овца кнопка кадыровцы

Гендиректором «Данон Россия» стал племянник Кадырова

В предыдущей серии:

«Две недели я провел в плену в Беларуси. Держали в подвале, допрашивал кадыровец» — 19-летний сержант ВСУ, которому ампутировали ноги и пальцы на руках

«В Беларуси нас держали в подвале: 65 человек», — вспоминает 19-летний украинский сержант Данила Мельник. Одну кисть руки парню оторвало при взрыве, на другой остался только один целый палец, из-за обморожения ему ампутировали обе стопы. Мельника нашли российские военные и несколько недель удерживали в плену на территории Беларуси, говорит парень. 

Данила из обычной украинской семьи: вырос в поселке под Киевом. Мама зарабатывала швеей, одна растила троих детей. Данила — младший.

В 2019 году, окончив школу, Мельник решил поступать в военный колледж во Львове: 2,5 года учиться, и звание сержанта, командира взвода пехоты. После можно пойти либо на службу в армии, либо получать высшее военное образование.

«Захотелось попробовать себя в армии. Это хорошая профессия, — говорит Данила. — В Украине к военным относятся с уважением. И во время учебы бывали, конечно, начальники, которых «не попустило», но нет дедовщины. Украинская армия действительно вышла на новый уровень.

Мама не отговаривала — у меня такое воспитание, что если захотел, то что она уже мне скажет».

26 февраля 2022 года у Мельника ожидался выпуск.

После со своей бригадой они должны были ехать служить в часть, оттуда на какое-то время на Восток, в ротацию, вспоминает парень. Но началась война.

«У нас паники не было, все было слажено. 26 февраля состоялся выпуск, дальше нас распределили по частям, как и планировалось.

27-го я уже участвовал в боевых действиях, — говорит Данила. — Страшно не было, сожаления, что пошел в армию, тоже. Хотелось защищать страну — это же они пришли на нашу землю, а не мы на них напали. В наш дом пришел враг.

Данила бился под Киевом. 7 марта попали ближе к пригородам: Ирпень, Буча, в те районы, рассказывает парень.

«Там мы попали в засаду. Было очень жарко, большая часть наших смогла выбраться, но эвакуации не было — слишком много русских. Там меня ранило.

Был взрыв, мне оторвало левую кисть, также осколки попали под ягодицу. Я вылез, на адреналине заполз в кладовку в каком-то дворе. Там провел несколько дней, после меня нашли русские солдаты. Если бы не нашли — наверное бы, там и умер, — говорит Данила. — Потому что меня ранило и в правую руку, она перестала нормально функционировать. Я не мог даже себя перевязать, правая рука была вялая, онемевшая.

В той кладовке я отключился, через какое-то время пришел в себя — но был уже абсолютно без сил. Так я пролежал дня два, периодически терял сознание. Во время этого всего получил и обморожения. Я понимал, что происходит, но был очень истощен».

Мельник говорит, что русские солдаты, которые его нашли, сначала оттащили его в какой-то двор.

«Там угрожали оружием, стреляли рядом, рассказывали, какие мы нацисты, убиваем детей — вся эта русская балалайка. Какое-то время допрашивали: где артиллерия, где что. Бессмысленные вопросы, ведь я особо и не знал ничего такого. Пугали убийством, расправой — но мне уже было пофиг. Ведь я пока лежал в той кладовке, думал, что все, это конец. Может, поэтому после мне и было уже не страшно, — говорит Данила. — Потом другие солдаты, пацаны помоложе, оказали мне медицинскую помощь, подкормили, немного растормошили меня — ведь я же два дня ничего не ел, не пил.

После меня загрузили в грузовик и увезли. Там я был один, но сбежать не было вариантов: от ранений был очень истощен, почти не мог двигаться.

Ехали где-то по Украине, маршрут не знаю. Точно не помню, но минимум однажды останавливались на ночь, меня заносили в какое-то здание ночевать, но повязки не меняли.

После, еще где-то на территории Украины, меня присоединили к раненым русским солдатам. Нас перевозили в Беларусь вертолетом, примерно по 10 человек. В Беларуси сначала был мобильный госпиталь: это такой как большая палатка, желтое надувное здание в поле. Где он конкретно находился — я не знаю», — говорит Данила Мельник.

