володин, санкции

Бойкот российской нефти, к которому присоединились крупнейшие европейские энергокомпании, поставил отечественную нефтяную промышленность на грань сокращения добычи.

Из-за резкого падения экспорта в России образовался избыток непроданных баррелей, и «Транснефть» ввела ограничения на прием сырья от добывающих компаний, сообщает Reuters со ссылкой на четыре источника на рынке.

Транспортная монополия, которая управляет крупнейшей в мире сетью трубопроводов, без оговорок принимает в систему лишь нефть, на которую уже есть покупатель, говорят источники Reuters.

По их словам, решение связано с тем, что в хранилищах «Транснефти» накопился такой объем нефти, что это уже создает угрозу нормальной операционной деятельности.

После начала войны в Украине российским нефтяникам пришлось отложить или отменить продажу десятков партий сорта Urals, который становится все более «токсичным» в глазах потребителей и торгуется с рекордной в истории скидкой - более 30 долларов за баррель.

В середине месяца не смогли реализовать Urals «Сургунефтегаз» и «Зарубежнефть». На прошлой неделе такая же судьба постигла Litascо. Трейдер «Лукойла» выставил на тендер партию с отгрузкой 1-5 апреля, но не встретил спроса, даже предложив дисконт в 31,25 доллара за баррель.

К 28 марта морской экспорт нефти из России упал почти на 2 млн баррелей, до 2,3 млн баррелей в сутки, оценивают аналитики Kpler, отслеживающие танкерные перевозки. С учетом трубопроводных поставок, которые составляют около 1 млн баррелей в день, сокращение достигает почти 40%.

По оценкам Bloomberg, за одну неделю - с 17 по 23 марта - экспорт сократился на 26% и составляет 3,63 млн баррелей в сутки.

У нефтетрейдеров, которые все же решились взять Urals, возникают проблемы с поиском конечных покупателей, из-за чего их танкеры беспомощно блуждают в море, превращаясь в плавучие хранилища.

С начала войны нефти в танкерах стало больше на 11%, отмечает Бен Кахилл, старший научный сотрудник CSIS. C учетом нефтепродуктов санкции вырезали с рынка от 2 до 3 млн баррелей российских поставок ежедневно, оценивает он: трудности в основном связаны с экспортом морем, поскольку в этот процесс включено множество участников - от танкерных перевозчиков до банков и страховых компаний, - каждый из которых оценивает риски для своей репутации.

Пока не видно, чтобы перебои с экспортом влияли на добычу крупных публичных компаний, но вероятно, снижение будет заметно в мае, пишут аналитики Райффайзенбанка.

Argus прогнозирует, что уже в апреле нефтяникам придется сокращать производство - на 800 тысяч баррелей в сутки. Международное энергетическое агентство рисует еще более мрачную картину: в ближайший месяца России потеряет треть нефтедобычи, или 3 млн баррелей в день.

А на этой неделе «правило Фридмана» подтвердил Минфин США. Олег Дерипаска и Виктор Вексельберг, которые всегда старались быть «в первых учениках» и из кожи вон лезли, чтобы втереться в доверие к Кремлю, по сути дела, потеряли свой статус. Они закончились как владельцы крупных международных компаний. Минфин США уволил Дерипаску и Вексельберга с поста олигархов.

Самая, собственно, суть нового списка — это не санкции в отношении Ковальчуков и Ротенбергов, которые введены давно. Это именно санкции в адрес тех российских олигархов, которые создали состояния еще до Путина и независимо от него, но после нарушили «правило второго ряда».

Это санкции против тех людей, которые много значат в системе и имеют возможность на нее влиять.

За что, например, в список попал Сулейман Керимов? Это в объяснениях Минфина написано почти черным по белому. За то, что он ввез во Францию сотни миллионов евро наличными. Скорее всего, Минфин США подозревает сенатора Сулеймана Керимова в том, что далеко не все эти деньги были его и далеко не все эти деньги предназначались для покупки вилл. Вероятно, они считают, что часть этих денег могла перевозиться по просьбе государства и идти на нужды правых французских политиков.

