разгромили мемориал немцову

Насильственная депортация из Украины в РФ

24 марта Мариупольский горсовет сообщил в своем телеграм-канале о том, что российские войска принудительно вывозят жителей Мариуполя на территорию РФ. 

«Ґрати» проверили эту информацию. Мы связались с переводчицей и редакторкой Натальей Яворской.  Имя было изменено по ее просьбе из соображений безопасности близких, оставшихся на территории РФ, которая сейчас находится за рубежом. Она рассказала, как по меньшей мере сто человек были насильно вывезены из поселка (его название мы скрыли по просьбе Яворской) на окраине Мариуполя сначала на оккупированную территорию Донецкой области, а потом в Россию. Там украинцы прошли процедуру фильтрации и были расселены в лагеря для беженцев. Часть из них, как Наталья, сумели выехать из страны, но многие продолжают вынужденно оставаться в России, не имея денег или документов.

 Мы проверили, насколько это возможно, историю Натальи. В Таганроге мы связались с волонтерами, которые встречают украинских беженцев. Они подтвердили, что беженцев привозят группами, но не стали говорить, принудительно ли их доставили в город. А потом и вовсе перестали отвечать на попытки связаться.«Ґрати» публикуют монолог Натальи Яворской полностью, за исключением моментов, удаленных по ее просьбе в целях безопасности. 

Полномасштабное вторжение

В Мариуполе я живу с рождения, с перерывами. В 17 лет я уезжала, потом поступила в Киев, четыре или пять лет жила в России. В 2020 году я вернулась в Киев, а прошлой весной опять переехала в Мариуполь.

24 февраля в шесть утра меня разбудила мама и сказала, что Киев и Харьков бомбят, что в Мариуполе тоже слышны взрывы. Мы собрали рюкзак. Я, мама и младший 15-летний брат пошли домой к бабушке. У нее уже были слышны взрывы, но не сильные, как будто вдалеке. Мы сидели в коридоре. Пришла родственница, у нее тоже двое детей — девочки. У бабушки с дедушкой мы пробыли два дня. 26 числа взрывы стали сильнее, и мамина подруга предложила нам перейти в укрытие. Оно находится рядом, в местном Доме культуры. Я вспомнила о нем, потому что занималась там в музыкальной школе скрипкой. Никто не думал, что будет война, входы в убежище были неподготовлены, дурацкая система.

Как мы жили в убежище: бабушка с дедушкой готовили нам первое время дома — и приносили еду в убежище. Так продолжалось где-то неделю. 2 марта нам отключили электричество, но в некоторых домах еще был газ. Через два-три дня отключили и его.

И началось… Под окно бабушкиного дома попала мина, разорвалась. Дядя привел бабушку к нам в убежище, дедушка отказался идти — готовил и приносил нам еду.

Клуб находится в центре поселка. Самые жесткие боевые действия проходили возле него, потому что напротив с двух сторон располагались украинские военные. Вся нагрузка приходилась именно на это место.

В какой-то момент встал вопрос с едой, потому что выходить уже было нельзя, обстрелы были слишком близко.

Второй мой дедушка — медик по образованию. Он когда-то служил, и ему на все все равно. Они готовили с бабушкой еду на костре и приносили нам вместе с водой, но очень редко, потому что наш район постоянно был под ударом. Потом дома обоих дедушек полностью разбомбили, и они перешли в нашу квартиру. Но вскоре украинские военные попросили всех в нашем районе уйти, чтобы не попасть под боевые действия. И они снова ушли.

Место, где мы находились, начали обстреливать 8 марта. Бомбили все высокие дома и Дом культуры тоже. Его полностью разбомбили, и мы даже немного успокоились — просто нечего теперь бомбить, остался только наш подвал. Но 10 марта стали почему-то бомбить подвал, наверное чтобы нас завалило. Не очень понятна логика, там уже стен не осталось, но они прицельно били по некоторым точкам несколько раз.