Судя по информации, которую собирал телеграм-канал «Беларускі Гаюн», это могло быть в российском лагере возле Речицы, возле Комарина или в Боково.

«Там увидели, что я украинец: форма была в крови, ее давно сняли, но я оставался в термобелье. На нем заметили украинский герб и начали между собой советоваться. Я слышал отрывки, что-то говорили про Женевскую конвенцию, что не надо мучить.

Сделали наркоз мне, немного подшили рану возле ягодицы, перевязали и обработали раны на руке. И пока я еще «плавал» от анестезии, меня отвезли в какой-то подвал. Где он был, сказать не могу, но сложилось впечатление, что это была какая-то воинская часть».

Но почему Данила уверен, что это происходило на территории Беларуси?

«Об этом говорил кто-то из русских военных. Там, где меня удерживали, были только украинские пленные и российские военные, в основном, военная полиция. И кто-то из россиян проговорился, что мы в Беларуси, — объясняет Мельник. — Но за все время в том подвале я не видел ни одного белоруса, только люди в российской военной форме с российскими флажками на ней».

В подвале, куда поместили раненого Данилу, была маленькая комнатка с раскладушками: без белья или матрасов, просто пружины.

«Мне повезло, что я был на носилках, — вспоминает он. — Сначала я был один, потом привели второго украинца. Затем потихоньку пленных довозили.

Когда пленных стало больше, нас перевели в большую комнату. Там вместо кроватей стояли такие большие длинные деревянные столы вдоль стенок. На них можно было лечь.

Кормили, но не армейскими пайками. Давали какую-то кашу, кажется, перловку, и суп как вода: одна картофелина плавает и капустинка.

Воды было мало. Вместо туалета — одно ведро на всех. Его периодически выносил кто-то из пленных под присмотром российского военнослужащего.

Потихоньку людей в подвале становилось больше, мест на «столах» на всех не хватало. Были не только военные, очень много было гражданских. Некоторых забирали прямо из домов под Киевом, привозили оттуда в тот подвал. Раненых вместе со мной было только трое. Все мужчины — была одна женщина, но ее содержали отдельно.

Раз в несколько дней приходили медики, проверяли раненых. Перевязывали мне руки. О том, что у меня обморожения, я тогда даже не думал, так как никогда с таким не сталкивался раньше.

Из подвала никуда не выпускали. Всех периодически забирали на допросы. Спрашивали чушь какую-то: где родился, где учился, какая семья, служил ли, был ли в АТО. Некоторых пленных снимали на фото или видео. Некоторых били, угрожали. Сообщить семье, что жив, возможности не было никакой. Но некоторых пленных снимали для российских новостей, тем давали связаться с семьей.

Большинство русских солдат, которых я видел, были славянской внешности, но были и буряты.

В плену я встретил двух украинцев, которые попадали к чеченцам. Один рассказывал: «Мне чеченцы сказали, чтобы я не переживал, мол, мы делаем свою работу, ты свою. Обходились вполне нормально». А второй вспоминал, что чеченцы не стали его связывать, вместо этого просто прострелили обе ноги — чтобы не сбежал.

К нам в подвал тоже заходил какой-то кадыровец, допрашивал некоторых. Понты колотил: включил камеру на телефоне, что-то жевал и показывал собеседнику, мол, какой он вояка.

Нам говорил: сейчас мои кадыровцы приедут, здесь вам будет!

После он еще раз зашел в подвал и начал кричать: чего они сидят с открытыми глазами?! После этого нам завязали глаза, кому тряпками, кому даже туалетной бумагой и скотчем. Зачем, я не понял — все равно же в подвале сидим.

Но когда тот кадыровец ушел, нам разрешили снять повязки.

Некоторые российские военные были нормальные, некоторые — зомбированные, которые рассказывали нам: вы нацисты, Донбасс 8 лет бомбили! За любые татуировки объявляли человека нацистом. Дерево наколол себе? Нацист!

Однажды залетел какой-то российский военный, полчаса кричал о том, какие мы нацисты. Кричал: вы женщин насиловали, детей убивали!

Покричал, после сказал: «Б***, с кем я разговариваю!?» И ушел.