Виктор Вексельберг прилетал в США в марте этого года и оказался наряду с Абрамовичем и Прохоровым одним из трех допрошенных в США российских олигархов. Видимо, ответы Вексельберга не устроили Минфин США, и тот посчитал, что приятельские отношения Вексельберга с Патрушевым и прочими силовиками привели к тому, что где-то и как-то он выполнял внешнеполитические просьбы государства.

В результате на бизнесе Вексельберга поставлен крест.

Как теперь, собственно, существовать двум высокотехнологическим швейцарским компаниям — Oerlikon и Sulzer, в которых Вексельберг контролирует, соответственно, 44,7 % и 62,68 %?

Как они могут получать кредиты, разрабатывать новые продукты, вести какую-либо деятельность, если все активы Вексельберга на территории США заморожены, американцам запрещено иметь с ним дело, и даже неамериканцы, которые с ним сотрудничают, могут стать объектом санкций?

Ответ: никак.

Международный бизнес для Виктора Вексельберга отныне невозможен. Отныне сделки Виктора Феликсовича ограничены историями вроде знаменитой перепродажи правительству здания венгерского представительства за сумму в семь раз большую, нежели оно было куплено: оно, конечно, сделка большая, но это не уровень Вексельберга.

В точно таком же положении, как и Вексельберг, находится один из самых амбициозных российских олигархов — Олег Дерипаска. Дерипаска долго рассказывал, что «он не отделяет себя от государства»: ну отчего ж не сказать «ку», если не убудет?

Отчего же не заплатить денег Манафорту, не позубоскалить с Приходько насчет китобойного судна и Виктории Нуланд? Олег Дерипаска хвастался наличием дипломатического паспорта и заявлял, что представляет интересы России в других странах.

Напредставлялся.

Из-за связей с Манафортом под санкции попали все компании Дерипаски: от группы ГАЗ и агрохолдинга «Кубань» до «Базэла» и «Евросибэнерго». И если агрохолдинг «Кубань» как-нибудь без западных технологий переживет, то что без них будет делать «Базэл»? В прошлом году, к примеру, «Фольксваген» и ГАЗ подписали соглашение о сотрудничестве. И куда теперь пойдет это сотрудничество? Что собирать теперь на ГАЗе? Телеги?

Олег Дерипаска — это та морская свинка, на которой Минфин США тестирует новую технологию: что будет, если признать крупный международный холдинг, который 20% cвоего алюминия поставляет в США, вне закона?

Если первый список Минфина США, как я и говорила в колонке для «Новой газеты», носил формальный характер, то суть нового списка совсем в другом. Отделить тех бизнесменов, которые выживали при режиме, от тех, кто является его частью.

Очень характерно, что многих людей, которые, по идее, должны были бы там оказаться, в этом списке пока нет. На первый взгляд, для них это облегчение, а на самом деле — двойной удар. Сейчас в Кремле их будут подозревать в измене, а Минфин США в это время будет смотреть, куда они перепрятывают свои деньги.

Кроме того, характерно то, что в списке Минфина США из 26 человек фамилии Патрушева или Дерипаски соседствуют с именами Леона Мартинеса и Переса Альвеара — двух наркобаронов из группировки Los Cuinis.

Это ненавязчиво подчеркивает тот факт, что отныне Минфин США рассматривает некоторых россиян не как бизнесменов и чиновников, а как членов преступной группировки.

Минфин США полностью отдает себе отчет в том, что бизнес некоторых из этих людей может быть без всяких письменных обязательств записан на других лиц, потому что в преступной группировке права собственности гарантируются не письменными контрактами, а силовыми возможностями.

И, наконец, важно понимать, что этот список — список января. Американская бюрократия работает медленно. В этот список не вошли еще ни отравление Скрипаля, ни нарисованные ракеты, летящие во Флориду, ни прямое столкновение россиян и американцев под Дейр-эз-Зором. Это все еще впереди.

На протяжении многих лет внешняя политика Кремля представляла из себя безнаказанное хулиганство. Кремль был уверен, что Запад никогда не сможет дать адекватный ответ.

Теперь ситуация разворачивается: ответные действия США обрекают Россию на экономический кризис и деградацию.

Они должны заставить российскую элиту понять, какую цену она платит за Крым, за Солсбери и за Дейр-аз-Зор.

И ответить у России асимметрично нечем: потому что даже если мы запретим Цукербергу ходить на Митинский радиорынок, он вряд ли это почувствует.