Бомбоубежище

В бомбоубежище была сильная солидарность. Каждый день начинался с новостей. Мой сосед, например, прятался в подвале с семьей. Когда он вышел приготовить еду на костре, в него попал осколок и он умер. Каждый день были новости о людях, которых убило — они были в подвале, но на улице в них попадали осколки. Самое странное, что при этом не было никаких сообщений и информации. У нас не было радио, мы не знали, что подобное происходит во всем Мариуполе. Наоборот была обида: мы сидим фактически без еды и воды, и город о нас не думает, не эвакуирует нас. Было сильное чувство брошенности. Мы даже не думали, что будут бомбить центр Мариуполя. Думали, что это нашему поселку не повезло, потому что, возможно, это какой-то стратегический объект.

Большую часть дня я занималась тем, что записывала сны — людей, которые мне снились, бабушек, мам. Мы пытались по этим снам понять, что нас ждет в будущем и о чем они говорят, потому что это был единственный источник информации.

Казалось, что самое сложное время — когда мы были в убежище. Ощущение запертости, потому что, по сути, у нас уже не было домов, нам некуда было идти. Мы не могли покинуть убежище в случае чего. Появился страх, что тебя завалит, страх каких-то иррациональных сил, которые хотят тебя убить. И ты не понимаешь зачем, ты не понимаешь стратегии или смысла.

Сейчас, наверное, даже с какой-то ностальгией вспоминаю дни в убежище, потому что тогда у всех была надежда. Все думали, что нужно потерпеть какое-то время без еды и воды и все закончится, можно будет вернуться домой, что-то точно решится. Из-за того, что у нас не было связи, мы вообще не представляли, что в Мариуполе происходит то же самое.

Мы даже хотели пойти в город пешком, но идти туда три часа было невозможно.

Некоторые пытались выехать из поселка, у кого-то получалось без урона. Были случаи, когда люди возвращались обратно, потому что их не выпускали. Поселок между нами и городом заняли в первые же дни, но и после нашего стояли «ДНР»-овские блокпосты.

Наверное, самое страшное было — погибнуть случайно. Я, перед тем как пропала связь, читала новости о том, что в Киев часто прилетало из зоны Чернобыльской АЭС, а у нас очень большой склад ядовитых веществ как раз в том месте, где они стреляли. Какой-то постоянный страх, что ты проснешься и умрешь, но даже не поймешь, что умер, а просто вдохнешь летучий хлор и сразу умрешь. Какое-то безвыходное состояние.

Я постоянно представляла встречу с друзьями. Как я выживаю и всем говорю, что я живу, и как нам все рады. Когда я представляла эту встречу, думала, что война точно закончится. Я мысленно представляла, что это случится скоро. Я была готова к тому, что когда это закончится, у нас не будет пособий и обеспечения, но мы сможем выходить. То есть я вообще не представляла, что война так и идет, а я нахожусь в каком-то другом месте.

Депортация

К 15 марта российские военные заняли большую часть поселка, но боевые действия еще шли в районе моего дома, на выезде. Они ходили по домам, пришли в наше убежище и сказали, что всем нужно уходить — эвакуация женщин и детей. Мы спросили, можно ли остаться — они сказали, нет и все, нельзя. Приказным тоном. Кроме убежища нам некуда было идти. Нескольким мужчинам с большими семьями удалось выехать.

Нас вывели в школу напротив здания клуба. Это был первый раз, когда я вообще вышла на улицу. Дикое ощущение — когда я заходила в убежище, все было полностью целое, а потом ты выходишь и видишь, что здания, в котором ты находился, нет, просто валяются кирпичи. Ты выходишь и видишь кучу поваленных деревьев, городков, вышек. Это сюрреалистическое ощущение, когда ты видишь вместо столовой, в которую ты ходил, когда учился в школе, кучу кирпича, и учебники валяются по полу. На стене остался стенд «Гордость школы» — с портретом моей сестры, а вокруг — российские военные.