А ведь я не имел никакого доступа к информации, к новостям: сначала боевые действия, после плен. О том, что Россия нас, оказывается, «освобождает от нацизма», я просто не успел услышать. А тут постоянно: «Нацизм! Нацизм!»

Я был в шоке: какой нацизм? В чем прикол? В чем проблема?»

В этом подвале Данила провел две недели. Когда набралось 65 человек, пленных начали вывозить в Россию.

«Говорили, что из этого подвала пленных людей партиями везли в какое-то СИЗО на территории России. В какой город конкретно, не знаю. Говорили, что пленных отвозят либо в СИЗО, либо в какие-то палаточные лагеря, тоже на территории России.

Но мне повезло, потому что медики сказали: этот ранен, он там умрет через пару дней. И меня увезли не в СИЗО, а в Рыльск (город в Курской области РФ недалеко от границы с Украиной).

Ребята из военной полиции были нормальные, они даже маски поснимали по дороге. Угощали сигаретами. После сообщили нам: все, въехали в Россию!»

В Рыльске Данилу положили в обычную больницу. Говорит, врачи относились к нему по-людски. В больнице медики занялись его обморожениями: ампутировали обмороженные пальцы на правой руке парня (необратимые изменения в тканях из-за обморожения начинаются через несколько часов, а Данила провел на холоде в полусознательном состоянии два дня). Заметили обмороженные пальцы на ногах — их тоже пришлось ампутировать. Стопы пока не трогали.

«Из Рыльска меня перевели в военный госпиталь в Курске.

Там был адекватный врач: уже ходили слухи, что пленных украинцев будут менять. А было уже понятно, что мне придется ампутировать и ступни. И доктор не стал, сказал, чтобы я нормально доехал, он операцию не будет делать, — рассказывает Мельник.

— Лежал я в палате с другими украинскими ранеными. В коридоре возле палаты дежурили русские из военной полиции. Они нам рассказывали: «Мы здесь вас не охраняем, потому что куда можете пойти? Мы здесь вас защищаем, чтобы вас местные не убили!»

Мы с ними иногда разговаривали. Я объяснял: какой нацизм? Мне 19 лет, я делал, что хотел, меня никто не ущемлял, ни к чему не принуждал! Откуда нацизм?

Также те, из военной полиции, рассказывали нам «Новости»: что якобы с Киевом уже русские договорились и сейчас остались от Украины только западная часть и сам Киев, так как в нем «нацисты отстреливаются и детьми прикрываются». А в остальных городах уже якобы российский рубль и русские туда продукты возят.

Я позже, после освобождения, видел своими глазами разбитые русские колонны под Киевом. Вот так и договорились! А те русские ребята из военной полиции и сами верили в свои слова, ведь насмотрелись телевидения.

Больничные санитарки старшего возраста нам тоже говорили: «Вот был СССР, всем было хорошо, все дружили! А тут Украина резко начала щемить русскоязычных!»

Также в Курске меня приходили допрашивать из ФСБ. Откуда, что, как, какие-то протоколы составляли…»

В середине апреля пошли слухи, что возможен обмен пленными.

«Я ничего не ожидал, так как знал, что после 2014 года некоторые ребята и по два года проводили в плену. Готовился к худшему, — вспоминает парень. — И плюс пленные украинцы рассказывали, что русские их уже возили якобы на обмен. А потом говорили пленникам: вот, видите, ваши не приехали, хрен положили на вас!

Я в это не верил, так и говорил ребятам: это русские вас так сломать хотят, бензина у них много, могут и покатать туда-сюда. И после я интересовался у наших военных, а были ли обмены, которые впоследствии отменялись. Меня наши заверили — не было».

Но как не сойти с ума, если ты в 19 лет сидишь в плену, ранен, с искалеченными руками и готовишься к ампутациям еще и на ногах?

«Для меня главное было, что выжил. И уже хорошо. Не умер во время боя, не умер пока в кладовке той лежал, а остальное — мелочь. Хотел вернуться домой. Иногда молился, чтобы у всех дома было все хорошо. Старался сберечь психику», — отвечает Данила.

21 апреля Мельника все же обменяли.

