кто организовал майдан

И где-же ещё такое возможно...

Источник: https://tjournal.ru/72901-pereobulis-v-novye-boty-i-druzhno-poshli-s-tj-k-chertu

Сам вброс: https://tjournal.ru/72879-pereobulis-gudkov-yashin-guriev-i-navalnyy-trebovali-povysheniya-pensionnogo-vozrasta

Вы обидели деда... Да пошел ты нахуй, таракан!

Как (не) нужно участвовать в выборах

Города России заполонила реклама выборов. Везде стоят стенды, баннеры и расклеены листовки ЦИКа — Памфилова и её дружки завлекают на избирательный участок. То, что «выборы» ненастоящие, знают примерно все, вопрос в другом: каким образом участвовать самому?

Предполагается, что если вы не хотите выбирать Путина, то у вас есть несколько опций:
1) голосовать за «альтернативного» кандидата на свой вкус;
2) бойкотировать «выборы» по призыву штаба Навального.

Мы выступаем за забастовку — и вовсе не потому, что во всем поддерживаем Навального (нет, не во всем). Все несколько проще.

Представьте: вы пришли в кинотеатр, а в репертуаре всего несколько фильмов. Первый вы смотрели несколько раз — и он ужасный; второй — ремейк первого «шедевра», третий — спин-офф ремейка, четвертый — приквел спин-оффа ремейка. И выпустило все это та же самая компания. И режиссер один. И актеры те же. А вот премьеру, которую вы захотели посмотреть, не показывают.

Как в такой ситуации поступает потребитель? Правильно — не идет в кино, а при случае предупреждает друзей, чтобы они сэкономили деньги.

Находятся, однако, такие люди, которые считают любое участие заведомо лучше любого неучастия. Как правило. это неоднократные волонтеры и сотрудники предвыборных штабов в прошлом. Специально для них и их сторонников подробно разбираем самые частые аргументы.

Итак, F.A.Q. для сторонников участия в любых выборах.

1. Раз Навального не допустили, я хочу проголосовать за [имя кандидата]. Он тоже говорит правильные вещи!

Коротко:

— Говорить правильные вещи — это одно, а бороться за реальные голоса кандидатов — другое. 

Длинно:

Кандидат в президенты не просто должен «говорить правильные вещи», он должен за них агитировать. Агитировать — это собирать массовые митинги, печатать листовки, собирать волонтеров, ходить по домам, квартирам, выступать с прямой речью не только на ТВ, но и вживую. Ничего из этого «говоруны правильных вещей» не делают, и не делали до момента «выдвижения».

Короче, настоящие выборы  —  состязательны. На них драться надо. Но зарегистрированные «кандидаты» не дерутся. И именно это  — а не наша особенная любовь к Навальному — говорит о том, что эти ребята  не конкуренты Путину. Именно это говорит нам о том, что он отобрал их сам. И даже разрешил им чуть-чуть говорить «правильные вещи» на федеральных каналах, нежно покритиковать себя, даже назвать Навального! Но — не собирать митинги, не печатать листовки, не создавать штабы.

Вывод простой: они должны поднять явку и создать дешевую видимость «борьбы». Они  пригонят небольшой электорат на избирательные участки и повысят явку Путину — и разойдутся.

2. Кампании бойкота уже были, тот же «нах-нах» — и это не сработало! Навальный сам агитировал против бойкота!

Коротко:

Нет, никаких реальных кампаний за бойкот в России еще не было. И да, забастовка — не бойкот.

Длинно:

Называть «кампанией» за бойкот «нах-нах» нельзя. Слово «кампания» предполагает — да-да, мы вынуждены это повторять, потому что даже «опытные политики» пытаются делать вид, что не понимают — так вот, слово «кампания» предполагает все те же инфраструктуру, штабы, листовки, волонтеров, агитацию, платную рекламу, сеть сторонников, информирование и так далее. Кто-нибудь из вас слышал о штабе Навального в Кемерово? А о штабе «нах-наха» в Кемерово? Вот и вся (огромная) разница.

Что касается «Навальный сам агитировал против» — он утверждал, что в кампании бойкота «нет объединяющего стержня». Но в забастовке он, вообще-то, теперь есть: мы не хотим признавать Путина президентом и можем это доказать своей неявкой. Так что в этом есть смысл.