Во время эвакуации умерла женщина, потому что у нее не выдержало всего этого сердце. Был мужчина, который не мог передвигаться сам — за ним ухаживала его женщина. Ему запретили эвакуироваться, и он остался. Нас отвели в эту разбомбленную школу, в которой они сейчас сидят, а оттуда нас повели в сторону выезда из поселка.

В поселке было две тысячи человек, нас было очень много. В нашей группе — где-то 90 человек. И возили несколько раз. Это была принудительная эвакуация, никто из нас не хотел выезжать из Украины. Если бы у нас был выбор — мы бы остались или выехали в сторону Украины. Некоторые говорили, что хотят остаться, но они приказным тоном говорили, что это невозможно.

Но надо понимать, что убежище, по сути, было единственное место, где мы могли находиться. У большинства людей с нами уже не было домов, и они не могли скрыться где-то в поселке.

На выезде из поселка в сторону Донецкой трассы нас посадили в военный Урал. Довезли до ближайшего поселка, который они захватили несколько недель назад, но никаких боевых действий там уже не было, потому что не было украинских военных. Там на один день нас поселили в школе. На следующий день погрузили в автобусы, сказали, что не в Донецк. С нами все, по большей части, обращались либо как с преступниками, либо как с конвоированными людьми, не было права даже узнать, куда нас  везут. Нам не говорили до последнего. Если спрашивали: «Куда вы нас везете?», отвечали: «В теплое место». Всем видом показывая, что мы должны быть невероятно благодарны за то, что нас освободили от наших домов.

У меня из вещей была только толстовка на мне. Но мне повезло — я как-то додумалась и хотя бы 10 фотографий взяла с собой. У нас теперь ни фотографий, ни видео, ничего.

На автобусах нас привезли в Новоазовск, но мы узнали об этом позже. Водители были полностью дезориентированы — они долго ехали из Донецка, приезжали куда-то, а им говорили, что дороги разбомблены, они ехали в другое место. У них не было никакой координации. Все в дороге обращаются с тобой как с мешком картошки. Водитель, естественно знал, куда мы ехали, но у всех был приказ никакой информации нам не давать.

В Новоазовске у них так называемые фильтрационные лагеря. Это не я придумала, это они сами так называют. В фильтрационном лагере были сотрудники МЧС, мы нашли вайфай. Как везде в России — они разбомбили вышку, выключили всю связь, но оставили пароль от одного до восьми. Мы просто пробовали их перебирать и вот — работает интернет.  Тогда я впервые узнала про Мариуполь, что его бомбят, и это был большой шок. А российские военные говорили, что они уже захватили Киев и Харьков.

В Новоазовске, как я понимаю, — какой-то перевалочный пункт. Было довольно жутко, потому что очень много военных тачек с изображениями Кадырова, очень много чеченцев, видишь как перебрасывают военную технику. Когда перед тобой проезжают Грады — это жутко. При этом все пытаются делать вид правильной работы: МЧС, автобусы, будки, таблетки, даже давление меряют, колбасу нам чеченцы передали. Это просто безумие, конечно.

Фильтрационный лагерь

Фильтрационный лагерь — это такая палатка, в которой сидит куча военных. Все мы сидели в автобусах, заходили по очереди. Сначала тебя фотографируют со всех сторон, видимо, для системы распознавания лиц, которую сейчас внедряют в РФ. Потом снимают отпечатки пальцев, но, что самое отвратительное, этих пальцев недостаточно, они даже ладошки сканируют со всех сторон. Потом ты проходишь допрос для реабилитации — тебя спрашивают, какие родственники остались в Украине, видел ли ты перемещение украинских войск, как ты относишься к политике Украины, как ты относишься к власти, как относишься к «Правому сектору». Большая анкета и тебя по ней расспрашивают, но не жестко. Потом самое непонятное для меня — ты отдаешь свои телефоны, они подключают их к компу на 20 минут и выкачивают из них базу контактов, но я не знаю, выкачивают ли они данные и копируют ли IMEI.