«Из Курска меня перевезли в Севастополь, оттуда машиной в Украину. Там поменяли. Но из курского госпиталя меняли не всех, некоторые пленные остались. Не знаю, как и по какой системе отбирали людей, — говорит Данила. — Ну и от своих прежде всего я позвонил маме: она же вообще не знала, где я, только надеялась, что жив. После душ, чистая одежда… Глянул новости — все хорошо, совсем не так, как русские рассказывали».

После парня положили в киевскую больницу. Там все же ампутировали стопы.

Мы полицаи, спокойно... Тьфу, из милиции, то есть.

Все, кто за меня беспокоился ввиду затяжного молчания: сегодня, вероятно, рожу пост по этой теме. Скажу лишь, что я был в Дроздах в это воскресенье, был свидетелем стрельбы, избиений, задержаний, засад и избежал задержания только потому, что быстро думал и ещё быстрее делал. Это событие произвело на меня неизгладимое впечатление: на улице я держался холодно и стойко, ибо надо было миновать все кордоны с товарищами, но как только оказался дома то чем дольше отходил -- тем хуже мне становилось морально и физически. Сейчас я все ещё нахожусь под впечатлением от всего этого, поэтому брал перерыв от политики и новостей на дня два и теперь возвращаюсь с привычный ритм, однако со свойственным социальным и гражданским дискомфортом от того, что со дна не просто стучат, а бьют отбойным молотком. Но борьбу продолжать я все равно решительно настроен и потому делаю то, что считаю нужным и необходимым. Однако, признаюсь честно, с каждым днём мне все сложнее сдерживать свое человеческое естество в рамках профессиональной этики и верности принципам. 

Власти Дагестана пообещали жителям iPhone и Xaomi взамен на доносы

Всероссийское родительское собрание

Ранее я уже писал, как и каким образом государство объясняет подрастающему поколению в школах о войне спецоперации на Украине. Тогда были разработаны специальные методички, по которым учителя как зайчики провели классные часы.

Но министерство правды не успокоилось и буквально через неделю провело всероссийское родительское собрание. Очевидно, как я уже говорил, пропаганда практически не повлияла на школьников, так как она создавалась опираясь на менталитет поколения составителей этой пропаганды — бумеров. Специлисты в образовании и создании идеологий так и не удосужились не то что провести нормальные социологические исследования детей, но даже тупо прочитать, что узнали западные коллеги. Поэтому приняли решение подстраховаться идеологически с другого фронта — со стороны родителей. И вот им-то старомодная пропаганда зашла.

Что же было? Институт изучения детства, семьи и воспитания Российской академии образования с характерным логотипом красного оленя снял часовой ролик — типа родительское собрание. Скажу сразу — редкостная халтура. Условно видео можно разделить на две части: беседа ведущей с историком и беседа ведущей с психологом. С первых кадров невооруженным глазом видно, что видео писали по сценарию. Причем люди не могли даже выучить сразу текст, поэтому произносили его по абзацам. В глаза бросается то, что участники интервью интонационно не попадают, создается ощущение, будто они не друг с другом разговаривают. Особенно это было заметно, когда историк произнес какое-то неизвестное слово, которое по логике нужно было объяснить, а ведущая как ни в чем не бывало внезапно начала задавать вопрос, который никак не был связан с предыдущей фразой. Какой из этого можно сделать вывод? Псевдобеседа шла по сценарию, причем по хреновому сценарию, где диалоги писал тотже человек, что пишет диалоги для российских фильмов.

О чем говорили? Во-первых, гордо заявили, что на прошлое занятие (имеют ввиду трансляцию классного часа) было совершено 2 млдр кибератак, которые, конечно, же были безуспешны. Но ролик почему-то посмотрело 5 млн человек! Дальше историк начал вспоминать персов, спартанцев, монголов и их методы информационной войны. Потом, как настоящий ученый дал четкое определение новому термину: информационно-психические воздействия. Это информационно-психическое воздействие на армию противника для деморализации. Все определение. Потом вывалил на нас новый термин — информационные боеприпасы. Видимо, кто-то, кто писал текст, очень гордился этим новым словом, потому что историк постоянно упоминал его и как-то лихо связал его с листовками, которые разбраслывали над блокадным Ленинградом.

