальной форме. Как и обещал: выйду на свободу сильнее и мудрее. *** Ещё одно интересное наблюдение. Дверь туалета в моей камере обклеена обвинительным заключением в отношении некоего Олимжона Саидмуродова. Ох, какое это обвинительное заключение, ребята – зачитаешься! Он входил в банду Раджабова, которая совершала вооружённые нападения на подмосковные коттеджи, связывала хозяев, грабила. Чего там только нет: конспиративные явки, погони, перестрелки. И вот буквально на моей шконке ночевал разбойник, замешанный во всех этих криминальных приключениях. А теперь я: “дискредитировал армию, показав на ютюбе фрагмент репортажа BBC”. Представляю себе недоумение Олимжона Саидмуродова, если бы я ему дал почитать свое обвинительное заключение и сказал бы, что мне грозит 10 лет. Неудобно перед пацанами, в общем. Есть ощущение, что я здесь лишний.