Мы ждали часа четыре-пять, пока попадем в фильтрационный лагерь. Потом несколько часов проходили. В автобусах не было туалетов. Один был в окопе далеко. Моей бабушке 70 лет, она подвернула ногу и не могла нормально ходить.

Нас повезли к границе «ДНР» и России. Всю ночь мы провели в автобусе в очень жестких условиях.

Российская Федерация начинается со шмона. Выборочно допрашивают женщин и мужчин. Женщин мало, но я попала в этот список невезучих. Это пиздец, потому что ты сидишь две недели в подвале, тебя обстреливают, и первый человек, с которым ты встречаешься на воле — русский ФСБшник. Он меня в жесткую паранойю ввел. У меня есть художественные тексты, связанные с Украиной, с войной, я не думаю, что они супер заметные. Но все равно возникла паранойя. Мне стало страшно, а он допытывал меня: знаю ли я о перемещении украинских войск, что я знаю об украинских солдатах и прочее. Я подумала про тактику ФСБшных связок: задаст один вопрос, о чем-то пошутит, потом опять задаст тот же вопрос, чтобы понять соврала я или нет. Но большую часть времени, на самом деле, мы обсуждали мои личные отношения. Это ФСБшника больше всего интересовало.

У меня все соцсети на украинском номере. Я сначала растерялась, сказала неправильно номер специально, но все равно было стремно. Они переписали мои телефоны, задали кучу вопросов, сказали, что я «слишком загадочная». Мне кажется, когда тебя уводит ФСБшник, говоря, что ты «слишком загадочная» — это самая худшая фраза, которую ты можешь услышать. У меня сердце упало в этот момент.

Короче, нас выпустили. Мы пытались с семьей — бабушкой, мамой, братом, тетей и ее детьми — уехать, но нельзя — ты не можешь просто взять и отправиться по своим делам.

Побег

На автобусах нас увезли в Таганрог. Там всем сообщили, что направят во Владимир поездом. Мне друзья скинули ссылку: на российском ТВ вышел сюжет об этом поезде. Корреспондент сообщает, что Россия оказывает помощь и даже капельницы ставят в поезде. И на видео бабушке — не моей, но с которой мы были вместе в убежище — ставят капельницу. Ей Российская Федерация полностью разбомбила дом, она не знает, куда едет, а показывают капельницу. Полный пиздец.

Из Таганрога мы добрались до Ростова. Доехали — я, моя бабушка, мама и брат. Родственницу вывезти не получилось, потому что она оставила паспорт дома, у нее была только его фотография. Сейчас мы пытаемся вывезти ее через посольство Украины в других странах по справке о возвращении на родину.

Мы поехали в Ростов и остановились на ночь у родственников. Это тоже безумная ситуация. Они очень гостеприимные, но мозги полностью промыты российской пропагандой. Говорят: не волнуйтесь, к осени вернетесь в Мариуполь, там все зачистят, и все будет хорошо.

В Ростове дофига военной российской техники. Город живет, как на войне. Когда мы ехали в поезде «Ростов — Москва», было безумно странное ощущение от того, что весь поезд обсуждает Мариуполь. Говорят, что в Мариуполе разрабатывают биологическое оружие для уничтожения репродуктивной системы русских женщин. Ощущение, что ты в какой-то коллективный сон попадаешь. Я, на самом деле, до начала войны сочувственно относилась к мысли, что русские не равно Путин. Я была уверена, что никто не хочет войны с Украиной, мне казалось это невозможным. Сейчас я считаю, что даже какие-то адекватные люди в российском обществе тоже являются частью этого и тоже несут за это ответственность.