С блокады мы с историком плавно переехали на Украину 2014 года, где были произнесены удивительные тезисы, что информационная атака — это легализация убийств. Что на Украине государство легализует использования личной информации в интернете, а это плохо!!!

И ВДРУГ ЯДЕРНЫЙ ВЗРЫВ!

Нет, я не сошел с ума. Каким-то непостижимым мне образом сюжет этого родительского собрания начал рассказывать про ядерную войну в лучших традициях сюжетов холодной войны: Америка плохая, она хочет всех контролировать, Хиросима и Нагасаки, ядерный паритет — и это все на фоне ядерных грибов.

Когда автору наскучил сюжет Fallout, мы перешли ко второй части с психологом, также непринужденно. Про психолога мало что скажу. На мой взгляд эта часть прошла более реалистично, видно что тут уже записывали более менее реальный диалог и мало что монтировали. Да и психолог говорила обыденные вещи — как родителям себя вести, чтобы не расшатывать психику детей.

Отдельным словом расскажу про картинку. В качестве ведущей взяли какую-то молодую накрашенную девчонку-модель из инстаграмма. Извините, но на ведущего родительского собрания она никак не тянет. Тем более, что было видно, что без бумажки она не могла связать два слова и произносила по предложению, что видно по нарезке монтажа.

Для видеоряда закадрового текста использовались анимации из ютюба или какие-то рандомные сцены, которые никак не вязались со словами. Когда речь заходила об информационной войне, монтажер лепил мониторы на которых в лучших традициях стареньких боевиков мигали иконки, лампочки и бесполезные графики. Либо вообще показывали человека, которые не фейковые новости лепит, а что-то кодит то ли на яве, то ли на питоне.

Закончилась передача очень резко. Никаких итогов, никаких выводов. У нас закончились вопросы, всё, пока, подписывайтесь в соцсетях. Вот так и выглядит современная пропаганда, сделанная поколением ЕГЭ и ВПР. Радует только одно. Проходила запись в 19.00 по МСК, когда родители только-только возвращались со своих заводов (а где-то в России уже спали или бухали), уставшие и злые, поэтому им было глубоко насрать, куда и зачем им надо было подключаться.

Признаки занятия черной магией обнаружены в штабе украинских минометчиков на окраине села Трехизбенка

https://ria.ru/20220504/magiya-1786707582.html

Признаки занятия черной магией обнаружены в штабе украинских минометчиков на окраине села Трехизбенка: адепты потусторонних сил пытались "освятить" оружие и делали пометкикровью, передает корреспондент РИА Новости.

В этом штабе базировалась воинская часть А4472. На его стене обнаружена сатанинская печать, вызывающая ассоциации с голливудскими фильмами про нечистую силу.

"Это магический сигил (символ), состоящий из многих пересекающихся линий. Что он означает, трудно сказать наверняка, в нем можно увидеть и перевернутый знак анархии, и часть знака "СС", руну зиг, она четко видна в крайнем левом секторе круга, и написаннуюпо-немецкибуквуиврита "зайн", означающую меч или оружие", — сообщила РИА Новости культуролог Екатерина Дайс

Это "магическая печать темных сил", сочетающая в себе идеи анархии, оружия и фашистской символики, отметила она.

Она обратила внимание, что печать нарисована "уникурсурально", то есть не отрывая руки, что также выдает ее оккультный характер. Обращает на себя внимание и слово Zein под печатью.

"В библейском иврите Зайн означает "меч", а глагол "лезаен" — "вооружать". Возможно, авторы заклинания проводили ритуалы по укреплению оружия или "просили" послать им больше оружия", — считает Дайс.

А в самом здании среди штабных инструкций обнаружили пресс-релиз украинских силовиков с рассказом о потерях в Донбассе. На документе есть полосы от крови, притом что в других местах нигде подобных следов нет.

К другим новостям - в украинском храме обнаружена данная икона, с изображением Степана Бандеры:

Выводы экспертов приводят в шок

UPD: на место прибыло подразделение специального назначения МВД РФ

Google отключает монетизацию AdSense для аккаунтов, зарегистрированных в России

Стрелков опровергает информацию о начале штурма Азовстали чеченцами

Стрелков опускает Кадырку смотреть без регистрации и смс XD