И да, бойкот — это не забастовка. Бойкот не предполагает наблюдения и активной агитации, он предполагает игнор. Наша позиция — агитировать против выборов, наблюдать за голосованием.

3. Если не голосовать на выборах против Путина, это покажет, что нас нет и с нами не надо считаться!

Коротко:

Не покажет. Традиционно на выборы ходит около половины населения, это не отменяет и не отменяло существования второй половины.

Длинно:

В реальной политике дело обстоит ровно наоборот — это власть и кандидаты должны придумывать, какими пряниками заманить вас на выборы. Потому что вообще-то в нормальной стране с нормальными законами на выборы можно смело не ходить.

Социолог Мансур Олсон называл это «проблемой безбилетника в политике»: крайне мало людей читают политические программы, разбираются во взглядах кандидатов и так далее. Большинство (часто справедливо) считает, что на выборах разберутся без него, а тратить на них время нет смысла — один голос из миллионов мало что решает.

Разные страны решают вопрос завлечения на выборы по-разному. Кто-то штрафует за неявку (Австралия). Кто-то делает из выборов нескончаемое голливудское шоу (США). Кто-то тупо сгоняет угрозами (Россия). Но смысл всегда один: на выборы ходит около половины страны. и власть лучше всех знает, что именно неголосующие важны для власти, а не власть — неголосующим.

4. Неучастие в выборах тупо ненаучно. Так вы только помогаете режиму.

Коротко:

Этот аргумент очень популярен, но, к сожалению, он представляет собой чушь. Участие или неучастие в выборах должно быть мотивировано, участие в имитации — нет. Важен именно мотив.

Длинно:

В политической науке все мотивы участия избирателей сводятся к экспрессивным и инструментальном. Экспрессивное — это желание выразить поддержку наиболее близкому вам кандидат (условно голосование «за»). инструментальное, напротив — это желание наказать неугодного вам кандидата (условно голосование «против»).

Соцопросы показывают, что «наказать» Путина вы не сможете — свои 70% он наберет. Реальных конкурентов у Путина тоже нет. Так что наука отвечает на вопрос однозначно: это не выборы. туда не надо ходить. Читайте Голосова, он наполняет мозг ясностью.

5. Если массово проголосовать за [имярек], ему дадут возможность задавать острые вопросы в эфире и вообще, нас заметят!

Во-первых, не дадут. Ваш пряник старый и засохший, нас Прохоров 6 лет назад им же зазывал. Что-то мы не видим в телеке его острых вопросов. И вообще представительства для его избирателей.

Во-вторых, у нас уже есть Познер. От его наличия на ТВ осужденным по 282 и административно задержанным легче почему-то не стало.

В-третьих, власть в лице МВД, ЦПЭ, СК, АП, ФСБ и прочих ФГБОУ ВПО отлично знает о вас, вашей повестке и вашем существовании, и торговаться с вами не намерена. Так что и вам пора прекратить заключать с ней сделки на её же условиях.

В-четвертых, мы должны бороться не за право «отвоевать себе нишу», в которой нам высочайшим повелением соизволят разрешить что-то говорить. Мы должны — да, уже сейчас! — бороться за то, чтобы сторонники открытых выборов стали самой большой и «мейнстримной» политической силой.

6. Давайте тогда испортим бюллетени. Говорят, это эффективно!

Коротко:

— Процент испорченных бюллетеней ниже 1,5 — это бесполезно и неразумно.

Длинно:

— Давайте не будем. С 1996 проходят президентские выборы, но все они показывают одно — ничтожный процент избирателей портит бюллетени. В 2012 процент испорченных бюллетеней составил 1,16%, а в 1996 — 1,43%, и это рекордное число. Стоит ли портить бумажку ради такой цифры? Не стоит. Это бессмысленно, а самое главное: вы признаете выборы легитимными, получив бюллетень.

7. Почему Навальный не выдвинул вместо себя [Волкова, Юлю Навальную]. Ведь так много достойных людей в его команде!

Коротко:

Нет смысла играть с властью в поддавки. Если мы хотим видеть в президентах кандидата Икс, значит, мы хотим кандидата Икс. Если кандидата Икс не пускают, власть всегда придумает, почему ее реакция на нового кандидата будет такой же, как и на забастовку избирателей: аресты, обыски в штабах, новые уголовные дела.