Я созваниваюсь с друзьями, которые остались в лагерях беженцев. Им выдали российские симки. Мы хотим помочь всем как-то выехать. Их там кормят, есть жилье, но нет билетов. Работа — кассирами, продавцами супермаркетов — людей взяли как бесплатную рабочую силу. Думаю, что их вывозят только для пропагандистской картинки о том, как Россия эвакуировала людей.

То есть берут из Мариуполя людей и насильно вывозят сначала на оккупированную территорию, потом в Россию — Таганрог, Владимир. Там есть лагеря, где они могут жить, где есть связь и даже российские симки. До лета они должны найти работу, чтобы у них были свои деньги. Работа только низкооплачиваемая. Плюс они в городе, где полно техники и на них смотрят с мыслями о биологическом оружии, от которого надо защищаться.

Во Владимире условия неравномерные — кому-то везет, кому-то нет. Им оплачивают 10 тысяч рублей единоразово, но кто-то и их не может получить. Если им дают не беженство, а временное убежище, они смогут выехать в любой момент. Но ситуация с мужчинами непонятная. Потому что мужчин-украинцев могут не выпускать из Российской Федерации.

Все, с кем я созванивалась, находятся в жестком состоянии прострации, у всех начались проблемы со здоровьем. У многих бабушек ментальные проблемы — не понятно, как организовывать выезд. У них не осталось домов в Мариуполе, и взять куда-то поехать — очень сложно. Но еще сложнее жить в месте, которое полностью отрицает твой опыт. Мне кажется это очень страшно, когда ты сталкиваешься с этим в России: ты знаешь правду и что происходило, но все пребывают в каком-то сне и ты должен угадывать, о чем этот сон.

Когда всех повезли во Владимир — мы отказались от убежища. Могли это сделать, но без регистрации находиться в России можно только 15 дней, за это время нужно было успеть уехать. Проблема возникла, например, у тех, кто оказался без денег. Родственники в России хотели бы им скинуть, но некуда. Некоторые находят кого-то рядом, пересылают, и те передают наличные в лагерь.

У нас в лагере было несколько людей без паспортов. Когда начался обстрел, они не успели его взять, и вернуться домой было нельзя. Выдают внутреннее свидетельство, которое позволяет работать, но вопрос, как выехать. Единственный вариант — справка о возвращении на родину, но непонятно, как ее сделать, потому что украинское консульство не работает. Этот документ заменяет тебе паспорт.

Из Ростова мы выехали в Москву, оттуда — в Питер. Там пробыли три дня. 22 марта выехали на границу. Очень сильно готовились — все почистили в телефонах. Но выезжать, как ни странно, было довольно легко — только формальный допрос про родственников. Почему-то опять спросили IMEI телефона.

В поселке под Мариуполем остался дедушка. Бабушка очень жалеет, что выехала. Она хотела остаться с ним, но все происходило так быстро и сумбурно, она не смогла принять решение. Остался ее сын. Я беспокоюсь, что ему в экстренном порядке сделают паспорт «ДНР» и заставят воевать.

Еще остались мой дедушка с бабушкой, которые готовили нам еду. Нам даже удалось вызвать туда машины для эвакуации, но они в итоге отказались ехать. Они считают, что это их земля. Все дома вокруг дедушки разбомбили. Он остался в доме с выбитыми окнами, потому что считает, что это его место и никто не имеет права мешать этому.

Сейчас у них начала появляться связь. В 11 утра связались с дедушкой. Там жесткое мародерство в селах, российские военные просто бухают и стреляют в домах в потолок. Просто набухиваются и стреляют.

Много женщин в убежище с детьми. Очень много женщин под обстрелами бегают по разрушенным домам, пытаются найти какую-то еду. А дома уже взяли российские солдаты. Это страшная ситуация, совсем другой опыт — я уже об этом ничего не знаю.