Длинно:

Если бы и выдвинули, например, Волкова, то от власти последовала типичная реакция вроде уголовного дела или чего похуже. Отношение Кремля к забастовке — штабы грабят и изымают агитацию — показывает, что они не знают, что делать. А всё, чего они не понимают и чего боятся — пресекается силовым методом. Это мы к тому, что даже выдвини Навальный Волкова, власти продолжали бы препятствовать кампании всеми способами: аресты, изъятия и прочие знакомые способы. С напёрстночниками играть по их правилам — бесполезно. Как писал Крылов: «ты виноват уж тем, что хочется мне кушать».

8. Чего вы всё про свою явку орёте? В чем смысл?

Коротко:

Спросите АП. Это они еще в декабре прошлого года сами поставили себе формулу 70/70: 70% явки, 70% за выборы. Предполагалось, что 49% избирателей, которые проголосуют за Путина при таком раскладе, дадут ему «легитимность» (нет, не дадут).

Соответственно, если вы не можете влиять на процент за кандидата, значит, вы влияете на явку. Снизить можно или циферку слева, или циферку справа. Циферку справа нам изменить не дают — значит, меняем циферку слева. Такие правила игры задали не мы.

Подробнее:

Про явку орёт только Кремль. В аппарате президента всеми силами хотят легитимизировать «победу». А то будет неловко, если бюллетени накрутят, а явку — нет; люди не голосовали, а Путин всё равно победил. Так не бывает, поэтому народ надо согнать. На помощь Кремлю здесь приходит административный ресурс: угрозы и прессинг. (Поэтому — спойлер — никакой «легитимности» Путин не получит. Явку надо организовывать нормально, овцы вы тупые).

В 2012 году реальная явка на президентских выборах составила 50–52%. ЦИК, конечно, обманул и насчитал явку в 65%. Кремлевских жуликов 50% не устраивали никак — оттого и нарисовал бородатый Чуров нужные цифры. Элла Памфилова, без сомнения, продолжит дело своего предшественника.

Для власти явка = легитимность. Неважно, за кого голосовали (голоса считают по кремлёвской схеме) — важно, что пришли и признали выборы. После таких «честных» и «народных выборов» Путину и зарубежные друзья руки пожмут — за выборы стыдно не будет.

Сейчас местные администрации запускают целый аттракцион, который поможет привлечь людей на участки: конкурсы, концерты и бесполезные референдумы. Но главный и действенный способ — устрашение. Работников заводов и промышленных предприятий под угрозой увольнения повезут на участки; часть учителей под угрозами лишения премий «попросят» прийти на выборы, а другую часть заставят что-нибудь да сделать с избирательными урнами.

Студентам тоже льют в уши, что выборы — это очень важно, и нужно сходить. Известны случаи, когда студентов привозили на избирательные участки. После голосования нужно отчитаться администрации или даже сделать селфи на участке.

Здесь тоже можно привести пример с кинотеатром. На посредственные, псведопатриотичные российские фильмы тоже очень часто сгоняют школьников и работников бюджетных сфер. Кассу фильм, конечно, не получит — но вот число зрителей станет больше. Создатели-патриоты смело заявят: фильм посмотрело два миллиона зрителей! А вот без принуждения, например, посмотрел бы всего миллион. С явкой почти такая же история.

9. Окей, предлагаете-то что?

— агитировать против имитации выборов;

— не признавать «президента» по итогам этих выборов «президентом»,

— записаться наблюдателем

Так что мы не идем на «выборы» и агитируем друзей, знакомых и вас делать то же самое. Если они считают избирателей за скот, то мы покажем рога, вдарим по их больному месту и докажем обратное. 

«Забастовка» — это не лежание на диване. Мы агитируем в соцсетях, на улицах, участвуем в протестных акциях. Меньше нытья — больше действий.

10. И чо? Ну будет низкая явка, но ведь Путин все равно победит!

Коротко:

— Низкая явка поможет развеять миф о «всенародно избранном» президенте. И вообще президенте. Репутация Путина должна упасть и никогда не подниматься.

Длинно:

Победит. Но кто будет считаться с президентом, которого никто не выбирал? Авторитет Путина после таких «выборов», на которые никто не пришел, а он все равно победил,  упадет — пусть не сразу. Зарубежные коллеги, которые еще вчера считали Путина неприятным, но народным и любимым президентом России, начнут смотреть на него уже не со страхом или неприязнью, а со снисхождением.