Сурс: https://graty.me/monologue/berut-iz-mariupolya-lyudej-i-nasilno-vyvozyat-monolog-zhitelniczy-mariupolskogo-poselka-kotoruyu-prinuditelno-vyvezli-v-rossiyu/

В 10 км от Украины обнаружили военные российские конвои

В z-пабликах появилось видео как пленному бойцу ВСУ отрезают голову

Заблюренное видео можете посмотреть на странице @igorlachenkov в твитере (но от себя не советую смотреть даже с блюром)  

Так же недавно в сети появлялось видео где оккупанты осматривают подбитую украинскую БМП, рядом с которой лежит несколько обезглавленных тел членов экипажа. 

Я знаю, что вату у нас тут не любят, а ещё знаю, что тут полно талантливых людей.

так что:

Четырехлетний миллионер. Внук члена ЦИКа Эбзеева

Всем привет.

На прошлой неделе разгромили наш офис. Вынесли всю технику, арестовали счета, возбудили уголовку. На выходных разгромили резервную студию Навальный Лайв. Тоже все вынесли. Основную студии громили чуть раньше. У большинства наших сотрудников дома прошли обыски. Почти все проходят свидетелями по вымышленному уголовному делу про «отмывание миллиарда рублей». Алексей Навальный сидит, Иван Жданов сидит, Георгий Албуров сидит.

Нас, ФБК, очевидно пробуют уничтожить и сделать так, чтобы мы не могли заниматься своим делом — борьбой с коррупцией. Но это, разумеется, не получится. А нас, если честно, это только злит и раззадоривает.

Поэтому смотрите наше новое расследование. Оно про человека, который ответственен за недопуск независимых кандидатов на выборы в Мосгордуму. Памфилова этот весь цирк фронтует, а наш сегодняшний герой, Борис Эбзеев, придумывает юридические обоснования.

Персонаж хотя и второстепенный, но очень важный. Юридический столп путинского режима. А вот наглость, с которой он ворует, достойна доски почета.

Борис Эбзеев в каком-то смысле — главный член Центральной избирательной комиссии. Ее мозговой центр и при Чурове, и при Памфиловой.

Бывший судья Конституционного суда — стаж 17 лет. Бывший Президент Карачаево-Черкесской республики (у него Арашуков, кстати, был официальным помощником). Один из авторов конституции Российской Федерации, автор нескольких сотен научных работ, профессор, доктор юридических наук, можно еще долго перечислять титулы и регалии.

Его работа что в ЦИКе, что в Конституционном суде проста по смыслу, но сложна в исполнении — он гнет, вертит и выворачивает закон таким образом, чтобы преступные решения руководства России выглядели … ну более-менее терпимо с юридической точки зрения. Бесконечные президентские сроки Путина, отсутствие независимых кандидатов на любом уровне, откровенные фальсификаций на выборах, «демократически избранные» единороссы по всей стране — вот Борису Сафаровичу за это надо говорить спасибо. В 2017-м году он не допускал до президентских выборов Навального. В 2019-м, на прошлой неделе — группу независимых кандидатов в Мосгордуму.

Вот такой вот Борис Сафарович Эбзеев.

А теперь давайте к делу. С профессиональной биографией познакомились, давайте теперь о личном. Эбзееву 69 лет. У него есть супруга, взрослый сын (тоже Борис), и внук, Артур.

Внуком Артуром Эбзеев очень гордится. Вот, например, статья. В Центризбиркоме празднуют 70-летие победы, и в честь этого организован шахматный турнир. Участвуют Анатолий Карпов, бывший глава ЦИКа Чуров, а также десятилетний внук Бориса Сафаровича Эбзеева — Артур Эбзеев. Тут же указано, что у него в 10 лет уже есть 3-й взрослый разряд по шахматам.

Реально есть чем гордиться, талантливый мальчик.

Но взрослый разряд по шахматам — это отнюдь не главное и не самое впечатляющее достижение маленького Артура. Не побоюсь этих слов, внук Бориса Эбзеева, наверное, САМЫЙ талантливый и успешный ребенок в истории человечества.