В конце 2011 год споры о том, были ли фальсификации на выборах в Госдуму, действительно были, причем очень жаркие и ожесточенные. Напуганные протестами, в Госдуме напринимали таких законов, что сейчас Госдума — самый непопулярный орган власти в стране. А в 2016 году на праймериз «Единой России» члены «Единой России» жаловались на...фальсификации со стороны «Единой России». С тех пор споров о честности выборов в Госдуму больше не идет.

Что касается «наших иностранных партнеров» (с), то тут все ещё проще. У Трампа на победу в выборах ушло два года. У Макрона — год. Меркель понадобилось 5 месяцев. Путин испугался конкурентной кампании на 80 дней. Если отказать ему в народной поддержке, для «уважаемых партнеров» вопрос легитимности ВВП будет закрыт окончательно. Решения последуют не сразу, возможно, вообще никогда. Зато самолюбие Путина от этого очень даже пострадает.

Вместо итогов.

В 2012-2013 гг. на врачей, учителей и ментов внезапно обрушилась масса новых правил, которая заставляет их писать все новые отчеты, постановления. инструкции, учебно-методические комплексы, рапорты, стратегические планы и прочую чушь. Почему именно в эти годы?

Очень просто: именно тогда Путин нарушил правило «двух сроков». И хотя Конституционный суд рассказал нам всем, что «два срока подряд» на самом деле «бесконечное число сроков в произвольном порядке», административная машина встала в ступор: каждый чиновник начал трактовать каждую бумагу в свою пользу («президент может, а я че, не могу?»). Контролировать чиновников пришлось через резкий рост числа бумаг.

Короче, Система словила сигнал: Путин президент, потому что толкует правила как хочет. Будьте уверены, что если на выборы придет мало людей, то и в этот раз Система словит сигнал: Путин — «формальный» президент, Акелла промахнулся, слушать необязательно. делаем что хотим.

А если «Россия без Путина» наступит еще при Путине на престоле — значит, запустится настоящая политика, которой мы умеем заниматься лучше всех. Вот тогда мы и будем участвовать в выборах — как реальная сила, а не на птичьих правах, только потому, что нам «разрешили».

Дектярёв вышел к "хабаровчанам"

Почему оппозиции не следует объединяться

//Предисловие: Паста написана ещё в апреле 2023 года, но её актуальность лишь возросла.

К очередному, весьма малоинтересному оппозиционному срачу, хочу сказать, что дико надоела уже риторика про необходимость "объединения оппозиции". Я таких объединений оппозиции своими глазами повидал несколько. В начале нулевых это был "комитет 2008", в конце нулевых это была коалиция либералов и нацболов "Другая Россия", в начале десятых - оргкомитеты болотных митингов и Координационный совет оппозиции как итог. Интересно, кто-нибудь, кто не видел этого безобразия своими глазами, что-нибудь знает о деятельности этих могучих организаций? Полагаю, что нет. Великие оппозиционные объединения отметились в истории локальными срачами, бессмысленной говорильней, беготней с вискарем в мэрию, неуклюжими попытками инкорпорировать сислибов в свои ряды. Но что полезного сделали объединения оппозиции? Вообще ничего.

Но ближе ко второй половине десятых один человек решил, что хватит уже гонять чаи в компании пархомбюро, сислибов и яблочников, нужно делать свои проекты, с блэкджеком и единоначалием. Как можно догадаться, человека этого звали Алексей Навальный. И большинство успехов оппозиции как таковых связаны именно с его именем. Все это время бывшие коллеги по объединенным говорильням тыкали в него пальчиками, обвиняли в авторитаризме и требовали с ними объединяться. Касьянов и Каспаров, например, громко требовали. Помните вообще таких? То-то же. Еще Гудковы с Пономаревым, тогда еще из "Справедливой России". Оглядываясь назад, хотели бы вы единения с ними? То-то же.