Ведь когда ему было 4 года... ЧЕТЫРЕ ГОДА... он купил квартиру 274 м2 в районе Остоженки, в элитном клубном доме во 2-м Зачатьевском переулке. Так называемая «золотая миля».

Вот дом, в котором 4-х летний мальчик купил самую большую из имеющихся квартир. Двухэтажную, с отдельных входом. Рыночная стоимость такой квартиры около 500 миллионов рублей.

Подчеркиваю. 4-х летнему Артуру Эбзееву НЕ ДАРИЛИ эту квартиру. 4-х летний внук судьи Конституционного суда ЕЕ КУПИЛ. Заключил договор купли-продажи на свое имя, с номером, датой, были переведены деньги — все официально.

За время существования Фонда борьбы с коррупцией мы, наверное, тысячи, может, десятки тысяч выписок заказывали и изучали — мы реально никогда такого не видели. Это какой-то абсолютно новый уровень бессовестности.

Но сейчас вы удивитесь еще больше.

У деда Артура, на тот момент главы Карачаево-Черкесской республики, денег на квартиру для внука очевидно быть не могло. Но может, отец купил? Может быть, отец-олигарх, даже с какой-то надеждой думали мы? Посмотрим, чем занимался Борис Эбзеев младший?

На момент покупки квартиры Борис Эбзеев младший был ЗАМЕСТИТЕЛЕМ ДИРЕКТОРА ПЕНСИОННОГО ФОНДА РОССИИ.

Это один из редких случаев, когда можно сказать, что объяснить эту покупку каким-либо законным способом — невозможно. Нет такого такого сценария, при котором в семье чиновников могли оказаться лишние полмиллиарда на квартиру.

На всякий случай отчитаемся. Мы миллионом разных способов проверили, не является ли Артур_Эбзеев_покупатель_квартиры каким-то другим Артуром Эбзеевым. Взрослым и богатым.

Нет. Во-первых, это единственный существующий Артур Борисович Эбзеев. Вы можете сами проверить, просто введя его имя в поисковик. Единственные два упоминания — упоминания школьника.

Во-вторых. Артуру Борисовичу Эбзееву также принадлежит квартира в Крылатском. Адрес — Рублевское шоссе, дом 34, корпус 2, квартира 520.

Именно по этому адресу регистрирует свои автомобили Борис Борисович Эбзеев — его отец. Дата рождения совпадает с датой рождения сына члена ЦИКа Бориса Сафаровича Эбзеева. Он человек публичный, и факт своего родства (как и дату рождения) не скрывает.

Продолжим нашу историю?

Когда Артуру Эбзееву было 7 лет он еще раз зашел на рынок недвижимости, заключил сделку с офшором с Британских виргинских островов и продал вышеупомяную квартиру.

За неделю до этого он инвестировал пару сотен миллионов рублей в дом на Рублевке, в поселке Горки-8.

Вот вписка на участок. Покупатель Артур Борисович Эбзеев, которому через месяц исполнится 8.

На сегодняшний день Артур, предполагаем, отдыхает на каникулах, ведь в сентябре ему в 8-й класс, а там и ОГЭ на носу. Папа Артура, Борис Борисович Эбзеев, хоть и ушел из пенсионного фонда, но госслужбу не бросил. Он работает генеральным директором энергетической компании Юга — это государственное предприятие (часть Россетей), которое поставляет электроэнергию в 4 региона россии — Ростовскую, Астраханскую, Волгоградскую области и Республику Калмыкия.

Ну а дед… про деда вы все знаете. Он уничтожает институт выборов в России.

У нас есть абсолютно законный, очень эффективный и, главное, ПРОСТОЙ способ помешать Эбзеевым таким нахальным образом воровать и насмехаться над нами и здравым смыслом. Эбзеев старший несет ответственность за выборы. И формально, и лично за результаты перед Путиным, Собяниным и администрацией президента. Если они пройдут «успешно» (ну, для них, Единой России), Эбзееву обязательно дадут очередную медальку или грамоту за то, как он ловко завернул независимых кандидатов и не допустил их к выборам в Мосгордуму. Давайте не допустим этого «успеха».

Умное голосование поможет нам это сделать. Если мы все вместе 8-го сентября проголосуем за кандидата, у которого есть максимальный шанс победить единоросса, то никаких единороссов попросту не останется. Регистрируйтесь. Мы пришлем вам фамилию. В день выборов вы проголосуете. И все. У нас — свободная от единороссов дума, а у Эбзеева — огромные проблемы.

И еще очень важное. Вы сделаете огромное дело, если поможете распространить этот ролик. Этот Эбзеев искренне надеется, что все его преступления сойдут ему с рук. Что Путин в качестве благодарности сделает так, чтобы Эбзеев мог безнаказанно и неограниченно воровать. Чем больше людей узнает о том, какие на самом деле люди управляют нашей страной, про их 4-х летних внуков-миллионеров, тем быстрее это все закончится. Поделился ссылкой — приблизил прекрасную Россию будущего.

Источник: https://navalny.com/p/6187/

"Нет того дна, что мы не достигнем и нет той гнили, что сравнится с нами" - лозунг режимников Лукашенка.

В Минске 17-летний подросток покончил жизнь самоубийством из-за обвинений в участии в массовых беспорядках

Вечером 25 мая в Минске Дмитрий Стаховский, фигурант уголовного дела по участию в «массовых беспорядках» покончил жизнь самоубийством, спрыгнув с 16-этажного дома.

«Если бы на меня не оказывали моральное давление, не думаю, что я бы решился на такой ужасный поступок, как суицид. Но мои силы были на исходе», — пишет он в предсмертном письме.

СК решил подчеркнуть, что погибший Дмитрий Стаховский был пьян. А теперь еще сотрудники пишут с его аккаунта оскорбительные комментарии

Для чего указывать уровень алкоголя в крови совершившего самоубийство подростка? Ответ очевиден: Дима оставил предсмертное письмо, в котором обвинил силовиков в доведении себя до самоубийства. 

Но никто, разумеется, не будет расследовать это дело. Им проще окрестить сироту алкоголиком и «перевернуть страницу». 

Напоминаем: врача и журналиста, которые опровергли информацию об опьянении убитого Романа Бондаренко, осудили за раскрытие медицинской тайны. А тех, кто забил его до смерти, даже не искали.

Друзья Димы сообщают что сотрудники, которые завладели его телефоном, пишут от имени уже мертвого парня комментарии про «БЧБ-фашистов». Это просто уже за пределами всех возможных моральных принципов.

Главком ВСУ Сырский заявил, что попытка России создать «санитарную зону» в Харьковской области провалилась

Отвечая на вопрос, можно ли остановить наступление России, Сырский сказал «Да, конечно» — и привел в пример попытку российских войск захватить Харьков и соседнюю Сумскую область. «Она провалилась», — заявил главком в интервью The Guardian.

По оценке Сырского, потери российских войск в три раза выше, чем у Украины, а на некоторых направлениях «даже больше». При этом, заявил главком, он не планирует «достигать целей любой ценой», «защищать руины» или бросать людей в «бесполезные мясные штурмы».

«Мы сделаем все возможное, чтобы достичь международно признанных границ 1991 года», — заявил главком.

———

Владимир Зеленский в недавнем интервью «Би-би-си» говорил, что потери украинских войск «меньше не становятся», но, по его оценке, у ВСУ очень большая разница по соотношению убитых и раненых с российской армией.

Под Херсоном похоронили не 30 вертушек, а 49

Знаете ли вы, что только одна армия мира полностью готова к Зомби-апокалипсису?

ссылка на гифку