Все дело в том, что нам свойственно преувеличивать силу сотрудничества и недооценивать силу конкуренции. Мы говорим об объединении оппозиции так, будто речь идет об объединении неких армий. Есть армия политика А, есть армия политика Б - они объединились и стали сильнее. Разумно? Разумно. Но в другой ситуации - если бы в России были крупные партийные структуры с фиксированным членством. Но таких структур в России нет (точнее, партийные структуры есть, но роль их незначительна т.к. выборов нет). Оппозиционные организации у нас - это такие группки профессиональных революционеров. Даже не с сотнями, а с десятками постоянных членов. Вокруг них - огромное, но аморфное поле недовольных россиян. Эти россияне не связаны партийной дисциплиной, они могут смотреть сразу и ФБК, и Каца, и Эхо-Литвы, но кого-то будут смотреть больше. Здесь получается этакая мажоритарная система: самый популярный (фаворит) получает всё, остальные же (андердоги) не могут с ним бодаться даже совместно.

Что же тогда делать андердогам? Правильно, ныть о необходимости объединения оппозиции - то есть, буквально требовать от фаворита, чтобы он нахаляву поделился с ними влиянием и начал учитывать их важное мнение. Но для фаворита нет никакого практического смысла это делать. Фаворит сегодня - это ФБК. Один из андердогов - Кац. Скажем, если Каца смотрит 20 млн. человек, а ФБК смотрит 30 млн., включая тех, кто смотрит Каца - понятно зачем Кацу нужно ФБК, но непонятно зачем ФБК нужен Кац. И не ютубом единым (здесь Кац неплохо продвинулся): помимо медийного влияния, у ФБК есть влияние институциональное. Для международной и европейской бюрократии именно они - представители российской оппозиции. Слушают их там с переменным успехом, но хотя бы слушают. А вот Каца на порог не пустят - непонятно кто такой (русский ютуб там не смотрят). Он за годы деятельности добился пропуска только в московскую мэрию. Поэтому когда Кац говорит о необходимости создания оппозиционной коалиции при участии ФБК - это по сути просто предложение, чтобы ФБК взяли и поделились с ним своим институциональным влиянием. И снова понятно зачем это нужно Кацу, но совершенно непонятно зачем это нужно ФБК.

Еще один момент объединения оппозиции - это нечто вроде "моратория на внутриоппозиционную критику". И здесь, опять же, выгодно это именно андердогам. Венедиктов, Ходорковский, Кац, Собчак - у всех рыло в пуху по самое небалуйся. Конечно, им выгоден "мораторий на критику". У ФКБ есть свои косяки, но их существенно меньше - за десять лет нарыли полтора секс-скандала и ту бумажку про Фридмана. В остальном же - упреки в авторитаризме и прочее нытье.

Наверняка, году эдак в двенадцатом Навальный, сидя в компании пархомбюро и яблочников, размышлял о том, чтобы такое придумать, чтобы выбраться из этого болота. Думал и придумал. Уже одна неплохая причина ценить волшебную силу конкуренции - инновации в политике рождаются из конкуренции точно так же как инновации в бизнесе. Скандалы в оппозиции - это тоже конкуренция. Выглядят они неприглядно, но это в ближней перспективе. В долгосрочной - даже недавний эпичный обосрамс Волкова привел к смене руководства в ФБК, что ФБК пойдет только на пользу. В оппозиционных скандалах и войнах компромата генерируется общее благо - оппозиция становится прозрачнее, а требования к поведению оппозиционных политиков повышаются. И это хорошо, ведь оппозиция - это не сообщество святых. Боязнь публичности должна держать оппозиционное жулье в узде. Требовать прекращения публичных скандалов здесь снова выгодно именно жулью, которое хотело бы ловить рыбку в мутной воде. Особенно тому жулью из числа кремлевских сбитых летчиков, которые вдруг стали оппозицией и теперь пытаются обустроить ее по образцу того места, откуда вылезли.

Резюмируя: в объединении оппозиции сегодня нет никакого практического смысла. Требования такого объединения сегодня в основном звучат от андердогов, которые хотят, чтобы фаворит поделился с ними влиянием, но маскируют это эгоистичное требование под альтруистическую солидарность. А конкуренция - это хорошо. Разоблачение оппортунизма в рядах оппозиции - важная функция ФБК, которая способствует общему благу. Отсюда, конечно, не следует, что ФБК во всем правы и их нельзя критиковать - можно и нужно. Если кто-то победит ФБК в конкурентной борьбе и скинет с Олимпа - это тоже будет благо. Но наши нынешние оппозиционные андердоги этого сделать не могут. Просто потому, что они хуже. Единственное, что им остается - петь песни про объединение.